Эксперимент

Ссора принесла с собой опустошение и беспомощность. В школе мне часто бывало одиноко, но ни разу в жизни я не оставалась совсем одна. Теперь же Тайрон, Рэй и Кэтти продолжали общаться, а я словно исчезла из их мира. Они игнорировали моё существование, даже не смотрели в мою сторону. Тайрон перестал улыбаться, всегда был серьёзен, а Рэй пытался его рассмешить. Они будто поменялись местами. Кэтти мне было слишком больно даже искать взглядом: моё сердце было разбито нашей утраченной дружбой. Остальные монстры переглядывались, не понимая, что послужило причиной такого скандала. Не в силах выдерживать их взгляды, я перестала выходить из камеры и целыми днями сидела на кровати, пялясь в стену. Слёзы не переставали литься несколько дней. К счастью, Эммелина была занята и почти не устраивала тренировок. В единственный раз, когда она пришла за мной, я сказала: "Убейте или накажите, я не пойду. Мне плохо". Не думаю, что я смогла бы просто встать с постели. Эммелина прислала ко мне Миранду, но та смогла принести только успокоительный отвар.

— Прости, дорогая, мне нет смысла пичкать тебя лекарствами. От душевных ран ничего нельзя прописать.

Через какое-то время мне стало полегче. Чтобы не сойти с ума от одиночества и безделья, пришлось заставить себя что-то делать. Но тренировок, как назло, не было. По ИНЖ пополз слух, что они с МакВизардом проводят новые исследования. Мне сказал это Джейсон. Мы понемногу начали общаться, хотя первое впечатление друг о друге у нас сложилось не самое хорошее. Он не смог влиться ни в одну компанию, а я была изгнана из своей. Так мы нашли утешение друг в друге. Я рассказала ему о побеге, и глаза парня вспыхнули. Как и для меня, свобода для него была очень важна. В один день он спросил меня:

— Ты знаешь, есть ли тут кто-то с фамилией Грант?

Я нахмурилась, перебирая всех знакомых мне монстров в уме.

— Насколько я знаю, нет. Ну, у нас в "СОВЗ" такой фамилии нет, но насчёт других отделов не смогу сказать наверняка. А что такое?

— Да так.

Джейсон выглядел печально. Обычно я не давила на него, но сегодня осторожно уточнила:

— Ты кого-то ищешь?

— Брата. Он пропал почти два года назад. Я думал, что смогу найти его.

— Ох, мне очень жаль. Может быть, он в других отделах? Я спрошу у одной знакомой из "ЛИЭС", хорошо?

— Спасибо, Сабрина.

Из-за наличия кучи свободного времени я переделала все дела: подписала новые рисунки, прибралась и натренировалась в управлении инстинктами. Слух и зрение получались нормально, но лучше всего мне давалось обоняние. Стоило только захотеть, и вокруг уже кружили разноцветные нити. Я выделяла нужную и вдыхала её запах, определяя, чему он принадлежит. Так же я наконец-то научилась полностью управлять своим хвостом и ушами. Но, несмотря на все эти достижения, я всё равно скучала по друзьям и считала дни. Прошло уже полтора месяца с того момента, как я стала монстром.

Плакать больше не хотелось — слёзы давно закончились. Когда апатия прошла, я вновь стала выходить из камеры. Теперь моей целью стала организация побега. В первый же день я столкнулась с трудностями. Ребята рассказали остальным монстрам, что я заодно с МакВизардом, и на меня смотрели, как на предательницу. Когда я зашла в столовую, разговоры прекратились, все смотрели на меня и перешёптывались. Я словно стала отщепенкой: изгой среди изгоев, неудачница среди неудачников. В первый день я старалась ни на кого не смотреть, хотелось стать маленькой и спрятаться. Быстро поела и ушла. Желание разреветься щипало глаза. Джейсон, которому я рассказала эту историю, хмыкнул:

— Но если ты не виновата, докажи им это. В конце концов, правда всегда всплывает.

Это был хороший совет, и я последовала ему. На следующий день, полная решимости снаружи, но панически трясущаяся внутри, я распахнула двери столовой и остановилась на середине помещения. Ждать, пока монстры обратят внимание, не приходилось, их глаза и так были нацелены на меня. Чувствуя, как всё внутри каменеет, я начала говорить:

— Думаю, все уже знают, что МакВизард подослал видео, в котором выставил меня предательницей и шпионкой. Это ложь. Мне ненавистен он, ненавистен этот центр. Всё, чего я хочу — сбежать. Знаю, завоевать доверие сложно, вернуть его ещё сложнее. Я только прошу вас подумать, что будет, если вы позволите ему рассорить нас. Где гарантия, что такое видео с кем-то из вас не придёт однажды на наши панели? Я не имею дел с МакВизардом, не шпионю для него. Не знаю, как он подделал запись с видеокамер. Я не виновата в том, в чём меня обвиняют, — на этих словах я посмотрела на Кэтти. Она должна мне поверить, она же меня знает. В глазах подруги я увидела тоску. Затянулась пауза. Тихо, но чётко Хлоя спросила:

— Ты действительно хочешь продолжить организовывать побег? Считаешь, они смогут тебя принять обратно?

Я перевела взгляд на неё. Девушка на удивление не усмехалась, как обычно, а смотрела на меня с пониманием. Это было так странно. Я имею в виду, до этого Хлоя вела себя так, словно я бешу её одним существованием. Даже непонятное выражение, с каким она на меня временами смотрит, ушло. Помедлив, я ответила:

— Я надеюсь на то, что мне позволят вернуться. Мне не сбежать одной, я нуждаюсь в вас.

Признание собственной слабости далось с трудом. Монстры молчали, переваривая всё сказанное. Я избегала смотреть на друзей, не зная, что найду на их лицах.

— Я сосед Сабрины, — раздался вдруг тихий голос. Я отыскала глазами Джейсона, который улыбнулся мне.

— Я видел, что с ней происходило всё это время. Такие эмоции не сыграть. И я не видел, что МакВизард что-то ей присылал или присылал кого-то.

— Знаете, я согласен. МакВизард больной, ему что угодно могло прийти в голову. Если мы не верим друг другу, о каком побеге может идти речь?

Я удивлённо взглянула на Джеральда, который выступил вперёд. Рядом с ним замерла Молли с наполненным сочувствием взглядом. Очень быстро все сошлись на одном и том же: я снова в команде. Благодарность распирала меня, от облегчения хотелось броситься всем на шею, но я не стала. Сразу же мы продолжили работу.

Всё вернулось на круги своя. Целыми днями мы сидели в столовой, планировали, разбирали возможности. Друзья со мной по-прежнему не общались и избегали. Сначала я думала, что это пройдёт, но дни шли, а я, хоть и вернулась в команду, для них оставалась чужой. Нервы у меня уподобились натянутым струнам — задень, и оборвутся. Я была раздражительной и готовой сорваться на любом. Страшно было от того, что я не всегда могла определить, чьи это эмоции — мои или рыси, следовательно, и контролировать вспышки не получалось. Полузвери, чутьем определяющие моё состояние, неодобрительно косились на меня, но помалкивали. Эндрю, и раньше не слишком дружелюбный, теперь вовсе шарахался в сторону и торопился пройти мимо. Но, несмотря на моё состояние, работа шла в гору.

Наилучшим вариантом для побега мы считали время тренировки. Джеральд достал план центра, Рэй устранил мелкие препятствия, Кэтти нашла способ отключить камеры слежения. Наконец-то всё было готово. Лишь одно не давало мне покоя — Джейсон серьёзно заболел, и бежать с нами не смог бы. Я навестила его в лазарете, но он крепко спал. Миранда сказала, что он ещё пять дней будет под её присмотром. Проблема с каждым днём разрасталась: времени становилось всё меньше. Кто-то начал нас подозревать, потому что охранники всё чаще появлялись на нашем этаже. Мы сразу замолкали, старались разойтись, но напряжение нарастало. Решение о Джейсоне принимали Тайрон и Джеральд, но их поддержало большинство.

В четверг прошло генеральное собрание. План был продуман до мельчайших частиц, ребята готовы, и ничто не должно было нам помешать.

— Итак, всё готово. Никто не забыл свои действия? — спросил Тайрон.

— Да, — хором откликнулись монстры, а Молли добавила:

— Всё будет нормально.

— Может, ещё раз пройдёмся по плану? — неуверенно предложила я и тут же пожалела. На меня устремились раздражённые взгляды присутствующих.

— Ага, в шестой раз, — саркастично отозвался Рэй, — мы же такие тупые, что не можем запомнить простые действия.

— Зато точно ничего не пропустим, — огрызнулась я. Ну почему, стоит мне теперь что-то сказать, как Рэй вмешивается и начинает издеваться?

— Да ладно тебе, Сабрина, — попыталась сгладить острые углы Молли, — мы уже наизусть это выучили.

— Всё пройдет, как по маслу, — чётко заявил Тайрон, и все кивнули.

— Операция начнётся завтра на тренировке. Хлоя, ты точно слышала, что Эммелина освободилась?

— Да.

Девушка посмотрела на меня. Мне показался укор в её глазах. Или это что-то другое? Не могу понять. Мне едва удалось подавить растущую внутри злость. Почему она опять так смотрит?

— Их исследование с МакВизардом закончилось, и завтра будет тренировка, — настояла Хлоя, отведя от меня глаза.

Тайрон выглядел убеждённым.

— Хорошо. Сейчас расходимся, обязательно высыпаемся, а завтра никаких совещаний и перешептываний! Ведите себя, как обычно, не вызывайте подозрений. Помните, у нас только одна попытка, единственный шанс. До завтра.

Монстры по двое, по трое выходили из столовой. Я следовать совету Тайрона не собиралась, а потому осталась сидеть. От этой операции зависела моя последующая жизнь. Сил нет находиться в этом центре! Но пришло осознание: жизнь не станет прежней. Я не смогу больше влюбиться, ведь буду вспоминать о Тайроне. И вообще не смогу приблизиться к кому-либо так, как это было с друзьями. Я человек, которому очень сложно открыться и довериться людям, я должна сначала узнать их поближе. Возиться со мной никто не захочет. Теперь я никому не нужна. А мои родители? Что станет с ними, когда я в таком виде вернусь домой? Смогут ли они принять меня? И смогут ли врачи вылечить это? Даже если так, я не смогу притворяться обычной после этого состояния полузверя, монстра. "Что я буду делать в том мире? Что со мной станет? Мне там уже нет места", — горько думала я.

— Ну и что с того? — случайно произнесла вслух, и слова тучами повисли над головой, — я всё равно сбегу, даже если там стану изгоем.

На глаза навернулись слёзы. В воображении возник Тайрон, его весёлая улыбка, взлохмаченные волосы и задорные искры в глазах. Именно таким он останется в моей памяти. Но презрительный взгляд я никогда не смогу забыть тоже. Две слезинки скатились по щекам, одна за другой. Я стёрла их ладонью: не хватало еще разреветься. Я же сильная, я справлюсь с этим. Монстры не плачут, а я монстр! Надо взять себя в руки...

— Тайрон, мне так плохо без тебя... — сорвался с губ тихий всхлип. Да уж, сильная девушка, ничего не скажешь. Но отрицать очевидное бессмысленно — мне нужен Тайрон. Сейчас именно он, а не Кэтти. Подруга всегда хотела, чтобы у нас все было хорошо, а проблемы устранялись и забывались. Но Тайрон умел сесть рядом, обнять и молчать, просто молчать. И тишина не была неуютной, когда людям нечего сказать друг другу, а такая, когда понимаешь без слов того, кто рядом.

Я совсем расстроилась и уже не вытирала слезы. Свет в столовой давно погас, но я довольно долго просидела в тишине, не двигаясь. Подперев голову руками, вспоминала прежние дни, когда мы были друзьями. Образы, словно старые фотографии, мелькали перед глазами. Погрузившись в них, я задремала и проснулась от почти неслышимого шороха. Вслед за ним в помещение скользнула узкая полоска света, задержалась на полу на секунду и исчезла. Я осмотрелась — никого. Значит, кто-то был тут всё время и сейчас ушел? Но зачем кому-либо стоять так долго в темноте и не шевелиться? Да и как я могла не почувствовать чужого присутствия? Этому не нашлось объяснения.

Неужели это наблюдало за мной? Не могло же мне присниться такое, ведь я просто дремала, вспоминая друзей. Мне стало страшно: дал о себе знать тянущийся из детства страх необъяснимого, того, чему люди не могут найти причины. По спине змеей прополз холодок. За окном тем временем забрезжил рассвет, и я поскорее ушла в камеру. Вновь накатило понимание, что мы сбежим, и я больше никогда не увижу Тайрона. А он никогда не узнает правду о том, из-за чего мы поссорились. Допустить это я не смогла и поэтому написала письмо, вложив в него все свои эмоции и стараясь понятно объяснить ситуацию. Надеюсь, после него Тайрон перестанет думать обо мне так плохо. Итак, письмо написано, и я приготовилась отдать его при встрече.

На сегодняшнюю тренировку я одевалась особенно тщательно. Затянула волосы в хвост, надела спортивную форму, а под нее свою тунику. Джинсы, к сожалению, оказались слишком неудобными для тех действий, что я должна буду совершить, поэтому их пришлось оставить. В потайной карман туники спрятала все свои рисунки и письмо Тайрону. За минуту до прихода Эммелины я вышла из камеры. Недавно в них провели небольшой ремонт. Теперь необязательно было ждать сотрудников, чтобы выйти. Панелям задали постоянное время открытия дверей: перед тренировкой, во время завтрака, обеда и ужина. Разумеется, панель сравнивала свое время со временем главной системы управления, и открыть камеру, изменив время, не получалось.

Я вышла из камеры и столкнулась нос к носу с Кэтти.

— Извини, — машинально произнесла она, не глядя, на кого налетела. Я заметила, что её всю колотит и бьёт мелкая дрожь. Девушка теребила непослушными пальцами прядь волос. Я слегка улыбнулась — Кэтти всегда так делала, когда нервничала. До боли знакомый жест вызвал ненужные воспоминания.

— Да нет, это я растяпа, — откликнулась я, пристально глядя на девушку. Как она отреагирует, когда увидит меня? Кэтти подняла взгляд, уголки её губ приподнялись и вновь опустились.

— Удачи, — ответила она.

— Всем нам, — пожелала я в ответ. Итак, дороги назад нет. Операция побег началась.

Разминка, на мой взгляд, тянулась слишком долго. Или просто Хлоя никак не хотела помогать нам. По окончанию разминки она отправилась к Эммелине с докладом. Мы переглянулись, теперь пришло время парней. Рэй и Джеральд стали громко переругиваться и, сцепившись, покатились по земле. Выглядело это, как настоящая драка. Эммелина вскочила и, держа дубинку-электрошокер наготове, направилась к дерущимся. Дотронувшись ею до каждого, она удовлетворенно хмыкнула, когда парни, тяжело дыша, откатились друг от друга. Пока женщина выговаривала им за несоответствующее поведение, Тайрон подал условный сигнал Кэтти и Молли. Те вдвоём набросились на тренера. В тот же миг Тайрон ногой вышиб у неё из рук дубинку. Рэй и Джеральд помогли обездвижить Эммелину, а я следила, чтобы на шум никто не прибежал. Всё случилось так быстро, что я не успела даже понять, когда Эммелина перестала сопротивляться. Наверное, нам помог эффект неожиданности. Хлоя и Эндрю ошеломлённо смотрели на всё это.

— Спокойно. Главное, не кричите. С ней всё в порядке, она просто без сознания, — втолковала я им, серьёзно опасаясь, как бы они нас не выдали.

— Вы не предупредили, что так будет! — набросилась на меня Хлоя.

— Опасались, что вы нас сдадите, — извиняющимся тоном откликнулась я, копаясь в карманах Эммелины. Наконец нашла, что искала, — металлическую карточку-пропуск.

— Есть!

Тайрон забрал у меня пропуск. Я подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Там никого не было, и я махнула рукой ребятам.

— Можно идти. Вы с нами? — спросила я Хлою.

Она заколебалась. Переглянувшись с Эндрю, который явно не хотел оставаться в меньшинстве, Хлоя кивнула.

— Мы с вами. Всё может получиться.

Мы улыбнулись — всё-таки нас теперь больше.

— Теперь не шумим и вместе идем к выходу, — произнес Тайрон.

Наша процессия медленно и осторожно двинулась вперед. Сердце колотилось, как безумное, мне казалось, все слышат его неровные удары. На душе грузом висела тоска. Я не знала, что мне делать в обычном мире, общество просто не приняло бы меня такой, какой я стала. К тому же, не было уверенности, что родители захотят иметь такую дочь.

Мы пересекли первый этаж, направляясь к выходу. Осталось только отвлечь охранников. Теперь в игру вступала Молли. Её задачей было привести их к притаившимся за углом парням.

— Эй, стой! — окликнули охранники её.

— Извините, вы не подскажете, как пройти в лазарет? — слабым голосом спросила Молли, — мне стало плохо на тренировке.

Я представила, как она старается выглядеть больной и ей это удается. Видимо, на охранников такое представление тоже подействовало.

— Рик, я провожу её до Брайтон, — произнес один из них. Я испуганно взглянула на Джеральда, стоявшего рядом — это было не по плану! Но Молли справилась, она охнула и притворилась упавшей в обморок.

— Чёрт, отключилась, — выругался охранник, — помоги-ка донести её, рога слишком мешают.

Едва мужчины поравнялись с поворотом, из-за угла резко появились Треверсы и оглушили обоих. Я подхватила Молли на руки, не позволив ей упасть. Кэтти сразу же кинулась в пункт наблюдения и долго возилась с камерами. Мы нервно затаились.

— Готово! — Наконец крикнула она, — камеры отключены.

Мы подошли к ней. Действительно, экраны были пусты, лишь иногда по ним пробегала волнистая полоса.

— А поле ты нашла? — уточнил Тайрон.

— Не нашла, как отключить, но я поставила таймер на сброс настроек. У нас будет пять минут, чтобы добраться....

— Ребят, кажется, у нас проблемы, — позвала Хлоя. Мы вернулись к ней и застыли, в неверии глядя на перемену. Еще вчера выход преграждали массивные двери, но их место заняла одна сплошная металлическая пластина. На ней не было ни единой щели, ни скважины.

— Полагаю, это в ваши планы не входило? – едко заметила Хлоя.

Подтягивались остальные и выражали свои чувства ругательствами. В воздухе ощутимо запахло страхом.

— Кэтти, ты сможешь открыть это? — спросила я единственного человека, который мог хоть что-то сделать. Подруга начала осматривать и ощупывать преграду. Затем попробовала поднести к интерфейсу карточку Эммелины.

— Ничего не выйдет!

Мы обернулись, и кто-то из девушек вскрикнул: единственный выход из коридора преграждали МакВизард, Эммелина и двадцать охранников с электрошокерами.

— Вы все будете наказаны за попытку побега. Вы думали, что у вас был шанс?

Мы все переглянулись.

— Как вы узнали? — озвучила я общий вопрос.

— Ну же, мисс Эванс, неужели вы до сих пор не догадались? Я был о вас лучшего мнения, — нарочито заботливым тоном осведомился профессор.

— У вас был доносчик, — внезапно севшим голосом произнесла Молли.

Все вокруг ахнули. Рысь ощутила колебания воздуха — это монстры отодвинулись от меня.

— Именно, мисс Айрен. Не желаешь ли, сын, показаться?

Никакой реакции с нашей стороны. Все сбились в кучу, и никто не вышёл.

— Вам бы определиться, профессор, — выдела я обращение, — кто для вас шпионит.

— Взять их! — ничего не дрогнуло в лице МакВизарда, когда он отдал этот приказ и проигнорировал мои слова.

Охранники, держа своё оружие наготове, ровным строем двинулись на нас. Напуганные и растерявшиеся, ребята не сопротивлялись, но я твёрдо решила задать жару тому, кто приблизится ко мне. Едва мужчина подошёл, моя нога взлетела вверх и выбила из рук незадачливого охранника электрошокер. Замечательный приём, который я позаимствовала у Тайрона, сработал ещё раз, и второй охранник тоже остался застигнутым врасплох. Помогли и упражнения, которым Эммелина обучала нас на тренировках. Но останавливаться я не собиралась. Меня не так-то просто поймать! Краем глаза я увидела, что остальных уводят, и лишь трое отчаянно сопротивляются, следуя моему примеру. Чтобы понять, кто это, мне хватило одного взгляда, ведь среди охранников мелькнули две шевелюры — рыжая и золотистая, а рядом с ними макушка с серыми ушами. Зазевавшись, я пропустила момент, когда мой противник поднял электрошокер. Нога взлетела, но охранник ждал этого и увернулся. Следующий удар пришёлся мужчине в челюсть. Но моего плеча коснулась дубинка, и ток пробежал по телу сверху вниз. Мне удалось устоять и не закричать, но, отступая назад, я запнулась о что-то и полетела на пол. Ушибленные колени и локоть саднили, я вскочила, но не так быстро, как нужно было.

Охранник моментально скрутил мне руки за спиной, и рывком повёл за остальными монстрами. Я беспомощно оглянулась на Тайрона: братья всё ещё сопротивлялись, хотя охранников было вдвое больше. Парень поймал мой взгляд и вымученно улыбнулся. Сердце взметнулось и сильно ударилось о грудь. Еще не всё потеряно!

Нас долго вели по отделам ИНЖ, пока мы не оказались в огромном помещении. От яркого света я зажмурилась. Когда освещение перестало резать глаза, я с любопытством и страхом осмотрелась. От увиденного по спине прополз прилипчивый ужас. Большая комната была пыточной. Может, для сотрудников она имела другое название, но для нас это была именно камера пыток. Вдоль стен находились кабины, наказанный прислонялся спиной к стене, его приковывали и отходили. Затем включали прибор и наводили светлый луч на монстра. Что происходило дальше, я сказать не могла. Подозреваю, что скоро смогу узнать это.

Охранник толкнул меня к кабинке, железной пластине в человеческий рост, и сомкнул на ногах и руках металлические оковы. Я заметила, что Тайрона поместили справа от меня, а напротив оказалась Молли. Взглядом я поискала МакВизарда: тот махнул рукой, отдавая приказ начинать. Мне было так страшно, но я старалась не позволить ужасу завладеть мной. В конце концов, это просто наказание, не убьют же нас? МакВизарду же нужны его создания. Естественно, я не была бы собой, если б не попыталась вырваться, потом ещё и ещё. Сплав, из которого состояла пыточная, не позволял монстрам разрушить или деформировать кабинку и оковы. Бесшумно заработала большая цилиндрическая камера, наводя на меня блестящий чёрный объектив. МакВизард и охранники ушли, оставив нас. На аппарате загорелся маленький мигающий огонек, объектив расширился, и мне в грудь ударил яркий оранжевый луч. Я напряглась и подготовилась к боли, но ничего не происходило. Затем всё тело свело судорогой, но на этом действие закончилось. Я недоумённо повертела головой, пытаясь понять, что это. У меня сбой или так и должно быть? Но, судя по всему, у других ребят лучи тоже не приносили вреда. Я поймала настороженный взгляд Кэтти и дважды моргнула, когда она вопросительно мотнула головой. Это был наш условный знак, означавший «да». Обычно мы так перемигивались на уроках. Я вновь обратила внимание на луч. Мне показалось, что он стал чуть ярче, но пока его действие сводилось только к онемению. Я уже устала стоять, тело словно налилось свинцом.

Я подумала: "Интересно, долго это будет длиться? А луч пахнет или нет?". Тут же закрыла глаза и глубоко вдохнула. Луч ничем не пах, но в ноздри ударил запах всеобщего недоумения. Доверяясь своему обонянию, я пробиралась сквозь дымку запахов и отделяла их друг от друга. Вот цитрусовый запах Кэтти (в одиннадцать лет подруга загорелась желанием пахнуть чем-нибудь приятным, как я. Она целых три года везде ела апельсины и лимоны, душилась туалетной водой с ароматом цитрусовых и натиралась ароматическими маслами, пока этот запах не сроднился с ней). Подруга испытывала обиду и страх. А вот Тайрон и Рэй чувствовали злость, волнение и вину.

Внезапно тело пронзила острая боль. Я изогнулась и вскрикнула. Одновременно со мной так же сделали и остальные. Мы кричали, но я слышала лишь собственный жалобный вопль. Было прочное ощущение, что кости ломают, стирая их в порошок. Меня рвало на части, тело пронзали длинные гвозди. Мышцы напряглись, достигнув предела. В жилах словно тёк расплавленный металл. Резко исчезло зрение: только новые вспышки боли вызывали в черноте яркие пятна. Не знаю, почему я не отключилась и продолжала чувствовать всё. Мышцы будто начали сжиматься и растягиваться. Я думала, что они не выдержат напряжения и оборвутся. Меня будто тянули в разные стороны и стучали молотками по голове. В ушах стоял вой, рот сам по себе открывался и жалобно вскрикивал с каждым ударом. Из глаз давно уже текли обжигающие слёзы.

Адские пытки длились так долго, что я была готова на всё, лишь бы их прекратить. Не осталось мыслей, только та, которую в меня вколотили: "Хоть бы это кончилось! Я не могу больше! Я сделаю всё, что они хотят!".

Когда оковы сняли, я пошатнулась и чуть не упала в обморок. Чувствовала себя истощённой, слабой и едва шевелящейся. Было ощущение, что меня разбили на множество осколков. Но после всего нельзя, чтобы мучители увидели мою слабость. Я покажу им, что меня просто так не возьмешь! Постаравшись выпрямиться, я медленно передвигалась вдоль стены, опираясь на неё руками. Но возле самого выхода запнулась и смирилась с неминуемым ударом о порог. К большому облегчению, боли не последовало: меня подхватили и поддержали. Сразу же я узнала того, кто помог мне: самый нужный, тот, кто сводил меня с ума, тот, по кому я скучала все эти дни. Мучительно захотелось прижаться к нему, вдохнуть его терпкий запах, но я не решилась. Не стоит забывать, что Тайрон меня ненавидит и помогает лишь из жалости. Наверняка на его лице сейчас написано презрение и отвращение, как в наш последний разговор.