Глава 7
Утро для Вячеслава Васильевича не задалось. Он не выспался — сначала весь вечер проверял самостоятельные седьмого класса, а потом часов до двух ночи дежурил на балконе, следя за темными окнами квартиры Иры. Вещи она так и не занесла ему. Он понимал, что ее нет дома, но то, что сейчас уже далеко за полночь, а ее все нет, напрягало его. Он порывался было позвонить ей, спросить, где она, но потом отшвыривал мобильный, который он сжимал в руке, на кровать. «В самом деле, — думал он, выкуривая сигарету за сигаретой, — я уже не ее учитель. Если полиция поймает ее ночью на улице, то ни ей, ни мне за это ничего не будет. Прошло уже то время, когда тебе приходилось краснеть за нее в полиции. А ведь было же... И надо было умудриться попасться еще! На недострой полезла... Додуматься надо было! Девочка, — он ухмыльнулся. — Хотя, чего я хочу? Она была ребенком. Восьмой класс — это ведь именно то время, когда тебя тянет совершать всякие безрассудные поступки. Восьмой класс — это ж...»
Когда он последний раз взглянул на экран полуразряженного мобильника, то время показывало без пяти минут два часа ночи. Бросив прощальный взгляд на все еще темные окна Ириной квартиры, он ушел в комнату и почти сразу же уснул.
Сейчас он стоял за воротами школы и, наблюдая то за пасмурным небом, то за тем, как измученные школьники тащились в школу, курил. Ему доставляло удовольствие смотреть на то, что не один он не выспался и вообще устал от жизни. Выкурив сигарету почти наполовину, он понял, что сейчас вообще-то подает плохой пример своим ученикам. «Ну да, — думал мужчина, смотря на нескольких восьмиклассников, которые поспешили за гаражи, — ну можно подумать. Плохой пример, как же. Тут и без меня достаточно плохих примеров».
Растолкав мелких в коридоре у входа, Вячеслав Васильевич прошел к охраннику, чтобы взять ключи от своего кабинета. Уже когда он расписывался в журнале посещений, он услышал голос позади себя:
— Вячеслав Васильевич.
Рука дрогнула, и на листе в клетку вместо подписи появилось непонятно что. «И так сойдет», — подумал учитель, разворачиваясь лицом к директрисе, которую он узнал по голосу.
— Доброе утро, Маргарита Михайловна, — попытался улыбнуться, но у него не получилось.
— Доброе, доброе, — она подошла к нему. — Вячеслав Васильевич, вас почему на педсовете не было?
— Что? Разве это вчера?..
— Вообще-то да, — женщина недовольно скрестила руки на груди.
— Черт...
Вячеслав Васильевич посмотрел в сторону. Ему было неудобно смотреть на директрису не только потому, что было стыдно из-за пропуска, но еще и из-за того, что женщина была на две головы ниже его. Поэтому сейчас, озираясь по сторонам, он пытался увидеть кого угодно из учителей или учеников, чтобы свалить от нее. Но, кажется, директриса не собиралась его так просто отпускать.
— Надеюсь, у вас была уважительная причина, — тихо произнесла она.
— Да! — как можно убедительнее ответил мужчина.
— Хорошо, — она кивнула, прикрыв глаза. — Раз уж вы пропустили все, то я, так уж и быть, расскажу вам. Вас выбрали как одного из учителей, которые будут ответственными за дискотеку перед осенними каникулами.
— Что? То есть... У меня же...
— Не перебивайте меня, Вячеслав Васильевич, — она укоризненно взглянула на него. — Дискотека будет тридцатого числа, в предпоследний учебный день, в шесть. Вы все поняли?
— Да, Маргарита Михайловна, — он вздохнул.
«Ага, — думал он, — вот только этого мне еще не хватало. Дискотека. Супер! Толпа школьников, которые, несмотря на запрет проноса алкоголя, все равно притащат его, а мне потом отдуваться перед директрисой, почему в зале пивом воняет. Блестяще!»
— Впредь не пропускайте совещания и педсоветы, Вячеслав Васильевич. Пропустите еще раз и потеряете рабочее место. Я даже не посмотрю на то, сколько вы работаете в этой школе. Но в этой раз я вас прощаю.
«Ага, уволит, — думал он, — как же. Я здесь слишком долго работаю. Она не сможет просто уволить меня. Кого она взамен найдет-то? Эх, женщины... Она забыла, что я не какой-то школьник, которого могут испугать ее слова».
— Спасибо, — губы мужчины искривила наигранная улыбка.
Он уже развернулся и хотел было уйти, как вспомнил, что директриса сказала, что он — один из числа учителей, ответственных за дискотеку. «Стоп, — подумал он, — а еще кто? Надеюсь, Макс. Во всяком случае, будет хотя бы весело. А не дай бог, обжшник? Да я же со скуки помру под аккомпанемент его анекдотов».
— Маргарита Михайловна, — обратился к директрисе он, — вы упомянули, что я один из учителей, который будет отвечать за мероприятие. А кто еще?
— Мария Андреевна взялась вам помочь...
«Ну кто бы сомневался, — Вячеслав закатил глаза. — Она же своего не упустит. Черт!.. Вариант с обжником мне уже не кажется таким уж и ужасным...»
— ...а так же предложили кандидатуру Ирины Владимировны.
— Она согласилась? — выпалил он, не подумав.
— Вы про Марию Андреевну? — спросила женщина, удивившись его реакции.
— Нет, конечно нет. Ирина Владимировна согласилась?
— Не знаю, — директор пожала плечами. — Я ее еще сегодня не видела. А что? Может, я ей передам?..
— Нет, нет, не стоит, — он резко развернулся и поспешил прочь.
Ира будет с ним. Весь вечер. «Ага, как же, — думал он, заходя в учительскую. — Ты, кажется, кое-кого забыл. И этот кто-то — назойливая химичка. Как бы ее сплавить куда? Может, запереть в кабинете? Ну, Слава, ты, конечно... Эх, все-таки жаль, что Макса четвертым не назначили...»
Оставив плащ, Вячеслав Васильевич поправил ремень сумки на плече и, взяв журнал девятого «б», пошел в свой кабинет. Но, открыв дверь, столкнулся с Ирой. Уставшая, не выспавшаяся девушка, щуря глаза от яркого света лампы, смотрела на мужчину.
— Доброе утро, — уголки губ Вячеслава чуть дрогнули в попытке улыбнуться.
— Да какое там, — отмахнулась она, обходя его. — Прости, что не принесла вчера вещи. Я рубашку постирала, так что... Я завтра вещи занесу, обещаю.
— Хорошо.
Ему хотелось расспросить Иру о том, говорила ли она уже с директрисой, но он, развернувшись, вышел из помещения. «Кажется, — думал он, поднимаясь по лестнице, — она сейчас слишком устала. У кого она ночевала? Черт, Слава, да почему тебя это так волнует?! Девочка выросла и теперь может спокойно позволить себе не ночевать дома. И вообще, до чего ты докатился? Следишь за ее окнами ночью. Как будто тебе делать больше нечего... И все-таки: где она была?»
Девятый «б», у которого первым уроком была геометрия, явился мало того, что не в полном составе, так еще и «убитым» — подростки тупо смотрели на доску и явно не понимали ни где они находятся, ни что они вообще тут делают.
— Кирсанов, — произнес Вячеслав Васильевич, — к доске.
Парень вяло посмотрел на учителя, медленно моргнул и, встав из-за парты, поплелся к доске.
— Живее, Кирсанов, — поторопил его мужчина, чуть повысив голос. — Напряги свои макаронины и шагай к доске быстрее.
По классу пронесся смешок. Подростки оживились.
— Это задача в одно действие, — подсказал Вячеслав Васильевич, когда парень начал читать условие задачи. — Ты весьма огорчишь Пифагора, если не сможешь решить ее.
Кто-то загоготал на последних партах.
— Кто-то хочет пойти к доске после Кирсанова? — услышав, как Вячеслав Васильевич повысил голос, «жители Камчатки» притихли и спрятались за учебниками. — Так-то лучше.
Со скучающим видом Вячеслав Васильевич наблюдал за тем, как Кирсанов почти пять минут решал несчастную задачу на теорему Пифагора. Когда же парень наконец записал окончательный ответ, учитель устало вздохнул и отправил мальчишку на место.
— Да-а-а, — протянул он, — а кому-то еще и экзамен в этом году сдавать. Костя, я надеюсь, ты в десятый не собираешься?
— Не-е-е, — Костя отчаянно замотал головой из стороны в сторону.
— И правильно.
Вячеслав Васильевич пробежался взглядом по списку учеников в журнале. У всех было достаточно оценок для того, чтобы выставить четвертные, но вызывать все-таки кого-то надо было. Он уже открыл было рот, чтобы вызвать к доске рыженькую девочку Сашу, но прозвенел звонок. Задав девятиклассникам домашнее задание, он сунул одному из них журнал и отпустил.
Когда остался один в кабинете, то он потянулся за столом и, зевнув, потер переносицу. «Еще пять уроков, — подумал мужчина, взглянув в окно. — Еще пять таких же однообразных и скучных уроков».
Несколько часов в жизни Вячеслава Васильевича слились в один бесконечно длинный и невыносимо скучный час. Его уже самого тошнило от огромного числа формул, графиков и уравнений. Ему до жути хотелось домой. Просто пойти домой, покурить и лечь спать. О большем он уже не мечтал урока два.
Когда же закончился последний шестой урок, Вячеслав быстро спровадил десятый класс и, взяв с собой стопку тетрадей и закрыв дверь кабинета, спустился в учительскую. Учительницы начальных классов уже давно ушли, только учителя старших классов еще были в школе. Мария Андреевна и учительница географии проверяли тетради за столом. Оставив свои тетради на подоконнике, Вячеслав Васильевич достал пачку сигарет, зажигалку, проверил наличие мелочи в кармане и, прихватив свой мобильник, пошел на выход. В коридоре он увидел сначала клетчатую рубашку Иры, а потом уже и ее саму, медленно шагающую вперед.
— Уже уходишь? — спросил он, нагоняя ее.
— Да, — Ира, увидев его, улыбнулась. — А вы разве нет?
— У меня еще куча тетрадей с домашкой на проверку лежат.
— Не повезло, — она поправила съезжавший с плеча ремень сумки.
— Ира, — начал он, но замолчал. Пробегающие мимо пятиклассники создавали слишком много шума, поэтому он решил выждать, когда они пробегут мимо, и тогда продолжить.
— Что? — спросил она, останавливаясь.
Пока все пятиклассники пробежали мимо, они успели дойти до охранника.
— До завтра, — Вячеслав Васильевич мягко улыбнулся и, дотронувшись до плеча девушки ладонью, встретился с ней взглядом. Взглянув в эти огромные карие глаза, он резко выдохнул и, убрав руку, развернулся и широко зашагал прочь по коридору.
Войдя в подсобку, он сразу же открыл окно и закурил. «Что же ты делаешь? — думал он, смотря на тлеющую сигарету. — Что это сейчас было? Зачем ты коснулся до ее руки? Неужели не мог просто так попрощаться? Слава, Слава... Что с тобой происходит? Почему именно сейчас? Признайся себе уже наконец, что она нравится тебе! Ты же не сможешь просто так и дальше ходить и здороваться с ней. Нет, это будет слишком сложно... Будет забавно, если ты ей не нужен. Семь лет ведь прошло, она могла измениться. Хотя, кто знает эту Журавлеву...»
За мыслями он не заметил, как выкурил три сигареты. Затушив последнюю сигарету об покоцанный подоконник, мужчина закрыл окно и направился в учительскую. «Тетради ведь сами себя не проверят», — подумал он, поднимаясь по лестнице.
Тетради с домашним заданием Вячеслав Васильевич проверил очень быстро. Его подгоняла оставшаяся в учительской Мария Андреевна, а точнее — желание поскорее избавиться от ее компании. Она надоела ему тем, что несколько раз подходила к нему, спрашивала непонятно о чем, отвлекая от работы. От его взгляда конечно же не укрылось и то, что первые несколько пуговиц на ее рубашке были расстегнуты, а юбка чуть задрана.
— Да, да, да, — невпопад отвечал он, прослушав ее вопрос.
— Прекрасно! Я была уверена, что вы согласитесь! — воскликнула химичка.
— Что? — опомнился Вячеслав Васильевич, отрываясь от тетрадей.
— Ну, я так и думала, что вы не захотите следить за залом. Посидим вместе в учительской, чаю попьем...
Вячеслав Васильевич мысленно, но грязно выругался. «Когда-нибудь ты научишься сначала думать, а потом говорить», — подумал он, уже представляя себе скучный вечер дискотеки, когда он будет пить чай в учительской вместе с Марией Андреевной.
— Безусловно, — Вячеслав кивнул и снова уткнулся в тетради.
Быстро допроверяв последние тетради, он как можно быстрее собрал свои вещи и поспешил домой. Общество назойливой Марии Андреевны ему в конец надоело. Буркнув сухое «До завтра», он пронесся мимо нее, не обращая внимания на то, что она говорила ему что-то вслед.
Уже когда он подходил к своему подъезду, он заметил одинокую фигурку, сидящую под бледным светом фонаря на лавке во дворе. Он сразу же узнал Иру. Занеся руку с ключами над домофоном, он смотрел на нее, забыв о том, что вообще-то шел домой. «Почему она тут сидит? — думал он, всматриваясь в девушку. — На улице холодно, а она на лавке во дворе сидит. Явное дело, что не воздухом подышать вышла. Тогда... — он сощурил глаза. — Что?! Да я ей сейчас!..»
Он быстрым движением руки засунул ключи в карман плаща и быстрыми размашистыми шагами направился к Ире. Девушка его, казалось, не замечала. Только лишь когда он остановился рядом с ней, она опустила правую руку вниз, пряча ее за ногой.
— Ира, — произнес Вячеслав, — что произошло?
— Ничего, правда, — тихо ответила девушка, утыкаясь взглядом в асфальт. — Иди... Идите домой.
— Ира...
— Я в порядке, — уже чуть повысив голос, сказала она и выставила руки ладонями вперед. Но почти сразу же опустила их, но Вячеслав Васильевич все-таки увидел то, что прятала от него Ира.
— Какого черта ты куришь?
— А вам-то какое дело? — вопросом на вопрос ответила девушка, поднимая взгляд на Вячеслава.
В тусклом свете фонаря он заметил, что ее тушь чуть растеклась. «Плакала, — подумал он, смотря на ее лицо. — Что с ней происходит? Эх, Ира, Ира... Что же ты творишь?»
— Ира. Что. Произошло? — отрывисто произнес он, положив ладонь ей на плечо.
Ира, затянувшись в последний раз догоревшей почти до фильтра сигаретой, затушила ее о мусорку и выбросила. Вячеслав Васильевич отметил про себя то, как у нее трясутся руки.
— Вам действительно хочется это знать? — прошептала она, смотря в глаза мужчине.
— Я хочу помочь тебе, — он сел рядом.
— Даже и не знаю, с чего начать, — она горько усмехнулась. — Столько всего...
— Начни с начала.
— Попробую, — она облизнула сухие губы. Чуть подумав, она, заламывая пальцы, начала негромко рассказывать: — Это началось... Не знаю даже когда и началось. Я познакомилась с Максом, а потом он почти сразу же познакомил меня с Алексом. Не знаю, как это вообще все произошло, но... Мне понравился он и...
Ира шмыгнула носом и понурила голову. Вячеслав взял ее за руку, сплетя пальцы и чуть сжав ладонь. «Руки, — думал он, — а руки-то как лед. Ира, что же ты делаешь-то?»
Ира же, почувствовав, как он взял ее за руку, взглянула на него. У Вячеслава сердце пропустило удар, когда они встретились взглядами. Он кивнул, намекая, что она может продолжить разговор.
— Мы начали общаться с ним, и потом он предложил встречаться. Не знаю, зачем я согласилась, ведь я вообще ничего не чувствовала к нему. Да, мы хорошо общались... Но... Не знаю. До этого все было хорошо, а на той неделе он начал... требовать большего. Ну... Мы с ним поругались, не общались три дня. Вчера он приехал с огромным букетом, привез вино, извинился. Мы с ним хорошо так, душевно посидели. Сегодня все повторилось — цветы, вино. Только после всего этого он еще и начал приставать. Я сбежала, и больше часа сижу тут. Чувствую себя просто ужасно. Мало мне того, что вчера устроила Георбелидзе, так еще и это... Никудышный из меня человек. Я... я... Я так устала от всего этого!..
Она уронила голову на согнутые в локтях руки и тихо заплакала. Вячеслав Васильевич, на пару секунд растерявшись, приобнял ее одной рукой, прижимая к себе. Другой рукой он аккуратно провел по ее волосам. Пока Ира, тихо всхлипывая, плакала, уткнувшись лбом в его грудь, мужчина быстро взглянул на окна ее квартиры. Одно из них, которые выходило на балкон, слабо освещалось изнутри.
— Он там? — успокаивающе поглаживая ее по спине, спросил Вячеслав Васильевич.
— Д-да, — она кивнула. И, отстранившись от него добавила: — Только... Не надо, пожалуйста.
— Что?
— Не ходи туда. Он уйдет... скоро.
— Боишься, что пойду разбираться с ним?
Она неуверенно кивнула. Вячеслав Васильевич приободряюще улыбнулся.
— Вставай, — сказал он. — Пойдем.
— Куда?
— Ира, ну не глупи.
— Да неудобно как-то...
Он молча взял ее за руку и повел за собой. «Это мы уже проходили, — думал он, открывая дверь подъезда. — Все повторяется. А тебе это все только в радость».
— Ты хоть когда-нибудь ночуешь дома? — насмешливо спросил Вячеслав, когда они заходили в лифт.
— Иногда, — она расстегнула свое пальто.
Вячеслав Васильевич заметил, что она была в той же одежде — блузка в клетку, классическая юбка-карандаш. «А так даже лучше, — подумал он, смотря на ее стройные ноги, — намного лучше».
Пропустив ее в квартиру, он отправил ее в ванную, а сам сначала расстелил ей на диване в гостиной, а потом пошел на кухню. Включив чайник, он порылся в кухонном шкафу, где у него стояла пластиковая коробка с медикаментами, и выудил оттуда валерьянку. Отправив пару таблеток себе в рот, он запил их водой и долго всматривался в пустой прозрачный стакан. «Что же это? — думал он, крутя стакан в руке. — Слава, что происходит? Признайся уже наконец. И не только себе, но и ей. Слава, Слава... Что же ты творишь?»
Через пару минут вода в ванной стихла. Убрав стакан в мойку, мужчина прошел в спальню за халатом, который утром оставил там. Только он подошел к ванной, как дверь раскрылась и на пороге появилась Ира, обернутая в полотенце. Вячеслав Васильевич, нервно сглотнув, взглянул на нее. Мокрые плечи опущены, грудь равномерно опускается и поднимается при каждом выдохе и вдохе, влажные волосы зачесаны назад. И глаза, такие большие, не нагруженные никакой косметикой, открыто смотрели на него. Ему показалось, что все внутри него сделало в этот момент кульбит.
Не говоря ей ни слова, он протянул халат. Ира смущенно улыбнулась и снова скрылась в ванной. Когда дверь за ней закрылась, Вячеслав выдохнул и прислонился спиной к стене. Сердце стучало набатом, не хватало свежего воздуха. «Совсем как баба, — подумал про себя мужчина, проходя на кухню и приоткрывая окно. — Слава, что же это с тобой? Нельзя так, нельзя!»
Когда Ира вышла из ванной и прошла на кухню, он кивнул ей на стол.
— Чайник только закипел, чаю выпей. И валерьянку тоже.
— Спасибо, — она подошла к нему, — за все.
Вячеслав кивнул и, развернувшись, ушел в ванную. Ему срочно нужно было засунуть свою голову под струю холодной воды, чтобы хоть как-то освежить мысли. Этот вечер был слишком странным для него. Казалось, что произошло столько всего, а на самом деле ничего-то и не было.
После душа ему пришлось надеть свои домашние штаны — халат-то снова взяла Ира. Поэтому выходить к ней ему было немного непривычно — в одних серых спортивных штанах.
Раскрыв дверь ванной, зачем-то взглянул в прихожую. Рядом с его оксфордами стояли Ирины туфли на шпильке. «Давно у меня такого не было, — подумал он. — С тех пор, как Лера ушла... Да к черту Леру, когда тут Ира!..»
Девушка сидела на кухне и, положив голову на руки, смотрела в окно. Рядом лежал мобильник — она слушала музыку в наушниках. Чашка, стоящая перед девушкой, была пуста.
— Ира, — он дотронулся до нее плеча; она обернулась, вытаскивая наушники из ушей, — опять свое русское слушаешь? Пойдем. Или ты еще хочешь посидеть?
— Нет, — она поднялась со своего места, поставила чашку в мойку. — Я даже не знаю, как и отблагодарить, правда. Второй раз уже выручаешь...
Она подошла к нему и обняла, уткнувшись лбом в грудь. Пальцы ее слегка касались его спины, а потом замерли на пояснице. У него все замерло внутри.
— Просто спасибо, — прошептала она, горячо дыша ему в солнечное сплетение.
— Не стоит, — он обнял ее в ответ, положив одну руку ей на талию, а второй обхватив плечи и сильнее прижав к себе. Тут он вспомнил строчки песни одной из любимых групп Иры и попытался напеть: — Он был старше ее, она была хороша...
Он кожей почувствовал, как она улыбнулась.
— Откуда узнал, что я слушала именно Агату Кристи? Подслушал?
Не сдержавшись, он провел ладонью по ее голове, пригладив чуть подсохшие волосы.
— Ну, пойдем же, — он не ответил на ее вопрос и, выключив свет на кухне, повел в гостиную. — Отдыхай.
Вячеслав убрал руку с ее талии и хотел было уйти к себе в комнату, но остановился, крепко взяв Иру за запястье. Повернувшись к ней лицом и серьезно посмотрев ей в глаза, добавил:
— Еще раз увижу, что куришь, — убью.
И, улыбнувшись ей, ушел в свою комнату. Он понял, что смертельно устал, когда его голова коснулась подушки, и заснул, размышляя над тем, что произошло сегодня вечером. А точнее — об Ире.