Демон на привязи | 18+

София не говорит об усталости, уверяя саму себя в том, что нехватка сил у нее не из-за голода, а из-за контракта. Она перебарывает желание сна, потому что должна выполнять свои обязательства. Упрямо и настойчиво твердя эту мысль в голове на повторе, София раз за разом убеждала себя в правильности своих действий.

Она была виновата в происходящем: если бы не ее ошибка, если бы она только не вспомнила Тысячник вместо родительского дома... Сейчас ее упорство и борьба с внутренним голосом, кричащем о необходимости отдыха, было основано на искуплении вины. Совесть не могла молчать, и потому София тихо произнесла:

 — Это все из-за меня?

Фиделис услышал ее вопрос, но прежде, чем ответить, подал девушке руку и помог перешагнуть небольшой забор. Нужды путать следы уже не было, но обходные пути, заваленные строительным мусором и отходами, помогали заметно сократить путь. Фиде видел несколько районных карт, висящих на столбах с объявлениями об автобусных остановках. Но, понимая, что никакие транспортные маршруты здесь не пролегают, он просто использовал карты в качестве своих путеводителей.

 — О чем именно ты спрашиваешь? — говорит Фиделис и оглядывается, на всякий случай, проверяя отсутствие за ними наблюдения.

 — То, что случилось со Спериусом, — девушка приподнимает полы платья, когда приходится перепрыгивать лужу. — Это моя вина?

Отовсюду слышалось стрекотание кузнечиков. Фиделис заворожено вслушивался в мелодию, которую они разыгрывали, и находил в ней особенный ритм. В Преисподней нет насекомых. Есть только жара, вопли и тысячи, миллионы грешных душ.

 — Ну, в принципе, да, — парнишка беззаботно жмет плечами. — Но не переживай, мы предусматривали подобное.

 — Вы знали, что такое случится? — девушка подозрительно нахмурила брови и глянула на юношу.

 — Господин полагал, что за нами рано или поздно начнут охоту, — поясняет Фиделис, вновь подавая руку Софии и помогая ей миновать неглубокую яму. — Поэтому он придумал несколько планов исхода событий, надеясь, что хоть один подойдет.

Внимательно слушающая София неаккуратно поставила ногу на край ямы и ощутила, как земля под подошвой начинает проваливаться вниз. Она пискнула, пытаясь удержаться в равновесии, но постепенно начала падать. Фиделис вовремя спохватился, схватив девушку за запястье и не позволив ей упасть. Многого вреда падение ей вряд ли причинило бы, но проблем с грязной и продрогшей девушкой было бы изрядно больше. Он тянет ее обратно, пока София не встает на ноги самостоятельно.

 — Осторожнее, — предупреждает демон, отпуская ее. — У меня нет плана, в котором ты не фигурировала бы как ключевая деталь. Поэтому, пожалуйста, береги себя.

София скромно улыбается и кивает, обещая, что будет относиться к своей жизни с большей аккуратностью. Подошва ботинка приземляется на влажную почву, с хлюпаньем скатываясь вниз. Но девушка успевает хватиться за руку Фиделиса и удержаться на ногах. Она поднимает голову, чтобы улыбнуться ему в знак благодарности, но вдруг дыхание перехватывает. Ее сердце пронзает острая, жгучая боль.

Девушка падает на колени в вязкую землю с сжимает платье на груди в кулак.

Фиделис думает, что это последствия его действий, когда он пытался завести ее сердце, и поэтому озабоченно бегает глазами по округе. Сейчас он не понимал, что ему следует делать, как помочь, чем поддержать. Он прижал пушистые уши и наклонился, пытаясь разглядеть лицо девушки, прикрытое волосами.

— София? София? — шептал он, бесперебойно проводя руками по ее щекам, покрытым влажными дорожками от слез.

— Мне тяжело дышать, — едва проговаривает она. — Все жжется, — смаргивает с глаз размытую пелену. — Я чувствую, как Спериусу больно. Я...

Все прекращается так же резко и внезапно, как и началось. Девушка сглатывает, поднимая голову на Фиделиса, и произносит:

— Нам нужно поторопиться, — она кивает головой, будто бы убеждая саму себя в правильности своих слов. — Спериус... — не может договорить из-за кома, ставшего поперек горла.

Перед глазами всплывают картинки с ужасающими кадрами расправы над парнем, который казался ехидным, смелым и веселым. София вспоминает Спериуса таким, каким она видела его в последние дни, и таким, каким видела сейчас...

Ее желудок выворачивает наизнанку. Девушку рвет желчью, которая обжигает горло и пищевод. Рвотные позывы не прекращаются до тех пор, пока к ее спине не прикасается ладонь Фиделиса. Он снова использует на ней свои демонические силы, надеясь улучшить ее состояние. Физически его силы могли как-то помочь, но вот душевно — нет.

София вытирает губы тыльной стороной ладони и тут же окунает руку в воду лужи. Сдерживая тошноту, она отряхивает ее от капель воды и промачивает о ткань платья. Колени дрожат, отказываясь держать девушку на ногах, но София отчаянно и уверенно встает, чтобы идти дальше.

Фиделис молча восхищается ею.

— На пограничном районе можно поймать автобус, — произносит девушка, вглядываясь в горизонт. — Я уже ездила так к родителям.

— Я не знаю, как долго нам еще идти, — взволновавшись положением дел своего Господина, Фиделис останавливается. — Что ты видела?

София тоже тормозит и медленно оборачивается, услышав вопрос. На ее лице мелькнул ужас и отвращение, когда она ответила:

— Страдание.

Больше Фиделис ничего не спрашивает. Зная нрав сестры Спериуса, он мог только предполагать, что именно происходит с ним сейчас в Преисподней. Но эти мысли только вводили в оцепенение, в апатию и безысходность.

Они не разговаривали с Софией до того момента, как оказались на пограничном районе. Девушка от усталости завалилась на деревянную скамейку с облезлой краской и прикрыла глаза, надеясь подремать немного времени. Фиделис оказался не против; он не стал будить ее даже когда услышал тихое посапывание. Он сел на землю, потому что на скамье для него не оставалось места, и порылся в карманах.

Господин говорил, что в этом мире вместо душ используется другая валюта. Фиде, кряхтя, достал из глубокого кармашка смятые купюры, и улыбнулся своей удаче. Он поднял деньги вверх, показывая их Софии, и спустя пару секунд опустил. Девушка спала — а он, даже желая поделиться своей радостью, не хотел лишать ее жизненно необходимого сна.

На улице становилось светлее. Фиделис не без радости наблюдал за изменениями в окружающей его природе. Как только солнце показалось из-за линии горизонта, он приподнял уши и настороженно прислушался к изменившейся мелодии вокруг. На этот раз стрекотания не было. Зато было звучное, мелодичное пение птиц.

Они летали парами, кружили над головой Фиделиса, и тот просто не мог отвести взгляд. Темные перья отражали солнечные лучи и поблескивали, когда птица разворачивалась в воздухе. Улыбка не сходила с лица демона. Он начинал завидовать Софии; ведь она могла видеть эту завораживающую красоту всю свою жизнь.

Уши, зачарованные птичьим щебетанием, дернулись. Демон тоже обернулся, всматриваясь в даль. Там, блестя лобовым стеклом, медленно ехал небольшой автобус. Фиделис подорвался с места, хватая девушку за руки.

— Пора-пора, София, — безостановочно бубнил юноша до того момента, пока она не поднялась.

Девушка потянулась, разминая затекшие лопатки, и посмотрела в сторону дороги. Автобус действительно ехал в ее сторону. Она тяжело вздохнула, придумывая способ проехать без билета, но прохладные пальцы Фиделиса впихнули ей в руку несколько денежных бумажек.

— Я же говорил, что Господин очень предусмотрительный? — улыбается Фиде.

— Да, — София тоже показывает ему робкую улыбку. — Теперь я понимаю, что ты имел в виду.

Они садятся в полупустой автобус, и совершенно никто не обращает внимания на внешний вид девушки. София, буквально находящаяся в изодранном и перепачканном платье, вызывала меньше вопросов, чем женщина, которая без движения сидела всю дорогу до Западного района.

— А что по плану Спериуса идет после встречи с моими родителями? — шепотом интересуется София, краем глаза наблюдая за тем, чтобы никто не обернулся на нее.

Фиде прекратил страстно разглядывать пейзажи за окном и перевел взгляд на девушку. Увлеченная улыбка сошла с его губ и он стал серьезнее.

— Ты набираешься сил, находишь карту, и мы отправляемся в «Чертополох».

— А если он находится очень далеко? — София сводит брови к переносице, когда замечает, что на нее покосился какой-то пожилой мужчина с первых сидений.

— Исключено, — фыркает демон. — Господин перемещался в Тысячники, чтобы найти человека для контракта, чтобы запутать ищеек. Но он знал, что где-то в землях этих районов и расположен «Чертополох». Он умный, я же говорил.

София выдыхает с облегчением. Но перед глазами все равно временами всплывает обгоревшее лицо Спериуса и его избитые в кровь губы, шепчущие:

«Всем чхать на мою горькую долю».

Девушка закрывает глаза. Ни ей, ни Фиделису не «чхать» на него. Они обязательно спасут его, каким бы трудным этот путь спасения ни был. А пока есть возможность отдохнуть, София с радостью воспользуется ей. Чувство усталости навалилось на нее более громоздким бременем, чем было раньше. Она приписывает это влиянию контракта с двумя демоническими созданиями.

И надеется, что апатичность пройдет со временем.

Гудящий мотор автобуса постепенно начал сливаться со звуками выхлопов. Девушка не успела заметить, как заснула, прижавшись головой к заляпанному и местами побитому стеклу. Ее укачивали мерные встряски на кочках, которые были нередкими на здешних дорогах. Она с удивительным безразличием отнеслась и к тому, что сидящий перед ней мужчина откинул спинку сидения сильнее, чем следовало бы, и ее ноги оказались зажаты.

София не собиралась устраивать конфликты. Она вообще не собиралась разговаривать. Веки предательски опускались каждый раз, когда она говорила себе не засыпать. Фиделис был увлечен пустынными полями и заброшенными фабриками, стоящими вдоль дорог, и потому доверять ему свою жизнь девушка не рисковала.

Но, как бы ни противилась собственному внутреннему голосу, кричащему о жизненной необходимости четырехчасового сна, София поддалась желаниям и уснула. Она знала, что автобус тормознет на середине Западного района, за автострадой, и потому не переживала о том, что по ошибке пропустит остановку.

Девушка засопела, позволяя провалиться сознанию в приятное небытие снов. Но, к сожалению, сновидения на этот раз ее не посетили.

***

София дернулась от неожиданности, когда ее толкнули в плечо и над головой раздался прокуренный голос:

— Приехали, — хрипло покашляв, произнес водитель. — Ноги в руки — и шуруйте.

Опомнившись, девушка поморгала, чтобы прийти в себя, и спустя пару секунд оглядела салон автобуса. Его покинули уже все, кроме нее и самого мужчины, который взял на себя ответственность выпроводить запоздалого пассажира.

«Где Фиделис? — первая мысль после пробуждения».

София пробежалась взглядом по сиденьям еще раз. Нахмуренные брови расслабились, а с губ сорвался облегченный вздох, когда она увидела Фиде. Тот тоже прилег, но наверняка не дремал, а просто рассматривал через другое окно округу. Демон полусидел, прислонившись лицом к прохладной поверхности стекла, и неотрывно наблюдал за кошкой, бродящей снаружи.

Животное агрессивно шипело. Фиделис хотел бы поиграть с нервами этого кота, показать ему настоящий оскал, чтобы он увидел то, что действительно страшно, то, чего стоит бояться... Но не делает этого по простой причине: теперь он нес ответственность не только за себя, но и за Софию. Значит, следует быть серьезнее.

София улыбнулась краешком губ, поднимаясь с нагретого сиденья. Из груди вырвался хрип, когда она подняла руки вверх, стремясь размять затекшие мышцы спины. Фиделис, услышавший знакомый звук Хозяйки, обернулся и тоже заулыбался.

 — Извините за причиненные неудобства, — вежливо проговорила девушка, обращаясь к водителю.

Мужчина ничего не ответил. Современные люди никогда не отвечают на благодарность добром или добром на благодарность. Общество потребления завязано на других отношениях: не на моральных или нравственных, а на меркантильных и переполненных корыстью.

Но София тоже часть этого общества. И ей, в самом потаенном уголке души, было одинаково плевать на других людей. В любом человеке есть доля эгоизма, только в ком-то она развита сильнее, а в ком-то — припрятана за фальшивой маской человеколюбия.

 — Пойдем, — шепнула девушка, подмигнув Фиделису.

Водитель услышал ее голос и обернулся, прищурившись и переспросив:

 — Что говоришь?

 — Спасибо, — громче сказала София, надеясь, что мужчина поймет ее слова, и спешно вышла из автобуса, чуть не соскользнув с последней ступеньки.

Они оказались на улице, когда над Западным районом еще даже не начинали сгущаться сумерки. Задумавшись на мгновение, девушка подсчитала, что в пути они провели около шести или восьми часов. Улыбка мелькнула на ее белесых губах, когда взгляд зацепился за детвору, бегающую по тротуарам.

 — Здесь как-то живее, — удивленно пробормотал Фиделис, прослеживая взгляд девушки. Он рассматривал двух худеньких девчонок, не способных поделить между собой одну куклу, и непонятливо хмурился. — Разве они не могут разорвать ее? Каждой достанется половина.

София прыснула в кулак, поглядев на серьезное лицо юноши. Тот ответно посмотрел на нее, отчего девушка засмеялась еще сильнее. Пока Фиделис старательно осознавал причину ее смеха, девочки, увидев беспричинно хохочущую девушку, опасливо убежали.

 — Будь менее серьезен, — прошептала София, отводя взгляд от демона.

Она вспомнила, что сейчас вероятность встретить других людей больше, чем в Восточном районе, и потому остерегалась. Фиделиса никто, кроме нее не видел. А факт того, что странно одетая девушка общается с несуществующим существом, пугал бы прохожих и в итоге привел бы к лечебнице.

— Нет, — категорично отвечает Фиделис и направляется вперед с притворной уверенностью в том, что знает, куда идти.

Но вскоре София, вздохнув, догоняет его и координирует путь. Отсюда оставалось всего пару кварталов, которые преодолеть было куда проще, чем заброшенные районы Тысячников и высоток. Девушка шла привычными дорожками и тропинками, избегая густо наживленных трасс из-за собственной боязни быть пойманной на общении с «демоном». На душе начинал появляться неприятный, липкий страх и волнение от встречи с родителями.

Она не звонила им две недели.

И сейчас, стоя на пороге квартиры родительского дома, девушка не решалась нажать на дверной звонок. Хотя Фиделис, находящийся рядом на протяжении всего времени, настойчиво просил ее подождать, повременить, осмотреться, она решилась прийти сюда сразу.

Фиде разочарованно положил голову на ее плечо, выдохнув и произнеся:

— Спериус тоже боится свою сестру, — он едва повернулся, чтобы посмотреть на то, как София от бессилия и нерешимости прикусывает губу. — Но у него есть на то весомая причина. Его сестра просто ужасная, ты представить себе не можешь, — демон мечтательно облизнул губы. — Вот когда мы с тобой сделаем все дела, Спериус обязательно отомстит ей.

София удивленно поворачивается к юноше, пытаясь обдумать сказанные им слова. «У Спериуса есть сестра?» Она прикусывает губу и решает, что спросит об этом позже. Хотя ее охватила беспричинная обида на Спериуса, который, несмотря на их устоявшиеся отношения как у Носителя и Демона, ничего о родне не рассказывал.

Фиделис ненадолго смолкает, надавливая подбородком на ямку под ключицей девушки. Та чуть слышно ойкает от неожиданности, и вскоре возвращается в напряженное состояние.

— Они тоже тебя пытают?

Он предполагает подобное без намека на шутку. В голове юноши просто не могла уложиться мысль о боязни кого-либо без участия там боли или страданий. «София тревожится от встречи с родителями не по причине же своего долгого отсутствия?» Фиделис задумчиво нахмурился, думая о своем, пока из мыслей его не вывел короткий ответ девушки:

— Они меня любят, — голос подрагивает. — А я не соизволила написать им даже сообщение.

Фиде снова свел брови к переносице, чтобы осознать сказанное Софией и сложить все полученные сведения. Но сколько бы стараний для этого он не прилагал, получить веской причины для переживаний он не сумел. Демоны и люди — разные существа, которые живут в разных измерениях, питаются разными вещами, имеют разные ценности. Может быть, он не может понять ее из-за этой разницы между ними?

Юноша усмехается и поднимает голову с плеча девушки. Он делает шаг к двери, недолго рассматривает ее, находит с боковой части небольшую кнопочку и, улыбнувшись, давит на нее пальцем. София успевает только раскрыть рот и покоситься на демона, который второпях возвращается к ней за спину и ждет, пока дверь откроют изнутри.

 — Ты... — возмущенно шепчет девушка, бегая взглядом. — Зачем ты это сделал?

Фиделис невиновато пожал плечами.

По ту сторону стали раздаваться тяжелые шаркающие шаги и старческий голос женщины: «Кто там?» София нервозно вдохнула; на глаза наворачивались слезы. Она впопыхах оглядела себя с ног до головы и цыкнула, поняв, в каком виде предстанет перед мамой. Не хотелось, чтобы родители встретили родную дочь в таком неприемлемом, израненном виде.

Мама наверняка надела тапочки — ведь так в их доме не могло шаркать ничто другое. Женщина еще раз спросила, кто пришел, но, судя по голосу, она еще не дошла до зрачка, чтобы посмотреть самой.

Рот Софии приоткрылся, но уместных слов в потоке ее мыслей не нашлось. И девушка промолчала. Вопрос повторился в третий раз. Софию охватила дрожь, когда она услышала нотки тревоги и страха в голосе матери. Набраться храбрости, и прийти сюда — было первым и не столь важным шагом; потому что она знала, что храбрость понадобится и для того, чтобы вернуться в родительский дом.

 — Мам, это я, — пробормотала она на выдохе.

Шаги утихли. За дверью были слышны только отголоски какой-то телевизионной передачи. Несколько секунд натяжного молчания, а потом — момент осознания. Дверная цепочка с характерным звуком отпирается и отбрасывается в сторону. Металлическая ручка опускается и дверь с тихим скрипом открывается.

Из квартиры пахнет рыбным супом и вермишелью. Запах, знакомый с детства; запах, увязавшийся в памяти девушки как одно из лучших воспоминаний о детстве. А мама стоит, обескуражено хлопая ресницами, и не чурается старого, поношенного халата, надетого на ней. Непонимание и удивление на испещренном морщинами лице постепенно сменяются любовью.

София смотрит заплаканными глазами на мать, которую не видела больше двух месяцев, чей голос не слышала больше двух недель. И, смущенно опустив голову, просит прощения. Она закрывает ладонями лицо, чтобы Фиделис не видел льющихся из ее глаз слез, и от стыда повторяет: «Прости, мам».

Фиде настороженно подошел ближе и стал пристальнее всматриваться в действия незнакомой женщины, которая на данный момент представляла некоторую угрозу. Сейчас все представляло угрозу.

Несмотря на подозрения юноши, она мягко обняла Софию, уткнулась лицом в ее плечо, и всхлипнула. Не понимая причины их слез, демон склонил голову и шевельнул пушистым ухом, потому что рассчитывал подслушать их разговор. Однако они ни о чем не говорили, пока незнакомый Фиделису человек не заговорил:

— Я не хочу, чтобы ты считала меня плохой матерью, которая тебе постоянно что-то запрещает,  — погладив Софию по вьющимся волосам, произносит женщина. — Но не делай так больше, ладно? Не пропадай так внезапно, София.

— Прости, мам, — бормочет девушка, захлебываясь в слезах.

Женщина по-доброму посмеялась, отстраняясь от дочери. А затем протянула к исхудалым щекам шероховатые ладони и вытерла мокрые дорожки пальцами. На лице матери от множества возрастных морщин отличались морщинки от широкой, искренней улыбки. Женщина с гордостью смотрела на свою дочь и не могла перестать радоваться ее возвращению. Как мать, она переживала и беспокоилась за нее, придумала сотни историй, в которых Софию либо похищали, либо убивали, а сейчас... Ей было приятно осознавать, что она ошиблась в своих догадках.

— Я не держу на тебя зла, — женщина отпускает изменившееся лицо дочери и шепотом, ей на ушко, добавляет: — А вот отец уже неделю готовится к долгим и разъяснительным нравоучениям, — она смеется и ласково берет Софию за руку, проводя ее в дом. — Он стал таким занудой, ох!

Фиделис не разделяет дружественного и позитивного настроя воссоединившейся семьи. Он незаметно проскальзывает в щель между закрывающейся дверью и косяком, слегка гневаясь на Софию, которая увлеченно беседовала с каким-то мужчиной. Но, услышав, что она называет его «Отец», Фиде успокоился и продолжил наблюдать за ними со стороны.

— Тебе двадцать два года, а ведешь себя совсем как девчонка! — возмущенно горланил мужчина, который с тяжестью ходил без своей трости. Фиделис с интересом посмотрел на его колено и хмыкнул. Люди куда более хрупкие, чем он полагал. У демонов суставы не изнашиваются, не стираются — у демонов почти нет проблем, помимо других, более сильных, демонов.

— Да еще и волосы состригла! — продолжал он. — Выглядишь как мальчуган какой-то! Ну, ты же девочка! — и как только взгляд отца упал на перепачканное платье Софии, он раздосадовано завопил: — Ты что по улицам в таком виде шарахалась!

Минута сменяла другую, час сменял другой; Фиделис запутывался в людях все больше. Софии дали новую одежду, которая сохранилась еще с того времени, когда она жила с родителями, позволили принять душ, накормили. Но Фиделис, решивший дать Хозяйке возможность побыть наедине с собой, всегда оставался рядом с тем, кого София называла «Мама» и «Папа».

— Ты уж совсем очумел, — причитала женщина. — София вернулась к нам, ты что не рад? Сам же переживал постоянно! А сейчас так грубишь!

Пожилой человек фыркнул, потянувшись рукой к трости и вложив ее в ладонь. Он постучал наконечником по полу и оставил ее лежать в руке, чтобы соблюдать свои привычки и комфортные условия. Прислушавшись к шуму воды в ванной и поняв, что дочь не выйдет еще некоторое время, мужчина заговорил опасливым тоном:

— У нее явно что-то стряслось, — он нахмурил седые брови и поглядел на жену. — Волосы, — он выпучил глаза, удивляясь этому поступку больше всего, ведь раньше София носила хвосты или заплетала косы, а с теперешними ее волосами вряд ли можно было сделать что-то подобное.

— Волосы как волосы! — прикрикнула на него женщина. — Чего ты к ним привязался!

Фиделис постарался бесшумно подняться с пола, чтобы приблизиться к ним; но по случайности задел журнал, лежащий на столике — и тот с тихим шелестом упал вниз. Обеспокоенный взгляд демона и мужчины пересеклись. Фиде, даже будучи уверенным, что люди его не замечают, напряженно сглотнул под взором этих пристальных глаз.

— Ну, ты, старый! — буркнула мать, глянув на упавшую газетенку. — Смотри поменьше свои шоу, а то во всем видишь всякую ересь несусветную.

— Сама ты ересь несусветная, — ответно пробормотал мужчина и серьезно поглядел на жену, и негромко продолжил: — У нее руки все в шрамах. На шее след от укуса.

— Мало ли что могло случиться, пока она училась!

Фиделис закусил губу, благодаря эту человеческую женщину за то, что она выгораживает Софию перед этим человеческим мужчиной. Они отправлялись в Западный район лишь ради родителей Софии, лишь ради них. Они рассчитывали получить здесь защиту и необходимые знания для поиска «Чертополоха». Если «Отец» заподозрит что-нибудь неладное, станет ли он противодействовать своей дочери?

Когда мужчина тяжело вздохнул, Фиде резко перевел взгляд на него и собрался внимать каждому его слову. Тот, закатив глаза и махнув рукой, сказал:

— Жрать хочется, принеси мне чего-нибудь.

— Ух, старый... — забубнила мама, но все равно отправилась на кухню, чтобы разогреть мужу чай и разогреть макароны.

Фиделис остался с ним один на один в комнате. Он мог, не боясь быть пойманным, смотреть прямо в глаза человека, пытаться прочесть его мысли. Но Фиде — далеко не Высший Демон — и подобные практики ему не подвластны. Ничего, кроме пустых игр в гляделки, не получалось. И вдруг юноша дернулся, услышав, как возвращается женщина с подносом на руках.

— Спасибо, — кивнул отец.

Но вместо «пожалуйста», он услышал от жены:

— Думаешь, у нее, правда, могут быть проблемы?

Фиде мысленно кричал: «Нет, не могут!» И втайне надеялся, что своими мыслями окажет влияние на ответ мужчины. Но тот не поддавался воздействию столь слабых демонических сил. Прежде, чем стихла вода в душевой, он ответил:

— Она вернулась в бог знает каком виде, без документов... Да еще и изрезанная вся, — мужчина протер уголки глаз. — Боюсь, что ей нужна помощь. Медицинская помощь.

Демон стиснул зубы, не представляя, что предполагают эти люди под словом «помощь». В голове начали крутиться другие варианты отходов, где ему и Софии была бы оказана поддержка и дана ночлежка, но... Таких вариантов, к сожалению, не было.

Поэтому, когда София вышла из ванной, счастливо улыбаясь, ее встретил загруженный взгляд Фиделиса и его шепот:

«Спроси про карты. Срочно».

Поправляя наспех натянутые на ноги носки, девушка улыбается родителям и с неприкрытой радостью в голосе спрашивает о картах с рельефом и административными зданиями. Отец обеспокоенно переглядывается с мамой взглядом, который будто бы говорил сам за себя «ну вот видишь же — с ней что-то не так!»

Но София не замечала взволнованных глаз матери, игнорировала и подозрительность своего второго родителя. Для нее возвращение домой было серьезным и довольно-таки долгожданным. Она списывала странности в поведении родителей на ее отсутствие и слишком внезапное появление.

Словно глазами матери глядя на себя, София улыбнулась уголком губ. Она бы наверняка испугалась, если бы увидела девушку в заляпанном грязью платье с длинными носками, тоже изрядно попачканными землей, и без привычных девичьих косичек. К своему лицу с едва виднеющимися шрамами, оставшимися еще от их первой со Спериусом встречи, София привыкла и перестала замечать изменения.

Девушка стояла за спиной мамы, пока та перебирала атласы и контурные карты, оставшиеся со времен учебы Софии в школе. Среди множества бумажных книжек было тяжело отыскать нужную карту Центрального, Западного и Восточного района целиком. София подскочила на месте и едва сдержала панический вскрик от внезапного прикосновения к предплечью.

— Следует спешить, — прошептал Фиделис, забегав взглядом то по рукам женщины, то по лицу Софии.

Девушка оглянула все еще разбирающую старые карты маму и, взволнованно облизнув губы, в нерешительности опустила голову. Стараясь незаметно для женщины отвернуться и поговорить с Фиде, она сделала, наконец, шаг назад и внимательно посмотрела на юношу.

— В чем дело? — одними губами спросила София, потому что боялась быть услышанной. Если мама или папа узнают, что их ребенок ведет разговоры сам с собой — вряд ли оценят это по существу как очередное достижение своего чада.

— Они хотят тебе «помочь», — сквозь зубы прошипел демон, сжимая руку девушки сильнее. — Забирай карты, и мы уходим отсюда.

Фиделис настойчиво схватил ее за запястье и дернул на себя, призывая поскорее закончить с поисками и покинуть родительский дом. Но Носительница, нахмурившись, наотрез отказалась уходить прямо сейчас. София отрицательно мотнула головой, чтобы выразить свое мнение без слов, чтобы не ругаться с демоном в присутствии матери.

Карты, которые необходимы, принято считать за антиквариат. В связи с множественными изменениями в землях, в территориальных делениях, в снесенных зданиях было трудно отслеживать их и постоянно вносить поправки. Если на Центральный район карты редактировались и скрупулезно вносились в базы данных, то остальные районы считались почти как безлюдные. Единственные карты, которые имелись у людей, — это оставшиеся от учебы атласы более свежего издания.

Если в родительском доме не получится найти ничего, то вряд ли где-то помимо школьных столов найдутся необходимые карты трех районов.

 — Помощь — это нормально, — тихо говорит девушка, когда Фиде насильно удерживает ее руку и не собирается отпускать, сдерживая с каждым рывком сильнее.

 — Не такая «помощь», как у нас для Спериуса, — он пытается объяснить Софии степень опасности, в которой они оказались, но девушка категорично отказывается прислушиваться к его предостережениям.

 — Никак не могу найти, — притворно посмеявшись, говорит женщина. — Может быть, здесь?.. — забормотала она, принявшись перебирать другую стопку.

София закусила внутреннюю часть щеки, когда увидела карту с названием «Ц, В, З РАЙОНЫ», лежащую вверх обложкой на столе. Сомнения, которые наводил Фиделис изначально, постепенно проникали и к ней в душу. Девушка посмотрела на демона, который не отпускал ее запястье даже сейчас, и незаметно кивнула головой.

Если мама намеренно пропустила эту карту, солгав, что не может ничего найти, то это станет подтверждением беспокойств Софии. Но в голове девушки не укладывалась мысль о том, что она могла случайно не заметить ее. Здесь действительно что-то было не так. И те подозрительные взгляды, которые София списывала на волнение, и то, что мама тянет время, и даже то, что отец успел позвонить кому-то, пока они искали нужные материалы.

Девушка оглянула Фиделиса многозначительным взглядом и губами проговорила: «Отпусти». Тот, не сумев ослушаться конкретного приказа Хозяйки, убрал от нее свои руки. И внезапно, вопреки ожиданиям демона, София подошла ко столу, незаметно стянула с него тонкую стопку карт и снова отошла. Ловко согнув их в небольшой сверток, она пихнула бумагу себе в карман толстовки и приняла беззаботный прежний вид.

 — Ладно, мам, — вздыхает София. — Можешь не искать.

 — Да как это так?

Девушка улыбнулась, пожимая плечами, и сказала, что не ей не сильно было надо. Развернувшись на пятках, она перешагнула порог комнаты и встретилась взглядом с отцом. На мгновение опешив, девушка дрогнула, но через секунду ретировалась и улыбнулась ему. А затем почти бесшумно проскользнула на носках в прихожую, где оставались ее кеды.

 — Ты куда это? — воскликнул папа. Вскоре София услышала, как он закряхтел, и как его трость ударилась о пол. Мужчина шел к ней. — Погоди-ка!

В спешке София не успела завязать шнурки на кедах, и потому просто засунула веревочки в за язычок. Вернувшись в стоячее положение, она увидела отца. Он сложил на груди руки и хмуро поглядел на нее, сказав:

 — Куда намылилась? — мужчина отодвинул рукой свою жену, которая хотела заступиться за дочь, и продолжил: — Сядь и сиди. Попей чаю с матерью.

София сглотнула. Она ощущала, что за ее спиной стоит Фиде, злобно клацнувший челюстью. Отойти назад и сбежать, открыв дверь, было лучшей идеей. Но вдруг ее предположения и слова Фиде, касаемо оригинальной и пока неизведанной «помощи», окажутся неверны? Тогда она выставит себя ужасной дочерью-эгоисткой, не любящей своих родных.

Она собиралась отказаться от своей дурацкой затеи. Ей показалось, что родители не станут делать что-то, что способно навредить своему ребенку. София почти открыла рот, чтобы сказать, что остается дома, но ее охватило дикое, пугающее предчувствие. Это было не как в тот раз с Дэмиэнусом, не как в тот день, когда Фиде оставил ее одну в Тысячнике и сказал прятаться.

Угроза была другая.

Между лопаток легла ладонь Фиделиса, который старался обратить на себя внимание. Демон взволнованно произнес: «Кто-то поднимается».

София не знала, значит ли это, что поднимаются именно к ним. Не знала, значит ли это, что кто-то просто поднимается по лестнице, и никакой опасности нет. Но, положив руку в карман и проверив сохранность карт, девушка начинает мямлить:

 — Я... Мне нужно... — она неуверенно косится назад, на Фиделиса, но тот поднимает брови и не понимает, чего от него требуют.

Шаги слышатся отчетливее. Даже София теперь способна отчетливо разобрать звуки шаркающих по лестничным ступеням ног и разговоры в подъезде. Она жмурится и быстро проговаривает: «Я вас люблю».

А затем резко разворачивается, нажимая на дверную ручку, и выскакивает из квартиры. Боковое зрение ловит мужчину, одетого в полицейскую форму, и София рефлекторно пятится назад. Но впадать в панику ей не позволяет Фиделис, в привычной манере схвативший девушку за запястье и потянувший ее вниз, сквозь троих людей.

Они оказываются ошарашены не меньше, чем сама София. Пара секунд уходит на осмысление произошедшего. Мужчина, поправляя на себе форму, поворачивает голову и смотрит на двух санитаров, которые тоже выглядят не менее шокировано.

Быстрый топот раздается на нижних этажах — София бежит, пропуская по несколько ступенек. За ней никто не гнался, никто не кричал вслед, пока на лестничную площадку, похрамывая, вышел ее отец и воскликнул «Ваша клиентка улепетывает!» А потом до Софии донесся плачевный голос матери, которая просила мужа остановиться и прекратить это все.

Выбежав на улицу, она грустно усмехнулась. Во дворе стояла газель скорой помощи и одна полицейская машина, к боку которого стоял, прижавшись, второй мужчина в форме. Он окинул Софию ничего не выражающим взглядом и отвернулся.

Девушка сочла это за хороший знак. Нельзя было бежать, ведь тогда это сочлось бы за подозрительность. Она выдохнула, поправила влажные волосы и одернула толстовку, принимая обыденный вид. Однако попытка пройти мимо полицейского незамеченной провалилась из-за шипения рации.

— Как не вовремя, — сорвалось с ее губ.

Потому что по рации ему передавалось сообщение о сбежавшей девушке и ее примерные внешние данные. София сглотнула, продолжая играть роль порядочной жительницы района, и продолжила идти, не замедляя и не ускоряя шаг. Фиделис поднял уши и шел рядом, не смея свести взгляд с мужчины.

— Он смотрит на тебя, — прошептал демон. — Он просто стоит, — продолжал он. — А теперь, — Фиде нахмурился. — Он идет! Идет! Идет-идет!

Только услышав предупредительные возгласы, София повернула голову в сторону машины, надеясь увидеть там полицейского. Ее привычка обернулась бедой. Она буквально столкнулась своим взглядом с чужим, поражаясь своей неловкости. Все, на что хватило ей смекалки — мило улыбнуться и кинуть взгляд на его пояс. Улыбка начинала походить на усмешку сумасшедшей, когда София смогла увидеть прикрепленную кобуру и служебное оружие, хранящееся в ней.

Мужчина свел брови к переносице; он хотел что-то сказать, но его перебила София. Девушка, возможно, поддавалась дурному влиянию своего нечеловечески ужасного окружения, и потому без стеснения сейчас говорила Фиделису:

— Справа на поясе, — она надеялась, что Фиде поймет ее намек. — Металлическое и тяжелое.

Полицейский нервозно усмехнулся, убеждаясь, что перед ним — именно та, к кому они и ехали. Но на мгновение его охватило небольшое разочарование — вроде молодая, красивая девушка — а уже с головой проблемы. Ее разговор с несуществующим человеком, или существом, или с чем-то там придуманным ею же, довольно пугал и настораживал.

— Понял, — моментально среагировал Фиде.

Использовать демонические силы ему даже не пришлось. Он оставался невидим для людей все то время, что действовал заключенный с Софией договор. Оставался и по сей час, когда незаметно вытаскивал из кобуры тяжелое человеческое изобретение. Юноша непонятливо покрутил его в руках, а затем, опомнившись, вложил его в руку Софии.

— Давай без лишних криков, — вздохнул полицейский, обращаясь к девушке и при этом даже не глядя на нее, и помахал рукой подоспевшему напарнику, который спустился с лестницы. — Можешь просто сесть в машину и мы поедем в больничку...

София сжала в руке холодный металл. После того, что она сейчас устроит, ей грозит немалый срок или какое-то серьезное наказание. Ее смятение и нерешительность стали заметны Фиделису. А демон — он в любой ситуации демон. Фиде усмехнулся и прошептал: «Даже в раю нужен грешник, никому не утроить ад со святошей».

Вместо ответа девушка сильнее стиснула пальцы и, сделав резкий отступ назад, подняла пушку на уровне плеч. Полицейские поначалу удивленно переглянулись, а потом последовали примеру санитаров — и тоже подняли руки над головой. София агрессивно нахмурила брови и положила палец на спусковой крючок. Сердце учащенно забилось от выброшенного в кровь адреналина. Она не смотрела на прицел, а бездумно переводила дуло пистолета с одного на другого.

Старательно работая над своим иллюзорным образом опасной и безумной сумасшедшей, она крикнула:

— Где ключи от машины?

Санитар кивнул головой на карман. София посмотрела на полицейского и вопросительно изогнула бровь, спрашивая уже его:

— А от вашей?

 — Она заведена, — раздосадовано ответил он. София окинула автомобиль взглядом; в нем слышалось тихое тарахтение мотора.

Фиделис хрипло посмеялся и тихо произнес: «У них больше нет ничего металлического и тяжелого. Оно есть только у тебя». И он был прав — кроме Софии, никто из присутствующих не имел при себе оружие. На двух полицейских не могли дать сразу два пистолета из-за нехватки на то ресурсов.

 — Сядь в машину, Фиде, — прошептала София.

Демон послушно выполнил ее просьбу — но произошла заминка. Он не сразу понял, как отрыть дверцу, чтобы сесть. Но когда понял и открыл ее, все четверо людей удивленно посмотрели в сторону машины. Когда же Фиде захлопнул дверцу с громким звуком, один из санитаров застучал зубами от страха.

София, увидев дернувшегося человека, прикрикнула:

— Я ноги сломаю, если кто-то еще рыпнется!

 — А я тебе руки, — агрессивно ответил униженный полицейский, у которого был украден пистолет.

 — Догони меня без ног.

София медленно развернулась, держа людей на мушке, и тихими, шаркающими шагами добралась до машины. Прошло около пятнадцати секунд, пока она огибала автомобиль, чтобы подойти к водительской двери. А когда все-таки дошла до нее, то среагировала весьма грамотно и дерзко: выстрелила в асфальт, чтобы никого не задеть, но припугнуть. И, воспользовавшись паникой, распахнула дверцу, кинула пистолет в руки Фиделиса и надавила на педаль газа.

Девушка резко выворачивает руль, плавно давя на педаль тормоза, и входит в новый резкий поворот. Грубый рык автомобиля оглушает непривыкшего к резким и гулким звукам Фиделиса. Демон беспокойно оглядывается, не видя за ними никаких преследователей, и слегка волнительно косится на Софию. Она все с той же дерзостью и безумностью давила на газ, заставляя служебную машину ехать на пределе возможностей.

Когда Фиде почуял подозрительный жженый запах, он вновь обернулся. Колеса дымятся, с визгом скользя по асфальту и оставляя на нем черный след от горелой резины. София не щадит авто, выжимает из него по максимуму, вдавливая педаль газа в пол и опасно объезжая редкие машины, чертовски медленные и неуместные в это дикое время.

Раньше София могла бы сказать, что ей движет паника и боязнь. Сейчас же она в открытую признавалась:

 — Черт возьми, ты видел, да? — и заливисто рассмеялась. — Какие мы крутые!

В ее долгих двадцати двух годах жизни до встречи со Спериусом и Фиде не происходило подобных безумных ситуаций. Она отрицала свою тягу к новому, к неизведанному, предпочитая двигаться по проторенной дорожке. Ей хотелось жить в общежитии. Но когда ей сказали, что свободных комнат для первокурсников выдавать не будут, она понятливо кивнула и нашла себе дешевое жилье в Тысячниках. Ей хотелось учиться в Академии. Но когда ее отчислили из-за необоснованной причины, она ни слова не сказала в свою защиту, решив, что кому-то ее место окажется нужнее. Ей многое хотелось. Просто не хватало решительности и жажды биться за свое.

Пора прекратить смотреть наверх, когда под ногами простилаются звездные залежи.

— Держи, — девушка вытаскивает из кармана сверток карт и цыкает, резко и неумело выруливая с главной дороги.

Фиде захватывает поданные ему карты пальцами, разворачивает смятые бумаги и наклоняет голову вбок. Он не совсем разбирается в подобных изображениях местности: там оказывается слишком много информации, от которой мысли путались, и каждая идея оборачивалась крахом.

Он поворачивает карту в руках и крутит головой, непонятливо поглядывая на начертанные границы и надписи. Когда взгляд находит кричащее место — «Восточный район», юноша ставит на него палец, чтобы в дальнейшем не потерять это место. И пристальнее осматривает его, бегая взглядом и буквально прочесывая все земли, пока не видит знаменательные «Тысячники».

— Вот здесь мы встретили тебя, — говорит демон, осматривая округу.

— Да, и что? —  неожиданно выдает София, вопросительно покосившись на Фиде и получив такой же взгляд в ответ. Она стискивает зубы и сжимает руль крепче, когда автомобиль одним колесом проходится по яме и их чуть заносит. — Я не увидела, извини, — шепчет она юноше, который, не успев отреагировать, ударился головой о стекло.

— Не страшно, — ответил он и, растянув карту, чтобы убрать смявшиеся кусочки, проговорил: — Мы встретили тебя в Тысячниках, а, значит, это будет нашим пунктом сравнения.

Демон зашуршал бумагой, складывая ее надвое и отодвигая от себя. Затем похлопал себя по карманам на штанах и груди, воодушевленно улыбнулся, найдя нужный сверток, и достал его, тут же развернув. София, стараясь не отвлекаться от дороги, все равно не могла побороть интерес и забегала взглядом к Фиде. Тот сидел и сравнивал две карты: одну — человеческого мира, отданную Софией, и вторую –части Преисподней.

— Вот тут Тысячники, — уверенно сказал Фиделис, ткнув сначала на одну, а потом на другую карту в определенных местах. И снова опустил взгляд на пожелтевшую старую бумагу в своих руках.

Он нахмурился. Все представления в голове с треском рушатся, оставляя за собой лишь множество вопросов. На карте Преисподней Хранитель изображен в окружении обители Высших Демонов и почтительных гостей, вдали от Тысячников и демонических общин. Миры людей и демонов параллельны, зеркальны. Они являются идентичными по своим постройкам. Любое здание, имеющееся в реальности людей, будет и в демонической.

Но на человеческого карте мира на том месте, где должен быть «Чертополох», отображение Хранителя, построены вовсе не здания для важных гостей. «Чертополох» оказывается в массе других зданий, окруженный множественными казино и торговыми центрами.

— Вы сделали из святого места развлекательный центр, — удивляется Фиделис и возмущенно смотрит на девушку, будто бы она всему виной.

— Ты знаешь, куда нам ехать? — игнорируя возмущенное заявление демона, София смотрит на карту в его руках.

— Да, — юноша поднимает уши, радуясь своей мудрости и уму, ведь именно ему удалось найти нужное место. — Это... — он пытается прочесть буквы, нервно облизывая губы, но в итоге сдается и подсовывает девушке карту, ткнув пальцев в нужное место. — Сюда.

София убрала одну руку от руля, взяв протянутую бумагу, и отвела взгляд от дороги, чтобы вчитаться. Место, куда указал Фиделис, находится в Западном районе. Вздохнув, девушка отложила ненадолго карту и замедлилась, чтобы развернуться. Им нужно возвращаться обратно — но уже не в спальные районы, а в самое кишащее людьми место.

Беспокойство охватывает и без того израненную волнением душу девушки. Если ее заметят, узнают? А если увидят машину? Ее тревожит возможность преследования. Захватить служебный транспорт, угрожать жизни полицейского, украсть оружие... Она прикусила губу, игнорируя стыдливые и пугающие мысли о законном наказании и тюрьме.

София прикрывает глаза на секунду, а, когда открывает, к ее руке, сжавшей руль, прикоснулся Фиделис. Он аккуратно положил свою ладонь на кисть девушки, и улыбнулся.

— Проще не думать о последствиях вовсе, — проговорил он с привычной детской наивностью в голосе.

София молча соглашается кивком головы и снова давит на педаль газа. Сердце томится странной душевной болью — и она переживает, что боль эта может быть вовсе не ее. А Спериуса. В который раз зевнув от усталости, девушка напоминает себе о важности всего, что они с Фиде делают. От того, как скоро их автомобиль достигнет места назначения, зависит состояние Спериуса.

София до сих пор корит себя за свою ошибку, за которую сейчас расплачиваться приходится. Но не ей — а Спериусу.