• Глава 29.
За прошедшие три дня Стейси так и не смогла найти в себе смелости, признаться Арчи о поцелуе с Седриком. Он пропадал на вечерних тренировках, его отсутствие наполняло ночи чувством вины. Стейси изводила себя мыслями, представляя, как он узнает правду - его изумрудные глаза потемнеют от боли, а губы скривятся в горькой усмешке. Но стоило ему появиться на горизонте в мятом свитере, с чёрными взъерошенными волосами, как все слова растворялись в объятиях. Его пальцы, шершавые от футбольных перчаток, гладили её спину, а дыхание пахло мятной жвачкой. И Стейси молчала, пряча лицо у него на груди.
Седрика она избегала. Его сообщения всплывали на экране, словно напоминания о недосказанности: «Ты всё ещё злишься?», «Ты меня избегаешь?», «Давай встретимся». Стейси удаляла их, не читая, и пряталась от его силуэта в школьных коридорах. Шани и Джини замечали её нервозность, но молчали. У каждой было о чём подумать.
Стейси сидела на трибуне, прижав колени к груди. Над стадионом нависли тучи, ветер трепал волосы, заставляя их липнуть к помаде. Чирлидеры в ярких костюмах мелькали внизу, готовясь к предстоящей игре.
-О чем мечтаешь? - Жак опустился рядом так внезапно, что Стейси едва не свалилась с сиденья от испуга. Его кроссовки, забрызганные грязью, выдавали часовую тренировку по мокрому полю. - Нельзя медитировать в таком небезопасном месте. Так и калекой можно остаться, - он поднял руки, изображая невинность, когда Стейси стрельнула в него рассерженным взглядом.
Она фыркнула, сдерживая смех. Его присутствие всегда было как глоток ромашкового чая - сладкое и успокаивающее. Стейси сглотнула ком в горле. Предать подругу или солгать другу? Казалось, земля уходит из-под ног.
-Я просто задумалась... - ответила на самый первый вопрос Стейси. - Столько всего навалилось за последнее время.
Она не было уверена действительно ли Жаку было интересно или он спросил из вежливости. Однако, он положил руку на её плечо, и запах его цитрусового парфюма смешался с терпким ароматом пота. Стейси сморщила нос, отстраняясь:
-Тебе следует сначала принять душ, а потом лезть обниматься.
Он рассмеялся, и звук этот был таким знакомым, таким Жаковским, что Стейси невольно улыбнулась.
-Зная тебя, я уверен, что ты все принимаешь близко к сердцу. Школьные проблемы всегда кажутся такими ужасными, но, по правде говоря, это все бред, - он говорил бодро, но пальцы нервно перебирали шнурки кроссовок, а во взгляде мелькнула тень - крошечная трещина в маске.
Стейси прикусила губу. Шани была права: она вела себя как слепой крот, погружённый в свои переживания. Раньше она не замечала, как Джини прячет дрожь в голосе за громким хохотом, как Шани растворяется в одиночестве, как Эрни жертвует собой, погружаясь в проблемы других. Даже Жак с его голубыми глазами, обычно ясными как летнее небо, скрывал за шутками страхи и неопределенность будущего.
-Ты очень хороший парень, Жак, - слова вырвались непроизвольно. - И я рада, что у меня есть такой друг, на которого можно положиться.
Он вновь притянул Стейси к себе, игнорируя ворчание. Его мокрая футболка холодила щеку, но Стейси не отстранилась. Сердце Жака билось ровно, размеренно, и этот ритм убаюкивал, как колыбельная.
Стейси выскользнула из объятий, заметив Джинджер. Та шла через поле, размахивая хот-догом, словно это был трофей, захваченный в бою. Жак фыркнул слишком громко и елейно замурлыкал:
-Джини, милая! - Он подался вперёд, оперевшись на ограждение. Уходящее солнце играло в его волосах золотистыми бликами. - Когда я говорил, что ты прекрасна, я не имел ввиду, что можно хомячить фастфуд и не париться.
Джинджер замерла, перекинув ногу через барьер. Её взгляд скользнул по мокрой футболке Жака, обтянувшей рельефный торс. Он напоминал статую греческого бога - холодную, недоступную. Джини же, в мешковатой толстовке с капюшоном, будто пыталась спрятать себя, как улитка в раковине.
-Забыла спросить разрешения у короля самовлюблённых придурков, - она укусила хот-дог так яростно, что несколько капель кетчупа упали на кроссовки Жака, оставив кровавый след. - И да, когда я говорила, что ты - идиот, я имела ввиду идиота в геометрической прогрессии.
Жак театрально застонал, схватившись за грудь, но его взгляд задержался на её руке - сжатой в кулак, с облупившимся кислотно- жёлтым лаком на ногтях. Стейси, как вечный зритель этой постановки, наблюдала за Жаком, с его напускным смехом, за Джинджер, прячущейся за сарказмом. Её глаза сузились от странной догадки, мелькнувшей в голове.
-Ладно, шутки шутками, а кушать хочется всегда, - Жак стряхнул со спортивных штанов несуществующую пыль. Его пальцы мелькнули быстро, как у фокусника, и хот-дог исчез из рук Джинджер. - Как же я тебя понимаю.
Джинджер рванулась за ним, но он уже мчался к школе, посылая воздушные поцелуи и размахивая добычей. Её крик растворился в смехе Стейси. Джини так и осталась стоять с приоткрытым ртом и краснеющими щеками.
-Ты ведь ждёшь, что он вернётся? - Стейси устроилась поудобней, подтянув колени к подбородку. Вопрос повис в воздухе, тяжёлый, бьющий в самую точку.
Джинджер резко обернулась. Капюшон сполз, открывая лицо, на котором мелькнуло что-то хрупкой, уязвимое.
-Кто? Хот-дог? - Она фальшиво улыбнулась, но пальцы дёрнули шнурок толстовки так, что узел затянулся. - Пусть хоть провалится, мне всё равно.
Джинджер рассмеялась, слишком звонко, слишком резко. Стейси заметила, как её взгляд скользнул в ту сторону, где недавно скрылся Жак. Быстро. Тревожно. Потеряно.
-Он смеётся над моими шутками... - неожиданно выдохнула Джини, сжимая в кармане смятый чек из кафетерия, где они вчера сидели вдвоём. - Даже над самыми тупыми.
Она, уставилась на свои джинсы. Пятно от горчицы вдруг показалось ей позорным клеймом - таким же ярким, как её неловкие попытки скрыть, что его смех для неё стал глотком воздуха.
Стейси дотронулась до плеча подруги, легко, едва ощутимо, словно проверяя, не рассыплется ли та от прикосновения.
-Джин...
-Не надо, - она резко встряхнула головой, прячась под капюшоном. - У тебя свой цирк с обезьянками. Не лезь в мой, - Стейси отвела руку, ощутив под пальцами холод. Джинджер тут же вылезла из укрытия, прикусывая губу. - Прости, я не хотела быть грубой.
-Всё в порядке, - Стейси слабо улыбнулась и понимающе кивнула.
Ей вдруг вспомнилось, как Эрни говорил: «Мы все прячемся за маской. Даже те, кто смеётся громче всех». Джинджер была живым подтверждением его слов.
Эрнест. Его имя отдавалось эхом в грудной клетке, как укор. Он всегда был больше чем друг. Нечто среднее между старшим братом и потерянной частью её души. Тем, кто умел обнять так, чтобы зажили царапины, и промолчать там, где другие сыпали упрёками. Единственный, кто знал о её падениях, но ни разу не бросил в спину: «Самой виновата». Теперь же их молчание стало стеной, и Стейси сжала кулаки, чувствуя, как пальцы немеют от желания разрушить её.
***
Стейси замерла на пороге, её ладонь сжала дверной косяк так, что побелели костяшки. Кабинет Эрнеста сегодня пах иначе: не привычной смесью кофе и лаванды, а затхлостью непроветренной комнаты. Он сидел за столом, сгорбившись под тяжестью невидимого груза, его силуэт выделялся на фоне окна, за которым дождь стучал по карнизу.
-Эрни? - Она сказала громче, чем планировала.
Он вздрогнул и резко выпрямил спину. Жёлтый свет настольной лампы упал на его лицо - вьющиеся волосы спутались, будто он весь день водил по ним пальцами, а под глазами залегли тени усталости.
-Стейси? - Он нахмурил брови, и между ними пролегла глубокая морщинка. - Что-то случилось?
Голос звучал привычно иронично, но кончики пальцев, сжимающих ручку, дрогнули. Она впервые видела Эрни таким - несобранным, болезненно-бледным, словно он встретил призрака. Стейси всегда приходила к нему без повода, но ни разу не слышала подобных вопросов.
-Ты же не надеялся, что я оставлю тебя в покое? - Стейси опустилась на стул, обхватив колени. Её ногти впились в кожу сквозь джинсы, оставляя следы под тканью.
Эрни потянулся к кружке с остывшим кофе, но передумал, отодвинув её к стопке бумаг. На поверхности стола осталось мокрое кольцо, медленно расползающееся по дереву.
-От тебя не так просто избавиться. - уголки его губ дрогнули, но улыбка не коснулась глаз. - Ты как заноза в... причинном месте.
Шутка прозвучала плоско, словно зачитанная с черновика. За окном завыл ветер, и капли поползи по стеклу, оставляя за собой мокрые дорожки, похожие на слёзы.
-Зачем тебе это? - Стейси провела рукой по краю парты, собирая пыль. - Зачем ты её поддерживаешь, если знаешь, что это больно и тебе, и ей, и Жаку?
Голос сорвался на последнем слове, выдав ком в горле. Где-то в здании хлопнула дверь, и эхо прокатилось по пустым коридорам, как предупреждение. Эрни откинулся на спинку стула, и тень скользнула по его лицу, подчеркнув резкие скулы.
-Ты думаешь, я не спрашивал себя об этом? - Он говорил тихо, будто не с ней, а с собственной совестью. - Шани... она как зеркало. Видишь трещину - хочется заклеить, даже если знаешь, что порежешься.
Его пальцы непроизвольно скользнули по трещине на кружке - той самой, что Шани швырнула на пол когда-то. Теперь она стояла на его столе склеенная, но хрупкая.
-Когда я предложил ей помощь с получением стипендии... - пауза затянулась, Эрнест перебирал бумажки, пытаясь отвлечься. - Она разбила мою кружку. Не от злости. Просто смотрела на меня, будто ждала, что я закричу, как её мать. Когда я молча подобрал осколки, она сказала, что ненавидит математику, ненавидит школу, ненавидит... - он оборвал себя и резко провёл ладонью по лицу, смазывая тени под глазами. - В тот момент я увидел себя. Шестнадцатилетнего, с кулаками, сжатыми от бессилия.
Он подошёл к окну, и дождь за стеклом размыл его отражение. Стейси встала и осторожно приблизилась. Холод пробирался через рукава, заставляя ёжиться.
-Ты же учитель. Ты не можешь... - она замолчала, заметив, как его плечи напряглись.
-Не могу быть человеком? - Он повернулся, и в его глазах вспыхнуло что-то опасное, непедагогичное. - Ты права. Я не могу. Потому что если допущу хоть одну ошибку, она сломается. А я... - он сглотнул, и кадык резко дёрнулся. - Я уже не смогу собрать её.
Его рука дрогнула в воздухе, будто хотела коснуться её волос, но опустилась, сжавшись в кулак. Стейси почувствовала, как запах его одеколона - кедровый, как лес - смешался с горчинкой кофе.
-Ты боишься, что она станет твоей ошибкой? - Прошептала она, и слова повисли в воздухе, как тучи над школой.
-Нет, - Эрни горько усмехнулся. - Боюсь, что я стану её.
На столе лежал конспект Шани - страницы, испещренные не формулами, а рисунками: глупые рожицы, стрелки, ведущие в никуда, смайлики с треснутыми сердцами. Он провел пальцем по каракулям, оставляя невидимый след.
-Она приходит ко мне не за советами. Она приходит, потому что я единственный, кто не пытается её «починить», - он резко смахнул тетрадь со стола - та упала на пол с тихим шелестом. Стейси вздрогнула. - Не лезет в душу с дежурными шутками, как Жак. Не осуждает за попытки, как её мать. Но если я переступлю черту... - он посмотрел на шов склеенной кружки. - Она перестанет видеть во мне безопасное место. Я стану просто ещё одним, кто хочет от неё чего-то.
-А ты... хочешь? - Вопрос вырвался шёпотом, но эхо разнесло его по классу.
-Хочу, чтобы она научилась хотеть себя, - его взгляд, направленный на неё, на мгновение стал прежним - тёплым, искрящимся. - Не моё внимание, не одобрение - себя. А для этого мне нужно остаться по эту сторону зеркала.
Он прижал ладонь к стеклу. За окном дождь смывал город в акварельные разводы, растворяя чёткие границы между «правильно» и «неправильно».
-Даже если... - прежде чем он закончил фразу, Стейси заметила, как его горло сжалось. - Даже если иногда хочется разбить его.
Он отдернул руку, оставив мутный отпечаток на поверхности. Стейси подошла ближе. Её плечо почти коснулось его руки, но она сознательно сохранила расстояние, ровно такое, чтобы он чувствовал присутствие, но не давление.
-Ты же говорил мне, что шрамы - это история, - она подняла рукав, открыв бледную полоску на запястье. - Этот - о страхе. А вон тот... - взгляд упал на кружку, - о том, что даже разбитое можно собрать.
Эрни обернулся. В его глазах мелькнуло что-то родное, но тут же погасло, словно он поймал себя на опасной мысли.
-Ты стала мудрее меня, - он усмехнулся, но голос сорвался на полуслове. Его пальцы нервно перебирали рукав рубашки. Стейси тоже делала так, когда волновалась. - Но с Шани всё сложнее. Она...
Эрнест запнулся, и Стейси увидела, как его взгляд непроизвольно скользнул к конспекту, который открылся на странице с рисунком кота, утыканного стрелами.
-Может, она не хочет, чтобы её «чинили», - продолжила за него Стейси. - Может, ей нужно, чтобы кто-то увидел её трещины и сказал: «Да, больно. Но ты живая».
Эрни резко вдохнул, слова ударили его куда-то в район солнечного сплетения. Он отвернулся, но Стейси успела заметить, его предательски дрогнувшую нижнюю губу.
-Ты прав, - прошептала она, кладя руку на его плечо. Мышцы под пальцами были твёрдыми, как камень. - Ей не нужен герой. Ей нужен человек. Даже если... - Стейси сделала паузу, выбирая слова, - даже если этот человек иногда хочет быть чем-то большим.
Он не ответил. Только кивнул, продолжая буравить взглядом двор школы. Но когда Стейси собралась уходить, его голос остановил её у двери:
-Спасибо, - он прошептал так тихо, что слова едва долетели. - За то, что не стала спрашивать лишнего.
Она обернулась, Эрнест стоял, сжимая в руке тетрадь. Бумага смялась, от падения, но он тут же осторожно разгладил её ладонью, будто боялся причинить боль даже бумажному изображению.
-Я же училась у лучшего, - она провела пальцем по надписи на кружке, пародируя его любимую ухмылку. «Лучший учитель-зануда» - её подарок на День Благодарения.
Эрни фыркнул, и уголки губ дрогнули, выдавая улыбку:
-Тогда моя миссия выполнена. Теперь ты официально готова читать лекции о том, как правильно вздыхать от скуки, - он сделал глоток холодного кофе.
Стейси закатила глаза и двинулась к двери. Эрни тут же крикнул вдогонку:
-Не забудь домашнее задание! Тема: «Как игнорировать друзей три дня, сохраняя томный вид».