Кто я на самом деле
У вас бывало такое чувство, что вот-вот должно что-то случиться? Конечно, бывало. Это обычная, присущая каждому человеку, интуиция. Вот, например, вы идете по улице, и что-то заставляет вас обернуться! Что же это такое? На вас устремился юный велосипедист, который, раскинув руки ласточкой, окунулся в полные немыслимых волшебных мечтаний фантазии. Вы, конечно же, скажете, что это все характерные звуки двухколесного транспорта, именно они заставили вас обернуться. Но нет. Дело совсем не в этом. Просто где-то внутри, в вашем запутанном подсознании сработал датчик, как датчик на камере слежения в ювелирном магазине на Майской улице, когда парочка воров преклонного возраста в черном трико решила поиграть в Бонни и Клайда от скучной пенсионерской жизни. Сколько же шуму они тогда наделали! Но речь сейчас совсем не о них. А именно об этом чувстве. Вчера, во время подготовки к вечеринке, во время самой вечеринки и после, меня не покидало чувство страха. Я каждые пять минут думала о всевозможных ситуациях, в которые я могу попасть. Это ведь все не просто так! И что бы вы думали? Да, интуиция меня не подвела! Такая неудачница как я попала в автомобильную аварию: вполне ожидаемо, с самого рождения я словно самый намагниченный магнит притягиваю к себе всякие неприятности! Но сейчас все было по- другому. Такая вот я, невезучая неряха...умерла.
Внутри всё сжалось, мысли стали бегать туда-сюда, будто в здании под названием «мозг» начался пожар. Я стояла спокойно, чего не скажешь о моём сердцебиении: теперь я почувствовала, что значит выражение «сердце выпрыгивает из груди». Столько неприятных ощущений как за последние двадцать четыре часа, я могла почувствовать только, находясь в плену африканских туземцев каннибалов. Хотя сравнивать мне не с чем: какое несказанное везение!
«Что произошло?!» – это был один единственный вопрос, который не давал мне покоя, и казалось, не оставит меня уже никогда.
Я присела на стул, где обычно сидят пациенты и ждут своей очереди, и стала думать. «Куда же все могли деться? Тут так тихо, будто это место заброшено. Больница похожа на локацию из франшизы «Сайлент-Хилл». В моем проснувшемся воображении сразу же стали появляться ужасные эпизоды борьбы неудачницы Нессы с чудовищными монстрами, призванными дьяволом, чтобы истребить род человеческий. «Боже, ну почему ты не могла подумать о плюшевых розовых пони и цветастых бабочках? Весь страх от одиночества. Я здесь одна, поэтому мне и страшно. Сейчас придет моя бабушка и отвезет меня домой. Моя мертвая бабушка».
В моем воспаленном сознании начали вырисовываться еще более странные картины, чем прежде. Первым вариантом событий был следующий: сейчас мы поедем домой, меня накормят фирменным маминым штруделем, я лягу спать и буду счастлива. Но здесь все слишком гладко для сказочного конца. Второй вариант больше походил на правду: вероятно, я в коме, все кажется мне реальным, поэтому я вижу бабушку, ведь она умерла на Пасху в прошлом году. Казалось, я никогда не перестану скучать по ней, но сейчас, вырвавшись из ее объятий, я захотела, чтобы она исчезла. Да, мне ужасно стыдно, но ведь страх это не самое лучшее ощущение? Третий вариант был просто сумасшедшим! Я умерла и попала в пункт моего распределения, в голове показывали немое кино: лысый пузатый мужчина маленького роста в сером костюме, словно один из юристов из конторы на Садовой улице, сидит за столом и задает вопросы, записывая ответы в анкету. Тут появляются субтитры: «Ну как вы думаете, мисс, вы попадете в ад или в рай? А что вы думаете насчет чистилища?».
Тик-так, тик-так: «Что было бы, если хоть кто-то мог прочитать сейчас мои мысли? Я бы сгорела от стыда». Я встала и прошла за угол в уборную, как будто хорошо знала дорогу. Кажется, туда я изначально собиралась. Мне надо было освежиться. Холодная вода из больничного водопровода не имела ничего схожего с термальной, но каким-то образом моя кожа засияла. «Что со мной? Грим? Кожа словно фарфоровая! Вчерашний глупый прыщ словно испарился! Спокойно, Несса, у тебя просто галлюцинации от перевозбуждения, вот и все». Умывшись, я сильно зажмурилась. «Что будет, если я вновь открою глаза? Эти глупые картинки не дают мне покоя! Да, я боюсь того, что у меня на голове появятся змеи, кожа покроется волдырями, нос станет, как у горгульи. Это не беспокойство о внешности, вовсе нет! Это беспокойство о неизведанности, глупая боязнь чего-то нового».
Раз-два-три: я открываю глаза. От яркого света рябит, обстановка угнетает, руки дрожат, да и сама я вся трясусь от холода. Я была бледна, и показалась себе жутко классной, как в том девчачьем фильме про вампиров, как в "Сумерках". «А могла ли я стать кровососом? Это же круто!». Глупая картинка NoXXX: красавчик вампир выходит из туалетной кабинки и уводит меня отсюда в темный мистический лес.
«Какая же я классная! Это зеркало отчаянный врунишка! Разве ты не боишься, что я разобью тебя за сладкую ложь?».
Мои русые волосы с отчаянной каймой рыжины лежали очень ровно, словно были уложены, они блестели при свете лампы. Пряди, окрашенные в зелёный очень мне шли, будто я уже родилась с ними. В голове послышался голос мамы: «Зачем ты испортила свои волосы, это смотрится нелепо! Бестолковая, у тебя совсем нет вкуса!». Юношеский максимализм, это, кажется, так называется. «Эх, мам, я тебе сейчас понравлюсь, не знаю, что со мной случилось, но так я выгляжу гораздо лучше!».
Глаза. На что при первой встрече с человеком вы смотрите? Лично я – на глаза. Может быть, они карие, может быть, они узкие, может быть, отягощённые житейскими заботами, а может быть, обрамлённые гусиными лапками от частых и искренних улыбок? Может быть, безнадежные, а может быть вселяющие надежду в людей. Может быть, они заплаканные, а может, и счастливые. Может быть, яркие? Или тусклые, как перегоревшая лампа? При любых обстоятельствах глаза остаются отражением твоего внутреннего мира. Мои сейчас не вселяли надежды, не высказывали отдельных чувств, они просто горели. Горели ярким синим цветом, как сапфиры на парадном ожерелье моей мамы. Я не могу сама сказать, что я вижу в них, но, наверное, это растерянность».
«Что со мной? Я кажусь себе немного стройнее. Это все зеркала, правда? Хотя от пережитого стресса самое малое чего можно лишиться, так это веса. Слава богу, я не поседела. Хотя я уверена, бабушка уж меня откормит! Кстати о бабушке, я совсем о ней забыла!». Резко выбежав из уборной, я застала Эллу за разговором с рыженькой. Судя по всему, они уже заканчивали беседу:
– О, вот ты где! Решила устроить внеплановую экскурсию? Ты хорошо себя чувствуешь, можно ехать домой? – Бабушка говорила со мной так, будто ничего не произошло и смотрела на меня простодушно, как ребенок.
– Да, конечно, я готова идти. Надеюсь, ты объяснишь мне все в машине. – Трудно себе в этом признаться, но поначалу я не только осторожничала с медсестрой. Я видела опасность в собственной бабушке.
– Объясню тебе? Точно, тебе еще столько всего предстоит узнать, дорогая! – Бабушка повернулась к медсестре. – Дженни, спасибо тебе! Я заскочу как-нибудь, увидимся! – Рыженькая продемонстрировала свою фирменную улыбку и ответила:
– Да, конечно, я буду вам рада, Элла. Пока, Несса! Завтра я забегу осмотреть тебя, ладно?
– Мм, ага. До свидания! – Я попыталась ответить ей такой же невинной улыбкой. Главное не подавать вида.
На лифте мы с бабушкой спустились на первый этаж, и, наконец, покинули пугающее и опустошённое здание больницы. Передо мной открылся такой знакомый, но совершенно чужой мир.
***
Маленькая тур Мирабелла сидела у изголовья богато и безвкусно обшитого старинного дивана, листая огромную, судя по всему, совсем не детскую книжку. Что нравится детям? Книжки с картинками. Но только не тур Мирабелле. Больше всего на свете она любила придумывать эти картинки в собственной голове. У каждого человека своё восприятие прочитанного, как какой-то глупый художник может навязывать вам свои бездарные идеи?! Тщетно пытаясь открыть энциклопедию, которая более походила на толстый кожаный чемодан, как такой, который вы собираете перед долгожданным вылетом в Турцию, девочка перебирала в голове всевозможные варианты содержимого этой книги.
– Джоселин, сказала, что это очень интересная и познавательная энциклопедия ручной работы! Пока, я лишь узнала, что ее невозможно открыть! И это называется познанием?!
Старательно отрывая снизу слипшиеся изнутри страницы друг от друга, девочка поняла, что не сможет открыть книгу, которая может быть даже вовсе не книгой, а какой-нибудь волшебной шкатулкой или большим саквояжем, в котором мама хранит старые платья покойной бабушки Люсиль.
Сильно разочаровавшись, девочка спрыгнула с дивана, оставив книгу, которая может быть вовсе не книгой, покоиться на безвкусном старинном облезлом диване в гордом одиночестве. Отправившись из чулана в сад, тур Мирабелла с осторожностью огляделась по сторонам и побежала обратно в чулан, вспомнив про то, что она так и не узнала названия злосчастной энциклопедии! Обрадовавшись тому, что ее волшебный подарок не исчез, как это бывает в сказках тети Элионоры, которые ей приходится выслушивать ежедневно, девочка взяла со столика лоскуток непонятной оранжевой ткани, пропитанной чем-то липким, и стала аккуратно стирать пыль с драгоценной, но непонятной вещицы. Каково же было удивление Мирабеллы, когда она увидела, что на кожаном фолианте не оказалось ни надписи с именем автора, ни названия сего творения, а лишь непонятные и хаотично выбитые по всей поверхности знаки! «Вздумали дарить ребенку книгу на греческом, китайском или иронском! Мне кажется, что сестра нашла это на распродаже!». Возмущенная Мирабелла с трудом поместила «совершенно ненужный, пустой и бесполезный», как она скажет в последствии своей кузине, подарок под все тот же ободранный диван и побежала в сад, услышав крики матери.
«Гораздо важнее сытный завтрак, чем дурацкая облупленная книженция!» – подумала тур Мирабелла и с жадностью стала поедать пышные овсяные блинчики.