impulse control disorder a.i. [RussianTranslation]

Прошло уже три недели после прогулки Робин и Эштона по городу, и с тех пор оба не покидали мысли друг друга.

В последнее время они были счастливы, что было удивительно. Проблемы, из-за которых они раньше проливали множество слёз и избивали в кровь суставы пальцев, больше ничего для них не значили

Вчера Робин пригласила Эштона к себе домой. И он согласился.

Он не мог дождаться, когда пойдет в гости к Робин. Ему очень сильно хотелось увидеть её.

Выходя из квартиры, он захватил с собой листок, на котором был написан адрес Робин. Он положил его в карман и пошел в свой пункт назначения.

Когда Эштон, наконец, нашел нужный ему дом, он пару минут просто стоял, уставившись на него. Это был совершенно обыкновенный дом, один из многих идентичных друг другу домов, которые можно увидеть на каждом шагу. Но этот был немного меньше.

Подойдя ближе к дому, он заметил, что нигде не было звонка. В конце концов, он дважды постучал в дверь.

Вскоре дверь распахнулась, и он увидел перед собой Робин. И первое, на что обратил внимание Эштон, — это её запястья. Они не были скованы наручниками.

— Пожалуйста, входи, — сказала парню Робин. То, кок она разговаривала, и выглядела в целом, доказывало, что в этот момент девушка была рада.

Эштон кивнул, прежде чем сделать шаг внутрь. Здесь он почувствовал себя не очень уютно, но он и сам не понимал, что могло бы стать этому причиной. Но он не стал зря забивать этим свою голову.

Он огляделся и осознал, что изнутри дом был таким же, как и снаружи — довольно простым.

— Мы можем остаться внизу, если ты не против. И я не советую тебе заходить в мою комнату, — сказала Робин, нервно перебирая своими пальцами.

— Да,конечно. 

▶

— Я не так уж много знаю о тебе, Эштон, — сказала Робин. Несмотря на то, что они много разговаривали друг с другом, они не были достаточно хорошо знакомы друг с другом.

— Я тоже знаю о тебе не так уж много, — усмехнулся Эштон. — Знаешь, я достаточно много времени думал о кое-чём. В тот раз, когда ты рассказала мне о наручниках. Я не совсем понял твой ответ.

Он заметил, огоньки однажды сияющие в глазах Робин потухли. Она заметно покраснела, и Эштон опять пожалел о том, что снова упомянул это.

— Моя мама, это она заставляет меня надевать их. Ты не поймешь, — призналась она. Тяжёлый груз на её плечах внезапно словно испарился.

Робин ужасно раздражало то, что она постоянно хранила это всё в себе. Она никогда не могла разговаривать с кем-то об этом, потому что ей просто-напросто было запрещено. Это никогда не было хорошо. Из-за этого Робин всегда думала о самом худшем.

— Ну, тогда заставь меня понять, — попросил Эштон, взяв руку Робин в свою, переплетая их пальцы, и надеясь, что это поможет ей успокоится. И это действительно помогло.

— Просто... Я хотела сказать, мне даже нельзя упоминать об этом, но моя мама считает меня сумасшедшей. Даже безумной. Она думает, что наручники и её жестокое обращение со мной сможет изменить меня. Но я могу измениться, она просто не понимает. Это во мне. Я просто не могу это контролировать, я не могу контролировать саму себя.

Ещё какая-то часть того тяжелого груза на плечах Робин испарилась. Теперь она чувствовала, что наконец-то может свободно дышать. Раньше ей казалось, что ей никак не удается вдохнуть полной грудью. Как будто она под водой или под одеялом. Она тщательно обдумала каждую ситуацию, в которой дыхание человека могло бы усложниться.

Сердце Робин забилось чаще, когда Эштон крепче сжал её руку.

— Импульсивное расстройство личности, вот что отбирает у меня мою жизнь. Я не могу сдерживать себя, и от этого нет никаких лекарств. Я хочу остановиться, но не могу. — Робин было трудно произнести эти слова, но ей удалось сделать это. Она уже больше не могла держать эти слова в своей голове.

— Я помогу тебе, Робин. Я помогу тебе остановиться.