Аламейк: Стрела Судьбы

– Да. Тот, на котором мы ехали. Мы были в кузове, а я хочу посидеть прямо там, на месте водителя. Будет круто, да, Собачка? А потом мы пойдём посмотрим на Тею. Или даже поедем. – Мария отчего-то вскинула брови вверх, закатила глаза, будто ей резко стало нехорошо, и поспешила отвезти мальчика в «ангар».

На этот раз грузовики находились совсем на другом этаже, и было их здесь ещё больше, чем видел Тигриус в первый раз. Зелёные, белые, жёлтые, с кузовами и без, мальчик даже задумывался, что это вовсе не грузовики, а обычные повозки! Мария теряла терпение – ни Тигриуса, ни Собачку не устраивали эти жалкие подобия машин. Всё, что им было нужно – серая неприметная махина с пыльным кузовом. Как раз такую увидел Тигра в самом конце необъятных размеров ангара, когда пунцовое лицо Марии стало великолепно контрастировать с перламутровыми пуговицами.

– Манрод! Слава Богу! Забери парня, покажи ему, как устроен грузовик. У меня уже сил нет. Ему нужен именно твой грузовик, веришь или нет. – Уже знакомый мальчику Манрод с неизменной причёской как раз высасывал пыль из кузова каким-то небольшим трубчатым агрегатом. – Я, кажется, предлагала воспользоваться функцией автоматической очистки. К чему эта пещерная деятельность?

– Мне нравится по-старинке. Аутентично. – Бросил красивое слово Манрод и убедил Марию, что всё будет в порядке. Через полминуты её и след простыл, а водитель ласково попросил хозяина Собачки подождать, пока тот не приберётся в машине. Тигриусу стало немного грустно оттого, что такую громадину надо чистить и мыть, и он мысленно пожурил Манрода за то, что тот отказался воспользоваться функцией автоматической очистки.

Собачке, однако, необычайно понравилась смена обстановки. Щенок лабрадора прыгал, скакал и игрался вокруг любимого автомобиля хозяина, лаял на немного шумящий трубчатый агрегат и даже позволил молодому человеку с хвостиком погладить ему живот. Его всячески интересовали различные тряпочки и жидкости в чудаковатых бутылках, а ещё...

– Так, сынок, давай перейдём к делу, тряпочки сейчас не настолько важны.

– Прости, мам. Увлёкся...

Прождав так вот уже пятнадцать минут и не находя никакой забавы в том, что так сильно грело душу Собачке, Тигра попросил у виртуального помощника стул и стакан сока. Но новоиспечённый друг так и не дал мальчику насладиться напитком – он пытался запрыгнуть на чистившего обивку водительского сидения Манрода, пока из заднего кармана его чёрных штанов не показалась контрастирующая, как пунцовое лицо Марии со всем вокруг, яркая алая лента.

Собачка вытащил ленту из кармана штанов и стал носиться с ней, как бешеный, пытаясь точить об этот некогда прекрасный кусок ткани свои зубы. Тигриус Гал поспешил спасти ленту от неминуемой гибели, но его опередил коварный Манрод, жестоко пнувший Собачку прямо в живот, по которому он ещё совсем недавно его гладил.

Тигриус сообразил, что спасать нужно не ленту, а своего друга и, подбежав, вырвал ленту из пасти острозубого малыша, точнее то, что от неё осталось.

– Держите. – Мальчик протянул красную ткань насупившемуся Манроду. – Извините, обычно он так не делает. – Агрессивный молодой человек снова засунул «ленту» в карман штанов и молча продолжил чистку машины.

– Знаете... – Начал рассуждать вслух умный не по годам мальчик. – Точно такую же ленту носит моя подруга Брена. Точнее подруга моей сестры, но мы все состоим в клубе БАТС. Этот клуб только для избранных. Где-то есть такая фабрика, где делают такие...

Я облила себя чуть тёплым лунным напитком и отдала причудливую кружку-пирамиду матери. Наконец-то кусочки пазла собрались в более или менее отчётливую картинку. БИНГО, Алатея. Ты выиграла приз. Ты чуть было не совершила чудовищную ошибку, но возможное отвратительное положение вещей спас твой младший брат. И собака из его фантазий.

Я встала с дивана на уже окрепших ногах, зашагала взад-вперёд около стены, продолжая почти судорожно мотать головой и дико, почти зверски хохотать.

– О, Предки! Ха-ха! Собака! Ха-ха! Какой кошмар! Манрод! Манрод предатель! Ха-ха!

– Мария... Мария, с ней всё в порядке? – Спросила обеспокоенная мама.

– Полагаю, что да. Так Алатея справляется с шоком.

Я резко уселась на пол рядом с братом и его собакой, прижала их обоих к себе, не переставая устрашающе смеяться.

– Молодцы! Просто красавцы! Собака! Чудесная, волшебная, лучшая на свете с-о-б-а-к-а! – Глаза вновь застилают слёзы – на этот раз не от досады, я обнимаю и глажу обоих – Тигру, Собачку – без разбора.

– Ти, перестань, мне щекотно! Я ещё не дорассказал историю! Ты обещала не перебивать! – Надулся младший брат. Я перестаю докучать им обоим и сажусь под диван, обхватив колени руками.

– Давай, продолжай.

– Наверное. – Ответил Манрод. – В галактиках куча таких Фабрик.

Остаток дня для обитателей Аламейка прошёл в том же напряжении, однако для Тигриуса Гала лучшего дня нельзя было представить. Он всё ещё немного побаивался Манрода с хвостиком, но тот разрешил ему посидеть на месте водителя, показал, за что отвечают какие провода и даже прокатил парнишку по ангару. Почти перед сном мальчик зашел в Наблюдательную, пожелал работающей не покладая рук сестре «спокойной ночи», подождал, пока она не доберётся до их жилища и отправился спать в свою комнату.

Когда отец попросил сына рассказать ему о дне, проведённом в Аламейке, тот без утайки выдал ему всё, начиная с Наблюдательной комнаты и рисовании карт, заканчивая устройством грузовика и красной лентой в кармане водителя.

– Что? Он пнул Собачку?

– Ага. Своим огромным дурацким ботинком!

– Не выражайся, Тигра. Но я понимаю твою злость, никому нельзя прощать подобного отношения к животным.

– А всё из-за этой алой ленты, представляешь?

– Какой ленты? – Без особого внимания, уставившись на пламя, завораживающе полыхающее в камине, спросил обременённый думами отец.

– Такой, как у Брены в волосах, помнишь?

– Ты что-то напутал, сынок. Зачем Манроду такая лента?

– А вот и не напутал! Правда-правда видел. Собачка её чуть не съел. Манрод сказал, что в галактиках много таких фабрик, на которых эти ленты делают. Может он свой хвостик ею завязывает?

– Может быть, сынок. Может быть.

Вскоре после этого разговора, обессиленный от тяжёлого трудового дня, Тигриус погрузился в крепкий сон. Его разбудил разгорячённый отец, забрав прямо из личного самолёта. Пока мальчик просыпался, отец нёс его по многочисленным коридорам, пока наконец, не усадил прямо в спальном костюме на мягкое кресло. На сонного Тигриуса глядели десятки пар глаз, вопрошая: «В чём же дело?».

– Давай же, расскажи про ленту.

– Про какую ленту?

– Про алую, сын. Про алую ленту.

– А-а-а. – Потянувшись на кресле, протянул мальчик. – Про алую ленту? Ну, Собачка игралась, вытащила из кармана Манрода такую ленточку, начала её грызть. А он её как бум – пнул своим сапожищем. Я сразу на помощь, достаю слюнявую ткань и ему отдаю. Говорю «У моей подруги из БАМС-а такая же лента, У Брены». А он ничего не ответил. А, сказал, что много фабрик делают такие ленты. Вот.

Вперёд выступил Капитан Сийт и поблагодарил сначала мальчика, потом его отца.

– Найти. Найти и привести в досудебные покои. Живо!

Но Манрод не хотел так просто сдаваться. Рассказчика уже не было непосредственно при его поимке, но из первых уст он услышал, как гнусного типа задержали при попытке побега из Аламейка. Рассказчик также не видел всей погони, он видел только кульминацию – высокий парень с высоты спускающейся лифтовой платформы выстрелил из совершенно обычного лука совершенно обычной стрелой с тупым наконечником, пропитанным снотворным раствором, прямо беглецу в шею. Тот упал посередине этажа с тропическими птицами, у него смешно подкосились ноги. И он громко захрапел.

Совершенно точно Манрода и его подельницу из поселения ожидает ответ перед Всемирным судом. Те, кто выживают после этого суда, либо лишаются рассудка, либо навсегда получают разум ребёнка и отправляются пожизненно в тюрьму Орея. Там им дают несложную работёнку – перепечатать учебник или отправляют на какое-нибудь производство, чтобы до конца своих дней они дарили галактикам только пользу и ничего кроме пользы.