Сердцебиение гроз

— Да что ж такое-то?! — шипит возмущённо Чонгук в динамик телефона, уже, наверное, сотый раз набирая Тэхёну и слушая противные гудки и «абонент не доступен», действующее на нервы.

Он приехал к кафе полчаса назад, всю дорогу думая, как лучше и интереснее преподнести подарок Хисыну, но когда заходит в помещение, то ловит на себе хмурый взгляд друзей, замирая на месте, когда слышит вопрос от недовольного именинника:

— А где Тэхён?

Что значит «где»? Чонгук даже не улавливает поначалу сути вопроса. Смотрит недоумевающе то на Хисына, то на Юно, усмехаясь с глупой шутки. Разве Тэхён не должен был вообще чуть ли не из первых приехать сюда? Всё верно, так и есть.

Не шутка?..

Чуть позже, когда Чонгук садится, он говорит, что Тэхён, скорее всего, застрял в пробке, ведь за подарком заехать должен был в торговый центр. Но даже по прошествии двадцати, а затем и тридцати минут омега так и не появляется. Всё это время они трое продолжают ему названивать, чередуясь, но ответ всегда один и тот же — тишина.

Чонгук первым не выдерживает этого непонятного молчания, заёрзав на стуле суетливо, кусая губы до крови, абстрагируясь от всего мира, желая в этот момент только услышать голос Тэхёна и успокоить недобро воющее сердце.

— Так не может больше продолжаться! — вскакивая с места, говорит Чонгук, запихивая остервенело телефон в карман джинсов. — Он бы давно написал, если бы что-то произошло!

— А Тэхён нормально себя чувствовал, когда вы с ним созванивались? — спрашивает Юно. Его тоже напрягала эта ситуация, ведь они с омегой собирались устроить сюрприз Хисыну, когда тот зайдет в кафе. Итог — сюрприз не получился, что очень обидно, если учитывать, сколько времени они просидели с Кимом над сценарием.

— Да, — кивает Чонгук, проводя пятернёй по тёмным волосам. Он ничего не понимает! Абсолютно. Тэхён должен был уже десять раз сюда приехать и позвонить Чонгуку. Что могло произойти, чтобы не ответить ни на один из звонков его друзей? Телефон потерял? — Поехали к нему домой! — хватает свой рюкзак бета. Вряд ли омега ещё объявится. Они прождали достаточно. День рождения Хисына официально был испорчен. — Может, его отец знает, в чём дело. Вдруг у него получилось доделать проект раньше, и он уже дома. Если нет, то хотя бы у охранника спросим, уезжал ли Тэхён вообще куда-то. Юно, ключи от машины! — тянут руку в сторону друга Чонгук.

— Э нет, бро. Ты за руль точно не сядешь. Особенно в таком состоянии. Ещё впишешься куда-нибудь, а брат потом мне голову открутит. Его ведь тачка. Я поведу.

— Надеюсь, ничего страшного не случилось, — бубнит себе под нос Хисын, выходя из кафе и семеня к машине.

Чонгук на его слова сдерживает колкий ответ, чудом себя успев отговорить от этой затеи, ибо поссориться с Хисыном, а потом ещё и с Юно, что определённо точно будет на его стороне, ему хотелось меньше всего.

Всю дорогу до дома Тэхёна Чонгук места себе не находит на заднем сиденье, прося периодически Юно давить на газ. Чем ближе район омеги — тем больше паника сковывало тело, а мысли путались, любезно показывая картинки случившегося с Тэхёном, начиная с аварии на дороге и заканчивая чем-то более страшным, имевшим один сплошной чёрный цвет и ничего больше. Тэхён продолжал не отвечать на звонки и сообщения, нагоняя тем самым только больше тревоги. Такого раньше никогда не было. Тэхён всегда с рекордной скоростью отвечал на все сообщения и звонки беты. Чонгук клянётся, если он решил так не смешно пошутить над ними, то отчитает его по полной программе. Затишье обычно бывает перед бурей, а, как уже известно, Чонгук просто ненавидит грозы.

Весь мир тонет в звуках, а дыхание спирает ровно тогда, когда Чонгук видит через окно, стоящие во дворе дома Тэхёна полицейские машины с красно-синими мигалками, скорую помощь и десятки людей в формах, расхаживающих по площадке.

— Господи, — лопочет еле понятно Хисын, когда Юно припарковывается рядом с машиной Джунёля. Он всё-таки дома. — Что тут происходит? Словно из детективных сериалов картинка…

И уж лучше бы из сериалов, чем наяву.

Чонгук не чувствует ног, выходя из машины и хлопая дверцей. Не слышит никого, когда идёт в дом, оглядываясь по сторонам, тщетно пытаясь понять, почему здесь так много полиции, криминалистов и просто соседей из ближайших домов, с которыми сейчас беседовали, пытаясь узнать не видели ли они что. А что, собственно, они должны были увидеть? Что?!

Больше бета не медлит. Срывается с места и мчится в дом, игнорируя всё вокруг — лишь бы с Тэхёном всё было в порядке. Только это сейчас важно. Внутри — ещё хлеще, чем снаружи. Чонгука едва не сносит с ног волной горьких запахов, вперемешку с едва уловимой родной сердцу акацией.

— А ну стоп! — Чонгука останавливает один из полицейских, перехватывая на полпути в зал, где бета замечает Джунёля, сидевшего на диване, слившись лицом с его белым цветом.

— Мой омега… — собственная речь как из-под толщи воды слышится. — Мой Тэхён… — выпаливает Чонгук, стремясь вперёд, пытаясь вырваться из цепких лап мужчины-альфы. — Где он? Где мой Тэхён?! — выходит уже громче. Почти оглушительно. Почти истерично.

— Чонгук! — Джунёль сам к нему выходит, забыв про господина инспектора, опрашивающего его до этого. Выглядел он совсем не таким, каким его всегда привык видеть Чонгук: помятым, растерянным и… испуганным? — Пустите его, — просит осипшим голом альфа. — Это молодой человек Тэхёна. Я вам рассказывал про него.

— Ах вот как. Молодой человек, значит. Очень хорошо. Ваше имя? — чеканит сухо полицейский, отстраняясь от беты.

— Чон Чонгук, — отзывается парень, продолжая смотреть на осунувшегося Джунёля. Где-то за его спиной слышатся обеспокоенные голоса Хисына и Юно, тоже зашедших в дом. — Что случилось, Джунёль-ши? Я ничего не понимаю. Где Тэхён?

— Чон Чонгук, скажите, пожалуйста, где вы были сегодня в районе семнадцати-восемнадцати вечера? — Чонгук переводит свой стеклянный взгляд на альфу. Пак Богом — так было написано на его именном полицейском жетоне.

— На работе в кофейне, — на автомате выдаёт бета. Это всё — просто сон. Страшный сон, не иначе. Больше объяснений Чонгук не может найти в своей разболевшейся голове.

— Это кто-то может подтвердить?

— Конечно.

— Перестаньте! — вмешивается Джунёль, подходя к Чонгуку, касаясь предплечья и отмахиваясь от альфы. — Чонгук здесь не при чём. Вы зря тратите время. У них с моим сыном были прекрасные отношения. Лучше идите и ищите настоящего преступника.

— Кого?.. — давится воздухом бета, отшатываясь назад, смотря на Джунёля так, будто у него ещё одна голова выросла.

— Чонгук, — голос альфы становится ещё тише и Чонгук уверен, что перестаёт в этот момент вообще дышать от волны страха, обдавшим его с ног до головы, бросая после в жар. — Наш Тэхён… — Джунёль делает паузу, а у Чонгука сердце пропускает удар, останавливаясь и покрываясь толстой коркой льда, когда слышит следующее: — Его похитили. Какой-то отморозок ворвался к нам в дом, ударил охранника по голове камнем и зашёл сюда. Когда я приехал, то тут уже никого не было. Лишь какие-то непонятные цветы и кровь на кухне… — Джунёль делает глубокий вдох. — Я даже не уверен жив ли мой сын ещё… А ведь Тэ звонил мне, несколько раз звонил…

Дальше Чонгук уже не слушает. Пытается взять себя в руки, отмереть и снова заставить сердце биться, но голова сама поворачивается в сторону кухни, где на белом кафеле ясно выделялось размазанное пятно крови, а рядом разбитый вдребезги телефон омеги. Подходит медленно, смотрит, не в силах отвести глаз от испачканного кафеля, мысленно захлебываясь в невыносимой тонне боли, что рвёт на части. В глазах резко темнеет и Чонгук бы рухнул от переизбытка эмоций, но вовремя успевает схватиться дрожащей рукой за спинку стула, находя в нём опору, зажмуриваясь крепко и отгоняя от себя ужасные мысли.

Тэхён жив! Этого не может быть! Он жив и ничего ему не угрожает. Ну и что, что кровь… Она не принадлежит Тэхёну, нет. За мимолётным бессилием следует бесконтрольная злость. Хочется найти этого ублюдка и разорвать голыми руками за то, что вообще коснулся его омеги. Кому такое в голову могло прийти? Зачем? Да ещё и так жестоко?..

— Это нашли на месте преступления, — инспектор, что ранее опрашивал Джунёля появляется как чёрт из табакерки, суя Чонгуку в руки какой-то прозрачный сейф-пакет для сбора и хранения вещественных доказательств. — Вам знакома эта вещь?

Кепка.

Самая обычная кепка. Чёрная, немного помятая… Чонгук смотрит на неё и…

Стоп.

Чонгук выпрямляется слишком резво, хмурясь и выхватывая из рук инспектора сейф-пакет. Что-то знакомое, пряное, раздражающее… Бета сглатывает образовавшийся ком в горле, крепко сжимая вещь у себя в руках. Взгляд наконец проясняется, а сам бета поражённо выдыхает.

Он знает его!

Бета без спроса открывает пакет, доставая оттуда кепку, не слыша воплей инспектора что-то насчёт отпечатков, поднося вещь ближе к лицу и чувствуя…

Чувствуя, как сердце грохотать начинает, а ранее проснувшаяся злость накатывает с новой силой, туманя разум. Чувствуя, как весь мир становится неважен, а лишь одно — найти и поквитаться, чтобы уж точно навсегда. Чувствуя, как едкий природный аромат кардамона насмешливо щекочет обонятельные рецепторы, пробирается в лёгкие, заполоняя там всё.

А ещё голос в голове. Да. Такой же язвительный и омерзительный, вызывающий табун мурашек по спине.

«Ты проиграл…»

— Сука… — цедит сквозь зубы Чонгук, сверкая антрацитовыми глазами и толкая язык за щёку. И не было даже сомнений никаких, что кепку оставили специально, в знак победы над бетой, а не потому что забыли. — Пак Чимин… — волчьим рыком выходит у Чонгука имя альфы и бета уверен — Тэхёна забрал именно он.

Забрал, украл, отобрал.

Чонгук расправляет плечи, прикрывая глаза и выдыхая. Он в себе не сомневался. Как и Чимин, когда пришёл сюда. Вот только он опять забыл одну всем известную аксиому: сдаваться Чонгука никто не учил.

— Я найду тебя, альфа...

🌫️🌫️🌫️

Всё вокруг размытое, нечёткое. Похоже на комнату. Небольшую, в которой по минимуму мебели. Лишь двуспальная кровать, к изголовью которой была прицеплена на наручники его рука, стоящий впереди у стены шкаф и деревянный стол со стулом, на котором кто-то сидел, разговаривая с ним. Окон здесь нет, тогда почему так светло? Свечи? Так много? Это от них так жарко и душно? Голова болит. Очень сильно болит.

— Проснулся? — слышится откуда-то сверху.

Хочется пить.

— Тэхён? — лица касается что-то прохладное и омега неосознанно трётся щекой о долгожданный холод, открывая тяжёлые веки. Взгляд наконец фокусируется на каком-то объекте, а в памяти всплывают произошедшие события до удара по голове чем-то тяжёлым. День рожденья Хисына, нужно забрать подарок, разговор с Чонгуком, курьер с цветами, Чимин… Чимин?

Тэхён приходит в себя окончательно, разгоняя сизый туман в голове и вздрагивая крупно, с немым страхом в глазах цепляясь за силуэт Чимина, сидевшего с ним рядом на кровати, поглаживая его щёку и улыбаясь.

О Господи!

Тэхён кричит, завозившись на постели ужом, пытаясь вырвать руку из наручников, инстинктивно желая отползти назад от альфы, вжаться в угол стены и закрыть глаза, чтобы в следующее мгновение очнуться и оказаться дома в своей комнате, а не в этом кошмаре. Не рядом с ним. Но кошмар никуда не исчезает. Наоборот слишком быстро подскакивает, наваливается на трепыхавшегося омегу, запечатывая ладонью рот и заглядывая глубоко в тёмно-зелёные глаза, желая до самой души добраться будто.

— Молчи, — шипит змеей Чимин, а у Тэхёна сердце мячиком скачет аж до самой глотки. Дышать абсолютно нечем, только — кардамон, от которого никуда не спрячешься. — Не веди себя как истеричка. Тебя всё равно никто не услышит. Мы одни в этом доме, как и во всём лесу.

— Отпусти меня! — Тэхён не успокаивается, даже когда Чимин убирает руку с его рта, давая возможность вздохнуть. Брыкается и кричит, не желая альфе уступать. Пытается бить ногами, свободной рукой, обрушивая на Чимина шквал злобных ругательств, отчаянно сражаясь за свою свободу.

На долго Чимина не хватает. Альфа буквально рычит, заставляя на миг остановиться и посмотреть на себя, обрушиваясь после на Тэхёна всем своим весом, прижав к жёсткому матрасу удушающей мощью рук, бёдер и ног. Слишком тесно, слишком близко, слишком сокрушительно. Тэхён забился в истерике и закричал:

— Слезь с меня, скотина! Лучше убей! Я не буду с тобой, нет. Оставь меня!

Прошло ещё немного времени, и все усилия омеги ослабли. Он совершенно выбился из сил. Положение омрачало ещё то, что одна рука находилась в железном заточении, а второй Тэхён мало, что мог сделать. Все его жалкие попытки выбраться из-под Чимина лишь только забавляли Пака.

— Прошу тебя… — шелестит Тэхён, ненавидя альфу за то, что он вынудил его унижаться. Только бы он слез с него. Пусть хотя бы это сделает. Тэхён больше не вынесет и его точно стошнит.

Сердце продолжало грохотать внутри, а тело не слушаться. Тэхён может продолжать сколько угодно, но его метания ни к чему не приведут. Омеге почти удаётся прийти в себя, как вдруг он ощутил эрекцию члена альфы, прижатого к его бедру. От неожиданности Тэхён едва не поперхнулся, а кровь бешено ринулась по жилам, пославшей заряд по позвоночнику в двести двадцать вольт. Омеге даже показалось, что он подпрыгнул, а Чимин только улыбнулся обольстительной улыбкой, словно всё так и должно быть. Его это не забавляет, а только — возбуждает.

— Слезь с меня, пожалуйста, — предпринимает ещё одну попытку вразумить альфу Тэхён, стараясь не поддаваться панике. Хотя о чём он? Она уже захватила всё тело, лишая ровного пульса. Чимину ничего сейчас не сможет помешать его изнасиловать. От этой внезапной мысли Тэхёна бросило в жар. — Чимин… Не надо, я прошу тебя.

— Если пообещаешь вести себя прилично, то отпущу. И даже дам попить воды.

— Я обещаю, к-конечно, — заикается омега, едва заметно улыбаясь уголками губ.

— Вот так-то лучше, — произносит Чимин, осыпая его щёку лёгкими поцелуями, фиксируя голову Тэхёна, крепко схватив за горло. — Попроси меня. Попроси меня ещё раз.

Больной подонок. Тэхён со свистом втягивает воздух, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не выругаться и снова не разозлить Пака. Хочется разреветься, хочется завопить так, чтобы весь мир услышал. Хочется отпихнуть от себя альфу и убежать, сверкая пятками. Всё внутри омеги горит, полыхает от неправильности, извращённости происходящего, но если он хочет выбраться, то нужно вести себя иным способом. Чимин не доверяет ему. Это понятно, если учитывать, что он похитил Тэхёна и куда-то привёз. Тэхён просто обязан выяснить где они и как отсюда можно сбежать. Иначе кто знает, что с ним Пак до того момента, когда кто-нибудь хватится Тэхёна, сделает. Тэхён не сомневался, что его уже ищут. Но ни папы, ни отца, ни Чонгука здесь нет, а значит выживать придётся самому.

Чонгук…

Ценой невероятных усилий Тэхён сдерживается, чтобы не всхлипнуть, проглатывая эту жгучую боль вместе со слезами. Омега был сейчас готов всё отдать, лишь бы оказаться рядом с бетой, обнять его крепко-крепко, прижав к груди и никуда от себя не отпускать.

Как нужно просить, Тэхён понял сразу. Чимин определённо точно имел в виду именно это, а не слова мольбы. Ему это и не нужно. Ему нужен Тэхён и его покорность. Поэтому, когда альфа наклоняется ближе, накрывая его губы своими и сминая, Тэхён жмурится, сжимая кулаки и мысленно ведёт счёт у себя в голове. Ад ведь не вечен. Он тоже заканчивается. Тэхён нехотя отвечает на поцелуй альфы, постоянно пытаясь его укусить, чтобы причинить хоть какую-то толику боли. Не всё же Чимину этим заниматься.

Чуть позже альфа сдерживает обещание. С сытой ухмылкой отстраняется от застывшего на кровати метиса. А Тэхёну, кажется, что этот поцелуй был даже хуже, если бы Чимин и впрямь взял его силой. Потому что Тэхён согласился на него сам, чтобы попросту выжить и вдохнуть в лёгкие заветный кислород, а не кардамон. После, когда Тэхён выберется отсюда, он обязательно попросит прощения у Чонгука за этот горький поцелуй с Паком. Себе он этого точно не простит.

Чимин не спускает с него глаз ни на секунду, кажется. Следит за каждым вздохом, движением, садясь на стул, когда отдаёт омеге бутылку с водой. Смотрит и молчит. Говорит глазами, отчего тело Тэхёна липкими мурашками покрывается. Им стоит поговорить, да. Пока у альфы опять что-то не переклинит, и он не полезет заявлять на метиса свои права.

— Почему у меня болит голова? — начинает Тэхён, прижимая бутылку с водой к груди. Она явно не лучший щит для него, но ничего больше у омеги не было, а от безумно горящих глаз Чимина хотелось хоть как-то огородиться.

— Мне пришлось ударить тебя статуэткой, потому что ты хотел сбежать от меня, — спокойно говорит альфа, а Тэхён судорожно сглатывает. — Я обработал рану, скоро боль пройдёт. Прости, но у меня не было выбора. Я не мог тебя ещё раз отдать ему. Теперь ты со мной. Всё хорошо.

— Ему? — переспрашивает омега.

— Ему, — заметно напрягается Чимин. — Я действительно не понимаю, за что ты так любишь этого одноклеточного. Он ведь ничто по сравнению со мной. Так зачем?.. Так зачем же ты смотришь на него, Тэхён?..

— Потому что люблю, — отвечает незамедлительно Тэхён. Всегда любил. «До» и «после» будет любить. Во всех Вселенных. Во всех реальностях. Хоть в роли лиса, хоть в роли учителя или ученика, хоть в роли айдола известной на весь мир группы. Всегда.

— Но я ведь тоже люблю тебя, — обиженно произносит Чимин. — Я жить без тебя не могу. Готов был умереть даже, а тебе хоть бы что?

— Ни один из самоубийц, который хочет это сделать не кричит об этом на весь город — это лишь банальное привлечение внимания. Он молча берёт и делает это, без свидетелей. Сколько раз ты грозился умереть? И ничего. Так точно ли ты меня любишь?

— Это больше неважно, — пропускает этот вопрос мимо ушей Чимин. — Мы теперь вместе. Навсегда. Больше я не отпущу тебя. Я — твой альфа, а ты — моя омега. И это лишь правильно.

— Где мы? Куда ты привёз меня? И как вообще сбежал из больницы? — игнорирует его слова Тэхён. Для него они один сплошной бред. Куда больше его интересует эта информация.

— В загородном доме моих родителей, — отвечает Чимин, склонив голову к плечу. Красивый. Тэхён такой сейчас красивый. Он так долго ждал этого момента, когда они снова смогут остаться одни и никто им не будет мешать. — Они выставили его на продажу, когда свалили из Чхунчхона, так что будь уверен — сюда никто не заявится. И я не сбегал из больницы. Просто поделился своей порцией таблеток с соседом по кровати, а он рассказал, где можно взять ключ от подвала. Переоделся в одежду охранника, что нашёл на ресепшене, когда тот спал на посту и ушёл. Прихватил как раз у него наручники и кошелёк. Добрался до города, зашёл в первый попавшийся секонд-хенд, переоделся. Выкинул форму. Потом приехал сюда. Проверил свой тайничок, о котором никто из родаков не догадывается, затянул пару закруток наконец и нечаянно обнаружил там же свою карточку банковскую. За это уже спасибо мамочке. Видимо, она тоже была в курсе моего тайника, но так и не выдала отцу. Обожаю её. Что бы не происходило в жизни, она всегда на моей стороне. Жалко её. Отец, ублюдок такой, всегда изменял ей, а ей терпеть приходилось, чтобы казаться образцовой семьёй в обществе. Кажется, я тоже пошёл в папочку, — смеётся хрипло Чимин.

— Ты же понимаешь, что меня будут искать? Что тебя всё равно найдут и посадят? Зачем ты всё это делаешь? Какой смысл?

— Смысл один — ты. Ты должен быть моим. И тогда весь мой мир будет хоть что-то значить. Я был не нужен никому из родителей, особенно отцу, а ты… Ты меня любишь. Я знаю, я уверен в этом. И как я уже сказал ранее, я всё тебе прощаю. Мы сможем стать семьёй, как хотели в детстве. В Италии у нас всё получится.

— Но твоя мама? Ты же сам сказал, что тебе жаль её. Так почему ты так жесток к ней? Тебе может грозить смертная казнь после всех совершённых тобою преступлений.

— Жалко, — поднимается на ноги Чимин и подходит к Тэхёну, сжавшегося у изголовья кровати, не сводя глаз с альфы. — Именно поэтому я выбираю тебя. Потому что только ты можешь меня сделать счастливым. А для неё моё счастье — это и есть подарок.

— Но, а я? Как же мои чувства?

— Мы уже это проходили. Не начинай. Я замучился повторять это. Если ты боишься признаться себе, что я дорог тебе — это не страшно. В Венеции всё изменится.

— Ты невыносим, — Тэхён подтягивает к себе колени, обнимая их рукой и утыкаясь в них лицом. — Ты болен и нуждаешься в помощи. У нас с тобой никогда не получится «нормально».

— Хватит! — возглас альфы заставляет крупно вздрогнуть. — Я не желаю это больше слышать. Ты — мой. И чем скорее ты примешь эту правду, тем лучше для тебя. Оставлю тебя одного ненадолго, а когда вернусь, хочу увидеть ласкового и примерного мальчика. Моего мальчика, — выделяет последние слова Чимин, наклоняясь и звонко чмокая омегу в макушку.

— Не твоего, — остаётся так и не сказанным, и проглоченным этой серой комнатушкой.

🌫️🌫️🌫️

Двое суток.

Прошло уже два дня с тех пор, как Тэхён пропал. И хотя имя похитителя было озвучено, а самого Чимина объявили в розыск, это не давало никаких результатов. Были везде, где только можно и нельзя — пусто. Чимин как будто испарился. Есть лишь только несколько кадров с камер наблюдения и показания охранника дома семьи Ким, а также психически нездорового человека, которому отдал свои таблетки Чимин. Все зацепки терялись у дома Тэхёна, так как камеры альфа предусмотрительно отключил. Куда дальше поехал Чимин — неизвестно. А также неизвестно ли помог ему кто-то или он сам это всё провернул.

В доме Джунёля на протяжении всех этих двух дней творилась напряжённая атмосфера. Ханюль приехал сразу же, как только узнал, напускаясь на Джунёля за его беспечность, ведь он оставил сына под его опеку. На защиту Джунёля пришла его новая омега — Суджин, являясь чуть ли не самой адекватной в сложившейся ситуации, поясняя Ханюлю, что Джу ни в чём не виноват. Дело чуть до драки не зашло между двумя омегами, но их вовремя расталкивает Гуанмин, напоминая о правилах приличия.

Гуанмин и Сыкгван приехали на следующее утро, как им позвонил и рассказал всё Чонгук. Бета был им за это очень благодарен, потому что один дома он бы точно уже свихнулся. Не спасала даже Жизель, которая всё чувствовала, жалась преданным комочком к боку хозяина по ночам, но даже её тепло не согревало Чонгука. Парень уже забыл, когда последний раз спал нормально и ел. Все его мысли, весь его мир заполонял Тэхён. Бета не уверен, сможет ли он ещё протянуть так — как на пороховой бочке, разрываясь от страха за Тэхёна. Даже думать не хотелось, что мог вытворить Чимин. Чонгук не сможет помочь, не сможет защитить или как-то огородить Тэхёна от Пака и от этого бессилия просто с ума сводило. Бета ещё никогда не чувствовал себя таким бесполезным. Он ничего не мог сделать. Хисын и Юно переживали не меньше его, но они хотя бы были у друг друга. Им заведомо легче.

Почему же нет никаких вестей? Почему полиция молчит? Чхунчхон не такой уж большой город, чтобы затянуть поиски на двое суток. Из страны Чимин не выезжал, а это значит, что он просто где-то прячется, дожидаясь чего-то или кого-то. Чонгука это невероятно бесило. Он забросил учёбу, думая о ней в последнюю очередь, объезжая сам всех бывших друзей Пака и даже Минки, хоть до этого полиция у них уже побывала. Никто не знает. Никто не видел. Никто не помогал. Тогда где же он? Почему молчит? Почему до сих пор не заявил о себе? Джунёль был готов заплатить любые деньги за выкуп, но, видимо, Пака они волновали в последнюю очередь.

Чонгук не сомневался в том, что во всём этом как-то косвенно, но замешаны его родители. Бонрю же, который приехал в город на следующий день всё отрицал, говоря, что последний раз видел Чимина в психиатрической больнице. Больше они не встречались. А Сара… Она молчала. Лишь поддакивала мужу. Они расположились в доме Кимов и тоже ждали хоть каких-то вестей. Ханюль порывался сначала их выгнать, но Джунёль позволил им остаться по старой дружбе. Каким бы он не был, но Чимин всё также оставался их сыном, и они тоже переживали, что альфа может выкинуть что-то такое, за что они век потом не расплатятся.

Чонгук сам пытается поговорить с Сарой, выцепив её в саду на качелях и объяснить, что её сын — невменяемый и если она что-то скрывает, то это может плохо сказаться на Тэхёне, но выходит ровным счётом ничего. Лишь только слёзы, к которым Чонгук оказывается совсем не готов.

— Мне жаль, — говорит Сара, вытирая бумажной салфеткой слёзы. Она в последнее время с ними не расстаётся. — Это мы виноваты с Бонрю, что Чимин таким вырос. Всё позволяли, откупались подарками. И что теперь? Наша семья развалилась. Сколько бы я не пыталась её склеить, всё насмарку. Я виновата. Я слишком сильно люблю Чимина, и всегда спускала ему всё с рук. Он мой первенец, долгожданный сыночек, который должен был дать надежду нашей семье на лучшее будущее... Защищала от Бонрю, ругалась с мужем из-за несправедливости его упрëков к Чимину. Это было ошибкой. Вот теперь расплачиваюсь.

— Уверен, что и Чимин вас любит, — Чонгук говорит то, как ему кажется, сейчас необходимо услышать женщине. — Просто он забывал об этих словах, когда вы были рядом.

— Спасибо, — всхлипывает омега, улыбаясь краешками губ натянуто.

Им всем сейчас необходимо чудо. Любое, но лишь бы было. Чудо, что обязательно поможет им преодолеть трудности и жить дальше.

— Когда Тэхён и Чимин были ещё друзьями, мы часто ездили семьями отдыхать в наш загородный дом. Там красиво. Лес, речушка небольшая неподалёку, горы вдалеке. Мне нравился этот дом. Жаль, что пришлось его продать. Тогда всё было так спокойно, хорошо, — мечтательно говорит Сара немного погодя, успокаиваясь. Чонгук тоже не спешил в дом. Там всё о Тэхёне напоминало. Здесь же, в саду, немного, но легче. — И Чимин очень любил это место. Мы там всегда его день рожденья справляли. Оно принципиально важно для него, так как с ним много хороших воспоминаний связано. Особенно первая рыбалка с Бонрю. Они тогда такие счастливые вернулись…

Чонгук слушает, слушает и кивает, не перебивая открывшую ему душу женщину. Слушает, слушает… И замирает. Поднимает удивлённые глаза, в которых блеснула надежда, на Сару, что смотрела в этот момент пристально на него в ответ и не может выдавить из себя хоть слово.

Раз, два, три…

Раскат грома. Ба-ам!

— Не заставляй меня пожалеть о сказанном, — тихо говорит Сара, кладя руку на его сцепленные ладони, легонько сжимая. — Я хочу, как и все — свободы. Пусть хоть что-то в этой жизни я сделаю правильно.

🌫️🌫️🌫️

Мир утонул.

Тэхён вместе с ним.

Сбился со счёта, не понимая сколько прошло времени, дней, недель. Такое ощущение, что он провёл в этой комнате целые столетия, позабыв как выглядит солнце и голубое небо. Как ещё не свихнулся? Загадка. Тэхён не позволяет себе сдаваться, стойко снося все испытания, которые ему преподносит судьба и которую омега уже успел несколько раз проклясть.

Он вдруг с ужасом для себя осознал, что если его не найдут ещё и завтра, то, вероятно, всю свою оставшуюся жизнь Тэхёну придётся провести именно так, как сейчас. Потому что билеты куплены, завтра самолёт, как говорит Чимин, радостно оповещая омегу об этом во время ужина (ужина же?), когда кормил Тэхёна с ложечки, как маленького, так и не решившись отцепить его руку от кровати. Она болит ужасно, ломит, но Тэхён терпит. Ничего этому уроду не скажет. Иначе опять придётся унижаться. Просить.

Это словно своеобразная игра какая-то, где Чимин выступает в роли хозяина, а Тэхён щеночка, которого за правильное выполнение команды ждёт награда — например, сходить в туалет или же принести воды. В понимании Чимина это и есть любовь, а в понимании Тэхёна —издевательство.

Что для себя успел подметить омега за два дня пребывания здесь? То, что дом, в котором он, оказывается, не раз бывал в детстве, но почему-то никогда не видел этой комнаты на втором этаже, действительно находился в лесу в окружении сосен и ёлок. Позвонить кому-то было нереально, потому что Чимин заведомо обрезал всё нужные проводки, наглядно демонстрируя Тэхёну, что помощи ждать неоткуда. В туалет они ходили вместе. Чимин цеплял к своему запястью наручник Тэхёна и вёл вниз. Там отцеплял и давал ровно две минуты, чтобы справить нужду. Омега чуть ли не вдоль и поперёк изучил всю ванную, но ничего, чем можно было бы открыть замок наручника, так и не нашёл. Чимин позаботился и об этом. И если до этого Тэхён считал, что всё протекает вполне спокойно-мирно, а Пак не распускает руки, что не могло не радовать, ограничиваясь лишь редкими поцелуями и объятиями по ночам, так как спали они вместе, точнее Чимин, а Тэхён изучал потолок над головой, то сегодня произошёл верх всех измывательств.

Тэхён дремал, свернувшись калачиком на постели, насколько это позволяла прицепленная рука, когда Чимин ворвался в комнату с пакетом вещей, вывалив всё на кровать и сказал, что Тэхёну нужно приготовиться к вылету. Что значит «приготовиться»? Переодеться и принять ванну вместе с Чимином. Тэхён пугается не на шутку, отнекивается всеми возможными способами, но как итог — Чимин заваливает его себе на плечо и несёт в ванную.

— Я не трону тебя. Не дрожи осенним листком, — обещает Чимин, когда наполняет ванну. — Всё будет зависеть от тебя.

— Псих, — шипит Тэхён, пихая альфу в грудь, но тут же жалеет об этом, потому что Чимин выходит из себя по щелчку пальцев, рывком притягивая омегу обратно за сцепленную с его руку, и больно хватая за подбородок, говоря следующее, вышибающее почву под ногами:

— Если не хочешь, чтобы я тебя сейчас здесь нагнул и выебал, как последнюю блядь, то разделся и сел рядом. Попытаешься сбежать — догоню и сломаю ноги. Хочешь проверить? Без проблем. Я устал быть милым. Я ненавижу скакать на задних лапках. Тебе напомнить наши прежние отношения? Или что? Ты вдруг особенным себя почувствовал, что я ношусь с тобой, как с дитём? Закрыл рот, и сделал как я сказал. Живо!

Тэхён не позволяет себе реветь. Ни разу за всё здесь проведённое время не плакал и сейчас не станет. Поэтому молча делает так, как приказал Пак и залезает в ванну, притягивая руками побольше пены к себе. Ничего не случается. Тэхён благодарит всех известных ему богов, когда, наконец, они выходят из ванной комнаты. Всё это время Чимин молчал, не предпринимая попыток поцеловать или вывести из себя. Также молча ведёт Тэхёна наверх, отцепляет от его руки наручник и грубо толкает в комнату, уже не сомневаясь — омеге не сбежать.

— Через час приду. Поужинаем и поедем.

— Куда? — встрепенулся Тэхён.

— К мечте, — бросает Чимин, перед тем как закрыть дверь перед носом Тэхёна, в которую он врезается, колошматя её и прося открыть.

Они же должны были завтра лететь? Тэхён это хорошо запомнил. Что изменилось? Почему «через час»? За это время можно успеть доехать до аэропорта и поменять билеты? Тэхён не уверен. А ещё не уверен, что сможет что-то придумать за этот  проклятый час, чтобы как-то отвлечь альфу, забрать ключ от входных дверей, который он носил всегда с собой в заднем кармане штанов и убежать отсюда.

— Что делать? Боже, что мне делать?! — мечется по комнате Тэхён, едва ли волосы на голове не выдёргивая, искусывая губы в кровь. Если бы он мог кому-нибудь позвонить и сказать, что его хотят увезти из страны, то сейчас бы было хоть немного легче. Но никто не знает где он. Чимин всё продумал. В проданный уже, как месяц назад, дом явно никто не поедет смотреть. А Тэхён больше не может ждать чудо с неба. Ему нужно действовать и причём быстро, а иначе Чимин выиграет.

План сам лампочкой загорается в голове, когда дверь резко распахивается, впуская свет в тёмное помещение, а на пороге показывается Чимин. Тэхён резко вскидывает голову, поднимаясь с кровати на ноги и выпрямляя спину. Ничего нового, ничего грандиозного. Лишь только его омежья сущность, которую точно оценит альфа Чимина и сам поведётся на неё. Это жестоко использовать чью-то зависимость, но Тэхёну плевать. За прошедшие дни он прополз все девять кругов ада. Он хочет свободы, и он её получит, даже если с Чимином придётся переспать, чтобы в корень усыпить его бдительность. Тэхён отпускает всю пристойность, отпускает себя. Видит цель и идёт к ней.

— Прости меня, — омега мягко обхватывает шею Чимина руками и обнимает, прижимаясь грудью к его, мгновенно чувствуя, как его талию сжимают до хруста. — Ты прав, я веду себя некрасиво. Постоянно раздражаю тебя и вывожу. А ты просто хочешь сделать меня счастливым. Даже Венецию для нашего совместного будущего выбрал, а не тот же Сеул. Для меня это очень ценно. Я постараюсь исправиться. Даю слово, — Тэхён немного отстраняется от окаменевшего Чимина, явно не готовому к такой тактильности со стороны омеги, ведь до этого одни колючки только были, и клюёт его в щёку.

— Идём, — берёт его за руку альфа. — Я заказал еду из ресторана. Последние часы в Чхунчхоне нужно провести как полагается.

— Да, — смиренно шагает следом за ним Тэхён, обнимая за предплечье и выдавливая из себя солнечную улыбку. Никаких резких движений, никаких лишних слов, чтобы не спугнуть притихшего альфу. Абсолютная покорность — этого же всё время от него хотел Чимин.

Тэхёну даже удаётся расслабиться до определённого момента. Ровно до того, как они не спускаются на первый этаж и Тэхён не замечает краем глаза, как мимо высокого, незашторенного окна, проносится человек в чёрной форме с оружием в руках, а за ним и ещё один. Группа окружения? Так это называется? Это полицейские? Они нашли Тэхёна! О боже! Омеге дышать нечем становится, а сам он запинается об собственные заплетающиеся конечности. Чимин едва успевает его подхватить, чтобы он не рухнул на пол.

Тэхёна трясёт безбожно, а мысли путаются. Он даже не слышит голоса Чимина. Лишь только радостный вой сердца, изо всех сил стараясь не расплакаться от прострельнувшего его сладкого счастья. Ему не могло показаться. Нет! Тэхён точно видел людей в форме. А это значит, что его страданиям пришёл конец. Скоро всё закончится.

— Что это? — непонятный громкий шум с улицы не уходит от внимания Чимина, сразу же обернувшегося на звук. Хватка на талии Тэхёна становится крепче, а сам Чимин весь напрягается, растеряв покой, прислушиваясь. Исключено, чтобы кто-то был снаружи. Курьер уехал уже как минут двадцать назад. Тогда что?..

— Чимин-а, — Тэхён разворачивает альфу к себе, обхватывая холодными ладошками его лицо. Нужно немедленно его отвлечь, чтобы он не успел ничего понять. — Всё в порядке, успокойся. Я с тобой.

— Да, — кивает альфа твёрдо. — Ты со мной, — и в подтверждении своих слов впивается губами в губы омеги, воруя прерывистой вдох и обнимая Тэхёна так, будто ничего сейчас неважно кроме них двоих.

Тэхён отвечает на его болезненный поцелуй, ероша волосы ему на голове, сам делая шаг вперёд и припечатывая альфу к стене. Тянется рукой к заднему карману на штанах Чимина, ныряя в него рукой. Альфа и не замечает даже, наслаждаясь вкусом персиковых губ, запахом нежной акации и пьянеет, когда омега кусает его за нижнюю губу, не сдерживая стона прямо в рот Тэхёна. Отстраняется, покрывая поцелуями-укусами линию челюсти, опускаясь на медовую шею, оставляя небольшую метку и вновь нападая на губы Тэхёна.

Как только заветный ключ оказывается в руках, Тэхён больше не может ждать. Ему жизненно необходимо сейчас очутиться на улице и почувствовать прохладный ветерок. Это желание, столь ослепительное и невыносимое, отрезвляет Тэхёна, как пощёчина. Он сгибает колено и бьёт со всей силы на которую способен Чимина в пах, отскакивая от него сразу же, как от печи раскалённой, не удостаивая даже взглядом скрючившегося от боли альфу, на бегу уже вытирая губы тыльной стороной ладони.

Спасительная дверь оказывается так близко. Тэхён на удивление быстро открывает её, распахивая и стремительно выбегая на улицу, мчась по массивным ступенькам каменной лестницы вниз, оглядываясь лишь единожды и убеждаясь, что за ним не несётся разъярённый зверь. Никогда бы не подумал, но Тэхён сейчас готов обнять весь белый свет от радости. Хочется упасть на землю и расцеловать её, ибо Тэхён ужасно успел соскучиться по зелёной траве.

Он почти падает с последней ступеньки, запинаясь об собственные ватные ноги, когда впереди себя, всего в нескольких метрах видит его. Такого красивого, такого родного и самого лучшего для Тэхёна! На сей раз омега даже не пытается сдержать слёзы. Они обжигают щёки, ну и пусть. Уже не страшно.

— Чонгук… — говорит одними пересохшими губами Тэхён, видя лишь его сейчас, уверенный стопроцентно, что бета услышал его. От того и сорвался с места, прямо к нему навстречу. Тэхён тоже не стоит на месте: заставляет себя идти, точнее бежать, предвкушая как наконец выдохнет с облегчением в любимых руках и услышит сердцебиение Чонгука. Услышит и снова убедиться, что у них оно одно на двоих, поэтому и симфония одинаковая.

Они почти достигают друг друга, когда раздаётся выстрел в воздух, заставляющий Тэхёна вскрикнуть, остановиться и закрыть уши ладонями. Чонгук тоже останавливается, буквально в паре шагов от Тэхёна, смотря на Чимина, что стоял на последней ступеньке лестницы с поднятым вверх пистолетом, из которого только что выстрелил.

— Чон Чонгук! — басит громко Чимин, широким шагом приближаясь к ним, направив пистолет прямо на Тэхёна, обернувшегося на голос альфы и обомлевшего от увиденного в руках Пака оружия. — Давно не виделись, одноклассничек. Что, солнце, не ожидал? — криво ухмыляется альфа, смотря на пристывшего к земле омегу, когда подходит. — Думал, я тебя просто так отдам? Серьёзно? Ты явно меня сегодня разочаровываешь.

— Чимин! — подаёт голос Чонгук, хотев было сделать шаг вперёд, но Чимин его опережает своим выкриком:

— Стой на месте, Чон! — перезаряжает пистолет альфа. — Даже близко к Тэхёну не подходи.

— Чимин, что ты творишь? — надломлено спрашивает Тэхён, глаз, полных ужаса, не сводя с дула пистолета. — Откуда у тебя оружие?

— Отцу как-то подарили на юбилей, а он забыл про него совсем, когда привёз сюда. Но зато всегда помнил я, когда перетащил его в свой тайничок, — отзывается альфа, покрепче сжимая ствол в руке. — Если сейчас же не подойдёшь ко мне, то можешь попрощаться со своим ненаглядным.

— Чимин, выслушай меня, — поднимает ладони перед собой Чонгук, начиная мерным голосом. — Не твори ерунды. Пистолет — это не игрушка. Просто сдайся. Здесь полно полицейских. Тебе не сбежать, даже если очень захочешь.

— Заткнись! Закрой рот! — воет раздражённо Чимин, полыхая всем телом. Тэхён ещё больше пугается, совершенно не понимая, что ему сейчас делать. Как быть? Что сказать? Чимин с лёгкостью может пристрелить их всех, ведь когда-то он говорил об этом в комнате Тэхёна… Что если это не было неправдой и Пак действительно сделает это? — Это всё ты! — яростно скрежет Чимин, теряя самообладание, задышав часто. — Чёртов бета.

— Ты прав, это всё я, — поддакивает ему Чонгук. — Только подумай: это я пришёл учиться в Минле, это я влюбил в себя Тэхёна, когда он приехал к нам, это я вернулся из Японии и отобрал его у тебя, — Тэхён поворачивается к бете лицом, затаив дыхание, безмолвно умоляя его остановиться и перестать злить Пака. Это не кончится добром. Омега явственно ощущает эту боль, сковавшей цепями душу, абсолютно не готовый к буре. — Раз это я во всём виноват, то как насчёт обмена? Я взамен на Тэхёна. Ты даруешь ему свободу, а на мне отыгрываешься.

— Ты мне не нужен, — отвечает приглушённо Чимин и Тэхён снова смотрит на него. — Мне нужен только мой омега. Скажи всем свалить с дороги, и мы уедем. Уедем так далеко, что никто нас не найдёт. Я не отпущу его. Я люблю его!

— Я тоже люблю его. Ты не заберёшь его ни сейчас и ни когда-то после. Тэхён не вещь, чтобы решать за него. Ты можешь пытаться сколько угодно, но правда будет одна и та же: он — мой омега.

— Сука… — выпаливает Чимин, поджимая губы и жмёт на курок…

— Вы задержаны! Бросьте немедленно пистолет на землю и поднимите руки! — слышится за спиной внезапно, заставляющее Чимина крупно вздрогнуть от испуга, обернуться бегло и разжать палец…

Раздаётся выстрел.

Подобного громкому и свирепому раскату грома и такому же быстрому, как яркая молния.

Тэхён жмётся спиной к груди Чонгука, подскочившему к нему в одно крохотное мгновение, меняя их местами и обнимая за талию. Тэхён не может пошевелиться, уставившись в одну точку перед собой, оглушённый звуком выстрела. Он медленно поворачивает голову к Чонгуку, сталкиваясь с ним взглядами и вцепляется в его руки на своём животе намертво. Там, где-то периферии сознания, омега отдалённо слышит крики Чимина и голоса полицейских. Они не важны сейчас. Только один Чонгук.

Бета невесомо касается губами его виска, задерживаясь так на несколько долгих, томительных секунд, с жадностью впитывая в себя природный аромат акации, действующий как самое мощное успокоительное. Тэхён здесь, он в его руках, с ним всё хорошо. Он успел.

Тэхён вслушивается в неспокойное дыхание беты и прикрывает устало глаза, выдыхая тяжело. Откидывает голову на плечо Чонгуку и улыбается. Они вместе. Всё закончилось.

Всё наконец-то закончилось.

Гроза миновала.

Тогда почему… почему же Тэхён всё ещё слышит её? Разве на замену грозам не должно было прийти… сердцебиение?..

Не слышно.

Тэхён будто просыпается от сладкой дрёмы, распахивая широко глаза и резво поворачиваясь всем телом к Чонгуку, кладя руки ему на грудь.

— Гуки? — срывается беспокойное с губ Тэхёна. Чонгук на его вопрос мимолётно улыбается, касаясь кончиками пальцев его щёки. Мир такой размытый, смазанный. — Чонгук? — Тэхён не понимает. Почему бета не реагирует? Почему молчит? — Что такое?..

И видит.

Видит и проваливается в темноту.

Его рука. Она вся в крови. В чонгуковой крови.

Тэхён растерянно смотрит сначала на свою ладонь, потом на грудь Чонгука. Качает головой в неверии и успевает подхватить бету до того момента, когда тот упадёт без чувств.

— Нет, пожалуйста, — Тэхён не видит ничего из-за пелены слёз, застилившей глаза, опускаясь вместе с Чонгуком на колени и кладя его аккуратно на землю, придерживая голову. — Пожалуйста… — Тэхёна рвёт на части от колючей боли, что звенит внутри оглушительно, разъедает серной кислотой и выворачивает наизнанку: — Не оставляй меня, не надо. Прошу тебя, Чонгук, открой глаза, пожалуйста… — омега плачет навзрыд, захлёбываясь в собственных рыданиях и не может не касаться Чонгука, гладить его по волосам, хлопая легонько по лицу, пытаясь вернуть в чувства. — Помогите! Кто-нибудь! Помогите! — хрипит Тэхён, оглядываясь по сторонам, дрожа всем телом. — Чонгук-а… — омега впивается пальцами в его толстовку на плечах, упав головой на грудь и плача так горько, так безнадёжно. — Вернись ко мне, — он прижимается щекой к щеке Чонгука, — вернись, — беззвучно молит пустоту Тэхён, целуя губы беты. — Чонгук! — задушенным воплем.

На груди Чонгука огромное, стремительно расползающееся алое пятно крови, въедающееся в ткань толстовки.

В груди Тэхёна море пульсирующей боли, беспросветной и надменной.

А вдалеке — звонкий раскат грома.

Ба-ам!