Пари

Оглушительный звук выстрела резанул по ушам. И вся жизнь будто перед глазами пронеслась, а в голове только одна мысль:"Не успею. Я не успею.". Где-то вдалеке слышится лязг цепей и кажется, будто сам мрачный жнец провёл лезвием косы по тонкой шее. Затылок обдало холодом. 

Она не успеет.

И, возможно, стой этот мужчина чуть подальше, а не в метре от неё, она бы успела увернуться. Но она не успеет. Всё. Конец. Вот так вот просто, глупо и даже не от цирроза печени. Кажется, что всё происходит, будто в замедленной съёмке, но Марго всё равно не может сдвинуться с места. Ноги наливаются свинцом. Со лба скатывается холодная капля пота.

А потом пуля останавливается в паре сантиметров от лица и кожу будто обдаёт пламенем.

А затем разгорячённый металл падает в ноги и Маргарите кажется, что она уже умерла. Звуки из внешнего мира становятся такими далёкими, перед глазами всё плывёт и приходится облокотиться о стенку, чтобы удержать равновесие. Тяжёлая голова встречается с прохладой каменной стены. Она чувствует ещё. Живая. И дышит.

А потом кто-то истошно вопит. Тот мужчина, что стрелял. Рита смутно видит, как его рука неестественно выгибается назад, роняя пистолет. Слышится хруст костей. Что происходит?

— Тц, как же много от тебя мороки, — и перед Маргаритой появляется широкая спина. Княжеская. Девушка меланхолично думает о том, что никогда не замечала, какие у него, оказывается, широкие плечи. 

— Ч-что за?.. — шайка сатанистов все, как по команде, отшатнулись, пока кто-то из них не заорал: — Никто не предупреждал нас о ещё одном демоне!

— Неудачники, — скривился Князь, наблюдая за тем, как молниеносно скрываются чёрные плащи в ночной мгле. Преследовать он их не собирался. Есть кое-что поважнее кучки придурков. — Эй. Ты жива? — и опускается на одно колено перед осевшей на землю Марго. 

— Ага, — как-то отстранёно кивает Марго, глядя куда-то сквозь Князя. Асмодей вздыхает.

— В тебя первый раз стреляли, что-ли?

— Нет. Но я первый раз видела пулю прямо у себя перед носом, — ответила девушка, постепенно приходя в себя. Попыталась встать, но не вышло. — Дерьмо. Ноги не держат.

— Я тебя не понесу, — Асмодей нахмурился и поджал губы, обдумывая, что же делать. 

— Я и не прошу тебя об этом, — Рита тяжело вздохнула, взъерошив волосы. — Спасибо. — Асмодей промолчал. Вообще-то, он не собирался. Совершенно точно не собирался. Рука дёрнулась, только и всего, он посмеяться над ней хотел, мол, ха, дура, померла. 

— Ой-ой, сестрица! — а это вывалился из-за двери ошалелый Герцог и тут же метнулся к Маргарите. — Ты в порядке?

— Конечно. Вот, так сказать, мирно побеседовала с твоими друзьями. Классные ребята! — криво усмехнулась Марго, чувствуя, как постепенно возвращаются силы. Но встать всё ещё не могла.

— Шутит — значит в порядке, — фыркнул Асмодей. — Ты с экзорцистами что сделал?

— Домой отправил, как только звук выстрела услышал. Пришлось на них морок навести, но ничего, завтра оклемаются. 

— Хорошо, — облегчённо выдохнула Рита. — Надеюсь, они в порядке. 

— Это ты тут чуть не умерла, — любезно подсказал Князь, недовольно косясь в сторону Бафомета, придерживающего Маргариту за плечи. 

— Ты как додумался-то вообще? — вскинула голову девушка, вперившись взглядом в мрачное лицо Князя. — Почему пришёл?

— Да я мимо...

— Ты бы видела, как он подскочил, как только ты ушла! Вот буквально две минуты прошло, а его уже нет! — начал активно жестикулировать болтливый Герцог. — Я ему кричу, мол, брат, братишка, куда же ты? А он мне:"Отъебись, клоун, не твоё дело"! Представляешь? — Маргарита окинула побагровевшего от злости Асмодея насмешливы взглядом и встала. 

— Ну что, домой? — и самой рассмеяться хочется от этой фразы. Кто бы сказал Маргарите пять лет назад, что через некоторое время после ухода в отставку она приютит у себя двух демонов, — не поверила бы. 

Но жизнь забавная штука, если честно.

***

Квартира Марго, наверное, слишком мала для трёх человек, но зато теперь тут не пусто. Теперь тут не тихо. Но надолго ли? Впрочем, какая разница, если теперь, пусть и на время, войдя в квартиру она слышит не мерное гудение холодильника, а возглас Герцога: 

— Ого, диван! — и слышит, как тот с разбегу плюхается на него. 

— Он у вас там что, на полу спит? — в недоумении выгибает бровь Рита, косясь на тяжело вздохнувшего Князя.

— Он из своей мастерской не вылезает. У него там условия далеки от нормальных, так что, как видишь, даже твоему доисторическому и неудобному дивану радуется, — а потом добавляет чуть громче, видимо, вспомнив утреннее происшествие: — Это её диван, придурок!

— Забей, — отмахивается Маргарита, проходя на кухню. — Пусть спит. Я всё равно ещё долго не усну. 

— Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? — поинтересовался Асмодей, усаживаясь на тот же самый табурет, на котором сидел ещё вчера. Так мало времени прошло, но по ощущениям — целая вечность. Крест, кстати, Марго в нормальное состояние так и не привела, поэтому он продолжал мерно покачиваться из стороны в стороны в перевёрнутом состоянии.

— Чай? Кофе? — спросила девушка, наливая воду в чайник.

— А ты в меню есть?

— Нет.

— Жаль. — разочарованно вздохнул Князь. — Тогда кофе.

— Растворимый или обычный? 

— Растворимый, — ответил Асмодей, а затем с интересом отметил, что Маргарита делит один пакетик кофе на две кружки. На губах заиграла какая-то идиотская кривая улыбка.

— Я думала, тебе обычный нравится, — задумчиво произнесла Рита. Асмодей просто сам по себе весь такой серьёзный и горький, прямо как кофе без сахара. А тут вот. Растворимый.

— Нет. Он горький, — поморщился Князь. Он ведь тоже думал, что Марго обычный пьёт. Она ведь вся из себя серьёзная, ещё и водку глушит. А тут сладкое. — Вот Люц горький пьёт. Такая гадость.

— Люц? — переспросила Марго, заливая порошок кипятком. — Это типа...Люцифер? Тот самый?

— Ты какого-то другого знаешь? — хмыкнул Асмодей, перемешивая горячую жидкость в кружке. — Да, тот самый "первый падший ангел", организовавший восстание на Небесах.

— И ты зовёшь его "Люц"? Своего босса? — Марго насмешливо выгнула бровь.

— Ты зовёшь своего босса Палычем. 

— Справедливо. А он тебя как обзывает?

— "Друг мой сердечный" или просто "брат", — пожал плечами Асмодей. — А ещё я иногда называю его Лютиком или Люсей.

— И все в аду так делают? — Рита удивлённо вскинула брови. — Совсем его не уважают, что-ли?

— Нет, только я, — покачал головой Князь.

— И как он выглядит? Симпатичный? — Маргарита слышала, что Люцифер был самым прекрасным ангелом на Небесах, так что возможность выяснить, так ли это, казалась заманчивой.

— Смотря, какие парни тебе нравятся. Но я, определённо, красивее. По статистике, — зачем-то добавил Князь. Но, вообще-то, не соврал. Хотя, дело вкуса.

— Тогда я могу представить, какой он урод.

— Рит.

— Ладно. Так вы...близки?

— А что, ревнуешь? — Асмодей хмыкнул. — Тяжело не сблизиться с тем, кто несколько раз чуть сам не помер, вытаскивая тебя из передряги. Так что да, мы близки, но не в том смысле, в котором ты подумала, идиотка, — заметив недоверчивый взгляд Марго пояснил Князь. 

— Во-от как, — Маргарита недоверчиво прищурилась.

— Да. И спроси уже о чём-нибудь другом, по глазам вижу — хочешь. Вливайся в наш дружный дьявольский коллектив, моя набожная подруга, — Маргарита поморщилась. Подруга. Ещё чего. Но вопрос, который мучает её уже долгое время, всё-таки задала.

— Тогда скажи мне, Княже, где Ад находится? Загляну, так сказать, в гости.

— Ходят слухи, что в Новосибирске.

— Что, серьёзно? — Марго растягивает губы в полуулыбке и тут же прячет её в своей кружке с кофе. Улыбаться Асмодею было как-то странно. 

— Нет. На самом деле, Ад находится в тонком мире. Проще говоря — в астрале, — начал объяснять Князь, всё ещё перемешивая свой кофе. — Вся нечисть — это существа из тонкого мира. Кто-то обитает в Преисподней, кому-то перепадает местечко в Райских Садах — хотя, как демон, сбежавший оттуда, могу с уверенностью сказать, что там до невозможного скучно и в глазах рябит от обилия белого цвета — ну, и оставшиеся, которые не попали в первые две категории, блуждают во тьме. У каждого своё место, так сказать. 

— И когда ты собираешься вернуться? — Маргарита подняла на Асмодея какой-то слишком уж серьёзный взгляд, но он этого не заметил, полностью сосредоточившись на кружке.

— Как только разберусь с одной маленькой проблемой в виде тебя, — и осёкся. — Я имею ввиду...Как только помогу тебе разобраться с проблемой. 

— Ты сюда, вроде, поработать пришёл, — Маргарита криво усмехнулась. Князь тихо выругался. — Давай начистоту, Асмодей. Зачем ты здесь? И какие у тебя были причины спасать меня? Я ещё вчера утром сказала тебе, что не собираюсь за тобой гоняться, но ты всё равно пришёл в бар. Зачем?

— Я просто по уши в тебя влюблён. — развёл руками Князь. Девушка тяжело вздохнула. — Я серьёзно, Рит. Какие тут ещё могут быть причины? — и, возможно, не будь Марго экзорцистом, она бы повелась. Но она экзорцист. И она не повелась.

— Ты не скажешь? — в последний раз.

— Я уже сказал, — не скажет. 

— Я действительно не понимаю, что заставляет тебя проводить время с человеком, которого ты на дух не переносишь и который на дух не переносит тебя, — Марго устало потёрла виски. 

— А ты ненавидишь меня?

— То, что ты спас мне жизнь, не сделало тебя героем в моих глазах. Я по-прежнему вижу в тебе лишь сгусток тьмы, — и Князь понимает, что она ни на секунду не забывала о том, кто он есть. Хотя, ему ли об этом говорить? Она для него тоже не больше, чем объект. Жертва обстоятельств, по счастливой случайности оказавшаяся той маленькой девочкой, что так отчаянно кричала на пустом кладбище. — Не пытайся строить из себя непонятно что. Ты тоже ненавидишь меня. И, наверное, даже сильнее, чем я тебя.

— Кто знает, — лениво повёл плечами Асмодей. — Как я уже сказал, я просто по уши в тебя влюблён. Интересно, ответила ли бы ты как-то иначе, будь я, скажем, ангелом? Как бы всё обернулось, если бы я тогда не подал Люциферу ту идею? 

— "Ту идею"? О чём ты? — Рита заметно напряглась. В истории не говорится о том, что идея переворота пришла в голову не Люциферу.

— Ты знаешь, что демоны не летают? — меланхолично начал Асмодей. — А знаешь, почему? Потому что нам нечем летать. Создатель ревнив, но и его дети — тоже. Представь, что ты у своего отца была самым родным и любимым ребёнком, но в один прекрасный день он притащил в дом какого-то мерзкого оборванца и сказал преклонить пред ним колени. Как бы ты поступила? Уверен, ты бы не обрадовалась. Как думаешь, что бы сделал твой отец за высказанное тобой недовольство? — руки Князя сами по себе сжались в кулаки до побелевших костяшек, а взгляд его был устремлён куда-то мимо. Как будто вспоминал. 

— Я не знаю, — нахмурилась Марго, прекрасно понимая, к чему клонит Асмодей, но не желая этого признавать.

— А наш Отец сбросил нас вниз. И сжёг наши крылья, — Маргарита вздрогнула, столкнувшись с пронзительными тёмными глазами. Боль. Жгучая боль проникла в самое сердце. 

— Хочешь рассказать? 

— А ты будешь слушать? — Асмодей скривил губы в усмешке. Болезненной такой. Он знал ответ.

— Нет. — и Маргарита встала из-за стола, направившись к входной двери. — Я в магазин. Только не залей мне пол своими слезами, — добавила она тихо-тихо, а Князь сделал вид, что не услышал. В любом случае, он уже давно забыл, что такое слёзы.

Хлопнула входная дверь. Кофе в кружке безнадёжно остывал.

— Как давно это было... — Асмодей прикрыл свои глаза и тут же увидел перед собой пушистые облака Небесного Города.

***

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

Откровения. Глава 12.

Небесный Город всегда был тихим и спокойным местом. Он был далёк от буйной жизни ангелов-воинов, здесь жили те, кому нравилась мирная жизнь, кто не хотел когда-нибудь столкнуться с ужасами войны, кто не понимал такой необходимости во всём этом, ведь и ангелы, и люди — творения Божии, а зла в этом мире нет. 

Короткие чёрные волосы разметались по пушистому облаку. Парень, лет шестнадцати, не больше, лежал, беззаботно свесив ноги вниз, и смотрел на небо. Они были на небе. Вокруг было небо. И выше — тоже небо. Везде небо. Ходили слухи, что там, высоко-высоко, куда не добраться обычному ангелу, находится Бог. Создатель. Отец. 

— Я скучаю по Эдему, Асмодей — тяжело вздохнули рядом, заставив парня лениво открыть свои глаза. Тёмные. Чёрные. Совершенно не ангельские и не прекрасные. Он весь был как-то далёк от прекрасного, в отличие от его собеседника. Белые, такие ослепительно белые волосы, мраморная кожа без единого изъяна и небесно-голубые глаза. 

Люцифер. Самый прекрасный ангел, любимчик Бога, как любили его называть. Самое прекрасное существо во всём мире, самое доброе и нежное, чистое, непорочное. И с недавних пор — печальное. Райский Сад, Эдем, что раскинулся под Небесным Городом, был местом, где хотелось оставаться долго-долго, местом, в котором чувствовался невероятный покой и блаженство. Это место было поистине Райским. Асмодею тоже там нравилось.

Но Создатель отдал это место своим лучшим творениям — Адаму и Еве — людям. Существам вовсе не Божественным, низшим, порочным, по мнению Асмодея.

— Я тоже, — ангел принял сидячее положение и взглянул вниз, туда же, куда смотрел его собеседник. 

— Это нечестно! — Люцифер, тоже ещё совсем мальчишка, недовольно поджал губы. — Почему Отец отдал это место им? Почему заставил преклонить пред ними колени? Я не понимаю. Почему мы, существа, несущие Божью волю, должны склонять головы перед низшими и порочными животными?

— Смотри, чтобы Михаил тебя не услышал, — меланхолично отозвался Асмодей и задрал голову к небу. — Мне бы тоже было обидно, если бы меня сместили с поста любимчика, братец. Помни, что ревность — грех.

— С каких пор тебе есть дело до всего этого? — Люцифер вскинул светлые брови. — Брат, ты ведь до сих пор понятия не имеешь, что Отец уготовил для тебя. Признаться, я удивлён, что ты вообще знаешь понятие греха.

— Он уготовил мне трость. Видимо, это значит, что я буду помогать передвигаться Адаму и Еве, когда те состарятся, — пожал плечами парень. 

— Асмодей!

— А что? У меня никогда не было выдающихся боевых навыков. Мы с тобой так много времени проводим вместе, а Михаил по-прежнему не знает моего имени. Он даже Аббадона запомнил. 

— Просто ты...ну...особенный, я думаю. У каждого есть своё место в этой жизни. Для каждого ангела Отец уготовил свою судьбу. — глубокомысленно произнёс Люцифер, но, столкнувшись с меланхоличными глазами Асмодея, стушевался. — Ну чего ты...

— Это ты чего, — слегка раздражённо выдохнул Асмодей. — Раз так омерзительны эти существа, раз ты испытываешь ревность при одной мысли о том, что Создатель больше не любит тебя так сильно, как прежде, так возьми и побунтуй немного. Будь сильным, Люцифер, в жизни пригодится. Божий замысел. 

— Что ты такое говоришь, брат?! — воскликнул Люцифер, хватаясь за сердце. Ещё бы оно у него было. 

— Вот тебе и архангел, который боится войны, — улыбнулся Асмодей. — Забудь, братец, я всего лишь пошутил. Ты слишком добрый для такого поступка. Едва ли ты бы смог когда-нибудь совершить нечто подобное, — и хлопнул ошеломлённого парня по плечу. Люцифер задумался. 

— Вы опять на облаках сидите! — послышались шлепки босых ног о каменную гладь и звонкий девичий голос. Ангелы подняли головы и увидели юную, прекрасную девушку, что придерживала своё белое платье, чтобы было удобнее бежать. Небесная нимфа была как две капли воды похожа на Люцифера, с такими же длинными белыми локонами и небесно-голубыми глазами. 

— Сестра, — одними губами прошептал Люцифер, наблюдая, как девушка легко отпихивает его в сторону и усаживается между ним и Асмодеем, тут же повернувшись ко второму. 

— Нега, — улыбнулся ангел. — Прекрасна, как всегда.

— Ты льстишь мне, Асмодей! — рассмеялась девушка. — Я пожалуюсь брату Михаилу.

— Тогда тебе придётся сначала объяснить ему, кто я такой, — усмехнулся Асмодей. — Как дела в госпитале?

— Да как всегда, — разочарованно ответила Нега. — Я не понимаю, неужели Отец наделил меня силой исцелять лишь для того, чтобы я заклеивала пластырем разодранные коленки маленьких ангелочков? Я чувствую, что растрачиваю свой талант понапрасну.

— О, так ты хочешь войны? Чтобы показать, на что способна? — вскинул брови Асмодей. 

— А почему нет? — беззаботно улыбнулась Нега. Конечно, это была шутка. Всего лишь безобидная шутка, которую глубоко задумавшийся над словами Асмодея Люцифер воспринял чересчур серьёзно.

— Сестра, ты можешь назвать мне имена ангелов, что тоже недовольны решением Отца? — тихо спросил Люцифер, а Асмодей поёжился. Глаза. В глазах самого прекрасного ангела полыхнул какой-то странный огонёк и ангелу на секунду показалось, что те изменили свой цвет на кроваво-красный.

— Мм, дай подумать, — Нега задумалась. — Ну, я слышала возмущения от парочки ангелов...Так, получается, совершенно точно помню Вельзевула, Маммона, Астарота, Левиафана, Бафомета, душку Аббадона и Бела...Бельфегора, точнее, — на последнем имени голос предательски дрогнул и Нега нервно заправила прядь волос за ухо. 

— Вельзевул? Он же командир одного из войск, — удивился Асмодей. — А Бельфегор — небесный секретарь. Да и Бафомет...Удивительно, как много тех, кто приближен к Богу оспаривают его решения, — скривился ангел. 

— Но зачем тебе это, брат? — Нега с обеспокоенным выражением на лице повернулась к Люциферу. Его мрачный вид пугал и отталкивал. Она ещё никогда не видела его таким. А Асмодей начинал жалеть о тех своих словах, он чувствовал, что близится что-то нехорошее.

— Ребята! — не успел Люцифер ответить, как его перебил громкий возглас бегущего к ним рыжеволосого парня, чьи длинные волосы, заплетённые в высокий хвост, развевались на ветру. Это, наверное, выглядело бы круто, если бы не его широкая, от уха до уха улыбка и падение лицом вниз, когда он был уже в паре шагах от ангелов.

— Аббадон! — всплеснула руками Нега и кинулась помогать своему лучшему другу. 

— А мы только тебя вспоминали, — усмехнулся Асмодей, наблюдая за тем, как неловко отряхивается от невидимой грязи Аббадон. — Как тренировка?

— Просто отлично, спасибо, брат! — рыжий ангел плюхнулся рядом с Асмодеем и сладко потянулся. 

— И как такой душка, настолько преданный мечу, может оспаривать Божью волю? — Асмодей прищурился. — Или ты предан вовсе не мечу, а...

— Брат! — зарделся Аббадон и тут же отвернулся и чуть тише добавил: — Ты вообще откуда знаешь?

— Все знают, — хихикнула Нега. 

— Про Бельфегора тоже! — парировал насупившийся ангел.

— У нас ничего нет! — встрепенулась Нега.

— А я про вас ничего и не говори-и-ил, — протянул Аббадон, показывая подруге язык. 

— Ах ты! — девушка подскочила, намереваясь стукнуть обнаглевшего ангела несколько раз по голове. — А ну иди сюда!

— Кажется, кого-то скоро выгонят из Рая, — прыснул со смеху Асмодей. — Вы ведь помните, что любовь не к Создателю — грех? — но покатившееся по облакам в шуточной драке Аббадон и Нега его уже не слышали. Тогда Асмодей снова повернулся к Люциферу, но того рядом уже не оказалось. Ангел чуть нахмурил брови, а затем улёгся обратно, наблюдая, как медленно плывут облака по бескрайнему небу.

И ему, наверное, показалось, что где-то вдалеке начали собираться тучи. В Небесном Городе ведь не бывает дождей.

Асмодей не виделся с братом на протяжении нескольких долгих дней, которые был вынужден проводить вместе со своей тростью и медленно плывущими по небу облаками. Трость. Она всегда была с ним, сколько он себя помнил, но, как не посмотри, это была всего лишь трость. Он не чувствовал в ней силы. Он не чувствовал силы в себе. И это угнетало. Он верил в Божью волю, но не понимал, почему его эта самая воля обошла стороной. Чем он хуже? Чем он отличается? Или Бог изначально хотел, чтобы Асмодей был о б ы ч н ы м?

Асмодей тяжело вздохнул и уже собирался немного вздремнуть, как его тут же вырвал громкий оклик взволнованной Неги, которая бежала к нему, спотыкаясь на каждом шагу. Ангел лениво приоткрыл свои глаза, чтобы взглянуть на сестру, и оторопел. В глазах Небесного лекаря застыл дикий ужас.

— Лю-лю-лю... — дрожащим голосом шептала Нега, схватив подскочившего Асмодея за плечи.

— Нега, успокойся, в чём дело? — ангел встряхнул сестру, почему-то смутно догадываясь о том, что же произошло.

— Люцифер...он...он, — девушка протяжно всхлипнула. — Он хочет пойти против Господа! Он там...на площади перед Дворцом...он...он собрал вокруг себя целую толпу! Он говорил страшные вещи! Асмодей, молю тебя, вразуми его! Он же пропадёт!

— Вот же идиот! — незаметно даже для самого себя выругался Асмодей и, подхватив свою трость, кинулся на площадь. Нега плелась где-то сзади, по-прежнему спотыкаясь и падая от нервов, но всё-таки старалась не отставать.

Небо заволокло тучами. 

— Почему мы, ангелы, создания Божьи, должны преклонять колени перед кем-то столь омерзительным, как люди? — вещал Люцифер, забравшись на самую верхнюю из ступеней, ведущих во Дворец. — Раскройте же глаза, братья и сёстры! Не так должно быть, не так! 

Асмодей слушал в пол уха, протискиваясь сквозь перешёптывающуюся толпу в первый ряд. Он поражённо замер у кудрявого беловолосого мальчишки, что сверкнул на него своими рубиновыми глазами и, широко улыбнувшись, сказал:

— Грядёт буря.

— Бафомет... — Асмодей сглотнул. Его всегда пугал этот ребёнок. Он был одним из самых таинственных ангелов на Небесах, обычным ангелам редко удавалось с ним поговорить, да и он особого желания никогда не выказывал, запираясь у себя в мастерской и не вылезая оттуда часами. 

Но всё меняется. 

— Кто-нибудь собирается прекратить это безобразие? — прошипели рядом. Асмодей повернул голову и сразу же отшатнулся, узнав в ангеле одного из командиров ангельских войск — Вельзевула. Он нервно перебрасывал свою длинную косу с одного плеча на другое. 

— Ты мог бы прекратить, но ты не станешь, ведь ты полностью с ним согласен, — меланхолично заметили откуда-то сзади и, обернувшись, Асмодей наткнулся на пару ядовито-жёлтых глазах вкупе со светло-зелёной шевелюрой. Бельфегор. 

— Брат! — дёрнул ошарашенного Асмодея за руку подбежавший к нему Аббадон, в чьих глазах отражалась крайняя степень отчаяния. — Что делать, брат? 

Асмодей тяжело вздохнул, крепче сжав в руке трость, и, лишь на одну секунду, почувствовал, как она завибрировала в руке. И тогда он понял. Сейчас — ничего. Не нужно ничего делать. Нужно просто...быть рядом. Поддержать его, когда тот будет падать. И неважно — со ступенек или с неба.

— Ты сам должен выбрать сторону, — твёрдо ответил ангел. — Реши, что для тебя важнее. Я тебе в этом не советник. 

— Но... — Асмодей резко выдернул свою руку из цепкой хватки Аббадона и не стал слушать, что ещё он собирается ему сказать. Точнее, не успел послушать. Потому что на сцену вышел Михаил. 

— Что ты здесь устроил, Люцифер?! — внушительных размеров крылья архангела подняли сильный ветер и пришлось прикрыть глаза рукой, но, стоило убрать руки от лица, толпа тут же смолкла. Люцифер вытащил свой клинок. И он был направлен на Михаила. 

— Сразись со мной, брат. — его тихий голос в этой оглушительной тишине звучал как гром среди ясного неба.

— Бросая вызов мне — ты бросаешь вызов Богу. — отрезал Михаил, презрительно скривившись. — Не делай этого, брат. Ты ещё можешь отступить и искупить свои грехи. Ты только покайся!

— Я сделал свой выбор, — на губах Люцифера заиграла кривая улыбка. А глаза, прежде такого прекрасного голубого цвета, вдруг вспыхнули алым. — Я выбрал свободу. 

— Тогда ты умрёшь. И любой, кто встанет на твою сторону, — тоже, — и они скрестили клинки.

Для Асмодея вдруг перестали существовать любые другие звуки, кроме оглушительного лязга металла. Он вдруг понял, что, вообще-то, это из-за его слов они сейчас дерутся. Два брата, что так сильно любили друг друга, дерутся насмерть. Ноги предательски задрожали, вот-вот готовые уронить своего носителя, но Михаил выбил меч из рук Люцифера как раз вовремя, чтобы Асмодей сумел придти в себя. 

— Прощай, брат, — некогда самый прекрасный ангел стиснул руки в кулаки, сидя на холодной плитке, и понимал, что просто не успеет дотянуться до своего меча или откатиться в сторону. Меч слишком далеко. А он — слишком слаб.

Видимо, такова судьба.

Но, открыв глаза через несколько секунд после фразы Михаила, Люцифер с удивлением обнаружил перед собой спину. Тощую, хрупкую мальчишескую спину, которую он узнает из тысячи. Асмодей. Это он. Страшная догадка поразила голову, но затем он заметил, что Асмодей, его лучший и единственный друг, ни разу в жизни не держащий в руках меч и не знающий элементарных правил самообороны, обеими руками горизонтально держал свою трость, изо всех сил сдерживая напор меча Михаила. 

— Что ты вторишь, щенок? — Михаил на секунду стушевался, совершенно не ожидая, что кто-то осмелится противостоять ему. Ещё и с какой-то тростью. — Уйди с дороги, пока я и тебя не пришиб.

— Простите, брат, не сегодня, — Асмодей криво усмехнулся, чувствуя, что ещё немного и он не выдержит. Но он чувствовал силу. Силу доселе незнакомую. Силу, что помогала трости не сломаться. Помогала выстоять. Служила опорой. И Асмодей тоже должен был стать опорой. — Люцифер, включай мозг! Я долго не продержусь! Мы уже записались в отступники, так что придумай, как нам избежать смерти, потому что я только что осознал, что хочу почувствовать вкус жизни.

Но Люцифер не успел и слова молвить, как небо вдруг полностью почернело и, среди тёмных грозовых туч сверкнула яркая вспышка молнии. А потом земля под ногами исчезла. И ангелы, уже, видимо, бывшие, почувствовали, как стремительно они летит вниз. 

Агония.

Единственное слово, которым можно было описать всё произошедшее далее — агония. Небо, родное небо постепенно удалялось всё дальше и дальше, а спину разрывало на куски. В воздух то и дело вздымались куски обгоревшей плоти, обуглившиеся перья и искры пламени. Возможности выровнять полёт просто не было. Потому что это горели крылья. 

Удар.

Сильный, мощный, громкий, болезненный. Тело в последний раз приподнялось над землёй, будто отпружинив от земли, и вновь упало безжизненной куклой. Воздух медленно возвращался в лёгкие, позволив груди снова начать медленно вздыматься. Асмодей не чувствовал крыльев, но чувствовал, как кровоточат две огромные раны на спине. Он чувствовал, будто всё ещё горит. Такова была цена за неповиновение Господу.

Из воронки, которую он образовал при падении, видно было только небо. Мутное, грязное, с медленно накрапывающим дождём. Дождь...На Небесах никогда не шёл дождь. Он такой...холодный. Небо на Небесах всегда было чистое, без изъянов, с пушистыми белыми облаками. Красивое. Но такое фальшивое. А это какое-то даже настоящее.

Асмодей лежал, постепенно выравнивая сбившееся дыхание, и меланхолично смотрел прямо на небо. Ему казалось, что где-то там, вдалеке, мелькают языки пламени, будто не только их крылья сгорели, будто кто-то последовал за ними. Но это такая глупость. Кто в здравом уме пойдёт против Бога? 

— Люцифер... — одними губами прошептал Асмодей и, пачкая тело в грязи, перекатился на живот, упав лицом прямо в сырую землю. Спину пронзила жуткая боль и с губ сорвался болезненный, полный отчаяния стон. В голове пронеслась лихорадочная мысль, что сейчас способности Неги были бы как нельзя кстати. Но нет. Эта девушка поистине ангельское существо, она не должна покидать Небеса. Она нужна там. Ангел-отступник поднял голову и увидел произрастающий прямо из твёрдой сухой земли росток цветка. — И не сдаётся ведь, — на губах заиграла болезненная усмешка и даже это приносило жгучую боль во всём теле. Цветок не сдаётся. И он не сдастся.

Трость обнаружилась рядом и Асмодей, криво усмехнувшись, сжал рукоять в руке. С помощью трости выбраться из воронки оказалось легче, чем он думал. И рядом тут же обнаружилась вторая, где то и дело мелькала белая макушка. Его цвет, даже измазанный в пыли и грязи, всё равно оставался ослепительно белым. Бог может забрать его крылья, но он всё равно останется самым прекрасным ангелом.

— Хватайся, — Асмодей протягивает руку, помогая брату выбраться. Люцифер вылез, весь измазанный в саже и копоти, почти ничем сейчас не отличающийся от такого же грязного и побитого Асмодея, но зато какой-то странно-счастливый. Они крепко держали друг друга за руки, будто боялись, что останутся в одиночестве. Вокруг не было ничего, кроме бескрайней пустоши. 

— Что с лицом, друг мой? — хохотнул Люцифер, несколько раз потянув Асмодея за щёки. — Ты посмотри, какой ты грязный! — и начал ещё сильнее растирать бедные щёки падшего ангела, только сильнее пачкая их.

— Люцифер! — возмутился Асмодей, отбиваясь от брата, а у самого слёзы в глазах стоят. Люцифер был прекрасным ангелом. Самым прекрасным. Его место на Небе, а не здесь, на земле, среди пыли, грязи и бесконечной пустоши. — Прости. Ты из-за меня здесь.

— Я сам принял это решение, брат. А ты меня поддержал. Я...думал, что умру, — Люцифер уложил голову друга себе на плечо и похлопал его по спине. — Ты всегда таким слабаком был. Как и я. Уверен, никто не ожидал, что двое слабаков выступят против Бога. 

— И что дальше? — Асмодей отстранился и грязной рукой вытер слёз, только сильнее размазав их по лицу. Недовольно фыркнул. 

— Война, брат, — Люцифер задрал голову к небу, подставляя лицо холодным каплям дождя. — Они так просто нас не отпустят. Придётся драться.

— Вдвоём? Против целой армии натренированных ангелов? — Асмодей скептически выгнул бровь. — Вау.

— Да ладно, звучит круто, — отмахнулся Люцифер. — Ты главное не бросай меня.

— Да куда я теперь, — тяжело вздохнул Асмодей и тоже поднял голову к небу. — Я, кажется, понял, зачем мне была дана эта трость. Чтобы быть опорой. Твоей. 

— Спасибо, друг мой, — Люцифер благодарно улыбнулся. — Но нас всё ещё двое.

— Как минимум четверо. — двое падших ангелов обернулись, услышав знакомый голос. Чуть позади них, поддерживая друг друга, стояли Нега и Аббадон. Такие же побитые, все в саже и копоти, и без крыльев. Хвост Аббадона распустился и теперь его длинные волосы безобразными патлами свисали на лицо, а некоторые пряди местами обгорели. От прекрасных волос Неги тоже осталось одно лишь воспоминание. 

— Что вы...сестра... — Люцифер широко распахнул глаза, намереваясь кинуться к сестре, но так и не смог сдвинуться с места. Асмодей застыл рядом. 

— Аббадон прыгнул за вами, — вздохнула Нега, отпустив Аббадона и, подняв с земли какой-то острый камень, начала отрезать свои волосы. — А я — за ним. 

— Так ты всё-таки сделал свой выбор, Аббадон, — Асмодей потрепал младшего брата по голове, заметив, как он с трудом сдерживает слёзы. — Назад пути нет. Тебе, возможно, придётся...

— Я знаю. — всхлип. — У нас всё равно не было будущего. И я готов поднять свой меч за вас, братья. 

— Как трогательно, — фыркнули где-то поблизости, но, оглядевшись по сторонам, падшие ангелы никого не увидели. — Я здесь, идиоты. — и из-за ближайшего камня вышла молодая девушка с длинными чёрными волосами, что прикрывали голую грудь, и в набедренной повязке. Она сверкнула своими кроваво-красными глазами и растянула губы в ухмылке. — Ангелы взбунтовались против папочки. Удивительно. Я всегда знала, что так и будет, но кто бы меня слушал? 

— Кто ты такая? — нахмурился Люцифер, с опаской поглядывая на девушку. 

— Меня зовут Лилит, — добродушно улыбнулась девушка и протянула длинную худую руку. Люцифер никак не отреагировал на жест приветствия и Лилит, тяжело вздохнув, опустила руку. — Я первая жена Адама. Когда-то мои волосы были цвета спелой пшеницы, но, стоило мне покинуть Эдем, они изменили свой цвет. Прискорбно. Но я готова смириться с этим, только бы снова не оказаться в том месте. 

— Ты добровольно покинула Эдем? — ошарашено захлопал глазами Аббадон.

— А вы нет? — Лилит скептически выгнула бровь. — Я покинула его, потому что возжелала равных прав с Адамом, но получила отказ. И вот я здесь. Признаться честно, я томилась от скуки все эти годы, но теперь, когда так много ангелов покинули своё родное гнёздышко, я чувствую, что пришло время повеселиться, — девушка растянула губы в улыбке, больше похожей на оскал.

— Много? — переспросил Асмодей.

— Достаточно, чтобы сколотить небольшую армию, — пожала плечами Лилит. — Так что, кто будет руководить восстанием? Вам лучше поскорее определиться с планом действий, пока папочка не послал сюда армию пернатых полудурков. 

— Эй! — возмутился Люцифер. — Они всё ещё наши братья.

— Это вряд ли, — вмешался Асмодей, положив руку брату на плечо. — Мы теперь отступники. На Небесах нас презирают и ненавидят. 

— Вы теперь такие же демоны, как и я. Вы пали. Согрешили. И из Божественных созданий, что царствуют при свете дня превратились в существ, что действуют под покровом ночи, — подсказала Лилит. — Ну так что, возглавишь восстание, Люцифер? И не надо так на меня смотреть, я немного подслушала ваш разговор. 

— Вперёд, — Асмодей подтолкнул замявшегося Люцифера к камню, заметив, как постепенно к ним начали стягиваться другие ангелы. — Покажи им, что они не зря пошли за тобой.

— Братья и сёстры, — неуверенным голосом начал Люцифер, забравшись на камень и оглядывая толпу ангелов. Кого-то он знал, о ком-то слышал, а кого-то видел впервые. Но они все сейчас были здесь. Из-за него. Ради него. Асмодей ободряюще улыбнулся и падший ангел продолжил с большей уверенностью: — Мы все собрались здесь, потому что устали терпеть несправедливость. Потому что не пожелали склонить головы пред существами низшими. Возможно, это взыграла моя гордыня, обнажив грехи, но я не отступлюсь. Бог покинул нас. Он бросил нас, сжёг наши крылья и обрёк на верную смерть, но я не собираюсь сдаваться. Я не оставлю вас. Я поведу вас. Так скажите же мне, пойдёте ли вы за мной на встречу новой, лучшей жизни?

— Очевидно, что, раз уж мы покинули Небеса, мы готовы пойти за тобой, — тяжело вздохнул Бельфегор, устало потирая переносицу. — Мы лишились крыльев, а не рассудка. 

— Я был восхищён преданностью этого сопляка тебе, Люцифер, — кивнул в сторону Асмодея Вельзевул. — Если он готов был рискнуть жизнью ради тебя, то рискну и я. Но я убью тебя собственными руками, если ты не оправдаешь моих ожиданий.

— Ты далёк от представления о сильном командире, — лениво протянул мальчишка, чьи спутанные волосы свисали на лицо и прикрывали глаза. — Но, думаю, всё ещё впереди. — то был Левиафан. Он никогда не любил показывать своё лицо, но, говорят, он был способен создавать необычных существ. Эта способность определённо пригодилась бы. 

— Прекрасно, а что с угасшей силой делать? Лишились крыльев — лишились Божественной силы, — подал голос парень с тёмно-фиолетовыми волосами — Астарот, хранитель Небесной оружейной. 

— Силы не исчезли, а лишь перевернулись, — ответила Нега и, в доказательство, коснулась произрастающего из-под земли цветка, что тут же завял, стоило кончику её пальца коснуться его. — Этому проклятью тоже можно найти применение. 

— Плевать на силу, — раздражённо бросил вице-командир одного из Небесных воинств — Маммон, то и дело ероша свои короткие волосы. — Скажи лучше, откуда нам брать оружие? У нас не было достаточно времени, чтобы перед падением разграбить Небесную оружейную. И толку нам от её хранителя? Без обид, брат, — Астарот отмахнулся, ведь Маммон всё же был прав.

— Спокойствие, ребята, — послышался беззаботный детский голос и вперёд вышел кудрявый беловолосый мальчишка. — Я сделаю вам всё, что только пожелаете. 

— Отлично, — выдохнул Люцифер. — Но прежде, чем начать войну, мы отплатим Создателю той же монетой. Он лишил нас самого дорого — крыльев. А мы лишим его игрушки чистоты и непорочности. Да свершится грехопадение людей! — все ангелы склонили головы пред своим новым предводителем. 

И началась война.

***

Асмодея выдернула из воспоминаний хлопнувшая входная дверь. Марго пришла.

P.S. Эта глава нужна, чтобы вы лучше поняли отношения между Люцифером и Асмодеем, потому что он в дальнейшем ещё не раз появится на сцене. Предупреждаю: любой, кто зашипперит их, — получит по ебалу. Они лучшие друзья. Самые близкие друг другу существа, прошедшие через огонь и воду. И всё. Ничего больше. Спасибо за понимание.