Глава 3
Контрольную Янина всё-таки дала. Хорошо, Фил не успел по своей дурацкой привычке зуб дать, что контроши не будет, — лишился бы непременно. Впрочем, Варе (да и всем в классе, пожалуй) конечно, тоже казалось, что Янина Сергеевна перевернёт план урока. Во-первых, воздух в кабинете всё ещё позвякивал от перенапряжения так, что взмахни ручкой — проткнёшь дырку, как в шарике. Во-вторых, ни для кого не было секретом, что Артём Родионов, командир класса (и просто высокий и симпатичный) был любимчиком Янины Сергеевны, как бы тщательно она это ни старалась скрыть.
Но стоило Варе ткнуться в лист А4, как рука задвигалась автоматически. Буквоцифры и цифробуквы, но никак не ожившие события, вопреки обыкновению, замелькали перед глазами пёстрой лентой. Варя обводила ответы, вписывала даты и расшифровывала карты бездумными быстрыми угловатыми штрихами — пересевший к ней Фил только и успевал мизинцем поддевать её правую руку.
— У тебя же другой вариант, — нахмурилась Варя, в очередной раз подпирая кулаком щёку, чтобы Фил успел скатать.
— Ну не скажи, — загадочно поиграл бровями Фил и кивнул в сторону: — Знаешь, спрос рождает предложение и всё такое...
Варя обернулась: на соседнем ряду, параллельно парте Зимина, сидели Алиса и Вера, единым мозгом штурмуя карту Курской битвы. Когда Варя вернулась к своей работе, Фил уже успел всё переписать и перевернуть лист. Закатив глаза, и она приступила к заданиям на обороте. Механическая работа отвлекала от мыслей об Артёме: на мгновение даже начало казаться, что всё так, как должно быть.
А потом тест закончился.
Листок прошуршал по парте в лапы Фила — Варя не шелохнулась, только меленько задрожала под вмиг потяжелевшим пиджаком Артёма на плечах и прикусила губу. Фил аккуратно ткнул её в плечо мизинцем. Варя вздрогнула.
— Пациент скорее жив, чем мёртв? — неровно усмехнулся Фил.
— Пациент скорее мёртв, чем жив, — просвистела ему сквозь зубы Варя в ответ.
Она растёрла ладонями сухие до шелушения щёки и, прикусив губу, приказала себе: «Не плачь, не плачь, не плачь». Плакать хотелось: щемяще колючее чувство щипало уголки глаз, зудело в носу и перекрывало горло круглым морским ежом с огромными ядовитыми иглами.
— Ну чего ты?..
Фил жалобно приподнял брови и глянул на неё по-щенячьи умилительно: как подросток-хаски, с которым сосед со второго этажа всегда гулял, когда Варя возвращалась домой.
— Это всё — неправильно.
— Согласен: полкласса живёт в этом районе, а как неблагополучный, так сразу Артемон!
— Нет, — нежная усмешка тронула губы, стоило глянуть на Фила, но уже в следующее мгновение Варя помрачнела. — Просто... Всё это так не делается. Они не лекцию читать пришли. Они как будто специально за Тёмой пришли. Они сейчас его допросят, обыщут, найдут и посадят.
Виктор спереди раздражённо почесал кончиком ручки за ухом и полушёпотом рыкнул:
— А ты прям знаток. Детективов пересмотрела и теперь сама в юристы заделалась? Хватит панику разводить, досмотрят и отпустят.
Маша, сидевшая вполоборота, многозначительно поиграла густо подведёнными бровями. Варя опустила взгляд. Может, в чём-то они и были правы, но под сердцем неприятно скребли кошки — хотя, может, даже не кошки, а какой-то садист куском пенопласта по стеклу, — и от этого нехорошего ощущения кожа дыбилась мурашками. Был единственный способ развеять эти смутные, едва различимые ощущения: посмотреть, что же происходит с Артёмом.
Правда, Варя подозревала, что это совсем не поможет ей успокоиться.
Вибрация телефона в кармане платья обожгла бедро. На фоне вида на площадь с фонтанами всплыл баннер простой эсэмэски.
Тёмка, 13:03
Мне конец.
Варя решительно подорвалась со стула, так что слабо закрученные болтики плаксиво звякнули, а Фил, под партой запустивший игру, чтоб отвлечься, подпрыгнул на месте. Одними губами он поинтересовался, куда она собралась, Варя заговорщицки ему подмигнула. Не знала, понял Фил или нет, но вот Машка красноречиво прикрыла глаза ладонью.
Правда, далеко Варя отойти не успела: пришлось вернуться за контрольной, без которой Янина Сергеевна из кабинета бы точно не выпустила. Сжимая в кулаке листок и чувствуя, как мнутся и теряют яркость и значимость исторические события, Варя обошла класс. Странно было слышать, как балетки на практически невесомой подошве роняют тяжёлые чеканные шаги громче толстенных каблуков низенькой Алисы.
— Сделала? — устало глянула на неё Янина Сергеевна сквозь пальцы, когда потрёпанный листок спланировал на пёструю стопку общих тетрадок.
Варя кивнула и, переступив с ноги на ногу, промямлила:
— Да. Янина Сергеевна, можно мне к директору? В приёмную? То есть к секретарю, заказать справки для поездки на олимпиаду.
В воображении, разумеется, всё звучало совсем иначе, без колебаний и перебора вариантов, но Янина Сергеевна всё равно кивнула, даже не дослушав. А когда Варя толкнула дверь кабинета, могла поклясться, что Янина не глядя перевернула лист и нарисовала на полях традиционную воздушную пятёрку с минусом и поставила широкую подпись.
До конца урока оставалось минут тридцать — целая вечность, по ощущениям, так что хождения по мукам ещё не начались, и в прохладных коридорах было тихо. Только в дальнем кабинете литературы надрывалась их русичка, декламируя «Хорошее отношение к лошадям» Маяковского для притихшего седьмого «бе», как все их между собой называли. Чтобы не думать о том, что будет там, в приёмной директора, и не шарахаться от каждой тени технички или дробных шажочков завуча по воспитательной работе, стучавшей высокими шпильками вверх-вниз по всем четырём этажам, Варя полушёпотом принялась начитывать:
— Гриб-грабь-гроб-груб...
Когда пальцы коснулись разболтанной прохладной ручки приёмной, Варя на мгновение затаила дыхание. А что, если секретарь будет на месте: как тогда узнать, что происходит с Артёмом там, за закрытой, конечно же, дверью в кабинет директора? А что, если она столкнётся на пороге с полицейскими? А что, если Тёму уже увезли и всё, что он успел — напоследок написать ей эту короткую эсэмэску? С силой сжав переносицу, Варя мотнула головой и распахнула дверь. Без стука и, возможно, слишком громко для ученицы, пришедшей заказывать справку.
В приёмной никого не было; даже дублёнка не болталась на рогах вешалки рядом с замызганным зеркалом за дверью. Видимо, секретарь ещё не вернулась с обеда. К счастью.
Плотно и практически без звука прикрыв за собой дверь, Варя неловко потопталась на месте и огляделась. В воображении она не заходила настолько далеко. Из-за закрытой двери звучали глухие, будто говорили в стакан, мужские голоса. Бочком, приставным шагом, Варя приблизилась к ней. По синему линолеуму стелилась золотая полоска света. Если постараться, можно было бы не только услышать, но даже и разглядеть, что происходит в кабинете.
Варя воровато оглянулась на дверь в коридор и прислушалась. Ощущение, что кто-то зайдёт и поймает её, нарастало, но от этого почему-то только приятный жар пощекотал спину. Пальцы задумчиво крутанули тоненькое волнистое золотое колечко... А потом оно — совершенно случайно! — упало на пол, аккурат рядом с дверью в кабинет директора. Прижав ладошку к губам, Варя правдоподобно ойкнула для несуществующих свидетелей и беззвучно опустилась на колени.
Прямо на уровне её глаз оказалась длинная замочная скважина для плоского ключа. Варя мысленно поблагодарила того, кто врезал замок в кабинете директора: он явно позаботился о том, чтобы подслушивать и подглядывать было удобно. Правда, видимость была не очень хорошая: мешали распушившиеся от туши ресницы. Пришлось на мгновение оторваться и подкрутить их, чтобы не загораживали обзор. Почти не дыша, Варя снова прильнула к замочной скважине.
В глаза сразу бросились алые ногти директрисы, наращённые толсто и топорно; она стояла сбоку, напротив Светлакова, на углу Т-образного стола. А прямо перед Варей, во главе стола, угрожающе нависал над Артёмом Иванов. Тёма же стоял сам не свой, побледневший до того, что рыжие веснушки показались каплями ржавчины, и растерянно перебирал в пальцах рюкзак. Таким друга Варе доводилось видеть только два раза в жизни: в восьмом классе, после перелома ноги в преддверии межшкольных соревнований по волейболу, и полтора года назад, накануне переезда тёти Лены в Питер.
Варя туго сглотнула, пальцы до боли в суставах сжались в кулак. Если бы она только могла помочь Артёму, просто оказаться рядом...
Но сейчас она не могла ничего.
— Вы не понимаете? Это чэ-пэ городского масштаба, — впервые гулкий голос директрисы отдавал не властностью, а беспомощностью. — Мне бы не хотелось огласки. Статус нашего учебного заведения ощутимо упадёт, если общественность узнает, что у нас на уроках арестовали ученика. Притом, попрошу заметить, Артём Родионов — один из лучших наших учеников. Запечатлён на доске почёта. Он активист, глава самоуправления. Вы не смотрите, что он из неполной семьи...
— Не арестовали, — безразлично прервал её Светлаков. — Не арестовали, а задержали по подозрению в распространении наркотиков.
— Что? — выдохнула вполголоса Варя и тут же испуганно зажала рот трясущейся ладошкой.
К счастью, её не услышали. Светлаков продолжил объяснять, глядя мимо директрисы, мимо Артёма, мимо пристроившихся сбоку физички и завуча по учебной работе:
— И, разумеется, наша пресс-служба позаботится о том, чтобы об этом никто не узнал, пока подозрения не подтвердятся. Но и вы со своей стороны должны обеспечить молчание. Нам бы тоже не хотелось иметь бледный вид, если всё вдруг окажется... Ошибкой.
Директриса кивнула и представила физичку и завуча как понятых. Следуя властному взмаху Светлакова, они передвинулись в сторону и оказались вне зоны видимости. Впрочем, в этом спектакле они, скорее всего, выполняли роль декораций: подпишут протокол и уйдут. Действие начнётся потом.
Иванов гулким и как будто прокуренным голосом предложил добровольно предъявить понятым и сотрудникам полиции запрещённые предметы. У Вари кровь зашумела в ушах.
— У меня ничего нет, — хриплым, будто сорванным голосом отозвался Тёма.
Его напряжение зудело под кожей, Варя с силой прикусила губу.
Иванов взял рюкзак Артёма, лёгким движением перевернул его, и на стол с грохотом посыпалось содержимое. От спортивной бутылки для воды до циркуля, потерявшегося в недрах рюкзака в восьмом классе. От каждого удара Варя невольно вжимала голову в плечи. Мышцы дрожали, будто она стояла в планке. Чтобы не упасть, пришлось упереться ладонями в пол. Колечко больно впились в кожу. От неожиданности Варя айкнула и врезалась плечом в дверь. Та дёрнулась, как от сквозняка, но в кабинете никто даже бровью не повёл: все были заняты изучением содержимого рюкзака Артёма.
Капитан принялся шариться в Тёминых вещах, что-то бубня вполголоса. Вдруг его тонкие пальцы вытянули бледно-синий прямоугольный пакетик, набитый каким-то порошочком.
— Ну вы и фокусники, — скривился Артём и тут же сжался, когда Иванов как бы невзначай дёрнул локтем.
Варя прокусила губу.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что могут найти сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в сумке задержанного человека. Эта мысль обожгла болью сильнее, чем пульсирующая губа.
Дальше процедура досмотра пошла совершенно по-киношному. Капитан обратился к понятым со словами, что в сумке гражданина Родионова был обнаружен порошок белого цвета в герметичном пакете неизвестного состава, а Варя покачнулась и села на пол.
Мир куда-то поплыл. Сердце часто-часто застучало, дышать становилось тяжелее. На полу перед дверью в приёмной, где сейчас составляли протокол и обменивались формальностями полиция и её директриса, а Артём потерянным котёнком прижимал к груди рюкзак, Варя вертела в руках колечко и хватала ртом воздух выброшенной на лёд рыбой.
— Эй, с тобой всё в порядке?
В себя Варю привёл хлопок двери, громкий и обжигающий, как пощёчина. Секретарша вернулась с обеда, шлейфом протащив за собой горьковатый запах мороза и душный привкус ланча в кафешке неподалёку. Варя тут же подорвалась с пола (даже не пошатнулась!) и попыталась объяснить ситуацию. На деле легенда про колечко, укатившееся куда-то на пол, не терпела никакой критики, но секретарша лишь отмахнулась и сунула Варе криво обрезанный листочек, чтобы написать фамилию, класс и количество справок.
Дрожащая рука выводила неровные печатные буквы пятилетнего ребёнка. Когда секретарша не глядя сунула её листок в файлик с десятком таких же, Варя вылетела из приёмной.
Сердце снова забилось часто и горячо, подпрыгивая до самого горла, воздуха стало не хватать до слёз. Школа подёрнулась какой-то мутной пеленой дурного сна. Варя массировала виски, приказывая себе дышать, но становилось только хуже.
По пути в класс она едва не врезалась в физрука и чудом увернулась от распахнувшейся двери в непривычное безмолвие 11 «Б». Мимо неё проскользнула сплетница Алиса, сверкнув лисьими глазами. Варя поморщилась и, обведя всех убитым взглядом, молчаливо бухнулась на своё место. Фил постукивал пальцами по паутинке трещин в углу экрана телефона, Машка что-то строчила в записной книжке, Виктор листал тетрадь с вариантами ЕГЭ по химии.
Для них всё было слишком обыденно... А у Вари перед глазами стояла картинка обыска.
Артём всегда с готовностью делил беды с друзьями пополам, помогал им всеми силами, и они сейчас должны были сделать так же, вот только... Как они могли помочь?
В сознании не звякнула ни одна идея — безысходность накрыла с головой. И стала последней каплей.
Уронив голову на лоб, Варя проглотила всхлип.
— Варь, ты чего?
Фил коснулся её плеча с непривычной для него заботой. Варя, не поднимая головы, схватила его за руку — и беззвучно зарыдала. Ей сейчас было так нужно чьё-то присутствие. «Как хорошо, что тут ты», — подумала Варя и приподняла голову. Фил сидел совершенно растерянный, но руку не вырывал, даже как будто наоборот, придвинулся к ней ещё ближе и несмело перекинул длинную косу на спину, обеспокоенно разглядывая её покрасневшее лицо.
— Варь, что случилось? Ты из-за Тёмыча? Всё будет хорошо...
Он улыбнулся самой честной улыбкой и кивнул. Варя шмыгнула носом, вытерла часть осыпавшейся туши тыльной стороной ладони и обречённо покачала головой. Хорошо уже ничего не будет.
— У Тёмки нашли наркоту, — выпалила она и зажала рукой рот, чтобы не расплакаться снова.
Фил крепче сжал Варину ладонь.
— Что за бред?!
Машка, сидевшая вполоборота, развернулась и пнула Виктора под партой. Тот, закатив глаза, немного лениво захлопнул задачник, но тоже обернулся. Несмелая улыбка тронула Варины губы. Всё-таки она не одна. Виновато оглядев всех, Варя чуть пригнулась к парте и шёпотом рассказала им, что подсмотрела в кабинете директора.
Фил, так и не отпустивший Варину руку, выругался сквозь зубы; Варя нащупала и задумчиво погладила большим пальцем круглый шрам на тыльной стороне его ладони, между большим и указательным пальцем, и предостерегающе покачала головой. Не хватало ещё, чтобы по классу поползли сплетни и предположения: конечно, их Артём, рассудительный и правильный Артём с этим злосчастным пакетиком порошка сочетались так же, как снег и Сахара — вероятность один к миллиону. Невероятно, но факт.
И его, будь он хоть сто раз душой компании и любимцем класса, сразу заклеймят наркоманом.
— Это точно? — убито переспросил Фил.
Варя выдернула руку и опять укуталась в Тёмин пиджак. Конечно, она понимала сомнение Фила: ей тоже хотелось надеяться, что всё это ложь или чья-то дурацкая постановка шутки ради. Не всерьёз. Но время урока стремительно утекало, а Артём так и не возвратился в класс.
Под шуршание клавиш под ногтями Янины Сергеевны заворочались шепотки. Никто в классе не должен был верить, что Артём Родионов, командир класса, верный друг и просто хороший одноклассник, ответственный, собранный, притягивающий к себе людей, как фонарь мотыльков, вдруг торговал наркотиками. Однако сомнения всё-таки вспыхивали («Ну у него всегда ведь можно было в долг стрельнуть»; «Да он бы нам предложил, ты дурак?») и, как в «море волнуется», внезапно замирали на полуслове. Обрываясь, таяли в тишине.
Фил покачивался на стуле и отстукивал пальцами по столу смутно знакомый ритм, — размышлял. Он тоже знал Артёма слишком долго, чтобы запросто поверить в мистификацию с наркотиками. Время от времени Варя поглядывала на него. И они, сталкиваясь взглядами, краснели и пытались приободрить друг друга вымученными полуулыбками.
Все догадки о том, кто мог насолить Артёму, сводились к Илье Муромцеву, и Варя предполагала, что Фил с ней в этом солидарен. Правда, связи между одиннадцатиклассником из другой школы и представителями ОБНОНа Варя не видела в упор. Информации об Илье было слишком мало, чтобы обвинять его в этом, да ещё и стук пальцев Фила начал мешать думать — с каждым новым заходом звучал всё громче, всё резче.
— Фил, прекрати барабанить!
Варя с размаху шлёпнула Фила по ладони.
— Ау, — пропищал он, глядя на красное пятно от удара. — Не психуй.
— Это ты успокойся!
— Сама-то, — пробурчал Фил и выдохнул: — Блин, бред какой-то... В башке не укладывается.
— Мне это расскажи, — мрачно хмыкнула Варя. — Бред, бред, может...
Дверь в класс с грохотом распахнулась, и Варя тут же забыла, что собиралась сказать: на пороге стоял широкий, почти двухметровый мужчина со сверкающей лысиной и медно-каштановой бородой. И хотя Тёминого отца Варя вживую видела лет пять назад, узнала сразу.
— Где Артём? Где мой сын? — пропыхтел он, взмахнув маленьким серым телефоном. — Он написал, что какие-то проблемы, мне надо быть.
— В приёмной, у директора, — сглотнув, просипела Янина Сергеевна.
Отец Артёма покинул кабинет так же шумно и стремительно, как появился.
После грохота двери тишина показалась особенно тяжёлой и гнетущей, оглушительной, как удары в гонг.
— А вы ведь мой первый класс, ребята. — Вдруг с нежностью озвучила Янина Сергеевна, привлекая внимание. — В плане классного руководства. Смотрю на вас и думаю, что буду потом, лет через дцать рассказывать своим детям о вас.
— Рассказывать в хорошем или плохом ключе? — не без ехидства отозвался Виктор.
— Смотря как всё обернётся. — Янина Сергеевна небрежно пожала плечами. — На самом деле, что бы ни случилось — в хорошем. Вы меня всегда удивляли: такие дружные, позитивные и умные.
— Это заслуга классного руководителя, — встряла Вера и накрутила локон мягко вьющихся волос на палец.
— Нет, — улыбнулась уголком губ Янина Сергеевна. — Моя заслуга тут минимальна. Я ведь взяла вас только в седьмом классе. Вы чудесный выпуск — золотой просто. Вы же воспитали себя сами. Артём стал отличным командиром класса и скооперировал вас всех.
— Может быть. Кто ж знал, что он окажется... Наркошей.
Это был голос кого-то из пацанов. Варя дёрнулась. Она была уверена, что знает одноклассников лучше всех, со всеми их демонами и тараканами, но это сказал совершенно чужой человек. Варя завертела головой в поисках этого человека — не нашла. Не успела она смиренно выдохнуть — в конце концов, каждый имеет право на своё мнение, даже если оно ошибочное, — как Фил подорвался, уронив стул. Стул утащил за собой крышку задней парты, Варя спрятала в ладонях лицо.
А Фил, свирепо дыша, обвёл класс негодующим взглядом. Был бы полубогом — метнул бы пару молний в притихших одноклассников. Варя кожей чувствовала жар его гнева. В воздухе запахло дракой. Казалось, стукни Фил хоть во что-то — начнётся бойня насмерть.
И Фил стукнул. С силой, снова в кровь сбивая поджившие костяшки, он ударил в столешницу.
— Да вы охренели совсем! Кто это сказал? Кто сказал, я спрашиваю?! Давай, выйди, ответь за свои слова. По-человечески, а не по-крысьему. Давай, чего затих?! Выходи к доске, расскажи, как Артемон тебе наркоту впихивал. А мы послушаем. Хочешь — к ментам отведём, как свидетеля. Ну чего молчишь, давай!
Варя сквозь растопыренные пальцы умоляюще глянула на Фила: не надо... И едва заметно мотнула головой, не рассчитывая, на самом деле, что Фил прислушается. Однако он прислушался. Напоследок свирепо глянув на класс, он рыкнул:
— Молчите... Ничего-то вы не знаете...
В заключение Фил, взъерошив волосы, обречённо махнул рукой и бухнулся на стул.
«Это было глупо», — подумала Варя, но вслух сказала совсем другое.
— Ты молодец, это было бомбически.
— Бомбически тупо, — покачнувшись на стуле, добавил Виктор. — Всё равно никого не переубедишь.
— Так хоть потише будут...
Виктор скептически повёл бровью, но ничего не сказал. Янина пыталась успокоить взвившийся после речи Фила класс, убеждая не пустословить, а ожидать прояснения обстоятельств. Варя не слушала. Царапая колпачком ручки парту, она хмурилась: «Куда уж яснее». В какой-то мере Янина Сергеевна была права: в конце концов это могли быть и не наркотики вовсе, а какой-нибудь стиральный порошок. И тогда всё, что Варя увидела, окажется недурно срежиссированным сценарием. «Машке понравится», — вздохнула она.
Но ждать результата было мучительно. Фил, пальцем подманив Виктора поближе, возмущённым шёпотом принялся обвинять во всех грехах Илью, а Виктор изо всех сил старался слушать внимательно, но было очевидно, что ему эта версия отнюдь не близка.
— Я сомневаюсь, что это Илья, — бесцеремонно вклинилась Варя; с её мнением должны были считаться. — Да, он сын полицейской, но наркота — это достаточно узкая тема.
— Это ты по сериалам решила? — ехидно сощурился Виктор.
— И — главное — и зачем это ему? — невозмутимо продолжила Варя и подалась вперёд; в груди закипал азарт, такой же, как там, в приёмной. — Мотив какой? Вы вообще за что боретесь-то? За деньги или как?
— Боро-лись, — уточнил Виктор.
— Да это вообще не важно! За эту драку он решил отомстить, — дёрнул парту Фил. — Он очень мерзкий, Варь. Он мог.
— Не Артёму, — категорично мотнул головой Виктор. — Только не ему. После вчерашнего.
В его почти чёрных глазах мелькнула пугающая жёсткость, от которой даже Фил, неуправляемый, неконтролируемый, не знавший ни стыда, ни совести, съёжился, как накосячивший щенок. Варя нахмурилась:
— Что? Что было?
Парни молчали. И это молчание было не стыдливо-повинным, как обычно отмалчивался Фил, если Варя ловила его за курением на своём балконе: оно больше походило на напряжённую перепалку с плотно сжатыми губами. Поскрипывая зубами, Фил сверлил Виктора взглядом исподлобья, Виктор поигрывал бровями и невербально приглашал к ответу. Хотя Варе казалось — шантажировал: расскажи сам, иначе расскажу я и мало не покажется. Не причастная к этой безмолвной борьбе, Варя, тем не менее, капитулировала первой:
— Да блин, вы что замолчали? Что случилось? Я все выходные себе места не находила, а вы молчите!
— То, что ты места не находила, это только твоё решение, — бросил сквозь зубы Виктор и, почесав бровь, мотнул головой на Фила. — Подрались.
— Фил и Илья?
Варя сама не поняла, почему вдруг в голосе звякнула надежда. Виктор пожал плечами и вперился требовательным взглядом в Фила. Тот покусал губу и прикрыл рот ладонью. На Машкиной туфле задёргалась подвесочка-бантик на застёжке.
— Фил. И. Илья? — переспросила Варя, после каждой фразы прикусывая больную губу.
Фил едва заметно помотал головой. Виктор закатил глаза и, посмотрев на руку, всю в синюю точку от пасты, вздохнул:
— Просто бить друга у кого-то яйца есть, а признаться в этом — хренушки.
Фил качнулся на стуле, убегая из Вариного поля зрения. Варя почесала заслезившийся от рассыпавшегося точками-мушками грязно-жёлтого света глаз и, хмурясь, переспросила:
— Чего?
— Да! Подрались мы вчера! И что?!
Фил взорвался. Ходуном заходило всё. И без того потрёпанный жизнью телефон Фила грохнулся на пол, когда он с силой оттолкнулся от пола; державшаяся из последних сил крышка парты позади рухнула на пол, Варя вжала голову в плечи. Теперь на них опять смотрели все. Даже Янина Сергеевна высунулась из-за компьютера и многозначительно постучала своей фирменной ручкой (она входила в новогодний бокс от 11 "Б") по столу, приглушая начавшуюся возню. Она смотрела и понимающе, и осуждающе одновременно — так, как может только классный руководитель.
— Ветрова, Шаховской, Зимин, Зеленкова, — Янина Сергеевна перевела дыхание. — Сейчас ведь рассажу! Как в пятом классе! Мне ваш квин... Квартет уже сниться скоро будет.
— Нас даже в пятом классе не рассаживали!
— Всё когда-то бывает впервые, Виктор.
Янина многозначительно подняла брови, и Виктор понятливо замолчал.
— Извините, пожалуйста, — пискнула Варя следом. — Мы будем потише.
Примирительно кивнув, Янина Сергеевна нырнула в компьютер. Кто-то ещё недолго таращился на них, но скоро все снова вернулись к своим делам под размеренное шуршание колёсика мышки. Варя растерянно посмотрела на ребят. Машка безразлично пожала плечами и вернулась к блокноту: на желтоватых листах тут же начали зарождаться и оживать сюжеты для новых ролевых об эльфах и драконах. Её никогда не интересовали эти гладиаторские игрища парней, лишь изредка, на правах девушки Виктора, она позволяла себе сморщить круглый носик и назвать это всё пережитком первобытного патриархата. Варя, может быть, тоже хотела так же, но её сделали причастной к этому, позволили быть частью их тайны. Она думала, посвятили — видимо, нет: просто нашли островок спокойствия. "Чекпоинт, блин", — болезненно поморщилась Варя.
Объясняться с ней никто не собирался. Фил потёр висок и, прикрывшись ладонью, с интересом уставился на развешанные по стене карты самых значимых сражений периода Второй Мировой, хотя раньше особой тяги к истории, а уж тем более, к картам, за ним не наблюдалось. Виктор на Варину приподнятую бровь лишь развёл руками и развернулся к задачнику ЕГЭ. Этот всегда был в самой гуще событий, но как будто не при чём.
В носу опасно защекотало, и Варя сама не поняла, от ярости это, обиды, непонимания или истерического веселья на фоне всего происходящего — просто её эмоции смешали в холодный смузи и хорошенько потрясли, как в шейкере. Осталось только противное солоновато-горькое послевкусие под языком.
— Ну! И что мы замолчали? — под партой Варя беззастенчиво пнула Фила в больную лодыжку, а над партой — дёрнула Виктора за рукав. — Что произошло?
Виктор шмыгнул носом, медленно развернулся и снял очки. Повернув линзы к свету, он сощурился, недовольно покачал головой и, прежде чем водрузить их обратно на нос и в упор укоризненно уставиться на Варю, небрежно теранул концом рубашки.
— Признаться, — протянул он, средним пальцем задвигая очки повыше на переносицу, — я думал, Артём тебе всё рассказал.
— Нет! — возмущённо всплеснула руками Варя и качнулась на стуле, как Фил.
Почти: не рассчитала силы толчка и в какой-то момент потеряла опору. Она неловко взмахнула руками ещё раз — в попытке удержать равновесие — и оказалась повисшей в воздухе.
— Значит, и не надо тебе знать, — отрубил Фил, лёгким толчком возвращая Варю обратно в устойчивое положение.
Рука, которую он отнял буквально на мгновение — поймать Варю — снова вернулась к лицу, как примагниченная. Варя вспыхнула:
— Что значит "не надо"? Что, блин, значит "не надо"?! Значит, как... Ногу полечить, так "Варечка, прими", "Варечка, утешь", "Варя, покорми"! А как рассказать о драке, так фигушки? — Варя задержала кулак в миллиметре от плеча Фила и эхом выдохнула: — Не моё дело, да?
Виктор прицокнул языком:
— Ну... Да, вообще-то. Варь, понимаешь, это... Мужские дела. Лезть в них тебе, девочке, ну... Не стоит.
Варя даже подумать ничего не успела, как Машка не оборачиваясь по-хозяйски ударила Виктора по плечу:
— Ещё раз разделишь дела на мужские и женские, я тебя, как настоящего мужчину, пошлю на мамонта охотиться.
— А что ещё сказать? — пренебрежительно наморщился Виктор, но плечо с болезненной гримасой всё-таки потёр. — Я не считаю, что должен тебе вообще как-либо отчитываться. Артём у нас главный. Если он ничего не сказал, значит, тебе и вправду не нужно ничего знать. Ему виднее.
— Ничего ему не виднее!
— Тем более, это никакого влияния на его... Положение не оказывает, — пробормотал Фил.
— Да что ты говоришь... — елейно скривилась Варя. — Вопрос в том, почему он мне ничего не сказал.
— Варь, — Маша отодвинула в сторону блокнот и развернулась. — Я Виктора, конечно, осуждаю. Однако... Он отчасти прав.
— Вот спасибо...
— Помолчи! — Машины пальцы задумчиво поскребли застарелую замазку на парте. — Это их, мужские, дела. И Артём имеет полное право на тайны. То, что вы с детства вместе, не делает вас автоматически кристально честными друг с другом. В конце концов, у тебя же есть от него секреты?
Варя неопределённо пожала плечами. Ничего такого, что она утаивала от Артёма специально, разумеется, не было. Они делились друг с другом всем — и радостями, и печалями. Во всяком случае, так она думала раньше. Но, разумеется, оставались мелочи, которые терялись в бешеной скачке жизни или совершенно не стоили его внимания. Или — взгляд против воли упал на Фила, закрывшегося рукой, как венецианской маской; Варя заставила себя посмотреть на Машу — то, с чем она сама ещё не разобралась и что Артём мог не понять.
— Так... По мелочи.
Краем глаза Варя уловила, как Фил едва растопырил пальцы и чуть отодвинул мизинец. Варя тряхнула головой, чтобы перекинуть косу на спину, и успела перехватить синий-синий, как мрачнеющее перед грозой небо, взгляд Фила, осторожный и изучающий. Она так в детстве, когда разрисовала обои и получила от мамы, поглядывала на неё из угла, оценивая, пришло ли время примирительных обнимашек или в маме кипит гнев.
Варин гнев только разгорался, а Машка ещё и талантливо подбросила дровишек:
— Артём тоже имеет право на свои секреты. И, если подумать... — ноготь продолжал со скрипом елозить по парте, бессмысленно отковыривая рисунки, которым был уже не один год. — Ну... Драка с Филом могла оказаться не единственным его секретом...
Маша подцепила ногтем тонкий слой замазки, брезгливо сбросила его под парту и почти не дыша поглядела на них. Наверное, даже не нужно было смотреть столько детективов, чтобы понять, что она хочет сказать. Пальцы на руках сами собой сложились в крестик наудачу. Варя прикрыла глаза и взмолилась, чтобы Машка этого не озвучила: ещё раз услышать такое, притом не от кого-то из толпы — у Вари опять защекотало в носу...
И Машка смолчала, не озвучила — эту тяжёлую ношу взял на себя Виктор:
— Ну, в таком случае... Он мог и не рассказать о проблемах с наркотиками.
Варя очнулась. Сначала не было ни одной эмоции и мысли, только его слова почему-то противно позвякивали в ушах. А когда смысл до неё дошёл, она хохотнула:
— Ты дебил?
— Варь, ну давай посмотрим правде в глаза. Никто Артёма за руку не водил двадцать четыре на семь, и никто не знает, чем именно он занимается рано утром или поздно вечером, что именно он выбрасывал в урны... Даже ты. Будь вы хоть сто раз названными братьями-сестрами, у меня сестра кровная, а я и то не всегда знаю, где она проснулась.
Под веками опять зазудело. "Какая-то неудачная тушь, — подумала Варя, растирая пальцами глаза. — Или день". Грохнув стулом точно так же, как Фил пару минут назад, она подорвалась и вылетела вон из класса. Только напоследок просвистела срывающимся голосом в оскорбительно безразличное лицо Виктора:
— Просто кто-то отвратительный брат.
В хлопке пластиковой двери, кажется, потонул слабый оклик Фила: "Варь!" Варя замерла на мгновение, прислушиваясь к шуршанию в классе, а потом упрямо мотнула головой, сцепила зубы до скрипа и отошла к окну. "Не хочу с ним разговаривать. Ни с кем из них", — нахмурилась она и решительно (правда, перед этим привстав на носочки и едва не прищемив себе палец шпингалетом) распахнула форточку. В коридоре было очень душно, пахло сыростью: уборщица недавно помыла полы. А может быть, дело было в том, что Варя опять плакала. И какой это был раз, второй, третий, одиннадцатый, за день она уже не могла сказать.
Варя подалась в форточку и шумно вдохнула бодрящий, сладковато-древесный запах послеполуденного морозца. А тот не преминул пощипать её за влажные щёки — показалось, слёзы застыли льдинками на заиндевевшем лице. Оглушительно нагло хлопнула дверь кабинета.
Внутренне Варя вздрогнула, но виду не подала и даже не подумала оборачиваться. Кто бы там ни был, ей не хотелось лишнего внимания. Она с самым сосредоточенным лицом, на какое была способна, когда мир расплывался пощипывающими кожу слезами, подёргала монстеру за пожелтевший лист. Бедолага так и не выросла в огромного монстра после неудачного падения из горшка в восьмом классе: пацаны выбрали неподходящее место для тестирования ударов мортал комбата в реальности.
Грустная улыбка коснулась губ. Варя поправила пиджак Артёма на плечах, подушечками пальцев скользнув по лоснящимся локтям. Его не хватало.
— Варь...
Фил остановился на порядочном расстоянии: в полушаге от невидимой черты её зоны комфорта. Заложив большие пальцы в карманы не форменных брюк, качнулся на пятках.
— Зимин сказал... Тебе лучше побыть одной, но... — Фил тяжело засопел, собираясь с мыслями и словами; Варя наблюдала за тем, как он раздувает ноздри и ищет подсказку на потолке, из-под ресниц. — Не надо. То есть, может быть, надо... Просто я... Я не смог.
— Не смог, да? — хмыкнула Варя. — Значит, ударить друга — смог... Не смог, да?..
Украдкой утерев щёки, она подняла голову и поглядела на заснеженный задний двор школы. Не помогло: слёзы всё равно катились и разбивались о трещины в побелке подоконника.
— Варь... — Фил сделал аккуратный шаг.
Она не шелохнулась, и тогда Фил шагнул ещё ближе. Кожей Варя ощутила, как он переступил её зону комфорта, приблизился до жарких мурашек — но осталась стоять на месте.
— Варь, — шепнул Фил и огладил воздух по контуру её плеча. — Я так не думаю.
— Как "так"?
— Как они, — он пренебрежительно кивнул в сторону кабинета. — В смысле... Он не наркоман и не драгдиллер.
Варя искренне улыбнулась Филу, но вышла скорее кривая усмешка.
— Серьёзно?
— Ну... Это Виктор с Артёмом за ручку не ходил, а вот я...
— Ты? — хихикнула Варя, смахивая комочки туши с ресниц. — Или всё-таки Артём с тобой?
— От перестановки мест слагаемых сумма не меняется, — парировал Фил с самодовольной улыбкой. — Ну вот. Тебе так гораздо лучше. Улыбаться, в смысле. — Варя вскинула бровь. — Не в смысле, что ты не должна плакать, просто... Ну... Я, наверное...
Он запустил пятерню в волосы и взъерошил их, становясь ещё больше похожим на шкодливого щенка. Варя взмахнула ресницами, и под веками снова противно защипало, но на этот раз не только от обиды, растерянности, но и от какой-то нежности, переполнившей её вдруг, разом. Фил сделал ещё полшага, и Варю окутал его запах. Она ожидала услышать горечь сигарет и пыль улицы, но это был скорее запах мороза и дешёвой пародии на дорогой парфюм, сладковато-вязкий, уютный.
Они посмотрели друг на друга, и тут же что-то под грудью заворочалось, перевернулось, рухнуло до дрожи в коленях. Это было так странно: смотреть в голубые, чужие, казалось бы, глаза, и видеть всё то же, что дрожит на языке, но не может прозвучать. От Фила Варя ждала понимания меньше всего — раньше, во всяком случае. Ей казалось, у них противоположные взгляды, разные темпераменты — миры разные.
Общим у них был Артём. Варя натянула его пиджак плотнее, из груди невольно вырвался судорожный вздох. Пиджак пах классом и коридором — сыростью, пылью, архивными картами, которые Янина доставала ради них, своих ЕГЭшников, и немного столовкой, — а запах Артёма, тёплый, тыквенно-дымный, почти растаял.
А если вот так же растает и он? Не если Виктор прав, нет, об этом даже думать не стоило, но если все будут думать, как Виктор, если никто не найдёт доказательств невиновности Артёма, тогда он — исчезнет. В воспоминании всплыл утренний Артём: с лиловым синяком на скуле и по-летнему лучезарной улыбкой. Варя до боли широко распахнула глаза и поглядела на Фила.
Если Артём исчезнет, исчезнет последнее звено, связывающее и их.
"Страшно", — подумала Варя. Губы едва приоткрылись, но тут же сомкнулись, подрагивая. Фил понимающе кивнул и протянул к ней руку, едва касаясь плеча кончиками пальцев:
— Варя... Иди сюда.
И Варя шагнула, как шагают с моста банджи-джамперы, решительно, одним рывком она оказалась в объятиях Фила. Он подхватил её под лопатками, невесомо, и вместе с тем так крепко, как даже папа её не держал. Варя ткнулась Филу в плечо, цепляясь пальцами за холодную гладкую ткань его рубашки, он пощекотал носом её шею. Варя вздрогнула, но не отпрянула.
В его объятиях оказалось уютней, чем она себе представляла. В них не было жарко, в них не было тесно и даже не хотелось залезть ему под кожу — хотелось просто остаться стоять так, как они стояли, и чувствовать Фила: его дыхание на своей шее, его обнадёживающую уверенность в счастливом исходе, которую он не озвучил, но которую он излучал.
И хватало и близости, и нежности, и тепла, и спокойствия.
Варя прикрыла глаза, разрешаяя слезам катиться по щекам и застывать тёмно-синими кляксами на рубашке. Фил, кажется, перестал дышать.
— Почему он мне ничего не сказал?..
— Он просто не хотел тебя расстраивать, — Фил плотнее прижался к Варе и с шумом втянул воздух, обжигая мурашками шею. — Не хотел, чтобы ты... Думала обо мне плохо.
— Я бы не думала, — выпалила Варя. — Я знаю тебя, Фил.
— Правда? — муркнул он.
"Как будто всю свою жизнь", — подумала она, но наяву лишь погладила Фила по голове. Он вздрогнул и покрылся мелкими мурашками. Варя на мгновение прижалась к нему вплотную, отпечатывая это ощущение в памяти, в душе, а потом отстранилась и, размазывая тыльной стороной ладони тушь и слезы по коже, шепнула:
— Спасибо...
— К твоим услугам, — развёл руки Фил.
Он хотел добавить что-то ещё, но в заднем кармане у него звякнул телефон. Фил поморщился, читая сообщение, а потом сунул экран Варе под нос с торжествующей усмешкой:
— А все говорят, это я сначала делаю, потом думаю.
— Я думала, так говорят про меня, — дёрнув плечиком, не удержалась от кокетливой усмешки Варя.
Зеленовато-розовые пиксели в трещинках отвлекали, но в целом не мешали. Мимоходом оценив лаконичную заставку с симпатичным персонажем не то игры, не то сериала, Варя вгляделась в болтавшийся баннер "ВКонтакте":
Виктор Зимин, 13:28
Был не прав, вспылил. Считаю своё предложение безобразной ошибкой. Готов загладить и искупить — есть идея узнать, когда Артёма подловили. Возвращайтесь. Вам понравится.
Варя подняла глаза на Фила и пожала плечами. До звонка оставалось семь минут.