Глава 9
Утро. Оно всегда рушится на тебя со всей силой. Еще обычно лижешь под одеялком и думаешь о том, как здесь хорошо и спокойно, как не хочется выходить во внешний мир.
Утро в лаборантской отличалось. И если вы думаете, что я проснулась с улыбкой на лице от поцелуя Шона в лобик, то вы ошибаетесь. Проблема в том, что утро всегда развеивает ночные иллюзии.
Я думала, что спать в кресле тяжелее. Странно, но я даже не просыпалась за ночь. Наверное. Или просыпалась, но тогда я не помню этого. Наутро, когда я открыла глаза, увидела потолок лаборантской. Было уже светло, значительно светлее, чем ночью. Шон еще спал. Он выглядел очень безобидно: его чубчик смялся и теперь походил на его прежние кучеряшки. Шон скрестил руки на груди, но в них не было силы - просто защита. Такая наивная и простая. В фильмах моя героиня прикоснулась бы к щеке Шона, поворошила волосы, но я даже не думала об этом. Во-первых, я чувствовала себя достаточно неловко из-за вчерашних событиях. В каком-то смысле выключенный свет сыграл мне на руку: не знаю, как бы я смотрела на Шона после того поцелуя. А во-вторых, спать в кресле и так нелегко, а будить бедного Шона дурацким лирическим прикосновением - просто глупо.
Я медленно встаю на ноги и потягиваюсь. Все тело ломит, левая рука затекла, ноги ватные, но я держусь. Знать бы, который сейчас час. Я начинаю разминаться, делаю развороты и наклоны, стараюсь не шуметь. И все-таки, когда же нас выпустят?
Я решаю поискать часы, почему-то абсолютно уверенная, что они должны тут быть. Перерываю ящики стола, шарю на верхних полках шкафа и все-таки нахожу будильник, правда, нерабочий. Сажусь на стул и пытаюсь завести его. Хотя смысл, я же не знаю время.
Через несколько минут возни с будильником, я ловлю на себе взгляд Шона. Я опускаю руки и тоже смотрю на него. Вот попала... что говорить-то? Что делать?
- Доброе утро,- наконец говорю я и улыбаюсь уголками рта.
И вдруг я замечаю, что Шон смотрит на меня с каким-то презрением. А когда я желаю ему доброго утра, он закатывает глаза. Что происходит?
- Как прошла ночь?
Шон морщится и удобнее садится в кресле, не отвечает.
- Шон?- требовательным тоном говорю я, начиная раздражаться.
- Что ты хочешь? Как прошла моя ночь? Великолепно! Я спал *ругательство* в трухлявом кресле в вонючей лаборантской рядом с малолеткой, которую даже полапать не за что.
Я опешила. Мой мозг почуял неладное и сказал "О, ну удачи, Аманда. Я сваливаю". Поэтому все, что я ответила Шону звучало так:
- Мы... мы одного возраста, Шон.
- Да мне наплевать. Ты не поняла еще?
Шон медленно встал и вразвалочку, как обычно немного шатаясь, пошел к своей сумке. Но резко остановился и заорал. Конечно, будильник, который я запустила ему в ногу, был тяжеленьким.
- Ты что, совсем оболдела?
- Что с тобой не так, Шон Видаль? Что тебе нужно?- я просто в ярости,- Сначала ты швыряешь в меня мокрую тряпку и вырываешь волосы, потом спасаешь от панической атаки, потом целуешь и успокаиваешь, а потом просыпаешься и опять становишься эгоистичным подонком? Что с тобой не так?!
- Ты больная? Я тебе ничего не должен! Мы даже никто друг другу!
- Шон, мы проговорили всю ночь! Чем, черт возьми, ты строишь свои планы?
- Оставь меня в покое.
- Если ты думаешь, что...
- Оставь. Меня. В ПОКОЕ!
Шон рявкнул и я почувствовала себе просто отвратительно. Этот крик заставил меня почувствовать себя полной дурой, которая повелась на речи Шона Видаля. Этот крик напомнил мне, КТО такой Шон Видаль и ЧТО он делает с людьми. Этот крик развеял иллюзию, которая строилась весь вечер и всю ночь. И этот крик привел меня в бешенство: что-то среднее между отчаяньем с эффектом разочарования и желанием разбить голову Шона о стену.
- Неуравновешенный дебил! Что б тебе Робби все ваши отвратительные духи в глаза вылил!
- *Ругательство*, *ругательство*, и еще *ругательство*.
Я схватилась за голову. Как я могла такое допустить? Это было обиднее всего. Почему я доверилась Шону? Почему была мила с ним? Почему позволила поцеловать себя? Почему заснула в его объятьях? И почему что-то касающееся Шона Видаля должно казаться важным и значимым? Почему так получилось? И что делать теперь?
Ну конечно! Что это за сладкие речи вроде "сломаем стереотипы", "надоели теории", "неправильные воспоминания"? Просто ловушка, чтобы запудрить мне мозги? А как же... как же музыка?
- Шон... как ты можешь... как ты можешь так поступать? Ты же слушаешь потрясающую музыку. Как ты можешь быть таким...
Шон оборачивается на меня и уже готовится парировать. Он похож на свирепое чудовище, готовое в любой момент растерзать свою жертву. Но мне снова не суждено услышать его ответ. Замок щелкает, и тяжелая дверь лаборантской - о, чудо!- открывается.
Мы рефлекторно поворачиваемся в сторону выхода. Это произошло как-то внезапно. В лаборантскую входит миссис Тэйнфорд и, замечая нас, мгновенно цепенеет. Секунду мы так и пялимся друг на друга. Но уже в следующую секунду, что-то бурча себе под нос, Шон на ходу хватает свою сумку и пулей вылетает из лаборантской, по дороге конечно же зацепив меня плечом. Я пошатываюсь и прихожу в себя. Выход. Срочно бежать отсюда и поскорее.
Миссис Тэйнфорд прибывает в таком шоке, что даже пока не решила, нас надо наказать за хулиганство или пожалеть и посочувствовать. Я судорожно собираю вещи до сих пор дрожащими руками, оглядываюсь, чтобы ничего не забыть. На полу, возле кресла, валяется плеер Шона с моими наушниками. Я быстро поднимаю его и запихиваю в сумку, затем плетусь к выходу. Миссис Ти останавливает меня.
- Аманда!
Я поднимаю на нее усталые глаза.
- Что это значит?
- Миссис Тэйнфорд, произошла неприятная ситуация. Нас с Шоном закрыли здесь на всю ночь. Можно мне...
- Как это? Кто это...
- Миссис Тэйнфорд, я верю, что вы разберетесь, но сейчас мне нужно принять душ и поесть,- я выхожу из лаборантской.
- Тебя не будет на уроках?- кричит мне в след миссис Ти. Какая же она бесчеловечная... Нет, конечно же буду, я же всего лишь всю ночь провела в стрессовой ситуации, невесть где, невесть как и невесть с кем.
- Мне нужно прийти в себя, миссис Ти. Простите уж!- кричу я и побыстрее сматываюсь.
Все вокруг кажется мне новым. Ночь в лаборантской пошла на пользу. Сейчас я смотрю на школу совсем новым взглядом.
В коридоре я врезаюсь в Скай, но говорю ей, что объясню все потом. Я исчезаю быстрее, чем она успевает что-либо возразить, но ее ошарашенные глаза - это непередаваемо.
Кое-как я добралась до дома. После теплого душа и легкого завтрака, я вспомнила о разряженном телефоне и стала разгружать сумку. Высыпать все из сумки на кровать - это тоже такой-себе способ разгрузки.
Среди килограмма тетрадей и кучи мусора, я обнаружила плеер Шона. В моих мыслях, для себя я решила, что забыла его там. Мне просто не хотелось думать о плеере Шона, как о вещи Шона, как о чем-то хоть как-то связанным с Шоном. Но я же все равно понимала, что плеер в сумке. И вот я сижу на краю кровати и медленно перебираю пальцами провода наушников, словно боясь дотронуться до самого плеера. Одно прикосновение к металлическому корпусу этого маленького гаджета пробудет новую волну воспоминаний о вчерашнем дне. Список любимых песен теперь кажется навязчивым, надоедливым, только потому, что этот список на плеере у Шона.
Аманда Картер, ты сходишь с ума.