5 Глава-Опасность вблизи
Утро выдалось тревожно-тихим. Снаружи щебетали птицы, на кухне раздавался звон посуды, а внутри Мине бушевала буря. Она проснулась среди ночи от навязчивого ощущения — как будто кто-то стоит у двери. Никого не было. Но страх остался.
Хатидже заметила её бледность за завтраком:
— Ты плохо спала, милая?
Мине кивнула, сжимая чашку с чаем.
— Фарид… он не оставит это просто так, — произнесла она тихо. — Он гордый. Он считает меня своей собственностью. А когда я не слушаюсь — злится… по-настоящему.
Хатидже вздохнула и опустилась рядом.
— У него больше нет власти над тобой. Это твоя жизнь, и ты её начнёшь заново. С нами. — Она сжала её руку. — А если он придёт — мы справимся. Все вместе.
Днём Мустафа вместе с отцом уехали в город по делам. Мине осталась с Хатидже. Женщина возилась с тестом, расспрашивала Мине о её любимых блюдах, о детстве. В какой-то момент та не выдержала и впервые рассказала:
— Я познакомилась с Фаридом, когда была очень наивной. Он красиво ухаживал, обещал всё. Я верила ему. Через два месяца — свадьба. А потом… всё стало меняться. Сначала крик. Потом — слёзы. Потом — удары.
Хатидже замерла, дрожа от гнева.
— Ты не должна была пройти через такое. Ни одна женщина не должна.
— Но я прошла. И теперь он считает, что имеет на меня право.
— А я считаю, что ты сильная. Ты нашла в себе силы уйти. Это уже подвиг, Мине.
Та с трудом улыбнулась.
К вечеру раздался телефонный звонок. Домашний. Хатидже сняла трубку, и лицо её потемнело.
— Кто говорит? — произнесла она строго.
Секунда паузы. Потом:
— Здесь нет Мине. Не смейте звонить сюда снова. Если вы появитесь у ворот — сразу вызову полицию.
Мине стояла в дверях и всё слышала. Она похолодела.
— Это был он?.. — спросила она.
Хатидже кивнула.
— Голос холодный, уверенный… как будто всё ещё уверен, что имеет на тебя власть.
Мине опустилась на стул. Сердце грохотало в груди. Но впервые она не была одна.
В это время во дворе скрипнули ворота — вернулись Камиль-бей и Мустафа. Когда Мустафа вошёл в дом, Мине бросилась к нему — не из паники, а от облегчения. Она ничего не сказала, просто взяла его за руку. Крепко.
Он понял. Он всегда понимал.
Поздно вечером, когда в доме уже все разошлись по комнатам, за окном сгустилась непроглядная тьма. Сельская дорога была безлюдна. Только сверчки нарушали тишину.
Но в тени старого платана напротив дома стояла машина. Тёмная, без номеров. Фары были выключены, мотор — заглушён. Внутри сидел человек. Курил. Глаза его были прикованы к окнам второго этажа.
Фарид.
Он сидел неподвижно, выжидающе. В сигарете дрожал красный огонёк. Взгляд — ледяной, как будто за стеклом не дом, а его личная тюрьма. Он видел, как вечером в окна горел свет, как женщина с завязанными волосами выходила во двор, как на пороге появился молодой человек. Он видел, как Мине взяла его за руку.
Его губы скривились в злобной ухмылке.
— Значит, вот где ты спряталась, — пробормотал он. — И уже нашла себе замену?
Он затушил сигарету и завёл машину. Колёса тихо тронулись с места. Он не собирался действовать сразу. Нет. Он был хищником. Ждал нужного момента. Он знал, что Мине боится его. И именно страх он собирался превратить в своё оружие.
— Скоро, Мине, — прошептал он. — Очень скоро.
Мине не спала. Лежала на боку, уставившись в окно. Тень дерева дрожала от ветра, и в этих движениях ей мерещилось чьё-то присутствие. Она вжалась в подушку, не в силах побороть беспокойство.
Мысли вертелись вокруг одного: Фарид где-то рядом.
Она не знала, почему уверена в этом. Может, интуиция. Может, память, которая слишком хорошо знала его повадки — появляться тогда, когда меньше всего ждёшь. И когда у тебя уже нет сил защищаться.
Скрипнула дверь. Мине вздрогнула.
Но это был Мустафа. Он стоял на пороге, держа в руках плед. Он не вошёл — только вопросительно взглянул, мол, можно?
Она кивнула, слабо улыбнувшись.
Он подошёл, накрыл её пледом, затем жестом спросил: всё в порядке?
Мине качнула головой. Глаза предательски наполнились слезами.
— Мне страшно, Мустафа… Он рядом. Я чувствую это. Я знаю его.
Мустафа посмотрел на неё серьёзно. Потом сел рядом, не отводя взгляда, будто говорил: я здесь. Он тебя не тронет.
Он достал блокнот, написал:
«Если он появится — первым увижу я. Я буду на страже. Обещаю.»
Мине прижала блокнот к груди. Не потому, что не верила словам, а потому что никто раньше не давал ей такого чувства — что она под защитой. Что кто-то будет стоять перед ней, когда на пороге появится страх.
А за околицей, в доме, который снял на пару дней, Фарид сидел на полу, перебирая в телефоне фотографии Мине. Старые. Её улыбка. Её глаза. Только его. Он был одержим.
Он нажал на диктофон, записывая голосовое сообщение. Не чтобы отправить — просто чтобы услышать, как он звучит, когда говорит ей в спину.
— Ты моя, Мине. Я верну тебя. Даже если мне придётся разрушить всё, что ты нашла.
Он включил запись, слушал, как его голос стелется змеёй. Ухмылялся.
Потом одним нажатием удалил. И вновь посмотрел в сторону деревни.
В глаза, полные тьмы, отразилась только одна мысль: это ещё не конец.