Сердцебиение гроз

Их семья была известна всему городу. Пак Бонрю — сын бывшего управляющего самой большой гостиницы в Канвондо. Имел два высших образования и умело вёл дела, доставшиеся в наследство. Пак Сара — успешная бизнес-леди, красивая и рассудительная женщина-омега, что занимается благотворительностью, предоставляя всё необходимое в детские дома. Нельзя сказать, что их союз был предначертан задолго до того, как они родились, но знакомы они были с детства. С тех же пор прекрасно знали, что в будущем будут вместе, как того хотели их родители. Брак по расчёту, но счастливый, потому что нет обязательств. Они оба взрослые и хорошо понимали, как нужно демонстрировать себя обществу, чтобы на тебя равнялись.

Чимин был единственным ребёнком в семье, а посему зацелованным с пелёнок няньками. А как иначе? Родился альфа, здоровый и крепкий альфа, будущий продолжатель бизнеса. Гиперопека была настолько чрезмерна, что впоследствии привела к «принеси-подай». Избалованность, благо, вовремя успели перевоспитать, но маленький альфа навсегда усвоил одно правило — раз он альфа, то достоин всего самого лучшего. Как, например, его отец. Остальное же автоматически уходило на второй план. Оно вообще, как правило, не замечалось.

Чимину всё давалось легко. Будь то учёба, спорт или же простое знакомство. Он не скрывал своего превосходства, раз носил такую известную фамилию, обзаведясь в садике авторитетом у мальчишек, а после и в школе. Единомышленников по интересам завести получилось мгновенно, а после, включив обаяние, покорить сердечки инфантильных омег. Кто такие «беты», Чимин тоже не сразу узнаёт, знакомясь с ними лишь в «Минлё». Внешне они не выделялись никак: не было жабр, как у рыб, или вытянутых ушей, как у эльфов. Такие же мальчишки и девчонки, но отчего сильно пахнущие абсолютно непонятными природными ароматами: кто-то травой, кто-то сухими листьями или жжёным сахаром, а кто-то вообще алкогольными напитками. Природа явно на них знатно потопталась, раз позволила появиться на свет третьему, никому не известному до шестидесятых годов прошлого века полу. Была ли эта определённая мутация человека или вообще последствия какого-нибудь научного безумного эксперимента, — никто не знает.

Беты вообще относились к классу «неизученных существ», и мало что можно было сказать о них. Некоторые отличались силой и выносливостью, как альфы, стоя на одной позиции с ними, а некоторым был чужд физический труд, как омегам. У них нет гона и течек: они и понятия не имеют, что испытывают люди в подобных состояниях. У них не так ярко развиты обонятельные рецепторы и феромоны, способные вскружить голову.

Обычные. Они обычные. Не было в них изюминки. Даже репродуктивные функции у них отличались от привычных: выносить ребёнка от альфы или омеги могла лишь только женщина-бета, а мужчины-беты имели возможность оплодотворить яйцеклетку, сделав это без узла и сцепки. В ходе подобных экспериментов рождались абсолютно здоровые дети любого из трёх полов без всяких патологий. Не сразу союзы с бетами всё же стали существовать, и сейчас можно встретить достаточно большое количество таких пар. Пусть она и будет вызывать много косых взглядов. Это вещь преодолимая.

До первого класса Чимин не придавал никакого значения данному полу, и было как-то ровно на них. Однако, когда по результатам вступительных экзаменов в его класс принимают бету, а не лучшего друга Чимина из детского сада, который после вообще переедет в другую провинцию, отношение к ним меняется кардинально. Уже тогда, в семь лет, Пак начинает подмечать за бетами их неудержимую, просто отвратительную тягу к знаниям, первому месту и похвале от учителей. Они готовы на всё, чтобы написать контрольные тесты на высший балл или занять первое место в олимпиаде, составляя своё портфолио, за которое тоже ставится оценка в конце семестра. Наглые, расчётливые, бесстыжие, алчные и лживые. Их попытки достичь высот, встать на одну степень выше, чем им уготовано, настолько жалки, что вызывают только тошноту и отвращение. Ну разве можно исправить убогого? Лишь только показать их истинное место, чем Чимин и занимается на протяжении всего обучения в школе, обретя не только сторонников своих мыслей, но и уважение среди старшеклассников. Почему-то никто в школе до этого не стремился преподавать уроки перевоспитания, и Чимин взял с себя слово, что ни одна бета более не посмеет прыгнуть выше головы.

Поэтому, когда начинается новый учебный семестр, он сразу лично, не ленясь, обходит каждого из одноклеточных, говоря даже в сторону некого Ким Тэхёна не смотреть, не то что дышать. Даже фотографию показывает на заставке телефона, что скачал себе из «какаотолк», где они переписывались с омегой до начала учёбы. Насколько серьёзны внезапно вспыхнувшие чувства к Тэхёну, Чимин сам пока не знает, но и делиться им с кем-то не хотелось, поэтому он не особо понимает его негодование насчёт бет, когда они встречаются на перемене. Шоколадка так и остаётся лежать на дне кармана Чимина, которую он хотел отдать омеге, слушая с угрюмым лицом тираду Тэхёна о том, какой он плохой-сякой, раз унижает бедных беточек.

Они рассориваются с Чимином в пух и прах. Желание дружить с ним отпало у Тэхёна совершенно, особенно когда узнал, что он действительно разнёс по средней школе весть, что в «Минлё» учится метис, этот самый метис является теперь его омегой и любой, кто подойдёт к нему или посмотрит не так, будет иметь дело с Паком лично. Вернув подаренный брелок пыхтящему от злости Чимину, никак не рассчитывавшему, что его враньё так ему отплатит, Тэхён попросил альфу быть более сдержанным и вообще прекращать творить всякую чертовщину насчёт бет, или же он расскажет Джунёлю, а тот мистеру Бонрю. Не то чтобы Чимин как-то испугался, но Тэхён был доволен собой, что не спасовал и высказал всё в глаза альфе. Кто-то же должен это сделать, раз все вокруг считают это нормальным.

— Они даже не люди. Одноклеточные, которым по ошибке позволили жить, — бросает едко Чимин, когда Тэхён заканчивает поучения. Плевать он хотел на них с колокольни. Каждому человеку назначена своя судьба: кто-то правит верхушкой, а кто-то должен подчиняться. Так было всегда. Естественный отбор — выживет сильнейший. Альфы испокон веков занимали доминирующую позицию в обществе. Омеги же считались украшением планеты, её самой лучшей и изысканной частью. Когда же эти два пола сталкивались, то давали начало новой жизни, новому началу. А какое же начало их будет ждать, если позволять бетам править социумом? Правильно — никакое. Именно поэтому их с детства надо приучать к «порядку», чтобы знали своё место и не смели считать себя выше альф или омег. Они то самое «ни то ни сё», вот пусть и живут в своём мирке, заглядываясь на своих же. — Они слабее нас, альф, и должны это знать.

— Я тоже слабее альф, так ударь меня! — восклицает Тэхён. — Почему ты не поступаешь так же с омегами, а только с ними? Ты ведь неплохой человек, Чимин. Уверен, твои родители такому не учат тебя, так почему же ты доказываешь обратное? Что они вообще тебе сделали плохого?

— Родились, — засовывает руки в карманы брюк парень, кусая изнутри щёку. — Как бы сильно ты ни стремился их защищать, это никто не оценит. Да они сами к этому привыкли! Не могут без пиздюлей...

— Чимин! — распахивает широко глаза Тэхён.

— Чего? — стреляет в него глазами альфа. — Да, я сказал всем, что ты будто мой омега, и что такого? Это лишь подтверждает, что ты мне нравишься. Этим я защитил тебя от тупых расспросов.

— А не надо меня защищать! — настала очередь злиться уже Тэхёну. — Сам справлюсь. Хорошенько подумай над своими словами, что ты мне тут сказал. Если хочешь быть моим другом, то ты должен признать свою неправоту.

— Ага, разбежался. Скорее небо рухнет на землю, чем я поменяю своё решение, — чеканит твёрдо и громко в спину уходящего Тэхёна Чимин.

Небо... может, и не упадёт. А вот что-то (кто-то) — точно да, разделив их по разным берегам если не надолго, то точно навсегда.

🌫️🌫️🌫️

«0,12 секунд. Столько времени достаточно человеку, чтобы влюбиться...»

«Во время влюблённости верхняя часть мозга наполняется дофамином. То же самое происходит в то время, когда люди употребляют кокаин...»

«Когда человек смотрит на свою вторую половинку, его зрачки расширяются...»

«Омеги предпочитают выбирать в партнёры человека, что выше них ростом...»

«Для омег кавалер с низким голосом подсознательно более привлекателен, чем человек с высоким голосом...»

«Единственные птицы, умеющие целоваться — это голуби...»

— Так, это уже явно что-то не то, — кривится Тэхён, закрывая очередную вкладку из интернета. Если верить истории браузера, то она уже семидесятая из всех предложенных омеге. И ничего. Хоть бы одна помогла и смогла дать ответ на вопрос Тэхёна: влюбился он или нет?

Это караул какой-то! Просто вызывайте скорее скорую помощь, потому что омеге плохо. Реально плохо. Он мало ест в последнее время, отказывается даже от сладкого, к удивлению папы, постоянно фырчит на всех, даже на бытовые предметы. В последний раз досталось тостеру, что не хотел делиться хлебом с Тэхёном, из-за чего Ким едва не заревел посреди кухни. Благо Джунёль вовремя спас ситуацию. Учёба, особенно математика и корейский язык, кажется такой сложной, словно написано всё на инопланетном языке, хотя в первые дни Тэхён схватывал всё на лету, пока опять не повторилось.

Повторился, если быть правильным.

Он.

Тот самый бета, чьё имя мерещится Тэхёну везде, где только можно. Даже в ванной, будто он стоит за шторкой и ждёт, когда омега наплескается. Чистая паранойя. Киму даже несмешно уже.

Зато смешно одноклассникам, при которых он успел знатно опозориться. Дело было так: на большой перемене, когда все ученики толпились обычно в столовой, Тэхён, Минки, Сонхун и ещё парочка ребят стояли в очереди с подносами. Когда обонятельные рецепторы приятно щекочет аромат ветивера, Тэхён ещё спокоен, благодаря тётушку, любезно подавшую апельсиновый сок. А вот когда он возвращается, забыв взять палочки, то спокойствие летит к чёрту, потому что кто-то пихает его в плечо и он прямиком летит на грудь беты. У омеги мгновенно пропадает воздух из лёгких, а мозг отключается. Он отрывает голову, лишь на крохотное мгновение встречаясь с ним взглядом, пунцовея щеками, бросая тихое «извини», но этого хватает, чтобы после отстраниться, запнуться об собственные конечности и плюхнуться на колени перед Минки, едва успевшим взять горячий куриный суп покрепче в руки, чтобы тот не полетел на голову Тэхёна. Хихиканье слышно отовсюду, а Тэхён пыхтит от злости паровозом, сам себя ругая. Он ведь не первоклассница-омежка из аниме (у тех обычно с ногами всё плохо, сколько бы он не смотрел), чтобы распластываться посреди помещения! Так какого, спрашивается?..

Следующий позор настигает его, когда он несёт комплект журналов по английскому языку в класс, врезаясь в косяк двери и плюхаясь на попу, засмотревшись на бету, что разговаривал с какими-то мальчишками, заливисто смеясь. Если так можно сказать, то да, теперь у омеги краш на смех беты.

Он расспрашивал об этом непонятном состоянии у папы, но тот как-то сумбурно ответил, добавив в конце, что он ещё маловат для отношений и раньше шестнадцати пусть даже не думает заводить альфу. Тэхён вроде как и не собирается, но интересно же, что это вообще такое и как с этим бороться! А то, чувствует он, дальше будет что-то похуже, чем дверной косяк и заплетающиеся конечности.

У вас в глазах сердечки пляшут, когда на горизонте появляется он самый? Да! Сердце ухает в груди, отчего дышать невозможно становится? Да! Руки потеют, а мысли путаются? Да! Как только видите того самого, у вас молниеносно подскакивает температура тела и вы начинаете себя вести самым наитупейшим образом? Да-а!

Так и происходит, когда половину класса Тэхёна объединяют с половиной класса Чимина на физкультуру, где по самому худшему сценарию омега, как только входит в спортзал, видит его — Чон Чонгука. И сразу же врезается в какого-то прошедшего мимо омегу, когда на долю миллисекунд Чонгук смотрит в его сторону. С Чимином они по-прежнему не общались, держась подальше друг от друга, и, пока он не надумает признать свои ошибки, омега даже шаг в его сторону не сделает. По крайней мере, больше в школе его не называют другом или парнем Пак Чимина. Тот слишком гордый для таких простых вещей, как извинения, поэтому никак не проявлял интерес к Тэхёну, перестав даже писать ему в чате. «Тем лучше», — думает омега.

Когда учитель просит разделиться на пары, чтобы начать разминку, Тэхён даже среагировать не успевает, как все вокруг разбиваются на пары из его класса. Минки и Сонхун сочувствующе смотрят на него, мол, прости. Но пара находится сама, что очень удивляет не только Тэхёна, но и, он уверен, половину учеников точно.

— Привет. Будешь со мной? — его дёргает за рукав легонько тот самый мальчишка-бета в очках, в серой спортивке, заправляющий нервно волосы за уши, прочищая горло. Тэхён долго не думает и, расплываясь в улыбке, интенсивно кивает. — Меня Ли Хисын зовут.

— Очень приятно, Хисын-хён, — не забывает вежливое обращение омега, когда пожимает ладошку беты.

— Можно без «хён», я не обижусь.

— Хорошо.

С Хисыном у них выходит неплохой дуэт, пусть на них и смотрели все во все глаза, особенно его одноклассники, когда омега смеялся над глупой шуточкой беты. Они быстро находят общий язык, обсуждая все вышедшие новинки аниме и даже строгого учителя по английскому, что спуску не давал никому. Хисын становится его палочкой-выручалочкой, когда они делают разминку перед игрой в волейбол, вынимая омегу из его фантазий о Чон Чонгуке, стоящем неподалёку со своим одноклассником. Если бы не Хисын, в Тэхёна бы уже раз сто прилетел мяч и ходить ему с синяками на лице.

— Ты где витаешь? — на него даже учитель голос повышает, прося быть внимательным и не пропускать мячи. — Соберись, сейчас ведь играть будем.

Волейбол — это несложно. Это не баскетбол, который Тэхён терпеть не мог. До сегодняшнего дня он был уверен в том, что у него отличная реакция и подачи, но, как показала первая игра, все умения Тэхёна бесполезны. Не отвлекаться не получается, хоть ты тресни, когда перед глазами мельтешит силуэт беты, что был в его команде.

В конце занятия Хисын сам приглашает Тэхёна прогуляться по городу и поговорить о произошедшем инциденте на прошлой неделе, на что омега соглашается. У них как раз уроки заканчиваются враз. А ещё у него появилась прекрасная возможность расспросить о Чон Чонгуке побольше, но об этом Хисыну знать необязательно. Глупо бы было, не воспользуйся он этим шансом. К тому же новый знакомый ему понравился — с ним весело и легко в общении. Просто, а не так, как с остальными.

— Куда так торопишься? — спрашивает Минки, когда они одеваются в гардеробной.

— Хисын позвал прогуляться.

— Тот бета, — хмыкает Минки. — Не слишком ли быстро вы сдружились? Не боишься, что он что-нибудь гадкое сделает тебе во время вашего гуляния?

— Нет, — качает головой Тэхён, закидывая рюкзак на плечо. — Он не способен на это.

— Ага, — дует губы Минки, тяжело вздыхая и провожая взглядом Кима.

Свою прогулку они заканчивают в парке, где садятся на лавочки, чтобы передохнуть от долгой ходьбы и доесть сладкую вату. До этого они успели уже покормить птичек возле фонтана и бросить туда монетки, загадав желания. Хисын сказал, что оно обязательно сбудется, так как когда-то он подобным образом получил новый телефон.

— Ты не похож на корейца. То есть похож, но не очень. У тебя глаза зелёные, а не карие, как у нас. Ты ведь метис какой-то, верно? — осторожно, чтобы вдруг не обидеть своим любопытством, спрашивает бета, что не уходит от внимания Тэхёна.

— Верно, — кивает омега. — У меня отец итальянец.

— А почему вы не остались тогда жить в Италии? — хороший вопрос. Тэхён бы тоже хотел получить на него ответ. Ведь Джунёль мог переехать и к ним в Венецию.

— Папа вышел замуж за корейца, и мы переехали сюда.

— Наверное, у тебя не самое лучшее впечатление сложилось о нас, да? — выкидывая палочку от ваты в урну, говорит сипло Хисын.

— Всё нормально. Относительно, — пока «относительно». Он больше не видел с того раза, чтобы Чимин кого-то задирал и волок на задний двор. Это, кстати, до сих в голове не укладывалось. Не представлялось. И тем лучше, наверное, для его психики...

— Ты прости за тот инцидент с мазью, — виновато опускает глаза Хисын. — Мне очень неловко перед тобой, хоть я и отговаривал Чонгука не делать этого. Мазь-то реально помогла, а он... Выхватил и понёсся к тебе. Дурак напыщенный.

— Почему сразу напыщенный? — что ты делаешь, Ким Тэхён? Зачем защищаешь едва знакомого человека, который точно произвёл не самое лучшее впечатление? Папа же говорил не вестись на смазливое личико, но... у беты оно и не такое... Он красивый. Правда красивый. Он так легко двигался на физкультуре, все его движения были чёткими и точными; Тэхён бы даже сказал — грациозными. О боже, его опять унесло... — Может, он так защитить тебя хотел.

— Да он злой тогда был, — играясь с пуговками на своей рубашке, поясняет Хисын. — Чимин ему до этого все мозги вынес, потому что он на два с половиной балла выше него тест по литературе написал. Паку дай только повод нас задеть, он его никогда не упустит.

— Ты не знаешь, почему он так ведёт себя? Ну, Чимин. Просто когда я встретил его впервые, он показался вполне милым и хорошим парнем. Вежливым.

— Не знаю. Он просто сумасшедший избалованный сыночек своих родителей, который думает лишь о себе и унижает других. Но исключительно только тех, кто слабее его.

— И Чонгука он тоже обижал? — как-то тревожно на сердце стало.

— Поначалу да, но Гук-а себя в обиду не даёт. В ответ на грубость выдаёт её же. Ну и он дерётся неплохо.

— Гук-а... — мечтательно повторяет имя Тэхён, забывшись на секунду. — Ты с ним хорошо общаешься?

— Конечно, мы же беты. Стараемся держаться вместе. А ты зачем спрашиваешь?

— Да так, просто... Интересно... — очень интересно. Вот прям до зуда интересно, что из себя представляет этот человек, которому хватило всего ничего, чтобы унести сердце Тэхёна с собой. И не отдаёт ведь, зараза... но и не заботится о нём...

— Интересно? — улыбается как-то странно Хисын, что вообще не нравится Тэхёну, у которого уши загорели сразу. Бета придвигается к нему ближе и, щуря глаза хитренько, выдаёт: — Понравился, да?

— Почему сразу понравился?! — пытается отнекиваться омега, а сам уже красный, как помидор. — Интересно, говорю же.

— Да ладно, я не собираюсь трещать об этом на каждом углу. Эта правда умрёт со мной, если ты не разрешишь её рассказывать.

— Так заметно, что ли? — опуская взгляд и обхватывая горячие щёки ладошками, спрашивает омега.

— Вообще, да. Я видел, как ты пялился на него всю физру, пуская слюнки.

— Да?!

— Да.

— Капец.

— Всё хорошо, в этом нет ничего постыдного, — спешит успокоить поникшего Тэхёна Хисын. — К тому же Чонгук классный, с домашкой поможет всегда, не сплетничает по углам и один из самых адекватных среди всех парней нашей школы. Считай, тебе повезло.

Добрый, хороший, милый, умный, красивый... Одним словом — мечта. Мечта, которая обязательно должна сбыться. Тэхён ведь не зря монетку кинул и попросил всевышнего дать ему возможность познакомиться с Чонгуком и стать для начала хотя бы его другом. Они бы много разговаривали, гуляли вместе вечером, у них были бы общие интересы и знакомые, которые бы обязательно улюлюкали что-то ванильное и сахарное в их сторону. А потом, когда пройдёт время, они станут парой. Самой красивой!.. Чонгук будет дарить ему цветочки, шоколадки, водить в кино или парк аттракционов. И как-нибудь, когда Тэхён будет вообще к этому не готов, он поцелует его... Всё! Стоп! Хватит! Омегу опять унесло в розовые облака. Для начала следует хотя бы заговорить с бетой, а уже потом фантазии.

Влюбился. Это окончательный диагноз.

Тэхён влюбился. Он отчётливо это чувствует всеми клеточками своего тела и ничего не может с этим поделать. Так ему ещё никто не нравился. Всё померкло перед бетой, даже учёба больше не стоит на первом плане, а вот как завоевать холодное сердце Чон Чонгука — да.

Однако в любой сказке есть своё противное «но».

Хисын сказал, что ему повезло. Хах, повезло? Может быть, но только пока как утопленнику. Ведь сам-то бета в нём нисколечко не заинтересован. В этом Тэхён тоже убеждается, когда решает проверить парочку-другую теорий из интернета. Хисын становится его верным помощником в таком нелёгком деле, как привлечение внимания. Как уже известно, Тэхён обожает танцевать. Записавшись в здешний танцевальный кружок, он вместе с группой из пяти человек уже готовил танец, чтобы выступать на городской площади в День города. На репетицию разрешено было приходить всем желающим и глазеть сколько влезет, а поскольку за стенкой танцевального класса был теннисный клуб, то зевак собиралось достаточно. Хисын, с которым они теперь официально сдружились на сто лет вперёд, ничего не обещает, когда Тэхён слёзно умоляет его приволочь Чонгука посмотреть на него на репетиции, но говорит, что попытается. В итоге они приходят всё-таки, но, как бы Хисын ни старался растормошить Чонгука, тот не особо был заинтересован в происходящем, возвращаясь периодически к какой-то книжке. Тэхён злится, ноги не слушаются, и он пару раз ошибается, но быстро берёт себя в руки, с большой неохотой признавая, что его план провалился.

Чонгук не смотрит.

Зато смотрит другой. Пак Чимин. Который тоже каким-то образом появляется там, привалившись спиной к стене и неотрывно наблюдая за Тэхёном. Омега клянётся: если он продолжит пронзать его своим липким — до мурашек просто — взглядом, то он ударит его.

Второй раз впечатлить Чонгука Тэхён решает своими кулинарными способностями. Сентябрь подходил к концу, а в начале октября принято было праздновать праздник урожая, что и послужил поводом для Тэхёна. Они ходят по магазину с папой час, пока не находят формочки для печенья в виде листьев. Весь вечер уходит, чтобы испечь и украсить имбирные печеньки, а после сложить в коробочку, упаковав их красиво. Пин-код от шкафчика Чонгука Тэхён узнаёт от того же Хисына, стоящего на шухере. Когда печенье удачно кладётся в шкафчик, они прячутся за соседними, чтобы посмотреть на реакцию беты. Как итог, Чонгук замирает на пару секунд, не решаясь взять в руки подарок, а когда открывает, то читает маленькую открытку, где чёрным по белому написано, что Тэхён хочет с ним подружиться (правда, имя он своё не упоминает среди строк, лишь оставляя в углу нарисованный смайлик лисички). Читает с таким хмурым лицом, будто омега ему смерти там пожелал, а после бесцеремонно выкидывает её в урну, а коробку с печеньем отдаёт своему другу и соседу по парте Юно. Тогда Тэхён не выдерживает и летит подальше от всех в туалет, чтобы благополучно там разреветься.

Он ничего не понимает. Правда не понимает. Он месяц из кожи вон лез, чтобы привлечь к себе внимание. Ходил на все матчи по софтболу, где участвовал бета, и кричал громче всех, поддерживая. Подписался на него в «какаотолк», пролайкав все имеющиеся там фото и короткие видео. В библиотеке почти прописался по четвергам, потому что там обычно подолгу сидит бета и делает уроки. От Хисына Тэхён узнал практически всё о нём: какой цвет любит, какое у него хобби, любимый фильм и манга, любимые блюда и так далее по списку. Может, он и сходит с ума, но всё, абсолютно всё, что только получалось выяснить о бете, вызывало у Тэхёна спёртое дыхание и розовые щёки. Сердечко трепыхалось от одного лишь упоминания имени беты, а он... Ему всё равно. Как будто Тэхёна не существует.

— Козёл, — такой вердикт делает омега, когда сидит в зале за просмотром телевизора, забыв совершенно, что не один в помещении.

— Что, прости? — переспрашивает Джунёль, отрываясь от своего ноутбука.

Тэхён быстро спохватывается, понимая, что рассуждает вслух, сглатывая комок в горле.

— Э-э-э, извини. Я немного увлёкся своими мыслями, — оправдывается сухо омега, намереваясь сбежать, но альфа вовремя его останавливает, заинтриговывая своими словами:

— Если дело касается какого-то мальчишки, то поверь мне: ни один из них не достоин ни единой твоей слезинки и нервных клеток. Они ещё толпами бегать за тобой будут. Я уже начинаю потихоньку заготавливать дубинки, чтобы отваживать их.

— Ты так думаешь? — Тэхён понятия не имеет, как Джунёлю удалось раскрыть его на раз-два, но это заставляет подойти ближе и сесть рядом с отчимом.

— Я в этом уверен, — твёрдо кивает альфа, убирая с колен ноутбук и снимая очки, кладя всё на журнальный столик, стоящий около дивана. — Расскажи мне, что произошло? Обещаю, это останется только нашей тайной. Папе не скажу. Тебе кто-то из школы понравился?

— Угу, — робко отвечает Тэхён.

— И этот «кто-то» не обращает на тебя внимание и ты злишься?

— Всё, что бы я ни сделал, это словно мимо него проходит, — обиженно сипит Тэхён, забираясь с ногами на диван и поджимая их под себя, обнимая руками.

— Возможно, всё, что ты сделал, просто чуждо ему. Забота, к которой он не привык. Поэтому она и не воспринимается.

— И что мне делать?

— А ты попробуй остановиться. Это быстрее привлечёт внимание.

— Да?

Совет неплохой, Тэхёну даже нравится. Но даже по прошествии целой недели ничего не меняется. Всё такое же безжалостное игнорирование. И, кажется, только сейчас омега понимает, что, возможно, он просто не нравится бете или у него уже есть вторая половинка, поэтому он так холоден. На физкультуре, что опять совмещают со вторым классом средней школы, Тэхён, как только входит в спортзал, хочет уже было подойти и расспросить Хисына о личной жизни Чонгука, как его останавливает следующее представление, на которое реагируют все: омеги — писками, а альфы — аплодисментами.

Чимин. Этот альфа просто сама непредсказуемость. Его дружки вопят на всё помещение, прося обратить на них внимание, образуя собой коридор, по которому идёт альфа, с высоко поднятой головой, держа в руках букет, составленный из маленьких плюшевых мишек. Тэхён смотрит на него во все глаза, вообще не понимая, к чему весь этот цирк, очнувшись только тогда, когда Чимин стоит перед ним и протягивает небольшой букетик, говоря громко:

— Я прошу у тебя прощения за своё тупое поведение и обещаю, что впредь такого не повторится.

Что?..

Ах, точно! Это так у него просят прощения за враньё. Тэхён и забыл совсем. Как-то не до альфы было. А он, оказывается, только этим и занимался: репетировал речь, чтобы растопить омежье сердце. Вот только омега не реагирует нужным образом, не принимает букет, а наоборот, вводит в ступор своим изречением:

— Ты ошибся адресом, Чимин-ши. Тебе прощение нужно не у меня просить, а у Ли Хисына, — и демонстративно показывает рукой на встрепенувшегося бету.

Замолкают все. Тишина наступает такая, словно кто-то на кнопку «стоп» нажал и выключил мир. На Тэхёна смотрят как на умалишённого, когда как сам омега уверен в своих словах и забирать их не собирается. Неужели Чимин думал, что подарит ему мишек и всё — снова друзья-товарищи? Он не сделал самое главное условие — признать свою вину перед Хисыном. Тот, кстати, стоит ни жив ни мёртв, побледнев весь, когда Чимин переводит на него свой немигающий, убивающий наповал взгляд. Тэхён, может, и загнал Пака в неудобное положение, но он успешно принимает правила игры, потому что омега ему нравится куда больше, отчего и пожертвовать своей гордостью можно.

— Извини, — челюсть Хисына бухается на пол, когда альфа всё-таки подходит к нему и всучивает в руки букет. — Постараюсь исправиться.

Спасает угнетающую атмосферу в спортзале только лишь учитель, зашедший и давший приказ всем построиться.

— Ну спасибо, — бросает в сторону Тэхёна Чимин, криво ухмыляясь.

— Пожалуйста, — таким же тоном отвечает ему омега.

— Хоть понимаешь теперь, чем это для тебя обернётся, защитник херов?

— Отвали, окей? — шипит змеёй на надоедливого парня Тэхён, растеряв остатки хорошего настроения. Вообще всё равно, что будут галдеть другие у него за спиной. Его совесть перед самим собой будет чиста.

— Дурында, — закатывает глаза от негодования Чимин. Тупой омега! Какого хрена он вообще ему за разнос устроил?! Опозорил не только перед своими одноклассниками, но и его. Как он вообще теперь свой авторитет восстанавливать будет после такого унижения?

«Ничего», — успокаивает себя мысленно альфа, выдыхая. — «Ещё посмотрим, кто кого».

В конце концов, он ведь это сделал, а значит, уже выиграл.

*

— Ты уверен, что никого нет? — второй раз переспрашивает Тэхён у Хисына, разговаривая с ним по телефону, складывая вещи в рюкзак. Репетиция закончилась всего полчаса назад, и всё это время омега проболтал с Хисыном о Чонгуке, точнее о его личной жизни, в которой, как оказалось, никого и ничего подозрительного нет.

— Абсолютно, — уверяет друга по ту сторону телефона Хисын. — Мы бы знали, что у него кто-то есть.

— Может, он скрывает просто...

— Тэхён, не забивай мозги ненужной информацией и поторопись на автобус. Иначе такси будешь вызывать, чтобы домой уехать.

— Да-да, иду. Всё, до связи.

На улице уже начинает темнеть, когда Тэхён выходит из танцевального класса. Солнце завалило весь коридор своими золотыми лучами, в которых танцевали пылинки. Они с группой закончили наконец подготовку к танцу и уже вскоре смогут выступить. Тэхён был этому безумно рад, потому что танцы — это сейчас единственная вещь, способная отвлечь от мыслей о невзаимных чувствах. Пусть он и узнал, что у Чонгука никого нет, всё равно это ни на что не повлияет.

Кажется, он просто ошибся. Выбрал не того, кого следовало, а теперь страдает и недовольный постоянно. Это так бесит. Никто, по сути, не виноват, что какой-то Тэхён оказался недостаточно хорош для какого-то Чон Чонгука. Совет Джунёля-хёна тоже не помог. Это тупик. Тупик всего, потому пробовать что-то дальше не имеет смысла.

Видимо, ему впрямь стоит присмотреться к Чимину, как говорит папа. Ханюль, кстати, очень сдружился с его мамой, которая, вообще не уставая, могла рассказывать о достижениях в какой-нибудь области своего сына. Тэхёну же приходилось это выслушивать от Ханюля. Он правда пытался, даже планировал как-то похвалить альфу, но передумал. У него и так самомнения выше крыши, а тут ещё добавится. Чимин часто приглашал его к себе в гости, пойти прогуляться или просто пообщаться по интернету. Омега, в свою очередь, в упор не замечал старания Пака понравиться ему. Просто он не тот. Просто он не Чонгук, вот и всё. И это, пожалуй, самая главная проблема Тэхёна. В груди ещё теплилась надежда на лучшее будущее рядом с бетой, но, как показывает пройденное время, будущего у них с Чоном нет. Это ещё больше угнетало.

Тэхён не сразу замечает, когда выходит из школы, на ходу печатая эсэмэску папе о том, что может задержаться в дороге, что его, оказывается, ждут. Ждёт. Омега встаёт по стойке «смирно», когда поднимает голову и видит внизу каменной лестницы стоящего, засунувшего руки в карманы брюк не абы кого-то, а самого Чон Чонгука. Чон Чонгука, понимаете?! Чон Чонгук, который сейчас смотрел только на него (Тэхён был уверен в этом), направившись сразу к омеге, когда они встречаются глазами. Тэхён просыпается не сразу, бегло осмотрев себя, убеждаясь, что не выглядит как потрёпанный воробей, прочищая горло и смаргивая пелену с глаз. А может, всё же показалось?..

Чонгук действительно подходит к нему, останавливаясь на уровне вытянутой руки, и Тэхёну приходится поднять голову, чтобы не отрываться от чёрных глаз напротив. Тэхён готов поклясться, что у него дыхание перехватывает, когда бета обращается к нему, чувствуя, как коленки задрожали. Зачем Чонгук ждал его, если учитывать тот факт, что у них сегодня всего четыре урока было? Ещё и у входной лестницы... Сколько он вообще здесь кругов намотал, пока ждал его? Тэхён вроде ничего плохого не сделал сегодня, но отчего-то непонятное чувство вины и тревоги щекочет его сердце, что затрепыхалось сразу. Как в первый раз... Чонгук не выглядел устрашающе, но лицо его было донельзя серьёзным и спокойным, а сам он как каменное изваяние, не считая глаз, что блестели фосфорическим блеском, чем и привлекал, туманя голову омеге ещё больше.

— Надо поговорить, — начинает Чонгук, напоминая оцепеневшему Тэхёну, что он, вообще-то, здесь. — Но не тут. Лучше за школой, у тополя. Там нет лишних ушей.

— Ладно, — блеет Тэхён, неуверенно кивая и следуя за бетой, не особо понимая, что происходит. Угрозой, может, в воздухе и не пахнет, но напряжение жуткое. Мурашки от него размером с кулак по спине бегут.

Очень неожиданная встреча. Тэхён никак не ожидал, что его головная боль сама к нему подойдёт и попросит поговорить с ним. В голове ноль идей, о чём они вообще могут разговаривать, ведь они даже не знакомы ещё... Ну, то есть знакомы, месяц почти учёбы прошёл, но, как бы Ким ни стремился познакомиться поближе, везде встречал стену выше его роста. Что сейчас поменялось? А вдруг совет Джунёля сработал? Может, не всё так и страшно, как себе фантазирует Тэхён, шагая позади Чонгука.

Останавливаются они у раскидистого старого тополя, куда летит рюкзак беты, после чего он поворачивается и опять гипнотизирует взглядом омегу, вцепившегося в свой портфель, как в щит.

— Чон Чонгук, — произносит внезапно бета, протягивая руку для рукопожатия, на которую Тэхён смотрит потерянным взглядом, хмуря брови. — Мы не успели нормально познакомиться, поэтому будет лучше, если разговор мы начнём с этого.

— Ким Тэхён, — омега коротко жмёт руку парню, сразу же отнимая свою назад, чувствуя, как ток от одного касания к бете по позвоночнику побежал. — И о чём ты хотел поговорить?

— Было бы грубо оставить всё как есть и не встретиться с тобой, поэтому я сразу начну, а ты не перебивай меня, — Тэхён и не собирался. Он вообще сейчас не очень способен на связную речь, находясь где-то в прострации. Ещё бы! Он этого дня, когда бета сам, первый, заговорит с ним, ждал по ощущениям сотни лет. — Всё будет по пунктам, не запутаешься, — поясняет Чонгук, убирая надоедливую тёмную чёлку с глаз, выдыхая резко, прежде чем начать: — Первое: я хочу извиниться. За тот случай с мазью. Это было очень и очень некрасиво с моей стороны. Не стоило мне тогда всех собак спускать на тебя, ведь ты новенький был и совсем ничего не знал о нашей школе. Почему не подошёл раньше, спрашивается? Потому что не знал, с чего начать и как построить диалог. Видишь ли, мне не часто приходится общаться с омегами.

— Всё нормально, — всё-таки перебивает Чонгука Тэхён. — Я не в обиде. Ты тогда не в духе был, знаю.

— Хисын, верно? — не удивляется Чонгук такому ответу.

— Да, — кивает омега.

— Отлично, тогда часть с объяснительной можно пропустить. Второе: хочу поблагодарить тебя.

— За что?

— За физкультуру. Чимину явно было не в радость вытворять такое унижение, но оно того стоило. Он вполне ответил за то, что донимал Хисына ради смеха. Ты смелый омега, раз решился на такое перед толпой, которая точно не ожидала подобного. Ты поставил на место Пака.

— Ну, — не смущаться не получается, — итальянская кровь, все дела... — что он несёт? Тэхён, очнись, не веди себя как дурак, а отвечай внятно и чётко.

— Видимо, да, — соглашается бета, улыбнувшись уголками губ.

Нет. Вот теперь точно жирное «нет». Не будет Тэхён присматриваться ни к какому Чимину, потому что рядом с ним он не чувствует и грамма того, что вызывает в нём Чонгук. Даже сейчас, когда он просто стоит и молчит, смотрит своими невозможными глазами внимательно, Тэхёну он кажется каким-то нереальным, совершенно волшебным. Как будто не из этого мира, а именно из страны грёз и пушистых облаков на голубом небе, где всегда лето, оттого и бета кажется таким тёплым, добрым и светлым. Так хочется к нему прикоснуться, убедиться в его существовании, подойти ближе и поправить, наконец, непослушную чёлку. А аромат ветивера... Он так сильно нравится омеге. Если бы была такая возможность, он не раздумывая поменял бы свою акацию на него.

— А что третье будет? Или его нет? — не выдерживает затянувшегося молчания Тэхён, мысленно умоляя своё сердце не так громко стучать, что даже Чонгук, наверное, его слышал.

— Есть, — улыбка пропадает с лица беты, что очень не нравится омеге. Сразу как-то зябко становится. — И я надеюсь, что ты всё поймёшь правильно и не расплачешься после, убежав в истерике домой.

— Звучит не очень, если быть честным, — тревога на сердце опять взлетает до небес, и Тэхён уверен, что сейчас как минимум грянет гром и как максимум разверзнется земля у него под ногами. Потому что Чонгук больше не кажется ему милым, как было до этого: его взгляд стекленеет, а с лица стираются все эмоции. Почему-то Тэхён чувствует себя таким маленьким на его фоне, не способным принять ту реальность, которую на него могут обрушить. Но он очень постарается, потому как дальше Чонгук говорит не просто слова. Они как удар хлыста срабатывают, рассекая омегу на несколько сотен осколков.

— Не надо больше пытаться мне понравиться, — Чонгук говорит стальным голосом, хладнокровно, рассчитывая расставить все точки над «i» и донести до омеги, что так делать плохо. — Я этого всё равно не оценю, потому что попросту не заинтересован в этом.

«Не заинтересован»... «в этом»... В этом, то есть Тэхёне или что?

— Не надо мне больше дарить какие-то подарочки, ходить на софтбол и сидеть в библиотеке со мной по четвергам, когда я делаю уроки. Ты просто тратишь своё время, а меня это отвлекает.

— Так ты всё знал?! — восклицает поражённо Тэхён. Значит, всё это время его чувства были не секретом? Чонгук всё видел, понимал и просто закрывал на это глаза? А он ходил страдал по нему, как ненормальный, не зная, что ещё сотворить. — Почему сразу тогда не сказал? Мог бы давно послать меня... — всё к этому и идёт. Если обобщить все слова беты, то именно так это и будет звучать. Но Тэхён не станет реветь. Не станет! Хотя очень хочется броситься наутёк, ведь его чувства отвергли теперь уже официально.

— Я не хотел тебя посылать, — поправляет его Чонгук, поджав нижнюю губу. — Но и обижать тебя дальше я не хочу, — благородно. Вот только за эту благородность его хочется ударить так сильно, чтобы немедленно забрал все слова обратно и сказал то, что уже успел намечтать себе омега. — К тому же у нас бы всё равно ничего не получилось, так как в конце декабря я переезжаю из Кореи в Фукуоку.

Стоп.

Стоп-стоп-стоп... Что?!

Тэхён не ослышался? На него словно ведро холодной воды вылили. Замерев на месте, он уставился на бету нечитаемым взглядом. Фукуока? Это Япония, что ли? Зачем? Как? Что?.. Боже! Какая Япония, какой переезд? Тэхён ничего не понимает.

— Моего отца переводят по работе туда, — объясняет Чонгук, видя растерянность омеги и полное непонимание ситуации. — Мой папа продаёт здесь квартиру, и мы переезжаем. Сейчас он собирает все необходимые документы, и в конце декабря мы улетаем. Это первое из этого раздела, скажем так...

Опять? Опять эти числа? Не слишком ли много пунктов уже прозвучало?

— А второе, — тяжело вздыхает Чонгук, — что уже автоматически перекрывает всё остальное: я — бета, ты — омега, — словно пуля в лоб. Резкая и точная. Убивающая наповал. И ничего больше, кроме злости, во всём теле омега не чувствует.

— Это всё или есть ещё что-то? — спрашивает Тэхён, смаргивая влагу с глаз.

— Да. Это всё, — так просто. Будто от стокилограммового груза избавился.

— Я могу идти? — ответа он не дожидается. Просто разворачивается и уносит ноги прочь из этого места.

Тэхён не знает, как ему удалось не разреветься взахлёб в автобусе. Уже дома, когда он пулей проносится в свою комнату, он падает на постель, зарываясь лицом в подушку, позволяя себе расплакаться. Это не уходит от внимания родителей, зашедших в его комнату.

— Тэхён-а, — причитает Ханюль, обнимая свернувшегося у него в объятиях в клубочек сына, не перестающего хлюпать носом и слёзы утирать. — Что случилось, расскажи нам? Тебя кто-то обидел?

Обидел. Очень сильно обидел. Один глупый бета, подчиняющийся правилам предрассудков и собирающийся оставить Канвондо. Зачем Тэхён вообще сюда приезжал? Почему не упросил папу остаться в Венеции? Здесь, в Корее, его ждало полное разочарование действительности, которое всегда понятно вроде было. И как же больно это всё принимать, зная, что ты один и тебя некому поддержать...

Когда Тэхён был маленьким, они подолгу любили стоять с папой на набережной и любоваться волнами лагун. Они всегда зачаровывали и гипнотизировали своей красотой. Тогда Тэхён думал, что человека тоже можно сравнить с морем, ведь никто не знает, что там у каждого на дне. Если человек — это море, то есть ли у него берег? Берег, где морю всегда будут рады и ждут его. Тэхён очень хотел стать чьим-то берегом, но сегодня... Сегодня его море решило течь по другому пути. А что теперь омеге делать? Почему никто об этом не сказал, не учил до этого в школе? Не сказал также о том, что влюбиться в кого-то не всегда хорошо?

Влюбиться равно заболеть. И лекарства от такой «простуды», к сожалению, нет.