Сердцебиение гроз

Чимин не осторожничает. Втрахивает Минки в кровать со вкусом, потому что чувственность и нежность сейчас не нужны ни ему, ни разомлевшему омеге, обхватившему его торс длинными ногами, обнимая руками крепкие плечи и впиваясь пальцами в них, закусывая нижнюю губу от того, насколько идеально Чимин двигался в нём, задевая крупной головкой члена заветный комочек нервов, отчего Минки крупной дрожью раз за разом пробивало.

— Не останавливайся, пожалуйста… — тянет омега жалобно, наплевав на то, что, возможно, сейчас выглядит как дешёвая шлюшка, готовая на всё, но лишь бы получить своё удовлетворение.

— Это не в моих интересах, детка, — шипит Чимин, ибо не только он здесь знает, как сделать так, чтобы было лучше, чем простое «превосходно»: Минки сжимает его так до одури хорошо в себе, туманя голову этим и вынуждая увеличивать темп, так как разрядка близко, хоть и не хочется, чтобы всё быстро кончалось. Казалось, что вот, они только вошли в комнату, не отлипая от друг друга, наплевав на то, закрыли ли они дверь или нет, потому как возбуждение, приправленное алкоголем, обжигало кожу и заставляло кровь вскипать.

Чимин поднимается, закидывая ногу Минки себе на плечо, и вбивается в омегу с новой силой, с размаху, сдувая мокрую чёлку, лезшую в глаза. Минки перед ним абсолютно беззащитен, раскрасневшийся весь и напряжён, полыхая не меньше альфы, не стесняясь стонать громко, потому что плевать как-то на остальных посетителей клуба. Ему важен Чимин и только Чимин, который сейчас с ним, рядом, а не где-то. Он обнимает его, целует его и думает тоже о нём, а не о Тэхёне, из-за которого все беды Минки. Не будь его, Чимин давно принадлежал бы ему. И то поганое кольцо сейчас бы красовалось на его пальце, а не метиса.

— Я скоро, — сипит Минки, чувствуя, как внизу живота всё скручивается в тугую спираль, а дышать становится нечем: в лёгких только пряный кардамон, перемешанный с его лилией.

— Мы, — поправляет альфа с широкой улыбкой, от которой у омеги сердце заходится вновь барабанной дробью. — Мы скоро.

Когда толчки становятся рваными, Чимин выходит из омеги, проводя пару раз рукой по члену и кончая с глухим стоном на сжимающуюся часто дырочку Минки, что тоже изливается себе на живот, вскрикивая и зажмуриваясь от прострельнувшего всё тело удовольствия.

Хватает пары минут, чтобы вернуться в реальность и прийти в себя, разгоняя туман, что опутывал альфу и омегу до этого.

— Вот уж не думал, что увижу тебя ещё раз здесь, — Чимин затягивает сигарету, выпуская изо рта столб дыма, разнося по небольшой комнате, освещённую только светом лампы, так как окно закрывали плотные шторы, горький запах. Альфа расслабленно лежал на расправленной, измятой постели, даже не удосужившись скрыть наготу, с сытой ухмылкой наблюдая за Минки, натягивающим на себя активно вещи, что были разбросаны хаотично по серому ковру. — Сам же сказал, чтобы я забыл твой номер. Так почему не поспособствовал этому? — Чимин тушит недокуренную сигарету в пепельнице, что стоит на полу, переворачиваясь на бок и подпирая голову рукой, продолжая водить тёмными глазами по плавным изгибам тела омеги.

И всё-таки Минки красивый. Какой бы вредный и упрямый он ни был, как бы сильно не стремился выносить мозг своей любовью и нудными речами о том, что Тэхён Чимину не пара, альфа не мог отрицать, что ощущать податливое и стройное тело Минки в своих руках он далеко не против. К тому же это безопасно. Омега ни с кем, кроме него, не спал: ни до, ни после. По всем правилам приличия Чимин был обязан расстаться с Минки уже после первой ночи, но зачем, если сам омега был вовсе не против его касаний и общества? А когда выяснилось, что альфа уже давно нравится Минки, то грех было не воспользоваться «бесплатностью». С Тэхёном у них всё равно не клеилось, когда дело доходило до постели; Ким на пушечный выстрел его к себе не подпускал.

Так и поймали от друг друга зависимость: Чимин — от вседозволенности, которую ему позволял Минки, а омега — от новых ощущений, что мог подарить ему альфа. Всё казалось таким бессмысленным, когда Чимин пропадал на пару дней, что не сулило, на самом деле, ничего хорошего, потому что свою нежность и заботу, которую хотелось выплеснуть на альфу, приходилось скрывать. Ведь — на вселенское зло Минки — Чимин считался занятым мужчиной.

— Я не рвался к встрече с тобой, — отвечает холодно Чимину Минки, надевая рубашку. — Я пришёл в клуб, чтобы отдохнуть, а ты накинулся на меня, буквально чуть не съев у барной стойки.

— Мне было плохо, а ты подоспел как раз вовремя, — это было необходимостью. После той слезливой сцены на набережной позавчера Чимину было просто необходимо восполнить силы в полном объёме, и кто, как не Минки, мог с этим справиться? Тэхён не захотел ехать с ним в клуб, предпочитая остаться дома, оправдавшись тем, что плохо себя чувствует. Альфа не стал настаивать, ибо всё равно бы пошёл в «Чернику», где по выходным не протиснуться от большого количества людей, пришедших отдохнуть от муторной недели.

Чимин не знал, что Минки решит тоже прийти, сев от слова «совсем» не специально рядом с альфой, привлекая к себе внимание непроизвольно. День выдался не особо радужным, поэтому альфа сам к нему подошёл и предложил подняться на второй этаж здания, где находились вип-комнаты для посетителей. Родители устроили целый день перевоспитания: с понедельника начинается учёба, а у Чимина экзамены на носу, о которых он благополучно забыл, так и не определившись с будущей профессией.

Поцапавшись с ними, Чимин едет сначала за своими друзьями, чтобы веселее было, а после — в «Чернику». Уже буквально у входа им везёт, потому что там глаза цепляются за парочку бет, устроивших сопливую сцену из дорамы с поцелуями и прочими сюсюканьями. Пройти мимо не получается и в итоге Чимин и его друзья тащат за шкирку обоих голубков за здание клуба, к мусорным бакам, в подробностях объясняя, что «так» делать больше не надо. Особенно когда на вас смотрят нормальные люди. Настроение сразу же поднимается, когда часть недовольств удаётся выплеснуть на бет, попавшихся под руку. А когда Минки сам его целует первым, то всё остальное автоматически забывается.

— Как и всегда, — фыркает омега. — Самому не надоело ещё унижаться? Никогда не думал, что о тебе подумают твои друзья, когда узнают, что ты не можешь укротить омегу, которая, к тому же, младше тебя?

— Тэхён — это тебе не резвый жеребёнок, чтобы его укрощать.

— А я?

— А ты… — Чимин делает паузу, наигранно задумчиво сводя брови к переносице, — уже покорённая лошадка. Сама в руки идёшь. Даже свистеть не надо.

— Как же это жалко, — выдыхает шумно Минки, заправляя рубашку в брюки. — Ты жалок. Не любишь ведь его. Себе хочешь, потому что он красивый, а тебя, зазнавшегося гада, должны окружать только элитные вещи, чтобы тебе все завидовали, а не ты, — Минки снова срывается, заблестев глазами. Как же его бесит эгоизм и высокомерие Чимина.

— Ты не лучше, милый, — посылает воздушный поцелуй парень разозлённой омеге, что хватает сумку и идёт к выходу, чтобы, как обычно, громко хлопнуть дверью. — До скорой встречи, Минн-и! — кричит ему вслед Пак, разваливаясь после на кровати звёздочкой, что ещё хранила омежий аромат лилий.

Нет смысла останавливать Минки, потому что придёт время — и он сам к нему прибежит. Так кто из них ещё, спрашивается, жалок?.. У Чимина хотя бы есть Тэхён, пусть силой и обманом удерживаемый рядом с собой, а у Минки только его отец, с которым у них не самые дружественные отношения, что и послужили поводом для появления омеги в «Чернике» — месте, где собирается самая отпетая молодёжь города. Здесь все могут творить что душе угодно, никого и ничего не стесняясь. Одними словами — рай для подростка.

Чимин ещё недолго лежит на кровати, листая незаинтересованно ленту инстаграма, лайкая новое фото Тэхёна, что выставлено было десять минут назад. Омега стоял в каком-то сквере, довольно тёмном и неприветливом, но на неясном фоне Тэхён, одетый в светлую блузу и джинсы, держащий пушистый букет диких ромашек в руках, смотрелся идеально. Глаза у него были закрыты, так как редкий и, похоже, самый смелый луч солнца, сумевший пробраться в этот сквер, коснулся лица Тэхёна, чем и вызвал тёплую улыбку омеги. Чимин задерживает своё внимание немного на фотографии, сохраняя её в галерею и делая пометку в голове, что надо бы поставить её на блокировку экрана телефона, поднимаясь после с кровати.

Желание увидеть сию же минуту Тэхёна, столь острое и почти болезненное, словно ослепляет Чимина, что быстрым шагом направляется в душ, чтобы смыть с себя запах лилий, а затем уже навестить семью Ким. Он дал время Тэхёну переварить случившееся на набережной, где Чимин чётко дал понять, что не будет жить, если омега ещё раз заговорит хотя бы о расставании. Плевать, что пришлось обмануть его, поиздеваться над его нервами и психикой, потому что, в любом случае, Чимин добился своего. Омега его, а не чей-то.

Его совершенно не заботят слова Минки про «элитные вещи», потому что… в этом нет смысла. И если омегу это не устраивает, то Чимина даже очень. Жаль только, что альфа позабыл, что даже самые элитные вещи имеют право на бережное обращение к ним…

— Уже уходишь? — спрашивает Чимина одноклассник, когда они пересекаются у выхода из клуба. — А я думал, ты как всегда, до утра.

— Дела, Джунки, дела, — разводит руки в стороны альфа. — Моя омега по мне очень соскучилась, а я не хочу заставлять её ждать.

— Вон оно что, — усмехается парень. — Так это ты для него кожаную куртку напялил и белый мерседес на автомойку сгонял? Играешь по-крупному, да? Рассчитываешь на приятное ночное времяпровождение?

— Боюсь, такое с моим омежкой не прокатит, — кривится Чимин, снимая сигнализацию с мерса. — Увидимся в понедельник, дружище, — салютует однокласснику рукой альфа, садясь после в машину. Надо ещё не забыть заехать в цветочный и порадовать Ханюля, что приболел немного, как выяснилось из их вчерашнего разговора. Поздновато, конечно, для визитов, но это лучше, чем смотреть на Тэхёна на экране телефона.

Одного омегу он сегодня утешил.

Осталось разобраться со вторым.

*

«Аппарат абонента недоступен, пожалуйста, перезвоните позже…»

— Да что ж такое! — пыхтит от негодования Тэхён, сбрасывая и по новой набирая Хисыну, что с самого утра куда-то пропал, не отвечая ни на звонки, ни на сообщения. А ведь сегодня воскресенье. Последний день каникул, который Тэхён хотел провести вместе со своим лучшим другом, провалившимся под землю, видимо.

— Не берёт? — спрашивает Джунёль, с которым Тэхён готовил ужин, так как Ханюль заболел, и все домашние хлопоты решили взять на себя альфа с сыном.

— Нет, — сдувается как шарик Тэхён, убирая телефон в карман. — На одну порцию меньше будем готовить, — в планах было пригласить бету на ужин, чтобы после он остался с ночёвкой у Тэхёна и завтра вместе они пошли в школу.

— Мне Чимин звонил, сказал, что заглянет проведать тебя и папу. Поэтому можешь не убирать лишнюю тарелку, — коротко улыбается мужчина, возвращаясь к жарке мяса с овощами.

— А он точно приедет? — уточняет Тэхён, не особо стремясь увидеть альфу, что привяжется хвостиком до конца вечера.

— Не слышу радости в твоём голосе. Опять поссорились, что ли?

— Нет, — сухо отвечает Тэхён, потому что, по сути, они не ссорились. Всего-то Тэхёна морально размазали по земле… всего-то в мясорубке из эмоций прокрутили…

Чтобы оттянуть момент встречи и успеть морально подготовиться к касаниям альфы и его заботе, что он любил демонстрировать за столом, умиляя родителей, Тэхён вызывается сходить в магазин, так как у них закончились яблоки, которые очень любил папа. Идёт пешком, оставляя велосипед нетронутым, продолжая звонить Хисыну, надеясь спастись этим вечером. Тот недоступен снова и Тэхён сдаётся, печатая капсом другу, что завтра в школе устроит ему хорошую взбучку. Он волнуется вообще-то, а этот непутёвый хён… Видимо, у него появились дела куда важнее Тэхёна и его желания увидеться. Например, Со Юно — его одноклассник-бета, с которым они недавно начали дружить, плавно перерастая из друзей в пару.

С Юно Тэхён был знаком. Вполне обычный и хороший парень-бета. Хисын ему давно нравился, как понял Тэхён, но он всё как-то не решался признаться в этом, ведь Хисын — тоже бета. Вдруг у виска покрутит и пошлёт или ещё что похуже… Юно, кстати, раньше был лучшим другом Чонгука, поэтому неудивительно, что при встрече с ним Тэхён поймал дежавю, ибо вёл себя Юно так же вежливо и учтиво, как и Чонгук.

Тэхёну он нравился, да и Хисын чувствовал себя комфортно рядом с Юно, улыбаясь чаще и краснея, что вообще было в новинку для омеги. Даже завидно немного. Ведь у самого Тэхёна подобного не было.

Чимин никогда не стремился узнать, что Тэхёну нравится, а что — нет. Он делал лишь то, что сам хочет, и реагировал на то, что ему интересно. Порой создавалось ощущение, что они говорят на разных языках, поэтому не понимают друг друга. Тэхён пытался было как-то это исправить, научиться «говорить» на языке Чимина, соглашаясь на ночные прогулки по городу и прочие интересные вещи для альфы, без которых он жизни не смыслил. Например, клуб «Черника», находящийся в не особо хорошем районе. В городе полно разных нормальных клубов, но альфа ездил только туда, будто там мёдом намазано.

Со временем Тэхён, кажется, понял, почему именно «Черника» и чего туда так стремился альфа. Там не было ограничений и входить могли все, кто смахивал хотя бы на шестнадцатилетнего. В «Чернику» никогда бы не поехали искать его родители, что уже развязывало руки альфе во всех смыслах этих слов. Твори что вздумается, и никто не посмеет упрекнуть; лишь только посмотрят с восхищением.

Когда Тэхён возвращается из магазина, мерседес Чимина уже стоит во дворе их дома.

— А где?.. — непонимающе смотрит на родителей, сидящих за столом на кухне, Тэхён, надеясь встретить тут и альфу.

— Он пошёл в твою комнату, — отвечает папа охрипшим из-за больного горла голосом. — Иди к нему, и спускайтесь ужинать.

Тэхён кладёт пакет яблок на стол, разворачивается и плетётся на второй этаж, выдыхая мысленно. Он половину дороги до дома репетировал, что будет говорить Чимину, когда увидит его. Тэхён пообещал себе, что не будет припоминать ему случившееся на набережной и попытается вести себя расслабленно в компании альфы. Тэхён всё чётко для себя расписал: что скажет здесь, что там, как поступит или отреагирует на слова Чимина. Впредь он будет осторожен, чтобы Чимин опять не свихнулся, хоть и понимал, что навряд ли это получится реализовать.

С Чимином сложно. Что тогда было, что сейчас. Но и плясать под дудку альфы Тэхён не хочет, потому как хорошо знает, что именно его ждёт за «согласие». Они теперь просто как трудный подросток и его надзиратель, отвечающий за сохранность его психики. Если такая, конечно, имеется у Чимина… Видеть альфу у себя в комнате не хочется. Говорить с ним тоже. Поэтому Тэхён очень надеется, что этот вечер пройдёт относительно спокойно и мирно, что они не разругаются опять, как это обычно происходило.

— Что ты делаешь?! — открывает дверь Тэхён и с порога задаёт громко свой вопрос, так как Чимин расположился на его кровати, листая ежедневник, который достал из ящика, встроенного в дно кровати. Того самого ящика, где Тэхён хранил все свои «секретики».

Чимин даже среагировать не успевает, как омега подлетает к нему на всей скорости, выхватывая ежедневник из рук и кидая в ящик, задвигая его со всей силы, будто увидь альфа что-то ещё из этого «сейфа», то как минимум наступил бы конец света.

— Тебя родители не учили, что шариться в чужих вещах неприлично? — ну не хотел ведь ругаться. В планах даже не было, но этот альфа… — Не смей больше так делать.

— Успокойся, — поднимает руки вверх Чимин, не особо понимая такой острой реакции. Всё равно в ежедневнике было лишь расписание репетиций Тэхёна в академии танцев.

Страшно подумать, найди альфа кое-что ещё помимо старого ежедневника Тэхёна. Наткнись он случайно на коробочку, куда Тэхён на протяжении шести лет складывал валентинки для Чонгука и ещё кое-какие безделушки, которые понравились бы бете, и он бы все мозги Киму вынес. А если бы в руки Чимина попали фотографии беты, которые Тэхён старательно скачивал из интернета и распечатывал на карманные деньги, пополняя после коллекцию в альбоме, что омега завёл специально, чтобы можно было разрисовывать страницы и клеить стикеры? Тэхён бы и оправдаться как-то не сумел, ибо всё очевиднее некуда. Просто чудо, что Чимин начал осмотр с ежедневника, а не альбома, что лежал рядом.

— Не обнимешь даже? — спрашивает после небольшой паузы Чимин, поднимая глаза на недовольного омегу. Как и всегда. Чимин уже перестал обращать на это внимание. — Так и будешь смотреть?

— Зачем ты приехал? — пропускает вопросы альфы мимо ушей Тэхён, скрещивая руки на груди. — Я ведь сказал, что не хочу видеться.

— Ты всегда не хочешь, а мне что прикажешь тогда делать? — Чимин снимает с себя клетчатую рубашку, оставаясь в футболке, и кладёт её на край кровати Тэхёна.

— Если ты подумал, что после того, что ты устроил на набережной, в наших отношениях что-то поменяется, то нет, — чеканит Тэхён, выдерживая на себе потяжелевший взгляд Чимина. — Просто теперь ты знаешь, что я ничего не чувствую к тебе и не собираюсь играть влюблённого омегу. Да, я согласился быть с тобой, но до поры до времени, — хоть альфа и молчит выразительно, но можно было отчётливо заметить, как он весь напрягся от услышанного.

— Это как же?

— Рано или поздно тебе надоест, и ты поймёшь, что рядом со мной тебе делать нечего. Ещё сам сбежишь…

— Это ты так себя утешаешь?

— Чимин…

— Тэхён, это ты, похоже, меня до сих пор не понял, — альфа встаёт медленно с кровати и делает широкий шаг к омеге. Берёт двумя пальцами подбородок и поднимает голову Тэхёна, заставляя посмотреть на себя. — Я собираюсь жениться на тебе, когда закончу школу, а ты говоришь «сбежишь». Не получится. Ни у меня, ни у тебя. Наши с тобой судьбы слишком плотно переплелись и никому, слышишь меня, глупый омега, — Чимин кладёт руку на талию Тэхёна, резко прижимая к себе, целуя в уголочек дёрнувшихся губ, — не удастся их разорвать.

— Ты так в этом уверен? — сглатывает вязкую слюну омега, сверкая своими зелёными глазами, чем завораживает Чимина, неотрывно смотрящего на него.

В такие моменты Чимин был готов забрать свои слова обратно про то, что Минки — красивый омега. Настоящая красота сейчас в его руках и чёрта с два альфа позволит кому-то забрать её у него. Нужно быть полным дураком, чтобы отказаться от Тэхёна, а Чимин не собирается поступать так же глупо, как...

— Я в этом не уверен. Я это знаю. А иначе, — альфа глубоко вздыхает, елейно говоря после, — я убью его. А потом тебя. И себя. Какая драма будет, да? — смеётся хрипло, как-то нездорово Чимин, отчего у омеги мурашки по спине ползут, а в голове уже вырисовываются кадры этой картины. И не посмеёшься в ответ, потому что кто знает, что в голове у этого сумасшедшего альфы. Если утопиться собирался, то почему и на такое не способен?..

— Расслабься, я шучу, — заметив мимолётный страх, проблеснувший в глазах Тэхёна, говорит Чимин, отпуская его. — Пошли есть, а то твои родители уже заждались нас.

— Ага, — кивает заторможенно Тэхён, пытаясь взять себя в руки и избавиться от алой картинки в голове, где он, захлёбывающийся в луже собственной крови, Чимин и…

— Я руки мыть, а ты иди пока, — оповещает альфа, скрываясь за дверью, оставляя омегу в тишине и заставляя выпрыгнуть из своих мыслей.

— Свихнусь, точно свихнусь, — потирает лоб рукой Тэхён, закрывая на пару секунд глаза и считая про себя до десяти, приводя дыхание в норму. Эти эмоциональные качели его отправят на тот свет когда-нибудь!

Он уже почти выходит из комнаты, но перед этим убирает рубашку Чимина со своей кровати, хотев было повесить её на спинку стула, как не успевает даже дойти до него, замирая с вещью в руках.

Лилии.

Чертовски сильно пахло распустившимися цветами лилии. Этот густой аромат бьёт по обонятельным рецепторам Тэхёна, заставляя его поморщиться и нахмурить брови, абсолютно не понимая, откуда этот запах. Его духи на это точно не способны, так как едва имеют тонкий аромат хлопка, тогда что же… Тэхён переводит взгляд на рубашку альфы в своих руках, поднося её ближе к лицу и тут же одёргивая назад, скривившись.

— Боже, где его носило? — бурчит омега, кидая вещь на спинку стула и выходя из комнаты. И он почти уверен в своих догадках насчёт «где носило», вот только говорить об этом Тэхён пока не решается, потому что аромат этот кажется ему таким знакомым…

Настолько знакомым, что Тэхён, похоже, имел честь общаться с его обладателем лично.

🌫️🌫️🌫️

Собираться на учёбу в понедельник, натягивая на себя привычную школьную форму ученика старшей школы, ужасно не хочется. Мыслями Тэхён ещё во сне, бегает босиком по бескрайней степи, собирая цветы и сооружая из них венок. Единственной проблемой тогда было лишь найти васильки, чтобы венок выглядел красивым, а сейчас Тэхён не без усилия впихивает в себя овсянку с фруктами, запивая её кофе, чтобы окончательно проснуться. Джунёль уже уехал на работу, поэтому в доме сейчас были лишь Тэхён, Ханюль и домработница, что-то делающая на кухне, пока хозяева завтракали в гостиной.

— Нужно будет ещё сегодня заскочить в ателье, забрать костюм на благотворительный вечер, — перечисляет свои дела на сегодня Ханюль, записывая их себе в телефон. — А также записаться на массаж и в парикмахерскую. Если хочешь, то можем вместе пойти по магазинам, — обращается к сонному сыну Ханюль. — Обновим твой гардероб как раз. Тебе совершенно не в чем идти на вечер, который устраивает Сара-ши на этой неделе в пятницу.

— Я не очень хочу идти, если честно, — допивает остывший кофе Тэхён, ставя пустую чашку на стол. — Я всё равно ничего не понимаю в этом.

— А надо бы, — укоризненно заявляет Ханюль, откладывая телефон. — Твой альфа — наследник такого большого бизнеса, и в будущем, когда вы станете семьёй, тебе часто придётся общаться с людьми из вот таких вот мест. Ты не должен смотреться на их фоне белой вороной.

— Тогда я просто не буду с ними разговаривать, — улыбается собственным словам Тэхён, но Ханюль на шутку не реагирует, только больше хмурится.

— Рэми, — а вот это уже серьёзно. Обычно папа не прибегает к использованию второго имени Тэхёна в этом доме, считая, что в этом нет никакой необходимости, ибо та жизнь их больше не касается. К тому же, считается, что второе имя никому нельзя рассказывать, чтобы беды не прилипли к нему. О том, что у Тэхёна есть второе имя, знали лишь только отчим и папа, даже Хисыну омега ничего не говорил. И сейчас, когда папа обратился к нему, у Тэхёна мимолётные мурашки по спине пробежали. — Ты уже большой мальчик и должен понимать, что вскоре тебе придётся стать взрослым и начать строить своё будущее. Мы, конечно, с отцом никуда не денемся, но ты должен сам решить, как быть дальше, а самое главное — с кем. То, что я тебя пытаюсь куда-то вытянуть на светские мероприятия, где присутствуют друзья Джунёля со своими сыновьями-омегами, нормально. Это нормально, что я пытаюсь показать тебе жизнь, которой ты достоин и к которой должен стремиться.

— Папа, я уже давно определился со своей будущей профессией и что-то менять не хочу. Мне неинтересно ходить с тобой на эти вечера, потому что мне попросту не о чем разговаривать с этими размалёванными сыновьями-омегами.

— Зато скакать на сцене ты не устаёшь, — небрежно бросает Ханюль, заставляя Тэхёна шумно выдохнуть и закатить глаза. Вечная песня: танцы — зло, из-за которого одни проблемы. И всё равно, что Тэхён обожает танцевать больше жизни. Папа его попросту не слышит, продолжая настаивать на своём и тем самым больше отдаляться от Тэхёна, потому что разговаривать по вечерам им не о чем.

Началось это сравнительно недавно. Просто в какой-то момент Тэхён понял, что они с папой разные, как огонь и вода, смотря на мир совсем не похоже, как было до приезда в Корею. Раньше, когда они жили в Венеции и всё время практически были вместе, общаться с Ханюлем было легко на любые темы, даже на самые сокровенные, ибо Тэхён точно знал, что его услышат и поймут. Сейчас же Ханюля больше интересовали материальные вещи по типу брендовой одежды или украшений. И многое другое, не имеющее существенного веса. Тэхён был прост в этом плане, наоборот экономя на всём, как в детстве, не желая попусту тратить заработанные деньги отчима. У них правда нет общих тем для обсуждения, потому что Тэхён не хочет втягиваться в этот мир «золота» и «роскоши», что ослепляет и диктует после правила своим жертвам, нарушив которые ты сразу становишься неактуальным.

— «Скакать на сцене», как ты выразился, — встаёт на ноги Тэхён, задвигая за собой стул, намереваясь сбежать из гостиной, чтобы не продолжать этот разговор и — ещё хуже — ссориться с папой, — мне нравится. Это то, что умею делать лучше всего.

— Лингвистический университет, — не унимается Ханюль, буравя взглядом сына. — Твой итальянский не должен пропадать даром. А так ты сможешь получить достойное и лёгкое, я бы даже сказал, образование.

— Oh sì, papà. Come vuoi, (О да, папа. Как пожелаете) — бросает напоследок Тэхён, выходя из кухни, пропуская слова папы мимо ушей. Водитель такси уже, наверное, заждался. — Buona giornata!(Хорошего дня!)

— Moccioso! (Мелкий негодник!) — возмущённо шипит Ханюль.

Школа встречает омегу громкой толпой учеников, стремящихся к парадным дверям. Кто-то шёл один, кто-то с родителями, решившими посмотреть небольшую линейку, что пройдёт в актовом зале и где директор всех поздравит с началом учёбы. Погода сегодня солнечная, а лёгкий ветерок отгонял духоту. Тэхён идёт в свой класс на втором этаже, сняв пиджак, успевая при этом со всеми здороваться. Прошло всего ничего с начала каникул, а как будто год не был в школе. Тут ничего особо не поменялось, не считая, что цвет коридоров изменился на светло-голубой с розового. В классе уже все собрались, когда Тэхён входит, здороваясь со всеми громко и привлекая к себе внимание. Кто-то машет в ответ, а кто-то игнорирует, будто омеги нет в классе, чему Тэхён не удивлён от слова «совсем».

Ни для кого не секрет, что у него ужасные отношения с одноклассниками. Ну, если не считать пару человек, с которыми Тэхён поддерживал общение. Из-за чего? Здесь две причины: первая — его недолюбливали из-за бет. Тэхён хорошо общался, казалось, ровно с каждой бетой школы, защищая их и отдавая их компании предпочтение. Почему? Ответ тоже прост: они настоящие. Нефальшивые. Тэхён хорошо понимал, почему они так стараются учиться или, к примеру, занимать почётные места на олимпиадах. Им в жизни непросто: нужно из кожи вон лезть, чтобы общество тебя заметило и позволило строить своё будущее, где будет всё, как у всех.

Вторая причина — альфа. Тут всё ясно, как белый день. Просто «фанатки» Чимина не готовы принимать ту реальность, где рядом с Паком стоят не они, а какой-то Ким Тэхён. И одного такого фаната Тэхён знает очень хорошо, больше всех остальных, ибо сидели раньше вместе за одной партой в средней школе.

Хан Минки.

Тэхён замечает его сразу же в окружении его друзей, которые так же, как и Минки, смотрят на Кима, как на ничтожество. Тэхён на это лишь усмехается, качая головой, мысленно называя это детским садом. Пусть Минки и известно, что никаких чувств у Тэхёна к Чимину нет, это не обязывало его вести себя приветливо с метисом. Ведь Тэхён бы мог его бросить, а не кольцо на пальце носить, которое Минки тоже замечает, краснея сразу же от злости и теряя кислород в лёгких, закусывая нижнюю губу до крови.

— Готов грызть гранит науки? — спрашивает Сонхун, выпуская Тэхёна из своих объятий и садясь обратно на своё место. — Говорят, что геометрию будет в этом семестре вести учитель Ганг. Нам пипец, если это так, потому что он измывался над старшиками в прошлом году, как ему только вздумается.

— Да, Хисын-хён что-то упоминал насчёт него, — говорит Тэхён, достав из рюкзака тетради и пенал. — Но надеюсь сегодня нас просто введут в курс дела, а не сразу чертить заставят.

— А я слышал, — доносится с задних парт, — что его жена бросила, поэтому он такой злой.

— Тогда нам просто нужно соблазнить его! Считайте, высокие отметки у нас в кармане. Одинокие мужчины такие уязвимые.

— В таком случае мы должны обратиться за помощью или дельным советом, чтобы точно уж всё получилось, — не сдерживает себя Минки от колкой реплики, — к нашему Ким Тэхён-и. У него хорошо получается соблазнять альф. Колечко тому подтверждение.

— Если оно тебе так нравится, могу отдать, — Тэхён не мешкает, парирует в ответ, поворачиваясь корпусом к застывшему Минки.

— Очень смешно, — кривится Минки, отворачиваясь от бесстыжего омеги, возвращаясь к своим друзьям, что сидят рядом. Мало того, что альфу у него увёл, так теперь издевается сидит. А ведь раньше они дружили. Почти лучшими друзьями себя назвать могли, пока между ними не встал альфа. Минки никогда не простит Тэхёну, что он, прекрасно осведомлённый о том, что Чимин ему нравится с начальной школы, согласился с ним встречаться.

Кольцо Тэхён всё-таки снимает, убирая в рюкзак, чтобы глаза не мозолило не только одноклассникам, но и ему самому. Лишнее внимание только к себе привлекает.

Удивительно: день только начался, а Тэхён уже успел поругаться не только с папой, но и Минки, хотя планировал вести себя тихо и неприметно на этих несчастных трёх уроках. Не получилось. Мир и покой — точно не про Тэхёна.

Ещё осталось найти Хисына-хёна и отругать за его поведение, напомнив о таком гаджете, как мобильный телефон. Тэхён так и не смог дозвониться до беты, получив лишь короткий ответ на все свои километровые сообщения. «Извини, занят был», — и на этом всё. Опять тишина. Она абсолютно не нравилась Тэхёну, ибо чувствовался какой-то подвох в том, что Хисын не желал выходить с ним на связь на протяжении всего вчерашнего дня, хотя фотографии с какой-то вечеринки, где он отдыхает со своими друзьями в пабе, он любезно выложил в инстаграме. В честь чего отмечал только непонятно. Из-за начала учёбы что ли, хотя недавно плакался Тэхёну, что его уже достала эта зубрёжка.

Ответ на эти странные странности может дать лишь сам Хисын, к которому Тэхён идёт сразу после геометрии, прихватив с собой тетрадь, чтобы бета объяснил ему ещё раз, поскольку слова учителя были непонятны от слова «совсем».

В коридоре слишком шумно, когда Тэхён поднимается на третий этаж школы, набирая попутно Хисыну, чтобы уже начинал готовиться к взбучке, но не доходит ещё даже до дверей, когда ему путь преграждает Чимин, вылетевший из класса, как ошпаренный. Тэхён тормозит резко, охает и, едва не выронив тетрадь из рук, врезается в Пака. Омега поднимает голову, хотев уже было упрекнуть, но замирает на месте, открыв рот, не зная, что сказать. Такого Чимина он видит, кажется, первый раз в жизни. Альфа перед ним был белее мела, сливаясь со стеной, кажется. Вот это уже что-то из ряда вон выходящее. Тэхён не уверен, что ему стоит дальше делать: спросить «в чём дело?» или сразу в медпункт бежать.

— Чимин, ты чего? — спрашивает Тэхён, сам пугаясь не на шутку, положив руки на плечи альфе. — Что случилось?

— Всё нормально, — стирает все эмоции с лица Чимин, пытаясь улыбнуться. Выходит так себе, если быть честным. Тэхён ещё больше теряется с такой реакции. — Просто ты неожиданно вырос перед носом, а я только хотел к тебе пойти. Судьба, не иначе, — врёт. Именно такой делает вердикт для себя омега, отступая от альфы на шаг назад. — Может, пойдём вниз, поедим пончиков в буфете?

— Пончиков? — неуверенно говорит Тэхён, скептически смотря на Чимина. — Ты же не отстанешь, если не пойду, да? Окей, только сейчас Хисыну-хёну тетрадь отдам, пусть мне объяснение задачи напишет.

Тэхён делает было шаг вперёд, но Чимин тут же ловит его в свои объятия, сцепляя руки в замок на талии омеги, вынуждая остановиться.

— Нельзя, — хрипит отчего-то альфа, а Тэхён смотрит на него непонимающе. — Хён сейчас занят. Потом поболтаете.

— Я только отдам и пойдём, — повторяет Тэхён, но его по-прежнему не пускают, лишь сильнее прижимают к себе, словно отпусти сейчас Чимин Тэхёна и тот испарится навсегда. Что за чёрт вообще происходит? Омега ничего не понимает. — Чимин, пусти меня. В чём дело?

— Сказал же, — повторяет сквозь зубы Чимин, посмеиваясь нервно, не обращая внимания на школьников, проходивших мимо и косившихся на них, держа крепко пытающегося вырваться из хватки Тэхёна. — Хисын занят. Потом поговорите.

— Да что ж такое-то! Пусти. Я сейчас приду, никуда не денусь и не сбегу. Чего начинаешь опять всё усложнять? Со мной пошли, не веришь если.

— Сначала в буфет, потом к Хисыну.

— Чимин!

— Тэхён!..

— Зачем ты его держишь? — доносится глухое до омеги и альфы, заставляющее их обернуться. В дверном проёме, что ведёт в класс Чимина, стоял Минки, опёршись плечом об косяк. Как он там появился, Тэхён вообще не понимает, ведь в столовую собирался идти. Перепутал этажи, что ли? — Отпусти его. Всё равно встретятся: целый семестр впереди!

— Что? — Тэхёну удаётся отпихнуть-таки от себя альфу, что от негодования язык толкает за щёку и смотрит на Минки убивающим взглядом. — Вы оба, вы о чём вообще говорите?

— Предлагаю тебе лучше самому раз увидеть это, чем услышать, — в приглашающем жесте склоняется Минки перед Тэхёном, давя в себе ухмылку. Кажется, солнце заглянуло и к нему на улицу.

Тэхён ничего не понимает, чувствуя, как внутри всё сжимается от подступающей к горлу тревоги, а живот скручивает от непонятного волнения. Он смотрит немигающими глазами на Чимина, продолжающего взглядом убивать довольного отчего-то Минки, приглашающего пройти омегу в класс. Тэхён больше не медлит, практически бежит в аудиторию, залетая в неё и выкрикивая на всё помещение:

— Ли Хисын!

В голове только одна мысль: что-то произошло с Хисыном. Именно поэтому Чимин не хотел его впускать в класс, потому что хёна ударили, ранили — всё сразу!.. Да что угодно, что любезно подрисовывала фантазия Кима, неволя тело гусиной кожей покрываться.

И если бы только это было правдой, Тэхён бы смог её как-то преодолеть, взять себя в руки, но… ничего. Ничего криминального в классе не происходит и не собиралось произойти. Хисын-хён жив-здоров, сидит за своей партой, держа ручку в одной руке и что-то записывая в тетрадь, сняв очки даже. А когда видит переполошённого Тэхёна, то замирает в движении, поднимая на него глаза, как и все присутствующие в классе.

Все присутствующие.

Все.

Все…

И даже он, выпрямляясь во весь свой высокий рост и расправляя широкие плечи, обтянутые белой рубашкой с закатанными рукавами до локтя, отрываясь от парты Юно, над которой склонился до этого, говоря что-то.

Тэхён роняет тетрадь на пол, цепенея, что слишком громко что-то падает на паркет, шелестя листами. Он пытается сделать прерывистый вдох, понимая, что кислорода в лёгких катастрофически мало, а сердце в тиски сжимается. До того больно сжимается, из-за чего омега чуть сам, вслед за тетрадью, не валится с ног, ибо всё поплыло перед глазами, но учительский стол спасает от падения, о который опирается Тэхён, вцепляясь в края крепко дрожащими руками. Вдохнуть спасительный кислород всё же получается, но его тут же хочется выплюнуть обратно, потому что древесный аромат ветивера заполняет лёгкие, оседая осадком там, натурально разрушая омегу изнутри.

Тэхён не верит.

Не верит и не хочет верить.

Да и как такое возможно вообще?

Разве он не должен был остаться там, в воображении? Или же на просторах интернета, в фотографиях? Какого чёрта это привидение не исчезает ни после десяти секунд, ни после двадцати? Почему стоит твёрдо на ногах и смотрит на Тэхёна, отчаянно пытающегося взять себя в руки и поднять глаза.

Это получается. Не сразу, но получается. Несмело и робко Тэхён поднимает голову, сразу же жалея, что сделал это, потому что чёрные проницательные глаза Чонгука смотрят сейчас цепко на него и только на него. Людей в классе нет — их не существует, как и звуков природы, что гудели за открытым окном. Тэхён был даже не уверен, в сознании ли он ещё или это всё сон, видение? Рай или ад? Определённо ад, ибо как ещё объяснить тот факт, что омега чувствует себя так, будто его на раскалённую сковороду поместили?..

Подождите, что? Чонгука? Чон Чонгука? Того самого Чон Чонгука, что уехал в Фукуоку шесть лет назад, а сейчас… что? Вернулся назад? Собрался доучиваться здесь? О боже, что?

Голова кругом идёт от вопросов, что роем жужжат вокруг Тэхёна, смотревшего на Чонгука так, словно у него ещё одна голова выросла. И уж лучше бы выросла, Тэхён и это бы снёс, а вот самого бету, что в нескольких шагах от него буквально стоит живой и испаряться никуда не собирается — нет. Нет. Просто, вашу мать, нет! Тэхён не готов! Он ведь всё решил для себя, а теперь что? Что теперь?!

— Тэхён! — омега вздрагивает крупно от зычного окрика Чимина, напомнившего о себе как раз вовремя. Тэхён сжимается весь в комочек от его простреливающего взгляда, хлопая длинными ресницами, ног не чувствуя от шевельнувшегося страха в душе.

Тэхён смотрит то на Чимина, то на Чонгука большими блестящими глазами, сглатывая комок в горле и пытаясь вспомнить буквы, чтобы хоть что-то внятное вытянуть из себя. Смотрит так, словно сама смерть в двойном экземпляре к нему пожаловала, и Тэхён уверен: один из них совершенно точно станет его будущей погибелью.