Пари

Маргарита сжимает в руках эту бумажку так сильно, что костяшки белеют. Маргарита прикусывает губу и чувствует солоноватый привкус во рту. Потому что до крови. Маргарите хочется кричать от бессилия, но она бьёт кулаком в стену, разбивая костяшки и уже не чувствуя боли. На душе кошки скребут, даже не скребут, а раздирают её внутренности на куски. 

Удар. Ещё. Ещё и ещё. Холодный пот скатывается со лба, прилипшие волосы мешают обзору, на стене остаются кровавые разводы, а костяшки пульсируют, горят, разбиваются из раза в раз вместе с Маргаритой. Устала. Она устала. Устала так сильно, что хочется действительно всё бросить. Это ведь так логично. Это не её больше дело и не её забота, она вообще не должна была в этом участвовать с самого начала. 

Но кто её в это втянул?

— Ну уж нет, — шипит Рита и бежит в комнату, чтобы разбросать все вещи в поисках телефона и в итоге найти его в куртке, почти разряженный и с разбитым экраном. Но рабочий. Рабочий же. — Блядский ты ублюдок, Асмодей, сам ворвался в мою жизнь, а теперь свалить вздумал? — губы растягиваются в усмешке. — Не-е-ет, это тебе с рук не сойдёт. Ты слишком сильно мне задолжал, — шепчет Марго в каком-то непонятном бреду и кажется, будто всё снова поплыло перед глазами. Она доходит до кухни, чтобы сесть на табуретку, на которой ещё вчера сидел Адский Князь, и набрать знакомый номер. Номер единственной, кому она сейчас может позвонить.

— Алло, — раздаётся в трубке немного сонный голос Яны.

— Ян, — тихо зовёт её Маргарита, приложив ледяную руку ко лбу. А перед глазами плывут кровавые разводы. — Яна...Мне нужна помощь.

— Маргарита, в чём дело?! — сонливость из голоса улетучивается тут же, оставляя после себя лишь беспокойство. Яна, очевидно, проснулась недавно, но, судя по шебуршанию из трубки, уже в панике одевается. 

— Мне нужно надрать кое-кому задницу. В Аду. 

— Что? — Яна замирает и все звуки вокруг стихают. Слышно только нервное дыхание Маргариты по ту сторону трубки. — Прости, что? Какой, чёрт возьми, Ад?! — кричит Яна, ожидая услышать, что это была всего лишь шутка. Но у Маргариты голос убитый до невозможного. Яна не помнит ни единого раза, чтобы видела и слышала её такой. 

— Это...так долго рассказывать, — вздыхает Рита до невозможного тяжело и отчаянно. — Не спрашивай, пожалуйста. Просто скажи, что мне нужно сделать. 

— Умереть, Рита. — после недолгой паузы ответила Яна.

— Тогда я умру, — Маргарита пожала плечами и уже собиралась встать со стула, но остановилась от пронзительного крика Яны.

— Ты с ума сошла?! — заорала девушка в трубку настолько громко, что Маргарите пришлось убрать телефон от уха. — Чёрт, ты реально рехнулась! 

— Не вижу проблемы. Жива я или мертва — не имеет значения.

— Рита! Ох, чёрт, ладно...Но послушай меня, Марго, не всё ведь так просто. — Яна делает глубокий вдох и молчит ещё несколько секунд. — Ты и сама прекрасно знаешь о "Страшном Суде". — Маргарита напряглась. Да, знает. Кто же не знает. — Ты не отправишься в Ад сразу после своей смерти. Вообще не факт, что ты попадёшь в Ад. А если и попадёшь — никто там не даст тебе встретиться с Князем. Это не его работа, а у тебя там не будет никакого авторитета, — Яна говорила медленно, вкрадчиво, говорила то, что Рита и так прекрасно знала, но от этого становилось только хуже.

Маргарита была в растерянности. Впервые с того инцидента с родителями. Тогда она не знала, что ей делать и как дальше жить, как вообще жить. И сейчас было то же самое. Пожирающее изнутри чувство пустоты и всепоглощающей безнадёги. Чувство, будто земля уходит из-под ног. И лучше бы ушла — возможно, так бы она быстрее оказалась в Аду. 

На самом деле, Маргарите всегда было без разницы, куда она попадёт после смерти. Рай, Ад или вообще чистилище(что было вероятнее всего, ведь Маргарита слишком много грешила в этой жизни, пусть и умирать она будет с Богом в сердце), — не имело значения. Девушка не боялась Подземного Царства, в конце концов, Ад не где-то там под землёй, Ад на земле. В сердце каждого человека есть своё личное "Подземное Царство".

— Что мне делать? — спрашивает Рита, точно зная, что Яна ей не откажет. Яна была умным и рациональным человеком, некогда не слишком эмоциональным, но добрым. Она просто родилась с непосильной ношей. Маму её эта участь обошла стороной, ведь в их семье экстрасенсорные способности передаются от бабки к внучке. Просто Яне не повезло. 

— Искусственная остановка сердца, — нехотя на выдохе произносит Яна. — Кузина Юры — Катерина — учится со мной в одном университете, только на хирургическом факультете. Думаю, она сможет помочь...но я не уверена. Юр, — слышится какое-то копошение. Видимо, они спали, когда Маргарита позвонила. Девушка чувствует укол совести. Она такая невежливая, ей стоило бы научиться больше думать о других людях.

— Мм? — слышит она из динамиков сонный голос парня Яны. 

— Позвони Катерине, пожалуйста. 

— Что, прямо сейчас? — Рита готова поспорить, что он сейчас удивлённо вскинул брови. 

— ...Желательно. — Юра на том конце провода тяжело вздыхает и, судя по звукам, встаёт с кровати. И тогда Яна снова обращается к Маргарите: — Я скину тебе адрес, если Катерина согласится. 

— Я у тебя в долгу.

— Ты пожизненно у меня в долгу, — хмыкает Яна и кладёт трубку. 

Маргарита тяжело вздыхает, понимая, что дальше будет только сложнее. Она идёт в ванну и быстро споласкивает руки в воде, смывая ещё не успевшую запечься кровь с костяшек. Морщится от боли, но это хотя бы ненадолго отвлекает от забивающих голову мыслей. Тяжело. Очень тяжело. И голова кружится, наверное, потому что не ела уже чёрт-знает-сколько. Или чёрт не знает. Или знает. Кто их знает, чертей этих. 

А ещё она в зеркало смотрит. Внимательно так. Себя рассматривает. Маргарита вообще редко смотрится в отражающие поверхности, её внешность слишком сильно напоминает о маме, хотя она была красивая, а Рита...у Риты волосы неровно стрижены — сама стрижётся потому что. Глаза какие-то затуманенные, карие, не красивые совсем. И кожа какого-то сероватого трупного оттенка. Как будто она уже мёртвая. А Асмодей её красивой назвал.

— Что же тут красивого? — спрашивает Марго у собственного отражения. — Больной он какой-то. 

Маргарита усмехается и идёт на кухню жарить омлет. Аппетита нет совсем, но она точно откинется, если сейчас хотя бы что-нибудь не запихнёт в себя. Через пять минут девушка уже лениво ковыряется вилкой в тарелке, через силу запихивая в себя злосчастный омлет маленькими кусочками. Кофе в кружке безнадёжно остывает, потому что Рита напрочь о нём забыла, полностью погружённая в свои мысли. Сидит, прокручивает в голове события последних дней, и не понимает, зачем, почему и за что. 

— И чем он сейчас, интересно, занят... — непроизвольно вырывается изо рта и Марго недовольно цыкает. — Ты чего как дура-то, Марго? Совсем рехнулась? Влюбилась, что ли? Да Боже упаси! — и с силой хлопает ладонью по столу от чего кофе в кружке немного расплёскивается. Рита с громким отчаянным стоном кладёт локти на стол, закрывая лицо руками. — Ещё и сама с собой разговариваешь...точно рехнулась.

Это так странно. Марго никогда себя так не чувствовала и тем более не вела. Она сейчас сама себе какую-то безответно влюблённую донельзя школьницу напоминает. Но она уже не школьница. И не влюблённая. И, если уж на то пошло, всё вполне взаимно...

Маргарита усиленно машет головой из стороны в сторону, отгоняя эти глупые, несвойственные ей мысли. 

Она достаёт скомканный лист бумаги из кармана джинсов, чтобы подумать хоть о чём-нибудь, кроме Асмодея. Вертит потрёпанный лист в руках, рассматривая собственный портрет, и пытается понять, шутка это какая-то или нет. Сама знает, что нет, не шутка, но признавать как-то страшно. Загадки, одна за другой, сваливаются на её голову и Рите кажется, что ей просто не хватит времени со всем этим разобраться. 

— Не помер... — вздыхает она. Маргарита прикрывает глаза, силясь вспомнить тот период времени, который она уже давно забыла. Это было ещё до смерти родителей. Был мальчик, с которым она дружила. Он был слабым и хилым, без родителей и без имени. Рисовать любил. Особенно Риту. А ей нравилось, здорово же. Вот только умер он вскоре. Сразу после Ритиных родителей. Тогда-то девушка и осталась совсем одна. — Что же такое с тобой приключилось? 

Маргарита закуривает сигарету, даже не доходя до окна, потому что без разницы уже, она тут одна живёт. Снова одна. Снова в тишине. Раньше как-то не замечалось, да и вечный шум с появлением незваных гостей раздражал, а теперь скучает. Очень даже сильно. Потому что тишина эта какая-то удушающая и напряжённая. Рите не нравится. 

— Где же, где же, где же ты... — бурчит себе под нос Маргарита, прокручивая в голове почти стеревшиеся воспоминания. И внезапно вспоминает одну маленькую, некогда очень важную и значительную деталь. — Точно! — девушка подскакивает со стула, но из-за резкой смены положения темнеет в глазах и она подаётся назад. Стул падает. Марго тоже. Падает, завалившись на бок, и больно ударяется локтями и коленками об пол. И лодыжку жжёт. Подвернула? Да нет...Но это падение становится последней каплей. Нервы трещат по швам.

Маргарита ломается.

— Не плачь. — прикусывает губу до крови и жмурит глаза, ударяя кулаком по полу. Костяшки снова начинают болеть. — Не плачь. Ты ведь сильная. — и тихо всхлипывает.

Тяжело это.

Она встаёт спустя пару минут, трёт чуть покрасневшие глаза, и идёт в комнату, дабы перерыть многочисленные завалы одежды, книг, коробок и ещё бог-знает-чего. Вырывает листик из нашедшегося блокнота и быстро что-то чиркает на клочке бумаги плохо пишущей ручкой. Но разобрать можно. По-желанию. 

Вовремя приходит сообщение от Яны с местом и временем. Маргарита слабо улыбается и, засунув бумажку в карман джинсов, идёт в коридор за курткой. Уж лучше она пошляется по улицам города до самого вечера, чем будет весь день терпеть эту оглушающую тишину.

***

Полумрак.

В кабинете Люцифера всегда царит полумрак, как и в любом другом кабинете, но его полумрак почему-то более особенный. Шахматные фигуры расставлены на доске явно не в пользу оппонента. Этот "оппонент" вообще, кажется, где-то не здесь. Задумчив, непривычно молчалив и угрюм больше, чем обычно. Не истерит даже, хотя Люцифер его плеча успел коснуться, когда Князь только вернулся. 

— Что-то случилось? — спрашивает Люцифер. На его губах играет привычная расслабленная улыбка, вот только других она совсем не расслабляет, а напрягает до жути. Кроме Асмодея. Он вообще сам по себе особенный какой-то. Не боится его даже. Перечит иногда. Не уважает совсем. Не то чтобы Люцифера это напрягало.

— О чём ты? — отвечает спустя некоторое время Асмодей, подняв наконец голову и посмотрев своему начальнику в глаза.

— Ты удивительно молчалив, брат.

— Это плохо? — Князь как-то раздражённо вздыхает. 

— Ах, как же любовь меняет людей! — Люцифер театрально закрывает глаза и кладёт руку на сердце. — Вы как Ромео и Джульетта! Любите друг друга, но не можете быть вместе, потому что ваши семьи враждуют! Ах, как прекрасно и романтично!

— Во-первых, я демон, — раздражённо начинает Асмодей. — Во-вторых, никакая у нас не любовь! И никакие мы не Ромео и Джульетта! — Князь подпирает щёку рукой и закидывает ногу на ногу. 

— Ах, я уже вижу, как ты поёшь ей серенады под балконом! — продолжает Люцифер, не обращая внимания на слова Асмодея. — Ах, романтика-романтика!

— У неё нет балкона!

— А так бы спел? — хитро щурится Люцифер.

— Нет! — Князь с силой хлопает рукой по столу и шахматные фигуры на доске падают, смешиваясь в одну кучу. Он недовольно цыкает и откидывается на спинку кресла, став ещё мрачнее, чем был.

— Ой-ой, — разочарованно качает головой Люцифер, — как нехорошо получилось. А я ведь почти выиграл.

— Дьявол, что ты несёшь вообще? И откуда ты знаешь про...неё? — на последней фразе голос Асмодея слегка затихает, но из-за гробовой тишины падший ангел отлично его слышит.

— У меня свои источники. 

— Велиал. — догадывается Князь. — Убью его. Потом завалю бумажной работой и снова убью. Ему пора бы научиться держать язык за зубами. И чёрт бы подрал этого грёбаного Нибраса с его идиотским пари.

— Ну-ну, не ругайся, — Люцифер примирительно поднимает руки. — Всё хорошо, мой дорогой друг. Любовь — вещь прекрасная. Даже если это любовь к мадам экзорцисту.

— Люцифер!

— Ладно-ладно, — демон хохотнул, а затем снова серьёзно взглянул на своего лучшего друга. — В любом случае, у нас есть дела поважнее.

— Герцог. — догадывается Асмодей и кивает головой. Он не забывал о Бафомете, но Маргарита упорно не хотела уходить из его головы. Он думал, что, вернувшись в Ад, моментально о ней забудет. Но не забыл. А давящее чувство внутри стало только сильнее. Как будто он уже без неё не может. Даже кажется, что рядом с ней дышится свободнее. 

Князь думает о том, что, вообще-то, не следовало уходить. И как она там вообще сейчас? Но это ведь для её же блага. Ей так легче будет. Князь никогда бы не простил себя, если бы Марго из-за всей этой заварушки пострадала. Не её это дело. Ей не следовало вмешиваться, а Асмодею не следовало вмешивать её. 

Идиотское пари каким-то невообразимым образом превратилось в нечто серьёзное. И я сейчас не про назревающий Апокалипсис говорю.

— Что делать будем? — спрашивает Князь, дабы подумать о чём-нибудь, кроме дуры-Маргариты. 

— Я не чувствую его, — вздыхает Люцифер. — Другие — тоже. Вероятнее всего, придётся прочёсывать весь город. 

— Рабочих рук хватит? Москва не маленькая. 

— Как раз это мы сейчас будем обсуждать на собрании, — ответил Люцифер, поднимаясь с кресла. — Идём. Плохо опаздывать.

— Вау, неужели наконец-то стоящая тема для обсуждения, — тяжело вздохнул Асмодей. Лучше уж бумажки обсуждать, если честно.

— Может, в этот раз Левиафан не будет спать. А ты — думать о человеческой девушке.

— Размечтался, — ответил Асмодей, не расслышав последнюю фразу. 

Люцифер снисходительно улыбнулся.

***

Маргарита стояла у чёрного входа в здание больницы, где Катерина — сестра Юры — проходила практику. Эта девушка вообще каким-то чудом согласилась. Наверное, из благодарности к Яне, или из-за того, что была не прочь провести какую-нибудь авантюру. 

Ноябрь. Холодает уже, а Маргарита снова в куртке, потому что искать тёплые вещи времени как-то нет. Да и без разницы. Всегда было без разницы. Сейчас — тем более. Она не помнит, когда в последний раз действительно заботилась о себе, не доводя до состояния полного изнеможения. Кажется, она разучилась любить и беречь себя ещё в детстве. Чувство вины гложет её до сих пор. 

— Заходи, — Яна приоткрыла дверь, пропуская Марго внутрь. Оглядела её с ног до головы, задержавшись на вымученном выражении лица, и тихо выдохнула: — Выглядишь ужасно. 

— И тебе привет, — улыбнулась Маргарита, слегка приобнимая подругу. Яна же стиснула девушку в объятиях так, что ей самой показалось, будто позвоночник Риты сейчас не выдержит. Марго похлопала девушку по сине. — Всё будет хорошо, Ян. Я живучая. 

— Тебе не всегда будет везти. 

— Мне в принципе никогда не везёт. 

На это отвечать Яна не стала, вместо этого поведя Маргариту за собой вниз по лестнице. 

— Что, сразу в морг? — криво улыбнулась Марго. Яна закатила глаза.

— Там дальше помещение есть со старым оборудованием. Его не использует никто, но Катерина сказала, что всё не так плохо. У тебя будет шесть минут, — тяжело вздохнула Яна. — Этого хватит?

— Более чем, — кивнула Марго.

— И...у тебя есть какая-нибудь его вещь? Мы отправим тебя в самое ближайшее к нему место. Я отправлю, если быть точной, — говорила Яна, листая какую-то толстую книгу. Она рассказывала, что это дневник её пра-пра-пра-пра-пра...в общем, от какой-то давно мёртвой бабки, который достался ей от бабки, а её бабке от...впрочем, это не столь важно. Раньше их называли ведьмами, сейчас же Яну зовут ясновидящей. Тяжело ей. Маргарита это точно знает.

— Да. Додумалась захватить с собой, — и Рита достала из кармана куртки белую ленту для волос, покрутив её в руке. 

Дальше они шли молча. Яна — угрюмая, а Марго...Марго спокойная. Почему-то она представляла, по какому сценарию пройдёт эта встреча, а потому было не страшно. Демоны? Плевать вообще. Она уже не маленькая девочка, чтобы их опасаться. Да и, как оказалось, не такие уж они бесчеловечные.

"Слишком много мыслей в голове и хочется как-нибудь поскорее от них уже избавиться, забыться, провалиться во тьму. Ах, если бы всё было так просто, да, Маргарита? Ты медленно сходишь с ума, верно? Все мы сумасшедшие в той или иной степени. Отбросы этого прогнившего насквозь мира. Это нормально, правда. 

Так

Может

Ты

Сдашься 

?"

— Приветик! — до этого момента Маргарита никогда не видела Катю, только слышала о ней от Яны. Всегда хорошее, но ревность так и сквозила. Пусть она и кузина Юры, Яна всё равно не могла успокоиться. Знает, что должна быть с ним, и это уже во второй раз, когда она кого-то любит. Первый был...тяжёлым. Поэтому сейчас она боится, что её собственные глаза её подвели. Впрочем, это всё беспочвенно, а у Катерины смешные рыжие кудряшки, веснушчатое лицо и ясные глаза. Напоминает Маргарите кое-кого. 

— Приве-е-ет, — тянет Марго и отбивает Катерине "пять". 

— Ну что, повеселимся? — заговорчески улыбается Катерина и трёт ладошки друг о друга. — Ложись сюда. — и указывает на какую-то кушетку, а рядом какие-то непонятные приборы. Маргарита в этом не разбирается. Она даже школу не закончила. Только экзорцистскую. 

Маргарита ложится, сняв куртку и оставшись в одной майке без рукавов. Надеется, что они не на девятом круге. А то холодновато будет. Пока Катерина подключает какие-то проводки и напевает под нос странно-весёлую песню, Яна что-то шепчет себе под нос на латинском и рисует на животе Маргариты какие-то символы, в одной руке сжимая ту самую ленту. Маргарита просто решает довериться им, в конце концов, у неё нет другого выбора.

— Шесть минут, помнишь? — напоминает ей Яна. — Ты должна будешь вернуться в место, откуда начала идти. Это точка связывает твою душу с телом. Не успеешь — умрёшь. И Катерина не сможет тебя реанимировать, как бы не старалась. Так что...успей, Маргарита.

Рита кивает и закрывает глаза.

Аппарат поддержания жизнедеятельности издаёт протяжный писк.

***

Атмосфера в зале для собраний всегда очень давящая. Все Князья собираются в одном месте. Все сильные, каждый по-своему, и любого другого демона это душит. Поэтому никто не смеет заходить сюда до самого конца собрания, а у дверей, снаружи, стоит сторожевой, чтобы особо любопытные не грели уши.

Впрочем, эти собрания больше похожи на какой-то цирк.

Левиафан спит — он всегда спит. Астарот любуется на себя в зеркале. Вельзевул переплетает косу в сотый раз и грозится постричься на лысо, потому что задолбали его эти волосы уже. Он так каждый раз говорит, но не делает. Асмодей где-то в своих мыслях опять потерялся. Вроде и сосредоточиться пытается, а не выходит, не выходит. Перед глазами только Маргарита и стоит. А Люцифера только два человека и слушают  — Маммон да Бельфегор. 

— Как я уже говорил, — прокашлялся Люцифер, — наш дорогой брат в опасности. 

— Разве у нас не каждый сам за себя? — чуть косит глаза Астарот, заправляя фиолетовую прядь волосы за ухо и выравнивая складки плаща. — Или я что-то подзабыл?

— Подзабыл. — отвечает вместо Люцифера Маммон. — Подзабыл, что Герцог не просто какой-то там демон, а буквально создатель Всадников. Ты понимаешь, что это значит?

— Снова Апокалипсис. Ну сколько можно-то уже, что не год, так снова какие-то проблемы. А всё из-за человеческих девушек! — вмешивается Вельзевул.

— Дамы тебе чем помешали? — вскидывает брови Бельфегор. 

— А я не прав? — Вельзевул кривит губы в усмешке. — А, Асмодей?

— М? — щурится Князь, лениво переводя взгляд на коллегу. — Что, весь Ад уже об этом гудит? Настолько скучно и одиноко, что вы всем скопом решили обсудить мои взаимоотношения?

— Никто бы тебе и слова не сказал, если бы эта не была экзорцистом. — Вельзевул специально выделил одно единственное слово. "Эта".

— У "этой" есть имя, Вельзевул, — Асмодей изо всех сил старался не выказать своего раздражения, абсолютно равнодушно разговаривая с Вельзевулом. А внутри всё кипело. Да как он, чёрт возьми, смеет.

— Что, защищаешь её? — Вельзевул подался чуть вперёд, по-злобному щуря глаза. Асмодей ему никогда не нравился. Он назвал его "смелым мальчишкой" тогда, при падении, но с каждым годом он начинал раздражать его всё сильнее и сильнее. Истеричный, неприятный, заносчивый и грубый. Считает, что, раз Люцифер к нему благосклонен, то он на порядок выше всех остальных. Впрочем, Вельзевул был единственным, кто так считал. Всем остальным по большому счёту было наплевать.

— Не защищаю, а пытаюсь понять, что за детский сад ты тут разводишь. — Асмодей наклонился к столу, подперев голову рукой. — Ты можешь сколько угодно меня ненавидеть, но тебе стоило бы соблюдать некоторые границы. Я не стану больше с тобой церемониться, мой дорогой друг, — Князь не удержался, съязвив на последних словах.

— Что ты..! — Вельзевул подскочил со своего места, сжав руки в кулаки. Асмодей усмехнулся. Вот и выпустил пар. 

— Довольно. — тихо и вкрадчиво произнёс Люцифер, заставив Вельзевула недовольно цыкнуть. Но один из Князей всё-таки снова уселся на своё место, раздражённо сложив руки на груди и отвернувшись. — Итак...

— Господин! — в залу резко врывается Молох, тот самый, которому однажды досталось от Асмодея. Врывается, весь испуганный и дрожащий. С каким-то глазами ошалелыми. 

— Что ещё? — в голосе Люцифера сквозит непривычное и несвойственное ему раздражение. Его сегодня слишком часто перебивают. Страх, видимо, потеряли.

— Там...там...там...

— Что там? Прекрати мямлить, — подгоняет его Маммон в своей обычной грубой манере. 

— Там женщина! — буквально завизжал демон, который должен был сторожить двери.

— Лилит? Нега? Ламия? Тебе следовало бы запомнить, как они выглядят, — вздыхает Люцифер, устало потирая виски.

— Нет! Она...

— С дороги! — Асмодей резко вскидывает голову, услышав до боли знакомый голос. Молох, не удержавшись на ногах, летит в сторону и врезает в шкаф. Маргарита двумя руками держится за косяк, чтобы не упасть, потому что ноги уже не держат. Она потратила драгоценные две минуты на поиски этого зала и сейчас, стоя здесь, запыхавшаяся, бледная, как смерть, со стекающим со лба холодным потом, она чувствует давящую атмосферу. Она ворвалась к демонам. В целую залу демонов. И ей это дорого обойдётся. Но ей уже глубоко наплевать.

— Что ты...

— Нашла.