Ребёнок [ЗАКОНЧЕНО ]

Внезапно ты оказываешься на коленях Гука, сидя к нему лицом. Руки всё ещё цепляются за плечи, а ноги по бокам от него разведены.

Ты бы не покраснела, если бы не его горячее тело; всё было бы в порядке, если бы не сильные руки на твоей талии, если бы не взъерошенный вид, если бы...

Но слишком многое показалось тебе желанным, настроение перешло сразу в другую степь, а улыбка опустилась до приоткрытых губ и сорванного дыхания на грани.

Замерли оба, читая в глазах напротив, что будет дальше; каждый ждёт какого-то шага, но в итоге время замерло моментально, стоило вашим взглядам пересечься. Вы оба часто дышите после борьбы, Чонгук аккуратно, еле заметно, пальцами проводит по твоей талии ниже, ты чувствуешь, какие длинные его пальцы, они дотягиваются почти до позвоночника и греют, стискивают, мнут.

Срывается твой выдох, тела подвигаются ближе друг к другу, его горячие руки переходят к заднице - всё это одновременно, в едином порыве, и снова молчание.

Ты боишься спугнуть, Чонгук боится всего, что сейчас хочет сделать, но всё равно облизывает губы и молчит. Уже давно происходящее перешло черту, чтобы назвать это случайностью; пауза затянулась до неприличного надолго, а вы выключили время в своей голове, чтобы по миллиметру делать передвижения.

У Чонгука большие глаза, в них настоящий Гук, без вредной оболочки, под ними синие круги, а тело горячее раскалённой стали, под твоими пальцами вот-вот расплавится.

Пальцы Чонгука на твоей заднице ощущаются правильно, мысль об этом идёт тебе прямо в пах и растапливается там горячим мёдом прямо в возбуждение. Ты ёрзаешь, а Чонгук смотрит на твои губы и не решается никак поцеловать.

В голове не укладывается тот факт, что ты готова поцеловать этого вредного, наглого ребёнка. Ты возбуждаешься от его рук, от его тела, от позы, в которой вы находитесь, потому что есть что-то интимное во всей раскрывшейся робости, этом еле заметном румянце на его щеках. В глазах парня снова история, там невысказанное желание, там идёт борьба, потому что одна часть говорит ему «давай уже, действуй», а другая сжалась в комок и просит убежать.

Ты боишься, что если сейчас поцелуешь его, Чон сбежит. Он не привык доверять, а с симпатией тем более не справится, это ощущается по робким сжиманиям ладонями твоих половинок. Чонгук хочет увести взгляд, но перед этим снова заглядывается на тебя, даёт последний шанс.

А ты чувствуешь как он горит под тобой, как молча передаёт сигнал, что это последний раз, когда можно, так что ты наклоняешься к губам как можно ближе и ловишь этот резкий выдох.

Это похоже на последнее покачивание стебля, прежде чем сорвать цветок; этот выдох был самым сладким перед поцелуем, потому что потом шли его сухие, тёплые губы. Ты проводишь языком по ним, ощущаешь их неровность от недавно заживших ран, чувствуешь, как дрожаще раскрывает Чонгук рот и, не зная, что делать, отдаётся тебе.

Он издаёт звуки, совсем тихие и незаметные, но ты всё равно слышишь и таешь. Парень теряет воздух, дышит еле как, потому что от переизбытка чувств не успевает набрать лёгкие, как тут же всё выходит в тихой красивой ноте. Это - своеобразная мелодия его поражения, его дрожи, его первого настоящего поцелуя, поэтому звучит она совсем тихо, но Гук не может сдержаться, он выдыхает поражённо каждый раз, руками всё сильнее сжимая твой зад.

- Гуки, - ласково произносить и отстраняешься, а он, как слепой щенок, льнёт следом и не хочет прерывать поцелуй.

Чонгук под тобой особо не шевелится, руки не передвигает, будто не знает, что позволено гораздо больше. Это почти самый целомудренный поцелуй у тебя, потому что ты только пробуешь губы Чона своими, не лезешь глубже.

Чон сладкий. Он чувствительно отзывается на твои лёгкие укусы губ, хмурится и мычит слегка недовольно, когда ты игриво проводишь языком по ряду его дёсен, а в ответ на недовольство смеёшься короткими выдохами из носа.

Чонгук очаровательный, когда весь зажатый и скованный просто позволяет тебе напирать, вылизывать его губы. Ты никогда не пробовала таких вкусных губ. Они кажутся упругими, горячими и пылкими. От Чона ты ощущаешь малую отдачу, парень лишь повторяет твои движения, но так мило прижимается с лёгким отчаянием, когда ты пытаешься отстраниться.

Для азарта ты ведёшь ведёшь свои руки за спину, накрываешь ладони Гука своими и, схватив, заводишь под свою домашнюю одежду, под бельё и почти смеёшься, потому что парень забавно давится в эту секунду воздухом.

Ты не знала, что Чон может быть таким: податливым, мягким, позволяющим тебе вести и быть сверху. Он дрожит немного, ты чувствуешь промежностью его стояк, к которому он тебя всё ближе за зад толкает, снизу вверх сам подаётся и всё громче мычит с наслаждением.

Всё сильнее его руки гладят ягодицы, ты сама стонешь и выгибаешься во все стороны, лишь бы больше касаний получить от него, а Гук в ответ сам ближе придвигается пахом, под твои бёдра льнёт и даже разрывает поцелуй, чтобы откинуть голову на спинку дивана и простонать низко, с гортанным желанием, выпущенным наружу.

Ты улыбаешься, гладишь его шею и плечи, разглядывая сверху, и вскрикиваешь, когда его пальцы с силой впиваются в зад, раздвигают половинки, а сам он членом трётся о твою промежность грубо, уже откровенно резко, дыша часто и с усердием.

- Господи, что ты творишь? - ты шепчешь, падая на него. От Чонгука пахнет одеколоном, порошком и потом, линия его челюсти прямо около твоего носа и внезапно ты понимаешь, что от него пахнет мужчиной.

Именно взрослым и состоятельным мужчиной, который сейчас через одежду трахает тебя своим членом.

- Чонгук, - ты цепляешься за него, ахаешь и глотаешь воздух, потому что всё, что хотела сказать, вылетает мгновенно из головы.

Парень отвечает тебе лишь когда кончает. Он дёргается пару раз, через сжатые зубы выдыхая тебе в висок, а потом туда же и говорит, ероша волосы, которые щекочут твою кожу.

- Я слушаю, ты что-то хотела сказать? - голос до такой степени хриплый, что ты не можешь собраться воедино. Он пробивает твой мозг и до конца его уничтожает.

- Какого чёрта сейчас произошло? - ты говоришь лениво, еле ворочая языком. Кажется, будто сейчас он скинет тебя с себя, но этого не происходит.

- Я не знаю.