3 Глава-Голос от которого не скрыться
День прошёл спокойно. Мине убралась в доме, помогла Хатидже на кухне и даже пару раз встретилась взглядом с Мустафой. Он, как всегда, не произнёс ни слова, но его глаза стали мягче. В них больше не было ледяной отчуждённости.
Когда солнце стало клониться к закату, Мине вышла в сад — ненадолго, просто подышать. Её телефон завибрировал в кармане. Она достала его и, увидев имя на экране, побледнела.
Фарид.
Пальцы сжались на корпусе телефона. Она знала: не ответить — будет хуже. Он всё равно найдёт способ достать её.
Она приняла вызов и, почти не дыша, прижала телефон к уху.
— Ты где, Мине? — голос мужа был как плеть: холодный и резкий. — Ты думаешь, я не найду тебя? Ты обещала вернуться, и где ты теперь шатаешься?!
— Фарид… Я работаю. Мне нужны деньги. — Её голос дрожал, но она старалась говорить спокойно.
— Мне плевать на твои деньги! Я сказал — завтра будь дома. Или я сам приеду и заберу тебя. Усекла?
— Фарид, прошу тебя…
— Хватит ныть! Ты моя жена, а не свободная птица. Я тебе не друг — я твой муж. И веди себя как положено!
Он отключился. Ни «пока», ни «успокойся». Только злость. Только контроль.
Мине стояла, вжав телефон в ладонь, будто хотела раздавить его. Губы дрожали, глаза наполнились слезами. Всё, что она старалась забыть — всё вернулось с одного звонка.
Она пошла в дом, быстро, не поднимая глаз. В коридоре наткнулась на Мустафу.
Он стоял, как статуя. Но в глазах… в глазах было напряжение. Он слышал.
Мине отвернулась, стараясь не заплакать. Но слёзы уже текли по щекам.
Она прошла мимо, прошептав:
— Извини…
В своей комнате она села на кровать и заплакала всерьёз — в голос, как ребёнок, как женщина, которую снова предали. Не из-за самого звонка, а из-за того, что больше не верила, что может жить без страха.
А в это время в коридоре Мустафа всё ещё стоял, сжимая кулак. Он ничего не мог сказать. Но услышал он всё. И внутри у него что-то зашевелилось — гнев, которого он не знал прежде.
Она сидела на кровати, закрыв лицо руками. Слёзы текли без остановки. В груди стояла глухая боль — старая, знакомая, но всё такая же острая. Воспоминания нахлынули: разбитые тарелки, крики, унижения, его тяжёлый взгляд, от которого некуда было спрятаться.
Вдруг за дверью послышались лёгкие шаги. Она замерла, вслушиваясь. Кто-то тихо постучал.
— Кто там? — голос у неё сорвался, хриплый от слёз.
Ответа не было. Но через пару секунд дверь приоткрылась, и на пороге показался Мустафа. Он не входил. Просто стоял, наблюдая. Его глаза — глубокие, серьёзные — были полны тревоги. Без слов, без звуков… но он слышал её.
Он протянул ей носовой платок.
Это был такой простой жест, почти детский, но именно он пробил остатки её внутренней стены. Мине взяла платок, слабо кивнула.
— Спасибо, — прошептала она. — Я… иногда не справляюсь.
Мустафа не ушёл. Он сел у двери на пол, скрестив руки на коленях. Молчал. Но не уходил.
Он не смотрел на неё в упор, не заставлял говорить, не жалел. Просто был рядом.
И в этой тишине она вдруг почувствовала, что не одна. Что есть хотя бы один человек, который ничего не требует, не осуждает и не давит. Просто… сидит рядом.
Через какое-то время она прошептала:
— Ты не знаешь, кто он… Но он всегда таким был. А я всегда такой была — слабой.
Мустафа медленно покачал головой. Отрицательно. Она посмотрела на него сквозь слёзы.
— Ты не считаешь меня слабой?
Он достал свой блокнот. Написал:
«Ты просто устала. Это не слабость.»
Мине снова заплакала, но теперь по-другому — тихо, облегчённо. Может быть, впервые за долгое время — не от боли, а от того, что её услышали, даже без слов.
Вечер опустился быстро, и комната погрузилась в полумрак. Мине уже не плакала, просто сидела, прижав платок к лицу. Мустафа всё ещё был рядом, не двигаясь, не отрывая взгляда от пола. Он не смотрел на неё, чтобы не смущать. Но его присутствие действовало сильнее любых слов.
Мине наконец заговорила, почти шёпотом:
— Он появится… Я знаю его. Если не приду — он приедет. Он всегда находит меня.
Мустафа поднял взгляд. Лоб нахмурился, глаза сузились. Он будто спрашивал без слов: опасен?
Она кивнула, не в силах сказать вслух.
Он достал блокнот. Написал:
«Ты не обязана к нему возвращаться.»
— Но если он узнает, где я… — Она сжала пальцы. — Он может навредить. Мне. Вам. Кому угодно.
Мустафа прочитал. Потом встал. Медленно, уверенно. Его плечи напряглись. В его теле теперь читалась решимость.
Он снова написал:
«Ты не одна. Здесь — нет.»
Эти слова как будто ударили в грудь. Она смотрела на него и понимала: он не шутит. Он не позволит этому человеку переступить порог. Даже не умея говорить — он готов стать её щитом.
Через минуту Мустафа вышел из комнаты. Мине осталась одна — с сердцем, полным тревоги, и странным, тёплым ощущением… впервые за долгое время — её кто-то защищает.
Она прошептала в темноту:
— Мустафа… спасибо.
И в тот вечер она заснула впервые за много ночей — без ужаса, что дверь распахнётся и войдёт он.