Глава 14
Глава 14. Когда-то кто-то сказал: Я РЯДОМ.
«Когда-то тогда»
По лицу скатилась капля пота, и Ажур отпрянула от горящего костра в камине. Она протерла горящие щёки, встала на отёкшие ноги и уверенным шагом направилась на улицу по причине, что кто-то кричал её по имени. Единственный кто мог себе это позволить была Ева Нозырская. На памяти Ажур никто и никогда не называл её Вария. Для семьи она всегда была Варя, для одноклассников – крыса, а для остальных – Ажур.
Был дождь. Нет, не дождь. Настоящий ливень. А эта девчонка как ни в чем не бывало прыгала по грязным лужам, пачкая своё бордовое платье. Она звонко смеялась и манила Ажур выйти к ней. Было ясно одно – Ева спешит попасть в «Коронное место». Их с ребятами любимое место.
Стоя на пороге дома, Ажур крикнула ей, надеясь, что сможет сделать это громче ливня:
– Где Артём?!
– Тёмка за зонтиком пошёл! Он трус и дурак! Вария, выходи! – Она прыгала и кружилась, смеялась и кричала. А Ажур лишь морщилась, глядя на её промокшее насквозь платье, и боялась представить, что будет, если и сама окажется под напористым дождём.
– Ну! Чего застряла?! – не унималась Нозырская.
Я не пойду – хотела ответить она. Но желание попасть в Коронное место с друзьями перебороло её боязнь промокнуть. Она удалилась из поля зрения подруги, перед этим крикнув:
– Я за зонтом!
– Ну вот! Ещё одна! – только и услышала она, прежде чем захлопнуть входную дверь.
Ажур, спотыкаясь, побежала в спальню. На поиски зонта не ушло много времени. А вот на попытку отодрать нависшего на её шее брата – куда больше.
– А зачем тебе зонт? Ты гулять? Я то-о-оже хочу!
– Ты промокнешь, Миша.
– А ты нет? Зонтик тебя не спасёт! Только я спасу тебя. Я управляю погодой! Если ты возьмёшь меня с собой, то я остановлюсь дождь!
– Ну надо же. Тогда останови, – по-доброму посмеялась с него Ажур.
– Не-ет, ты сначала возьми меня! Ну пожа-а-алуйста, – продолжал настаивать Мишка и Ажур, тяжело вздохнув, сняла его с шеи и стала щекотать. А он смеялся и приговаривал: не трогай, не трогай, отстать, пожалуйста, ты меня убьёшь, я умру, и ты будешь плакать, я умру, умру.
В конце концов и Мише и Ажур это надоело. Девушка направлялась к выходу, а брат ласково и с мольбой что-то мямлил в надежде, что все-же сможет уговорить Ажур взять его с собой.
Один раз она уже брала его. В итоге он шлёпнулся в первую же лужу и грустный побрёл домой. Если тогда луж на улице почти не было, то что уж говорить про сегодняшний день?
Миша остался дома. Ажур выскочила навстречу Еве с раскрыта зонтом в руке. Вернее, там была уже не одна Нозырская, но и хмурый как туча Артём. Неужели она действительно так долго разбиралась с этим капризой?
– Где тебя носит?! – крикнул Артём, шмыгая при этом носом. Он казался суровым, но острая ухмылка всё же кое-как осветляла тёмное выражение его лица.
– Иди ты, Своров! Будешь выделывается, я на тебя одного колдуна натравлю.
– Очень интересно. Познакомь меня с ним как-нибудь.
– Ты с ним знаком. Мишей звать, – улыбнулась Ажур, посчитав свои слова забавными.
– Проказник! Ты же его с собой не взяла? Он не прячется где-то за тобой? – ахнула Ева и стала крутиться около Ажур, стараясь выследить Мишку.
– Ну что? Нашла? – спросила Ажур, когда Ева наконец прекратила свои поиски. – В следующий раз обязательно возьму, если так хочешь.
В ответ Ева только сморщила маленький и розовый от холода носик.
Друзья направились к лесу. Вода под ногами хлюпала, а ботинки пачкались из-за слякоти. Ева торопливо что-то рассказывала, но Ажур и тем более Артём, который снял свой драгоценный слуховой аппарат и небрежно запихал его в карман куртки, её не слушали. Когда Ева заметила это, то больно пихнула обоих локтем и замолчала, обиженно надув щеки. Ажур попыталась вернуть подруге былую активность, но та уже успела затаить тихую обиду. Артём хоть и делал вид, что ему плевать, но всё же одел слуховой аппарат и попытался завести интересный для Нозырской диалог, а та, на удивление, повелась. Теперь и Ажур восстановила свою внимательность и присоединилась к обсуждению приставки, которую Артём недавно приобрёл. Ребята договорились вместе поиграть в неё на следующих выходных.
В лесу дорога затруднилась. Тройка вязла в грязи, но путь свой не прекращала. Вскоре они оказалась у обрыва. Бетонная беседка оставалась всё такой же белой, но влажной. Друзья скорее забрали под неё, в попытках скрыться от дождя, однако крыша у строения была крайне сомнительной. Больше всех намокла Ева, которая категорически отказывалась от зонта, сколько бы друзья не предлагали ей под него зайти. Зубы Нозырской дрожали от холода, но она, будто совсем не обращая на это внимания, продолжала без умолку смеяться с очередной шутки Артема. Своров кое-как закрыл черный зонт и сел на лавку беседки, прижавшись к нагретому бетону. Не ясно как, но Коронное место всегда сохраняло некое внутреннее тепло. Бетонная беседка согревала, будто бы на неё не лилось ведро холодного дождя, а пекли лучи летнего солнца. Вся тройка прижималась к строению как к батарее в надежде избавиться от уличного холода.
– Я чувствую запах кофе, – сказала Ажур, не открывая глаз.
– Запах оладий, – еле слышно пробормотала Ева.
– Запах мокрого бетона, – ровным тоном заявил реалист-Артём. – Вы просто голодные.
– Здесь всегда так пахнет. Ещё пахнет осенью и сухой травой, – весело напомнила Ева, выпрямляя спину.
– Я иногда чувствую сено и смородину. Или жженые волосы, – сказала Ажур.
– Запах опилок? – предложил Артём.
– Да, его тоже! – Ева подсела ближе к Сворову и взяла его за руки. – Мне всё ещё холодно. Согрей меня.
– Не правда, дурында! У тебя тёплые руки, не ври!
– Не вру!
Пока Ева и Артём вели борьбу за ложь и истину, Ажур погрузилась глубоко в свои мысли. Она не слышала сколько ещё друзья спорили, но девушка точно знала, что в конце концов победу одержит Нозырская. Своров хоть и отрицал это, но на самом деле в Еве души не чаял. Потому даже думать о ином исходе событий не было смысла. В итоге этот парень укроет подругу своей курткой, или, может, даже обнимет, в попытках согреть бедняжку. Ажур размышляла о Коронном месте. Оно – это самое таинственной, что она когда-либо встречала. Его запах, тепло и вечная белизна. Его постоянный уют и волшебная притягательность. Ажур любила Коронное место. Казалось, с самого рождения. Все двенадцать лет, что она живёт в этом мире. Она не знала когда впервые в нем побывала. Было ощущение, что она родилась с мыслями об этом месте. Она изначально знала где оно находится и как до него добраться. Знала его запах и тепло. Какая-то часть её всегда оставалась здесь. Она поделилась собой с этом местом. Она всем своим родным отдавала часть себя, и Коронное место не было исключением. Оно – её часть и она – его часть. Так было всегда. Так оно и будет. Когда-нибудь она погибнет, но часть её души останется здесь. Она это знает. Ажур уверена в этом.
***
Настал день Хеллоуина. Уже этим вечером Подонки будут в Клопчатом подвале. Вся тройка договорилась встретиться в девятнадцать часов на Красной улице и уже оттуда всем вместе отправиться на вечеринку. До десяти утра Ажур не вылазила из кровати. Она переписывалась с каждым Подонком по очереди. То с одним, то с другим. Артём рассказал, что на Хеллоуин объявится в костюме клоуна. «Какая ирония, клоун в костюме клоуна» – не удержалась и отправила Ажур, на что мигом пришёл колкий ответ в манере Сворова.
В конечном итоге с кровати девушку подняла мать, что безцеремонно вошла в её комнату и объявила, что семья уезжает в супермаркет, а то есть в соседний город. Ажур, разумеется, отказалась от поездки. За покупками семья может ездить хоть весь день. Заехать туда, потом сюда. Потом прогуляться в парке, потому что, якобы, никогда в нем не бывали. И всё из-за двух братьев французов, у которых энергии хватило бы на весь Агурзк-Йай.
Семья уехала, оставив Ажур одну. Весь дом был в её распоряжении, а такое случалось довольно редко. Такой случай следовало бы отметить сигаретой, как она делала это раньше, однако Ажур уже давно покончила с этой привычкой. Она не делала ни одной затяжки уже более трех лет, однако её руки до сих пор временами тянулись к пачке сигарет. Они всё ещё хранились в шкафу на самом дне ящика. Ажур переборола себя и к шкафу подходить не стала. Закинув неугомонного плюшевого зайца на полку, девушка направилась в ванну. Холодная вода помогла окончательно проститься. Хотя с подонками, а именно с Артёмом, навряд ли возможно общаться, будучи в сонном состоянии.
Ажур заварила кофе, выпила. Подумала о том, чтобы сходить и позавтракать в «Василисе». Она вернулась в свою комнату для того, чтобы переодеться. Открыла шкаф и в глаза сразу бросилось новая вещь. Юбка чёрного платья опускалась до колен. Кружева красовались на рукавах и краях юбки, лиф тоже облегал не слишком замысловатый узор, а перчатки свисали с ленты и напоминали те, что носят маньяки. В общем, образ, что надо. Ажур не была уверена, что это платье действительно подходило ей, но, раз Ева на нём настояла, стоило бы ей довериться.
Её мысли ни с того, ни с чего начали идти вообще не в том направлении. Она вспомнила Стаса; книги, которые спрятала в самых потайных местах Библиотеки; Надежду с Клавдией, что дали начало новым переживаниям; того, кого не должно было существовать. Будто по закону подлости у Ажур начала болеть голова.
Стас Советский, парень, которого она встретила по пути из школы, дал ей уникальную возможность постараться отвлечься от ежедневных беспокойство, но даже это Ажур смогла... – она прервала собственные мысли. Точнее не она, а грохот, что донёсся из кухни. Он был до того громкий, что девушка вздрогнула и её ноги едва не подкосились. Она подорвались с места. Нужно признать, так быстро по дому Ажур ещё не бегала. Носки заскользили по полу на повороте. Девушка оказалась в дверном проёме кухни. И теперь-то её ноги не выдержали. Она упала. Сердце колотилось и гоняло по венам кровь так, будто через секунду оно окончательно остановится. Горло глотало воздух так отчаянно, будто совсем скоро Ажур задохнётся. Сначала пробежала дрожь по запястьям, и пальцы впились в пол, а потом Ажур услышала собственный всхлип. Короткий, но многозначительный. Девушка смотрела, как на полу все вилки и ложки складывалось в надпись: "Я РЯДОМ".