4 Глава-Запах Беды
На следующее утро всё выглядело спокойно. Солнце светило в окна, в доме пахло тёплым хлебом, а с улицы доносились звуки петухов и далёких голосов. Но Мине не чувствовала спокойствия. Внутри всё ещё дрожала тонкая струна тревоги.
Хатидже, как обычно, позвала её на кухню. Женщина была доброй, но сдержанной. Она относилась к Мине уважительно, но не лезла в душу. Это устраивало обеих.
— Доброе утро, милая. — Хатидже поставила чай. — Как спала?
— Лучше, чем обычно… — Мине слабо улыбнулась.
Хатидже кивнула, будто поняла больше, чем прозвучало в словах. Она хотела что-то сказать, но в этот момент раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть в такую рань?.. — пробормотала женщина и пошла открывать.
Мине замерла. Сердце резко сжалось. В голове пронеслось: Фарид.
Через несколько секунд Хатидже вернулась, нахмуренная. В руках — визитка.
— Приходил какой-то мужчина. Сказал, что ищет тебя. Не представился. Сказал, вернётся позже. Оставил это.
Мине дрожащими пальцами взяла визитку. На ней — знакомый почерк: Фарид М. и номер телефона.
Она сжала её в кулаке. Голова закружилась. Он нашёл её. Уже. Так быстро…
Мустафа появился в коридоре, словно почувствовал. Он подошёл и посмотрел на Мине. Она не знала, что сказать. Просто открыла ладонь и показала визитку.
Он молча прочёл. На лице его ничего не изменилось — ни испуга, ни паники. Только напряжение. Он взял визитку, посмотрел на номер, и — к удивлению Мине — порвал её на мелкие кусочки.
Она ахнула:
— Но… он придёт. Он…
Мустафа посмотрел на неё долго, а потом снова достал блокнот. Написал:
«Пусть придёт. Я здесь.»
Эти слова не были угрозой. Это было обещание.
Мине смотрела на разорванную визитку в руках Мустафы, чувствуя одновременно страх и… странное облегчение. Он не стал паниковать. Он не стал отговаривать. Он просто встал рядом.
Но её сердце всё равно сжималось от тревоги. Не за себя — за тех, кто в этом доме. Она не хотела, чтобы из-за неё пострадали.
— Мустафа… — прошептала она, прижимая ладонь к груди. — Он может быть опасен. Если он поймёт, что я здесь — он… он сделает что-то плохое. Вашим родителям. Тебе.
Мустафа кивнул. Он понял. Он не был наивным.
Он снова взял блокнот. Написал:
«Я расскажу маме. Она должна знать.»
— Нет! — испугалась Мине. — Прошу, не надо… Я не хочу, чтобы они думали, будто я принесла в дом беду…
Он смотрел на неё спокойно. Потом написал:
«Ты не беда. Ты человек. И ты не виновата в том, что он — чудовище.»
Эти слова резанули по сердцу. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не разрыдаться. Он видел её насквозь. Даже не слыша голосов, он слышал больше, чем многие.
Спустя час Мустафа зашёл в кухню, где мать, Хатидже, тихо наводила порядок. Он жестом попросил её сесть. Взял блокнот и начал писать. Много, подробно. О Фариде, о визите, о том, что Мине боится за них.
Хатидже читала, не перебивая. Лицо её становилось всё серьёзнее. Когда он закончил, она только выдохнула:
— Бедная девочка… Значит, поэтому её глаза такие. — Она посмотрела на сына. — Спасибо, Мустафа. Ты правильно сделал, что сказал.
Она подошла к двери и на мгновение задержалась.
— Я никому не позволю причинить тебе или ей боль. Даже если он вернётся.
А потом тихо добавила:
— Она мне уже как дочь.
Слова Хатидже прозвучали как щит. Простые, но сильные. Мине стояла за дверью и слышала каждое из них. Она не подслушивала намеренно — просто не успела уйти. Услышанное пронзило её до слёз. В первый раз за долгое время кто-то назвал её частью семьи.
Когда Хатидже вышла из кухни, Мине стояла у стены, опустив голову. Женщина подошла, положила ладонь ей на плечо.
— Мы не боимся его, Мине. Он может быть кем угодно, но у нас свои стены, и мы не пустим зло в дом. Ты дома. Услышала?
Мине кивнула, не в силах говорить. Просто сжала её руку в благодарность.
Позже, в гостиной, отец Мустафы, Камиль-бей, сидел, читая газету. Он был человек строгий, сдержанный. Отец, который не раздаёт слова впустую. Мустафа подошёл к нему и протянул листок бумаги.
Отец прочитал. Лицо его оставалось каменным, но по тому, как он аккуратно сложил бумагу и положил её в карман, было ясно: он понял. И уже принял решение.
— Если этот человек осмелится ступить на наш порог, — тихо сказал он, — я поговорю с ним по-мужски. А ты, Мустафа, будь рядом с ней. Она тебе доверяет — это видно. Защити её.
Мустафа сдержанно кивнул. Ответ был в его глазах.
Вечером, перед сном, Мине вышла на балкон. Воздух был прохладный, небо — глубокое, звёздное. Она закрыла глаза, вдохнув тишину.
Мустафа подошёл, встал рядом. Они оба молчали. Ни слов, ни звуков. Только вечер и лёгкое дыхание ветра.
Мине впервые не чувствовала одиночества в этом молчании.
— Я… — прошептала она, не глядя на него. — Я правда боюсь. Но… с тобой рядом — немного меньше.
Он взял блокнот, подумал… и не стал ничего писать. Просто протянул руку. Она вложила в неё свою.
Молчание стало крепким, как клятва.