7/8
– А ты всё это проспала, Теа! Ну, последнюю часть. Во время первой ты сама была немножко занята. Как думаешь, нас пустят на суд?
– Ну что ты, Тигра. На Всемирный суд не пускают никого. Нельзя просто пойти и посмотреть. Это настоящее таинство. – Ответила Мария.
– Ну, и ладно. Мне ещё нужно записаться в школу Хранителей. Или как там она называется. Тебе тоже, да, Теа?
Отец подошёл к Тигре, сел на корточки и тихонько попросил его о помощи «где-то на ХХХ этаже». Все поблагодарили мальчика за более чем исчерпывающий рассказ и даже похлопали ему, а я всё также сидела на полу, поджав колени к груди, но уже с опущенной вниз головой. Так стыдно мне не было никогда.
– Доченька. Ты в порядке? – Мама присоединилась ко мне.
– Нет, мам. Я не в порядке. – В комнате остались только мы, Скала и Прим. – Ты не в порядке. Прим не в порядке. Скала уж тем более не в порядке! Ты можешь представить? Что... я даже имени её произнести не могу! Что с поселением? Что с ними?
– Температура медленно повышается. Так, чтобы поселение не затопило. Людям уже лучше.
Я с облегчением выдохнула.
– А что я вообще здесь делаю? Как я здесь оказалась?
– Тебя принёс Капитан Тион. Ты почти...
– Да. Мне казалось, что я ...умерла.
– Не говори таких страшных слов, дочка! Ты – живая. Благодаря ему. И что это значит, что ты здесь делаешь? Ты что... – Мама поднялась с пола и отошла на столько, чтобы можно было видеть меня полностью – скрюченное, жалкое, отвратительное подобие человека. – Ты не планировала возвращаться?
– Нет, мам. – Ответила я, смотря куда-то в колышущуюся траву на стене. – Я решила, что всё это не для меня. Быть Хранителем. Узнавать что-то новое. Тигра – станет отличным Хранителем! Вы с папой ещё совсем не старые, вы будете отличными... Скала! Скала, друг! Как ты? Ты что-нибудь осознал? – Спрашивала я всё ещё глядя на траву.
– Теа, посмотри на меня. – Друг сел, скрестив ноги напротив меня. – Посмотри же. Так-то лучше. Мы все были полными дураками. Если ты думаешь, что совершила большую ошибку, то ещё раз, пожалуйста, посмотри на меня. Я – олух! Воплощение всех олухов мира! Нет, галактик! Или как там они называются. Брена обводила меня вокруг пальца всё это время! Она даже подарила знак моей преданности какому-то ...Тьфу! Ироду! Да. Мы ошибались. И мы будем ошибаться. Много раз. Но мы смогли противостоять злу! Вместе! Я, может, и не очень большого ума, но я могу отличить добро и зло. А это, как мне сказали, самое важное для Хранителя. Меня кратко ввели в суть дела. Я пока ничего не знаю о пространстве и времени, но обязательно научусь. Думаю, родители простят меня, ведь я собираюсь служить благой цели. Давай оставим всё, что было в поселении – там. Наши люди теперь в полной безопасности. Ты видела их в самые худшие времена: их сплочённость, их вера помогла им пережить страшные события. А мы поможем пережить их другим людям. Ну, что скажешь? Ты согласна?
Я смотрела на Скалу и не могла узнать того мальчика, что в детстве помогал мне собирать яблоки. Его светлые волосы, даже шрам на щеке, казались мне теперь воплощением благородства и мудрости. «Я горжусь тобой, Скала» – подумала я. «Совсем необязательно быть умным, если внутри тебя умещается большое сердце и тяга к справедливости». Только мне вот не достаёт ни того, ни другого, ни третьего.
– Прости. Простите. Простите меня. Я. Я не могу. Я не достойна. Я – глупая, неотёсанная девица! Вам надо было оставить меня в поселении.
– Эх! – Обескуражив меня и присутствующих, засмеялся Скала. – Чужак бы ни за что тебя там не оставил! Как-то он так сказал заумно...А... «Лучше я здесь останусь, но ей умереть не позволю». А потом такой финт выкрутил с луком, покруче того раза на балконе! Это надо было видеть. А может, и увидишь, тут же везде слежка!
Скала не переставал смеяться, Прим сказал что-то очень ободряющее, потому что был рад, что ряды Хранителей пополнились, но у меня из головы не выходила фраза Тиона, если он и правда, так сказал.
Так или иначе, мне нужно было извиниться перед ним, даже если я собиралась уйти.
Я вскочила и побежала буквально, куда глаза глядят. Я совершенно не знала этого этажа, я не знала, где искать Тиона или куда бы он пошёл...
«Если я его увижу, – подумала я – то извинюсь. Если нет – то уйду просто так».
Я обернулась и увидела в дверной арке людей, которых любила по-настоящему, горячо и крепко, настолько, чтобы уйти, не испортив им жизнь. Я подбежала к маме и поцеловала её в щёку, крепко обняв на прощание. Я обняла Скалу, словно ту самую яблоню, которую мы так любили. Я обняла Прима и вместе с тем – все знания, полученные благодаря ему.
Я бежала, не оглядываясь сквозь зелень этого чуднОго этажа, проводя по мягким стенам ладонями, по-детски радуясь, что я снова могу чувствовать. Настоящий лабиринт – этот безумный травяной этаж, он не заканчивался, мешал сосредоточиться, раздражал. Я боялась наткнуться здесь на Минотавра, ведь было бы полнейшей глупостью – умереть так, спасшись от чар Ледяной Владычицы.
Наконец, вдали показалась лифтовая плита. Я догадывалась, что она работает так же, как и комната – стоит тебе подумать о том месте, куда ты хочешь попасть, и ты окажешься там. Сначала я подумала о Чужаке, представила его лицо, окружённое понурым небом и грубыми белыми горами, так сильно оно мне запомнилось в тот почти предсмертный момент. Но, отогнав его образ прочь, я стала думать о серой комнате с плёнкой: я надеялась, что кто-нибудь там откроет проход, разрешит мне вернуться домой.
Неуместный вопрос маячил в голове всё время спуска: «Где теперь мой дом?».
Я парила между этажами неприлично долгое время, казалось, плита нарочно пытается запутать меня, сбить с толку, поменять место назначения... Но все её попытки были тщетными – я, наконец, достигла этой обители неуюта, врат в мой родной дом.
«Где теперь твой дом, Алатея?».
Я медленно двинулась в сторону врат, по которым, как и прежде, нельзя было судить открыты они или нет. Сначала я попробую пройти так, а если не получится, позову кого-нибудь.
– Я думал, что ты можешь прийти сюда. – Послышался сзади голос, который я одновременно жаждала и не желала услышать. – Тебе помочь? – Я обернулась. Капитан Тион стоял, скрестив руки на груди, облокотившись на панель управления, слившуюся с серой стеной.
Я сглотнула. Давай же, ты хотела извиниться. Помнишь? Почему сейчас молчишь?
– Попрощалась со всеми? Тигра, наверняка, будет скучать больше всех. Но, в Аламейке ему могут сделать новую сестру. Здесь же всё возможно, ты знаешь. Так что, он о тебе и не вспомнит. – Тион говорил совершенно серьёзно, при этом, совсем не пытаясь меня обидеть. Он говорил то, что я не хотела услышать. – Да и твоим друзьям будет легче, зная, что ты в безопасности, что ты счастлива. Хранители ведь могут десятилетиями жить в разных точках планет и не видеться друг с другом, представляешь, какое давление? А эта вечная жизнь, хуже ничего и придумать не могли. Поверь мне, мне почти триста, хоть и двадцать пять.
– Перестань. – К горлу снова подкатывали слёзы. Я давила в себе их так, как давила чувства: разум обязан взять верх! – Перестань. Не говори так.
– Я знаю, что тяжело слушать правду. Но я – тоже Хранитель. Я не могу лгать. А ты? Если ты солжешь, Алатея, то ты и, правда, не хранитель. Докажи. Солги мне! – Тион поменялся в лице: он не был зол, но каждый мускул на его лице дрожал.
– Перестань! Зачем? Зачем тебе надо было меня спасать? Я не заслуживаю спасения!
– Давай, Алатея! Солги!
– Здесь нет для меня места! Я не хотела покидать поселение! Как я могу быть Хранителем? Я даже не могу перед тобой извиниться! Ты должен меня ненавидеть! Я думала, что ты – чудовище! Несмотря на...
– Не говори чепухи! Я бы и сам заподозрил меня на твоём месте. Всё сходилось. Твоя находчивая подруга – настоящий паразит. Приспосабливается к любым условиям.
– Зачем ты меня выгораживаешь? Я уже поняла, что ты благородный! Открой ворота, пожалуйста.
Чужак подошёл ближе, на меня, облачённые в голубой саван скорби, смотрели его завораживающие глаза.
– Оставайся. Останься, Ти. Для тебя там ничего нет, ты же знаешь. Останься.
Я скорчила, наверное, самую жалкую и глупую мину на свете. От его слов мне стало спокойно, а что если и правда...
« – Папа, а что такое дом?
– Надо же. Ты умеешь задавать вопросы, Теечка?
– Не называй меня так, пап. Скажи.
– Дом – это здание со стенами и крышей.
– О. – Маленькая Алатея ходит по заднему двору босиком и безуспешно пытается поймать курицу. – А курятник, это дом для куриц?
– Получается, что так.
– А где наш дом?
– Теа, ты чего. Вот же он, видишь? Где мы живём.
– То есть дом, где ты живёшь? Это – дом?
– Получается, что так.
– Папа, не путай ребёнка! – На двор заходит мама с двумя стаканами морса и протягивает по одному уставшему от расколки дров Галу и не менее уставшей от гонок за курицей пятилетней дочери. – Все знают, что дом – там, где семья.
– О. Спасибо, мама. Значит дом у нас сейчас здесь? Во дворе?
– Если тебе так угодно. Можем устроить здесь палаточный лагерь! Будет – настоящий дом на свежем воздухе!
– Ах, мама Гал, ах, фантазёрка! – Отвечает молодой отец, осушив стакан одним глотком. – Кому, как ни мне сооружать этот лагерь? Итак дел куча!
– Поймала! Поймала! – Кричит радостная девочка, обнимая курицу, и относит её в курятник. – Будь дома, курочка. Там, где семья».
– Тион, скажи. Что такое дом?
– Дом? – Парень смутился, не понимая вопроса.
– Нет...не так. Скажи, где он. Где он, дом?
– Дом...там где ты, где твоя семья, друзья, близкие. Так, наверное. Моим домом уже давно стал Аламейк, во всех смыслах. Здесь мне рады, здесь я нужен и... Постой. А что? Что такое? – Испуганный Тион посмотрел на меня так, будто я открыла ему секрет существования человечества.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Хорошо. Только обещай мне. Обещай, что поможешь стать Хранителем. Праведным. Настоящим. Обещаешь? – Слова дребезжали, отбиваясь от серых стен, как капли дождя по козырьку окна. – Чужак прижал меня к себе сильнее, чем когда-либо, словно не верил, что я и правда согласилась остаться, боялся, что я навсегда уйду. Я и сама не верила, что согласилась.
– Обещаю. Обещаю, Алатея Гал. Ты станешь самым настоящим Хранителем.
***
В досудебных покоях светло и чисто, приятно пахло печёными яблоками. Это же не камера пыток, в конце концов. Брена всегда любила печёные яблоки. Прошла уже неделя с момента моего возвращения в Аламейк, и я решилась посетить бывшую подругу. В просторной комнате она совсем одна. Её длинные чёрные волосы обрезали, и они стали даже короче моих. Но это не сделало её некрасивой, наоборот. Правильно говорят: «Подлецу всё к лицу». Она сидела на кресле, укутавшись в плед, и что-то активно рисовала на пергаменте. Кроме кресла в комнате только кровать и стол. С виду нельзя было сказать, что это – тюремная камера, только прозрачная стена напряжения отдавала рябью, если посмотреть на неё под определённым углом.
– Я всё гадала, когда ты придёшь. Негоже так друзей оставлять, в тюремных камерах.
– Пф. Едва ли это тюрьма.
– Но я рада, что ты пришла. О чём поболтаем?
– Я думала, тебе есть, что мне сказать.
– Ну... И да, и нет. – Ответила Брена, не отвлекаясь от рисования. – Как у Скалы дела?
– Правда? Не спросишь, как дела у Манрода?
– Вот ещё. Он сам себе могилу вырыл. Я ему доверилась, понимаешь? Думала, что он – настоящий! А он оказался...
– Простым прихвостнем старого Капитана. Кто знал, что тот оставит после себя очень убедительные заметки. Манрод всё-таки был не настоящим Хранителем, он не проходил испытаний. Ему просто повезло выжить.
– Именно. Так что, кто тут ещё жертва! Подумай, Ти. Ещё можно всё исправить! – Брена оставила, наконец, пергамент и, уронив плед на пол, подошла вплотную к разделяющей нас стене.
– Ты не должна бояться суда. Говорят, что процедура не опасна для тех, кто поистине не имел злого умысла. Если всё так, как ты говоришь, ты получишь настоящую работу в Аламейке. Всё, как ты и хотела.
– Может я тогда его имела, а сейчас нет. Помоги, Ти. Чего тебе стоит?
– Мне? Поставить под угрозу родных? Опять? Нет уж, спасибо. Я вижу, что поступила правильно. Прости, Брена. Мне тебя жаль. – Я обернулась и поспешила к выходу. В этот раз слёзы меня послушались, я была опустошена, но с лёгкостью это скрыла. У самой двери, не смотря на бывшую подругу, я бросила последнюю фразу и навсегда ушла.
– Мне нравится твоя причёска.