За гранью иллюзии

Author.
Тринадцать лет назад...

— Разбежаться посильнее, чтобы появились силы от скорости! — взбудораженно произнес парнишка, держа кулаки, и взглянул на темноволосую девчонку рядом.
— То есть, надо разбежаться, дотронуться до печенья и оно от электричества вздуется?
— Да!

Ребята взялись за руки и пошагали назад, оба глядя на овсяное печенье на асфальте. Это был их тридцать второй опыт, который должен быть не таким провальным, как все предыдущие.

Они в этом уверены. И этого было достаточно.

— Скотт, ты гений! Если это сработает про нас точно напишут в книге рекордов Гиннеса! — радостно съязвила девочка, посмотрев на друга. Голубые глаза мальчишки блеснули азартом.
— Сработает! Главное, не промахнись.

Amethyst Styler.
Настоящее...

Самые громкие мысли, это те, что ночью. Они словно ненасытный монстр, который жаждет твоей крови до последней капли. Который вызывает дрожь по твоим венам и заставляет плакать от боли или от счастья иллюзии.

Я не могла остановить панику. Когда я тащила тело Скотта по полу, в голове билось только одно:
— Кто это мог сделать?

Его избили. Жестоко избили и оставили умирать.

Именно в такие моменты мысли теряют контроль, а ты словно попадаешь в вакуум без воздуха. Ты начинаешь задыхаться. Все потому, что не знаешь правды. Не знаешь, как выбраться и не знаешь, как помочь самому себе. Но что еще хуже - это когда в этом самом вакууме ты замечаешь помимо себя кого-то другого.

Я осторожно укладываю Скотта на диван и судорожно вспоминаю, где оставила свой мобильник.

На кухне.

— Хоуп, малыш, прошу, не смотри на это.

Быстро увожу девочку за собой, панически хватаю мобильник возле кофеварки и ввожу пароль.

— Побудь пока здесь, — говорю я Хоуп, та кивает и растерянно прижимается спиной к барной стойке.

Я возвращаюсь к парню. Кнопки одна за другой издают пискливый звук и выводят меня на скорую.

Я просидела на полу больше получаса. Приехала скорая, открыла не запертую на защелку дверь, уложила Скотта на переноску и потащила в служебную машину. Я не поехала с ними в больницу. Секудной взгляднув на Хоуп, мне стало страшно от мысли, что творилось в ее разуме прямо сейчас.

Она сдерживала слезы и крепко сжимала губы ладонью. Мне пришлось остаться.

Я спрашиваю адрес больницы. Женщина в белой форме быстро чиркает слова в блокнтоте, отрывает лист и протягивает мне. Двери захлопываются. Ночное небо изливает на меня чьи-то слезы и треском молнии дает понять, что нужно вернуться в дом.

— Ты знаешь этого человека, Эмир? — говорит из-за спины Хоуп, и только сейчас я перевожу взгляд с мертвой точки на двери.
— Да. Это мой друг, — бесшумно выдохнув, отвечаю я. — Мы выросли вместе.
— Он умрет?

Два метра между нами заполняется напряженным молчанием. Коридор перед глазами словно сужается и выбивает весь оставшийся кислород из моих легких. Еще немного и я начну задыхаться.

— Я не знаю.

Хоуп спала вместе со мной. В гостиной. На моих коленях, как и во все разы, когда ей было страшно и она приходила ко мне.

Я больше не спала.
Каждую минуту осматривала темную комнату и сжимала рукоятку ножа за своей спиной.

***

Жить чужой тенью - самое худшее из ощущений. Пытаться обуздать неконтролируемое и отразить иллюзию внутри своей души.

Это ли не пытка? Самая настоящая.

Не понимать чего ты стоишь на самом деле. Не понимать, кем ты являешься и не различать настоящего себя от фальша.

— Расскажи о себе.

Честно сказать, я и сама до конца не понимаю, кто я и чего хочу от этой жизни. Хотя, нет, одно точно знаю.

Свободы.

— Эмир?
— А? — откликаюсь я на голос темнокожей женщины, сидящей на стуле передо мной. Оббегаю глазами других людей в кругу и вижу их непонимание и некое сострадание ко мне.
— Расскажи нам. О своей проблеме, — спокойно продолжает психолог, проникая в мой разум с особой осторожностью.
— Я всего лишь волонтер.

Ее едкие зеленые глаза слегка сощурились в недоверии. Женщина складывает руки на своих коленях. Все взгляды в кругу теперь направлены на меня.

— Директриса Пирен Франс сказала проследить за Апекс, чтобы она не прогуляла Вашу пару, — невинно улыбнувшись, продолжаю я. — И у меня нет никаких проблем.
— Проблемы есть у всех, Эмир, — спокойно и также тихо отвечает психолог. — И если ты говоришь, что у тебя их нет, значит, нам нужно было спрашивать тебя в самую первую очередь.
— Ты прямо как Апекс! — вмешивается в разговор девчонка с короткой фиолетовой стрижкой и стилем «k-pop». — Она говорила тоже самое, когда здесь заорала пожарка и все начали паниковать! «У меня не существует никаких проблем, и пожар или заложенная бомба - это не проблема, у-у-у»! Ну подумаешь, сдохли бы все. Не так ли, Апекс?
— Нет. Надеюсь, ты взорвешься. Пока, — отвечает готка рядом со мной, с короткой челкой и стрижкой до лопаток, встает со стула и уходит, хлопнув дверью. Дочь директрисы. Сразу видно, пошла она явно в мать.

В спортзале повисла пауза, но она сразу же погибает с шорохом бумаги и чириканья ручки.

— Запишу этот диалог в свою статью! — радостно заявляет русоволосая девушка и энергично добавляет записи в свой блокнот.

Трикси. Эта девчонка действует мне на нервы. Про меня она тоже статью написала.

«Крик в лицо смерти».

Благодаря ней я теперь в списке популярных ребят университета. Хоть я здесь и не учусь, и хоть мне не нужна была такая слава, но теперь про меня все знают.

Не дожидаясь окончания лекции, я выбегаю из университета и преследую черную точку спереди.

— Апекс, подожди!

Девчонка замедляет шаг, только, кажется, не для меня, а чтобы закурить сигарету. Закрыв газовую зажигалку та приподнимает бровь и ставит руку на бок.

— Тебя мама убьет, если узнает, что ты опять сбежала с лекции, — набираясь воздуха, говорю я. — Еще я за тобой не углядела! Меня же тогда точно уволят!— Да не парься ты, паникер. Подклуплю препода как и в прошлый раз, — расслабленно отвечает Апекс, неспешно ступая по тротуару. Даже не слышно подошвы ее конверсов.
— И давно ты так подкупаешь людей?— С шести лет, — невинно пожав плечами, та тушит половину сигареты подошвой и продолжает шаг. — Дерьмовые сигареты. Зайдем в "Неон"? Я хочу купить новые.
— Уже почти пять, — говорю я, взглянув на башню с часами впереди. — Я обещала твоей маме привести тебя до пяти вечера. К тому же, у нее слишком высокий крик, чтобы рисковать своими перепонками.
— Мы успеем.

Остановившись на месте и, тем самым притормозив Апекс, я снова смотрю на часы.

Просто пройдем до магазина. Что может случиться?

Глубоко вздыхаю.

— Ладно. Только быстро.

Пройдя еще несколько метров мы подошли к железной двери с мелкими граффити на ней и красной светящейся вывеской "NEON". Громкая музыка и вываливающийся дым наружу дал точное осознание, что это никакой не магазин. Это бар и название его полностью оправдало.

Когда я зашла внутрь следом за Апекс мои глаза сразу же пронзили неоновые цвета. Они бегали по всюду. По танцующему народу. По мне. По опустошенным бутылкам на барной стойке и пьяным людям возле нее. По бармену, который поправил челку, взял полотенце и начал натирать бокал, а затем увидел меня.

Очередная яркая полоса светодиодов ослепляет мои глаза и заставляет опустит взгляд в пол.

— Ты кого-то ищешь? — спрашиваю я, глядя на конверсы впереди, на что получаю очевидной игнорирование - музыка заглушила мои слова. Даже не хочется переспрашивать. Продолжаю идти следом за девушкой.

Мы погружаемся в густое облако сладкого дыма. Апекс останавливается, объедая мрачным взглядом комнату, а затем вцепляется в молодого парня, сидящего рядом с электрогитарой. Она ему улыбается, подбегает и взбирается ему на колени.

Внезапно в разум прокрадывается воспоминания о недавнем сне. Киллиан.

Да твою мать! Прочь из моей головы!

От беспомощности отвожу взгляд и осматриваю темно-коричневые обои.

Помимо меня, Апекс и поцелованного счастливчика, здесь еще несколько людей. Все парни и все они на диванах, расслабленно курят кальян, заполняя комнату новой порцией тумана. Но что-то не так. Я чувствую напряженность и чужие взгляды на себе. Чувствую, как прямо сейчас кто-то изучает меня и пытается прочесть главу моей жизни.

И я угадала.
Несколько парней на диванах прямо сейчас осматривали меня как какую-то добычу. Я не стала заострять на них внимание. Просто посмотрела на время в мобильнике, не запомнила его, и вернулась к Апекс.

Плюхнувшись рядом с поцелованным парнем, Апекс закурила. Только не кальян. И не сигареты. А что-то покрепче.

В прочем, она и не говорила, что будет курить что-то другое, кроме сигарет. Да и я не ее мама. Пускай делает что хочет.

Слабое касание за плечо возвращает меня в реальность.

— Не хочешь с нами? — черноволосый парень, что отозвал меня, протягивает мне самокрутку. — Или предпочитаешь что покрепче?

Мало того, что я даже не знаю где нахожусь, так меня еще хотят накачать.

— Нет, я не буду. Предложи вон той девчонке. Думаю, она не будет против, — указав кивком на Апекс, я заставляю ее заулыбаться. Еще бы, она уже накурилась.
— Я оставлю это здесь... — приглушенно проговорив мне на ухо, незнакомец засовывает самокрутку в карман моих джинс. Шок заглушает мои истинные эмоции и оставляет от них пустую мину. Кареглазый довольно улыбается, демонстрирую свою острую улыбку и неестественно белые ровные зубы.
— Эмир? — знакомый голос вводит меня в ступор. Пауза. Я нерешительно оборачиваюсь.
— Киллиан?..

Мы долго не находим подходящих слов. Два серебристых камня озаряют темноту вокруг и смирительно пронзают мои глаза, темные волосы выглядывают из-под капюшона, а руки спрятаны в карманах худи.

— Пойдем, я отвезу тебя домой. Здесь небезопасно, — аккуратно окутав мое запястье, Киллиан начинает вести меня к выходу. Напоследок я смотрю на Апекс, слышу ее крик «Буду ровно в пять! Клянусь счастливой самокруткой!» и выхожу наружу.

За те короткие минуты, пока мы пробыли в том баре, на улице заметно стемнело. Стало прохладнее.

Киллиан слабо подталкивает меня в спину и выводит к парковке. Достав ключ, он снимает блокировку черного "BMW" и мы садимся в авто.

— Эй, Мерфи! — к автомобилю подбегает черноволосый парень, который ранее засунул самокрутку в мой карман. Киллиан нетерпеливо переводит на него взгляд.
— Чего тебе?
— Ты забрал у меня товар.

Даже в немом молчании я так и слышу «Ты идиот?», но Киллиан по-прежнему молчит.

— Девчонку, — глупо улыбается черноволосый, секундой бросив на меня взгляд. — Я первый приметил ее. Она со мной.
— Ты назвал ее товаром? — указав не меня большим пальцем, недоумевает парень за рулем, и я чувствую, как быстро накаляется обстановка.

Киллиан приоткрывает дверь, но я быстро торможу его за плечо, и мы встречаемся взглядами. Я никогда не видела его таким. Агрессивным. Опасным.

— Поехали домой.

***

Конечно, никто ничего не стал объяснять друг другу. Конечно, оба были заняты своими мыслями и тем, как убежать от них.

Киллиан остановил машину возле больницы, как я и попросила его. И он уехал. Не сказав и слова. Оббежав больницу холодным взглядом и туманно взглянув на меня.

Да, плохое настроение. Просто плохое настроение. Я так думаю.

Пройдя внутрь больницы, сразу же по центру была регистратура. Сотрудница - женщина, кисло объяснила дорогу к нужной палате и снова уткнулась в свой компьютер, отпивая кофе в разноцветной чашке.

Запах больницы всегда напоминает мне медпункт в приюте. Всякий раз, когда я дралась с мальчишками, падала на ровном месте на асфальт или же расчесывала укусы комаров до крови - я оказывалась там.

Только в медпункте приюта была небольшая комната с рабочим столом, белым шкафом с лекарствами и кушеткой. И женщина там была добрая, как мама, и пахло от нее сладкими цветами.

Палата 243, — гласила табличка перед моим лицом на белой двери, с заметно засохшими каплями краски и ободранными углами.

Я поежилась и от беспомощности посмотрела по сторонам, прежде чем зайти внутрь. И только одна старушка, сидящая на сером твердом диване, своим недоверчивым взглядом заставила меня сбежать от нее в палату.

Стук.
Дверь открывается.

Здесь слишком светло, но пахнет свежее, чем на первом этаже из-за открытого нараспашку окна. Скотт в палате один. Его голова перевязана, а тело полностью закрыто белым пушистым одеялом.

— Комары диковаты, — тяжело разнимая веки, Скотт кашляет и сквозь последние силы поднимается на локтях.
— Я боялась, что меня приведут не в палату, а в отделение морга.

Он с болью усмехается, только мне было совсем не смешно. Его взгляд медленно скользит по комнате и останавливается на тумбе, а именно, на мобильнике.

Без лишних разговоров, беру разбитый телефон с тумбы и протягиваю его в перемотанную бинтом ладонь друга.

— Очень признателен.
— Если хочешь, я могу позвонить, только скаж..

Не успеваю договорить, как Скотт открывает зубами чехол и бросает мобильник на простынь.

— Ты что делаешь? — недоумеваю я, нахмурив брови.
— Лучший наркотик - тот, что спрятан под чехлом.

Отскоблив ногтем небольшое коричневое пятно с поверхности, парень резко вдыхает получившийся порошок, закрыв одну ноздрю.

— Скотт... — пытаюсь остановить я друга, прекрасно зная, что ничего не получится.

Голубоглазый откидывается на спинку койки и испускает расслабленный выдох.

— Я повидал слишком много дерьма, чтобы не сделать этого.
— Что с тобой произошло в ту ночь? — спрашиваю я, понимая, что не смогу противостоять его желанию. Аккуратно сажусь на край матраса и тот прогибается подо мной из-за своей плоскости. — Кто это сделал с тобой?
— Эксис.
— Дьявол... — шепчу я, протерев лицо горячей ладонью. — Я думала, их уже поймала полиция или что-то вроде того.
— Очевидно, что нет, — он болезненно усмехается.
— Когда в прошлый раз они поймали меня в лесу, у них были биты.
— И на этот раз были. Видно, что на себя любимых не жалко и расчехлиться.

От новой волны безысходности я отвожу разочарованный взгляд в окно. На подоконнике лежит водительское удостоверение, но оно не мое. И не Скотта, а его отца.

— Пускай погоняет до работы на моих роликах, — объясняет Скотт, проследив за моим взглядом.
— Я еще не простил ему ту выходку, когда он залил меня огнетушителем, пока я мылся».

Конечно, можно было бы назвать это злопамятностью, но это не так. Скотту всегда нравилось делать необдуманные поступки, сколько я себя помню. Для него это «Разбавить жизнь и добавить в нее эликсир новых воспоминаний», а для других «Сумасшествие».

— И еще, пока не забыл, — достав из подушки коричневую визитницу, парень протягивает ее мне. — Возьми это.

FPI.
Специальный агент.
Скотт Бертон.

— Это же твое удостоверение ФБР. Зачем оно мне?
— За него меня тоже отпинали. К тому же, я больше там не работаю. Теперь у меня новая "самодолжность". Что-то типо местного хакера.
— И что мне с ним делать?
— Спрячь его подальше, только не выкидывай. Жаль вещицу. Воспоминания молодости, как никак. Мне это еще детям показывать, — на последнем слове Скотт раскашлялся.

Теперь я еще больше разочарована в себе.Чувство вины за то, что это именно я не уберегла его. Вина за то, что я допустила ошибку и теперь мой друг в больнице.

Мне нужно было быть внимательней с ним.
Мне нужно было предупредить его обо всем заранее.
Мне...

— Кончай винить себя, Стайлер, — говорит Скотт, и я виновато поднимаю на него глаза. С его уст моя фамилия звучит не так мерзотно, как у других. — Ты не ответственна за поступки других. Это я придурок без чувства самосохранения. Ты же не знала.
— Помнишь еще что-нибудь с прошлой ночи? — быстро перевожу тему.
— Только то, как я отхватил от шестерки. А еще, как ко мне клеилась какая-то бабуля и предлагала пропустить по стаканчику воды с огурцом.
— Подожди, ты сказал шестерки?
— Да, именно так я и сказал. Их было шестеро.
— Но в банде Эксис всего пятеро, — заключаю я, обнаружив не собираемый пазл в голове.

Дверь открывается, прервав мои мысли, и в палату заглядывает голова медсестры. Она молодая и довольно стеснительна, кажется, практикантка.

— Не хотела мешать, но, к сожалению на сегодня прием гостей окончен, — робко произносит она тихим голосом. — Если Вас не затруднит..
— Да, конечно-конечно, — поднявшись с койки, я понимающе киваю и иду к выходу. Скотт притворился спящим, неестественно похрапывая. Наверное, чтобы не доставали лишний раз, и к его счастье - шалость ему удается.

Мы выходим с медсестрой в коридор. Она уходит к следующей двери, нервно перебирая листы на планшетке, а я выхожу на улицу.

***

Хоть Хоуп и настояла на том, что она уже взрослая и ее можно оставлять дома одну - я не сильно обрадовалась ее словам. Сделала вид, что и в правду оставила ее одну, а сама попросила близняшек чтобы они заходили к ней и проверяли.

Не доверяю я этому городу.
Не доверяю этому дому и людям.

Я совсем забыла о пробежке. Вернее, так получилось, из-за того что мне приходится постоянно ошиваться рядом с Хоуп.

Это был один из немногих способов, чтобы побороть тревогу внутри себя. Когда я бежала, я полностью теряла мысли. С каждым шагов чувствовала, как проблемы тропой рассыпаются позади меня и, казалось, остаются там навсегда.

Сейчас же все внутри меня. Все заглушенные разочарования, все слезы и эмоции. И как бы я не пыталась казаться спокойной - понимала, что в один момент все вырвется наружу.

Хоуп тихо посапывает на полу, обняв свою куклу и облокотив голову на бортик кресла. Осторожно подняв малышку я отвожу ее в спальню, укрываю одеялом и, успокоив хаос в своей голове ее тихим дыханием, спускаюсь на кухню.

Меня не было в доме два часа. На улице вечереет, но пока не сильно заметно. На барной стойке валяются фантики от конфет и самолетик Роуз из салфетки. Птицы взбунтовались, серое небо коротало их время на панику и окрашивало кухню в мрачные тона.

Открыв верхний шкаф я достаю вино, вдавливаю пробку внутрь и отпиваю прямо из бутылки.

Будь здесь Скотт, назвал бы это настоящим варварством. Только Скотта здесь нет. И пить вино я буду одна.

Устало облокотившись локтями на раковину, я томно смотрю в окно. Один лес и только. Слишком прекрасно.

Делаю еще один глоток. Алкоголь обжигает горло и заставляет меня издать изнеможенный вздох. Поднимаю глаза на вытяжку над плитой и в момент смыкаю брови от презрения.

На ней что-то есть.

Подойдя ближе я осторожно пускаю ладонь на верх вытяжки. Чувствую пыль, а вместе с этим листы бумаги.

— Ай! — отдернув руку, я не обращаю внимания на мелкий порез от бумаги и хватаю вещицу.

Это блокнот. Пыльный, но не такой старый и потрепанный.

Я открываю его.
Поначалу создается впечатление, что он пуст, но стоит мне провернуть две страницы, как там оказывается текст. Остальные листы блокнота чисты.

Вчитываюсь...

«Происходит что-то странное. Этот дом пугает меня. Сильно пугает...

Я пишу эти слова, потому что боюсь, что они окажутся для меня последними. Я знаю, ты приедешь за мной и знаю, что бы ни случилось, ты спасешь меня.

Аметист, найди меня. Прошу, найди меня любой ценой, даже если я буду мертва...»

По коже пробежал табун мурашек.
Я дрожу.

Убираю блокнот подальше от себя и, схватившись за края тумбы чуть не теряю равновесие. И, кажется, это было последним, что осталось у меня в памяти после того, как я просидела на полу практически два часа. Разум опустел, а вместе с этим комнатой окончательно овладел мрак.

Больше у меня нет идей, как защищать Хоуп и как искать свою подругу. Теперь я не знаю, как защищать себя.