Грифелем по белоснежной бумаге

Я проснулся в пять утра с одной мыслью — что не объяснил одиннадцатому «А» свойства показательных функций. Кажется, перед тем, как проснуться мне даже снились какие-то кривые графики. А вот полугодовая контрольная приближалась неумолимо быстро и была запланирована уже на следующий день. 

 По вчерашнему наставлению мамы, которое мне пришлось слушать вместо сказки перед сном, я сразу поехал в школу, не заезжая по пути в больницу. По радио снова трубили о надвигающихся осадках и о ветре, который должен был, предполагаемо, разбушеваться сегодня после обеда и принести не один десяток сантиметров снега к выходным. 

 В школу я приехал, наверное, раньше всех, потому что охранник явно еще не успел продрать глаза, когда я прошмыгнул мимо проходной. Мягкое шуршание обуви глухо отражалось от толстых школьных стен, оглушая мой еще не проснувшийся слух. Тишина, казалось, заполняла меня всего, частично вытесняя из моей воспаленной головы волнения о маме. Дверь кабинета отворилась с оглушающим, как казалось в повисшей тишине, скрипом. На столе меня все так же ждали оставленные вчера поздно вечером бумаги, о которых я думал до полночи. 

 Еще полночи я думал о другом. Точнее, жалел. Так и не знаю, какой черт дернул меня напугать вчера бедную девочку, но уж лучше я держал язык за зубами. Перед глазами все мелькали ее напуганные округленные глаза и темные волосы, разметанные по отглаженной белой ткани рубашки. 

 Очень сильно захотелось курить. Часто я этим не баловался, но наполовину пустая пачка сигарет во внутреннем кармане куртки, кажется, тоже способствовала согреванию моей исцарапанной кошками души. Коридоры уже наполнились утренним галдежом, так что действовать пришлось аккуратно. 

 Помятая пачка отправилась в карман черных джинсов, зажигалку я крепко зажал в кулаке и направился к мужскому туалету на четвертом этаже — туда, где появлялось меньше всего народу и где чаще всего пахло сигаретами. 

- Отойди от меня, — Послышалось где-то в середине лестничного пролета между третьим и четвертым. Голос был знакомым.

 — А чего это ты струсила, а? — Нахальный мальчишеский голос, кажется, совсем не боялся быть услышанным, — Так пела в начале. А теперь — отойди? — Послышался глухой удар о стену, потом короткий всхлип. Я ускорил шаг, чтобы вмешаться, но потом остановился на последней ступеньке. 

 У стены напротив, спиной ко мне, нависала над темной фигурой худощавая спина Вовы из одиннадцатого «Б». Из-за левого острого плеча в светлой футболке виднелось заплаканное лицо Нины, которая сразу же обратила на меня внимание. 

 Так мы и замерли, она — прижатая к стене этим озабоченным малолеткой, я — смотря в ее красные заплаканные глаза, не в состоянии сделать ни шага. Она будто хотела что-то сказать, почти приоткрыла губы, когда глухо отозвался голос Вовы. 

 — Что, молчать будешь, да? — Он даже не обратил внимание на мое появление. Нина, кажется, не моргая, смотрела в мои глаза и умоляла. Умоляла одновременно спасти ее и не вмешиваться. Я и сам не знал, что делать. Что я мог? Ударить этого ублюдка и сесть по статье за избиение малолеток? Или защитить Нину, как белый принц, пригрозить Вове пальчиком и уйти? Для этого придурка такого было слишком мало. 

 Темные глаза все смотрели куда-то в глубину моих, большие слезы катились по раскрасневшимся щекам. Она уже не всхлипывала, не плакала. Просто стояла и роняла из глаз немые слезы. Где-то на заднем фоне в стену орал голос Вовы. Я ловил только какие-то обрывки, в основном состоящие из оскорблений в адрес девушки. А она стояла, не произнося ни слова. 

 Нас обоих из транса вывел громкий удар. Я вздрогнул, Нина громко всхлипнула, около ее головы в стену ударился тяжелый костлявый кулак. 

 — Да кому ты нужна такая? Даже слова сказать не можешь! — Выплюнул Вова, отстраняясь от стены и, выпятив грудь вперед, быстрым шагом ушел в противоположном направлении. 

 Мы остались стоять — пять метров между нами, смотря друг на друга и боясь оторвать глаза. Она, кажется, держалась за мой взгляд, как за спасение, я — не знал, как помочь ей по-другому. Наконец, не в силах больше вынести повисшей тишины, я потупил взгляд и вошел в приоткрытую дверь мужского туалета. 

 Форточка уже была приоткрыта, я достал из видавшей виды пачки сигарету, закурил. Дым приятно заполнил мои легкие, покалывая где-то в горле приятными иголками. За спиной послышались мягкие шаги и шмыганье. Девушка, вытирая нос длинным рукавом свитера, села на подоконник почти коснувшись своим бедром моего.

— Это мужской туалет. — Заметил я, потому что не знал, как себя вести. Вел я себя, нужно сказать, как настоящий придурок. 

 — Мне все равно. — Девушка замялась, потом подняла на меня раздраженные глаза, — Можно и мне? — Я сначала не понял, чего она просила, а потом заметил, что она смотрит на мою зажженную сигарету. 

 — Я — твой учитель. Наверное, не лучшая идея тебя травить именно мне. — Я усмехнулся, но в ответ на меня посмотрели серьезные глаза. Пальцы вытянули еще одну сигарету, протянули ее девушке. Она и не знала, что с ней делать, крепко схватила ее тремя пальцами, почти как ручку и зажала между подрагивающими губами. — Дай сюда. — Я выхватил у нее сигарету, прикурил и отдал обратно. — Первый раз? — Нина легко кивнула головой, аккуратно затянулась, к моему удивлению, даже не закашлялась. 

 — Вы ведь никому не расскажете? — На меня снова пристально смотрели карие глаза. Я сначала подумал, что она про курение, но она добавила: — Вова, он не со зла. 

 — Видел я, как он не со зла. Он сделал тебе больно? — Мне стало ужасно обидно за девушку. Она энергично замотала головой. — Знаю, что сделал. Я все слышал вчера. 

 Не знаю, почему я опять не смог удержать язык за зубами. Кажется, все эти школьные интрижки разбудили во мне какого-то сплетника. 

 — Он не хотел. Случайно получилось. — Начала отнекиваться Нина, но я ее перебил. 

 — Что он сделал? — Я затянулся еще глубже, пытаясь вытеснить свое беспокойство дымом. Девушка замешкалась, но потом медленно задрала угол свитера, оголив бледный бок с огромной ссадиной на ребрах. У меня сперло дыхание, дым застрял где-то в горле. Я четко увидел, как Вовины худые руки с жадностью впиваются в нежную кожу, оставляя на ней ужасные, обезображивающие следы. Рука сама собой потянулась к синяку, Нина замерла с тлеющей сигаретой в зубах. Мои пальцы легко коснулись горячей кожи, заставив девушку вздрогнуть, по руке пробежали мурашки, она резко отпрянула, ударившись о деревянный подоконник. — Ты этого не стоишь. Мне жаль, что так получилось. — Послышался тихий всхлип, мое сердце больно сжалось. — Мне жаль. 

 Хотелось сгрести девушку в охапку и крепко обнять. Шептать ей на ухо, что все будет хорошо, что она в безопасности, что теперь ей ничего не угрожает. Прижимать ее, такую теплую, к себе и гладить по растрепанным волосам. 

 Я затушил сигарету о подоконник и выкинул бычок в форточку. Пока я быстрым шагом выходил из туалета, мою спину прожигал девичий взгляд. Сигареты я так и забыл на батарее. 

 В класс я пришел уже после звонка. Одиннадцатый «Б» уже был готов к последнему уроку перед контрольной. На четвертой парте в среднем ряду, как ни в чем не бывало, сидел Вова и отпускал пошлые шуточки. 

 — Желавский, к доске. 

 — А че я сразу? — Начал возмущаться парень. 

 — Так надо, — Огрызнулся я, доставая из верхнего ящика стола задачник и раскрывая его на разделе с олимпиадными задачами. Сейчас я тебе покажу, сволочь такая, что значит девушек обижать. Я разозлился не на шутку и был готов отомстить ему, как только мог. Как только Вова записал исходные, посыпались жалобы, что такого они не проходили. Я, уже готовый ответить старым добрым матом, попытался взять себя в руки. –Все равно мне, проходили или нет. А если завтра на контрольной такую дам, тоже жаловаться будешь, что не проходили? Решай молча. — Я начал заполнять журнал, боясь порвать бумагу сильным нажимом. 

 Вова помялся еще минут десять у доски, еще раз пожаловался, что такого он не проходил, я от души влепил ему двойку, он, обиженный, поплелся на свое место. Класс явно почувствовал мое раздражение, потому что остальную пару в классе было так тихо, что было слышно, как на внешнем подоконнике за окном ложится снег. 

 — Это несправедливо. — Подошел ко мне Вова после звонка, когда в классе уже никого не осталось. 

 — Что несправедливо? — Я даже не поднял на него глаз, показывая, что мне абсолютно наплевать на то, что он будет сейчас говорить. 

 — Вы мне ни за что двойку поставили. Мы такое не учили. 

 — Сильно ты умный что-то. — Бросил я, отрываясь от учебных планов. 

 — А вы на меня зуб имеете. — Повышенным тоном заявил он мне. — Я думал, мы с вами, как мужчины, понимаем друг друга. 

 Если честно, мне хотелось вдарить по его худощавой морде прямо в тот момент, но я решил ограничиться словами. 

 — Мужчины себя так, как ты, с девушками не ведут. — Парень замер на месте с приоткрытым ртом. — Думал, я не знаю ничего, что тут происходит?

 — Откуда вы... — Да слышал я, как ты с Ниной обращаешься. — Остановиться я уже не мог. Тело затрясло, бросило в холодный пот. 

 — А что вы ее так защищаете? — Парень пошел на попятную. 

 — Она хорошая девушка, а ты с ней вот так... 

 — Ну раз такая хорошая, то сам с ней и трахайся! — В глазах резко потемнело, я вскочил со своего места и схватил парня за грудки, готовый сломать ему нос, — Ну давай. Чего ты ждешь? — Он издевался надо мной. — Ударь. Прямо из школы тебя по статье заберут. С полицаями поедешь прямо в участок. Все лучше, чем на твоей развалюхе, на которой ты ездишь. 

 Мои похолодевшие пальцы разжались. 

 — Убирайся вон. 

 К одиннадцатому «А» я был совсем не готов. Хотелось курить. Шансы на то, что на батарее все еще оставались мои сигареты после двух уроков были близки к нулю. Я отсиделся в подсобке, постарался успокоиться, уже был готов выйти в класс, когда понял, что сейчас увижу Нину. 

 Мне было как-то неловко перед ней за то, что происходило последние пару дней. То я подслушиваю ее разговоры, то ставлю ее в неловкое положение, а сегодня почти распустил руки. 

 Мне было стыдно. Как будто, как только я пришел в эту школу, у нее начались проблемы. 

 Нины на ее месте не было. Не было ее и во всем остальном классе. Чернявая соседка по парте сказала, что та заболела. Знал я, как она заболела.