Сердцебиение гроз

1. Это неидеальный омегаверс. Нет истинных и истинности.
2. Гон у альф/течка у омег есть, но данные состояния слабо выражены. Проходят за пару дней.
3. У бет тоже есть свой природный аромат.

❗❗Все персонажи и события вымышлены, а от реальной жизни здесь только имя и внешность. Читая работу, помните, что это всего лишь фанфик.

«...почему влюблён лишь я? почему больно лишь мне одному?..»

bts — i need u

🌫️🌫️🌫️

Италия, Венеция2016 год

Венеция.

Одно из самых красивых мест мира, где вы не устанете восхищаться видами этого маленького рая. Расположившись на берегу Адриатического моря, город магнитом притягивает к себе туристов, завлекая красками лагун, лабиринтом улиц-каналов и множеством мостов с гиперэклектичной архитектурой роскошных дворцов и церквей. Первой ассоциацией с предметами, когда ты попадаешь в этот город Луны, будет «вода, солнце, камень» и в этом, пожалуй, и будет заключаться очарование Венеции. Здесь нет шума машин и сигналок, так как основным транспортным средством является вапоретто,водные такси и, конечно же, гондола. Зимы здесь мягкие, а лето тёплое. Самый любимый праздник жителей — Венецианский карнавал, когда весь город оживает, утопая в роскошных нарядах и кружевных полумасках, парадах и громкой музыке.

Жить здесь — прекрасно. Мечта туриста, хоть и придётся ко многому привыкать. Это не проблемно и вполне осуществимо. Мин Ханюль тоже долго адаптировался, когда переехал сюда вслед за мужем-итальянцем, оставив родную Южную Корею, дом, друзей и родителей, которые изначально были категорически против такого союза. Кореец и итальянец — что-то немыслимое и «плохо сочетаемое», как говорил отец Ханюля, упрашивая взбаламученного сына остаться, а не бежать сломя голову в другую страну, где свои правила и обычаи. К сожалению, а может и к счастью, как показало время семейной жизни, родители оказались правы, когда не хотели отпускать.

Во-первых, его муж — Давид Леви́. Видный мужчина, красивый до безобразия и импульсивный, как и положено итальянцам. Он покорил сердце омеги всего за два свидания, сказавшего уже на третьем «да», когда ему сделали предложение. Ханюль не считал себя обделённым внешностью, имея все превосходства омеги, зная, когда надо подмигнуть и попой покрутить, но ничего из этого Давиду не понадобилось, когда они встретились в музыкальном кафе, посвящённому тематике Италии, стоящей неподалёку от университета «Ёнсе», где учился альфа. Если верить словам Давида, то именно улыбка Ханюля сразила его наповал. Хотите верьте, хотите нет, но это была любовь с первого взгляда. Они продолжали встречаться в кафе постоянно, где Давид рассказывал о своей стране, а Ханюль — о своей. Желания пожениться и создать семью в тот момент были столь ослепительными, что омега не слушал никого, не боясь поменять свою жизнь, ведь альфа не навсегда задержится в Сеуле. Всё было быстро, сумбурно и вот так, бросив университет в свои неполные двадцать один, Ханюль становится семейным омегой.

Из родственников у Давида была лишь пожилая мама, с которой Ханюль быстро подружился. Она очень помогла ему освоить итальянский язык, так как раньше преподавала его в школе. Из Гориции они переезжают в Венецию, в квартиру с видом на набережную Рива-дельи-Скьявони. Всё идёт хорошо, даже прекрасно, в особенности тогда, когда у них рождается маленький омежка с вьющимися шоколадными волосами и сияющими глазками-пуговками. После долгих споров малыша решено было назвать Тэхёном, в честь любимого джазового певца на родине Ханюля (он об этом с детства мечтал!), а при крещении дать второе имя, уже католическое. Так Тэхён стал Рэ́ми. Внешность мальчика не соответствовала ни стандартам корейца, ни итальянца, что очевидно: от папы Тэхён унаследовал прямой нос, родинки на лице, почти образовывающие созвездие, если их соединить линией, пухлые, чувственные губы и кошачьи глазки; капризный характер (особенно когда соску отбирали), пушистые длинные ресницы и смуглая медовая кожа — всё это досталось омеге от отца.

И всё идеально! И всё хорошо!..

Пока однажды Давид не приходит с работы и не говорит, что его уволили и теперь они должны огромную сумму важным людям, или же их выгонят на улицу. Именно тогда случается «во-вторых...». Великая любовь уже не кажется великой, порастая мхом. Тэхёну исполнилось всего пять, когда начались самые ужасные проблемы в их маленькой семье. Ханюлю приходится впахивать на двух работах, чтобы кормить, одевать ребёнка. Садик, в который очень хотел попасть Тэхён, отменился. Изучение корейского по вечерам тоже. Давид же выбирает сторону лёгкую: просто оставляет свои проблемы на омегу и сбегает в неизвестном направлении. Ханюль до сих пор не знает, что с ним и жив ли он сейчас, учитывая его нездоровый интерес к подпольному казино, где он и нажил себе врагов. Из большой квартиры приходится переехать в маленькую, однокомнатную, где всего по минимуму, а серый цвет превалировал. Много тогда всего произошло: и долги, с которыми справлялся один Ханюль, живя лишь на то, что ему присылали родители, и резкий уход из жизни отца омеги, на похороны которого даже приехать было не на что. Всё тогда в раз навалилось и казалось, что вот-вот, да сломает тебя. Однако Ханюль точно знал, что не имеет права сдаваться, так как Тэхён должен быть счастлив. Ради ребёнка можно вытерпеть всё и больше, а улыбка его будет высшей благодарностью.

Сейчас Тэхёну уже исполнилось двенадцать. Всё плохое осталось позади и никакие проблемы бывшего мужа Ханюля более не тревожили. Они жили вместе с Тэхёном по-прежнему в маленькой квартирке, не в самом лучшем районе и довольно тёмном, что даже вода в каналах казалась чернильного цвета. Но абсолютно были довольны своей жизнью. Ханюль работал в библиотеке, подрабатывая немного на дому тем, что делал маскарадные маски на заказ, продавая их в сувенирную лавку. Из-за этого в их доме всегда было полно всяких рюшек, бантиков, атласных лент, бисера и разноцветных ниток. Тэхён просто обожал помогать папе в придумывании эскиза будущей маски. О своём отце он ничего не знал, а куда тот ушёл и почему не приходит больше — и подавно; не расспрашивал Ханюля о нём, понимая прекрасно, что тема эта болезненная.

Омега рос смышлёным и, несмотря ни на что, жизнерадостным мальчиком, свободно разговаривая на двух языках: корейский и венетский.Один из вариантов итальянских диалектов. Его любимым хобби были танцы, и он был безумно счастлив, когда в школе наконец-то создали танцевальный кружок «Современного танца». Как выяснилось впоследствии, у омеги был почти идеальный музыкальный слух и чувство ритма, что мгновенно записало его в любимчики преподавателя по танцам, и уже вскоре благодаря его упорству, стараниям и, чего скрывать, запоминающейся внешности Тэхёна ставили в первую линию. Ему также нравилась его небольшая школа, где всё построено на том (к примеру, коллективные задания или классные собрания), чтобы быть терпеливым и толерантным по отношению к человеку напротив. Ведь никто не выбирает, кем ему родиться, и мы все по-своему красивы. Будучи экстравертом, Тэхён дружил со многими, будь то омеги, альфы или беты. Ему все нравились и со всеми хотелось общаться, гулять по площади Сан-Марко, смотреть, как вечернее солнце отражается в глади каналов, покрывая своими персиковыми лучами позолотой прекрасный Дворец до́жей.

Лишь одно Тэхёна беспокоило: его папа оставался по-прежнему один. По крайней мере, он так думал, пока однажды не пришёл со школы раньше обычного и не обнаружил у них дома сидящим за столом на кухне гостя, говорящего с Ханюлем на корейском языке. Тот отчего-то заливисто смеялся и держал руку альфы (Тэхён не мог обознаться) в своей, не сразу даже заметив пришедшего и замершего на пороге сына, который испуганно смотрел на нового человека, вообще не вписывающегося в интерьер кухни. Как белое пятно на чёрном полотне.

Ким Джунёль, как представился статный мужчина в кремовом костюме, выглядел если не великолепно, то точно превосходно. Точёные черты лица, немного крупный нос и тонкие губы, расплывшиеся в тёплой улыбке, когда Тэхён несмело подошёл к нему и поздоровался, поклонившись. У него чёрные, как и у папы, волосы, уложенные в модную причёску, а также карие глаза, которые не могли врать. Именно они и покорили омегу, отчего получилось почти сразу найти общий язык с мужчиной. Он часто стал к ним приходить, принося с собой разные подарки. Если папе букет цветов, то Тэхёну плюшевая игрушка, а если Ханюлю игрушка, то омеге букет из шоколадных конфет.

Ханюль очень переживал, что сын не поймет его и не примет нового человека в их семью, но Тэхён спокойно сдружился с дружелюбным и обходительным альфой, сам уже спрашивая у папы: «Тебе нравится Джунёль-хён?». Ханюль не стал врать и в тот же вечер всё рассказал сыну. Оказывается, они знакомы с Кимом достаточно долго. Он живёт в Южной Корее, в провинции Канвондо, и работает главным инженером в компании по строительству и реконструкции городских парков. Сюда приехал отдыхать в отпуск и так вышло, что познакомился в сувенирной лавке с омегой, как раз принёсшим новые маски на продажу. Джунёль не раздумывая подошёл к нему, заговорив на корейском, что в первую секунду немного сбило с толку Ханюля, учитывая, как давно он не слышал родную речь. Мужчина спросил что-то о масках и значение каждой из них, и омега не смог не ответить, почувствовав себя ужасно неловко впервые за несколько лет после долгого одиночества.

На сей раз Ханюль был осмотрительнее и долго не решался идти на контакт, отчего Джунёлю пришлось продлевать свой отпуск, чтобы не потерять омегу. Его не смущало даже наличие ребёнка у Ханюля: он его и усыновить был готов, любить как своего и обеспечивать лучшее будущее. Уезжая в отпуск, желая отдохнуть от монотонной жизни на работе, где одни проекты за проектами, договора и прочая бумажная волокита, он и не думал, что всё так обернётся.

Любовь к омеге была внезапной, почти случайной, но очень долгожданной и сладкой, отчего сердце заходилось бешеным ритмом от одного только взгляда Мина, пахнущего цветами пиона. С его терпким ароматом дуба он сочетался идеально, а кто такой Джунёль, чтобы противиться самой природе? Всего лишь простой смертный, готовый пойти на всё, но заполучить эту неприступную омегу и его милого сынишку-метиса. Тэхён ему понравился с первой минуты общения, и не было разделения «кто-чей», потому что он уже его любит и хочет стать самым лучшим отцом, а главное — другом.

Когда они наконец-то сходятся и говорят об этом Тэхёну, тот на седьмом небе от счастья, прыгает козочкой по кухне, потому что теперь их семья точно полная и у него снова есть отец. Однако вторая новость радость и визги Тэхёна останавливает, поскольку теперь они вынуждены переехать жить в Корею, на родину Джунёля. Навсегда...

— Всё собрали? — спрашивает ещё раз Джунёль у рабочих, таскающих коробки с вещами на специально нанятый катер, который отвезёт их в порт Милана, а там аэропорт, самолёт, Южная Корея и дом, в который захочется возвращаться после работы, радовать своих любимых омежек и быть счастливым семьянином.

— Да, синьор, — отвечает один из рабочих в ядовито-жёлтой униформе. — Можем заводить катер и отправляться.

— Хорошо, ещё около десяти минут, и мы выходим, — говорит альфа, на что тучный мужчина кивает и выходит на улицу, крича что-то на итальянском остальным парням.

Найти Ханюля труда не составляет. Он сидит на кухне за столом, подперев щёку кулаком, застывшим взглядом смотря на потрёпанный уже временем кухонный гарнитур. Не верится, что он возвращается на родину, оставив эту серую и муторную жизнь здесь, в этой квартирке, где даже мебель и посуда пахнут сыростью. Удивительно, но раньше Ханюль не придавал этому запаху никакого значения, а сейчас он словно под кожу проник, осев осадком там. Джунёль вернул в его тусклый мирок надежду на светлое будущее, разбудив омегу внутри Ханюля, уже было разочаровавшегося в сильном поле. С Кимом как за каменной стеной: ничто не страшно, даже неизвестность происходящего. Было глубоко всё равно, куда их с Тэхёном везут, главное, подальше от этих тёмных вод и лодок. Столько всего предстояло сделать по приезде домой: навестить мать, побывать на могиле отца, подобрать школу Тэхёну, а также подать заявление в ЗАГС, ведь свадьбу они с Джу решили справлять в Корее, а не здесь.

— Милый, ты чего? — нарушает тишину Джунёль, садясь напротив омеги и беря его холодную ладошку в свою, оставляя короткий поцелуй на тыльной стороне ладони. — Воспоминания нахлынули, да?

— Есть такое, — вздыхает тяжело Ханюль, натянуто улыбаясь. — Видишь ли, я уже смирился со своим статусом одиночки, а тут ты как чёртик из табакерки, — последнее заставляет его хрипло рассмеяться.

Джунёль наигранно хмурит брови и дует щёки, сощурившись, говоря возмущённо:

— Значит, я чёртик? Вот так ты меня любишь?

— Извини, плохое сравнение, — обхватывает ладошками лицо будущего супруга омега и целует в нос. — Такого больше не повторится, даю слово. Я буду примерным и очень хорошим мужем для тебя.

— Обещаешь?

— Даю слово.

— Чем докажешь?

— Ну нет, — отпихивает от себя альфу Ханюль, потянувшегося за поцелуем. — Где-то здесь бегал Тэхён, так что держи себя в руках.

— Я не видел его ещё сегодня, ты в этом уверен? Он, случайно, не убежал прощаться со своими школьными друзьями?

— Нет, — качает головой Ханюль. — Скорее всего, он в своей комнате.

— Нам нужно выезжать через, — Джу делает паузу, бросив взгляд на часы, — через пять минут. Тэ нужно поторопить.

— Иди к катеру, а мы сейчас выйдем, — погладив мужчину по щеке, говорит Ханюль, обходя после альфу и направляясь к сыну.

Нельзя сказать, что Тэхён был не рад переезду. Новая страна и новые люди — это всё интригует, но и одновременно пугает. Именно об этом думал омежка, стоя с собранным рюкзаком, накинутым на плечо, обтянутое клетчатой рубашкой, навалившись двумя руками на подоконник окна и смотря вперёд, на крыши прямоугольных домов, за которыми вдалеке можно было увидеть верхушку часовой башни Святого Марка. Было слышно тихое гудение катеров, проплывающих неподалёку, шум голосов соседей сверху, упорно о чём-то спорящих, а также тихое биение волн канала о их дом. Если податься немного вперёд, то можно непременно плюхнуться вниз и узнать наконец, что там скрывают эти воды, такие красивые и одновременно пугающие. Тэхёну будет очень не хватать их песен, особенно ночью, когда открываешь окно, чтобы духота летней ночи не сдавила лёгкие. Джунёль-хён, которого Тэхён ещё стеснялся называть отцом, сказал, что Чхунчхон — город, где они теперь будут жить — расположен в бассейне больших рек Соянган и Ханган. Что он тоже очень красив, поскольку находится в долине, окружённой со всех сторон света небольшими горами. На территории города расположено множество озёр с прекрасными пляжами, куда они все вместе обязательно сходят. А маскотами(персонаж-талисман) Чхунчхона являются капелька Хобани и русалка из реки Соянган. Хобани там символизирует девственную природу города, а русалка воплощает простоту и честность. Тэхён тогда всерьёз задумался о существовании этих мифических хвостатых существ и можно ли их увидеть, если очень сильно захотеть?..

Тэхён правда хотел там побывать, но остаться жить... нет. А как же его любимая здешняя школа, одноклассники и танцевальный кружок? Разве он может их оставить и просто уехать? Как на него вообще будут реагировать в новой корейской школе, учитывая, что он метис? Вдруг он не понравится своему классу или вообще скажет что-то не так, нарушив при этом миллиард правил корейцев, которым они следуют? Всё это так страшно-пугающе... Это папе хорошо! Он уже отучился в школе, а вот Тэхён... Хоть омега уже и считал себя взрослым (как-никак, целых двенадцать стукнуло в июле), но сомнения и переживания съедали его по вечерам, особенно когда один оставался, а сегодня вообще хотелось залезть под кровать и сидеть там, чтобы никто не трогал.

— Рэ́ми? — Ханюль стучит бесшумно, входя в комнату и отвлекая Тэхёна от его «увлекательных» дел. — Джунёль сказал выходить, катер ждёт только нас с тобой.

— Я понял, — поджимает нижнюю губу Тэхён, отрываясь от подоконника, закрывая ставни, а уже потом и окно. — Извините, что заставил ждать. Просто не мог найти мишку.

— Мишку Пу? — спрашивает Ханюль, вспомнив одетого в красную футболку мишку песочного цвета, которого когда-то давно подарил Тэхёну Давид.

У них уже был разговор на щекотливую тему «отцов». Ханюль не старался заставить сына называть Джунёля своим новым родителем, но дал понять, что ни он, ни сам альфа не будут против, если вместо «хён» будет «отец». Воспоминания о настоящем отце никуда не уйдут, пусть они не такие уж и яркие, ведь ребёнку куда сложнее принять новую реальность, признав, что своему родному отцу ты, как выяснилось, не нужен, а случайному прохожему дядечке — да.

— Угу, — кивает омега головой, отчего пушистая чёлка закрывает тёмно-зелёные глаза с коричневыми крапинками. — Я решил оставить его здесь. Не хочу брать с собой. Как думаешь, он не обидится?

— Нет, конечно, — отвечает Ханюль, подходя к сыну и зарываясь рукой в мягкие волнистые волосы. — Как ты себя чувствуешь? Хоть ты и молчишь, но я же вижу, что переживаешь. Не хочешь поделиться мыслями?

Тэхён хмурит брови немного и открывает было рот, чтобы сказать, но передумывает. Он правда слишком много думает, ведь по сути — ничего страшного. Он будет с папой и Джунёлем, а значит, уже всё вполне преодолимо. Поэтому он качает головой и берёт Ханюля за руку, говоря тем самым, что готов уезжать. Со всеми друзьями он попрощался ещё вчера и пообещал отправить сообщение всем, как только прибудет на свою вторую родину, а также кучу разных фотографий нового дома.

— У тебя будет своя большущая комната, представляешь! — говорит ему папа, когда они выходят из дома, закрывая его. Хозяин квартиры должен будет сам прийти и забрать ключ у домоправителя, как они договаривались с омегой. — Много-много игрушек и компьютер полностью в твоём распоряжении. А какая красивая форма тебя будет ждать в новой школе!.. Я уверен, ты не останешься равнодушным.

— Ты думаешь, у меня получится подружиться со всеми? — беспокойные нотки всё же проскакивают в голосе Тэхёна.

— В этом нет сомнений, — отвечает вместо папы Джунёль, когда они уже заходят на катер и отъезжают от берега. — Ты быстро привыкнешь, и никаких проблем. К тому же я уже позаботился о том, чтобы тебе помогли освоиться на новом месте быстрее.

— Не переживай, папа тебя не бросит и всегда подскажет, — заверяет его Ханюль.

— И отец, — горделиво добавляет Джунёль, приобняв Тэхёна за плечи.

Тэхён не сомневается в родителях и оставляет всё плохое в этом невзрачном месте, сохраняя в памяти только хорошие и счастливые воспоминания города на воде. Он в последний раз окидывает быстрым взглядом их уже прошлое место жительства, обещая себе, что когда-нибудь ещё вернётся сюда, навестит друзей и покормит голубей на площади Святого Марка, как обычно делал после продлёнки. Но это будет ещё очень нескоро, а пока его ждёт новая жизнь, которая будет куда ярче прежней.

И Тэхён почему-то в этом не сомневался.

🌫️🌫️🌫️

Южная Корея, провинция Канвондо, Чхунчхон

— Всё готово? — спрашивает Джунёль у своего уже официально мужа, расставляющего тарелки с аппетитным содержимым на накрытый в большой светлой гостиной стол. — Семья Пак прибудут с минуты на минуту.

— Всё! — заканчивает с оформлением Ханюль, подходя к альфе и поправляя ему галстук. — Твои друзья могут смело заходить в наш дом.

Прошло полтора месяца, как они переехали в Чхунчхон. Дом, в котором они жили, считался загородным. Он был двухэтажным, с большими просторными комнатами, обставленными дорогой мебелью. Настоящий дворец, хозяином которого стал Ханюль, попав словно в сказку про принцесс и принцев. До момента, как омега увидел дом, он не особо понимал, насколько Джунёль богат, но, учитывая, что у него есть личный водитель, два домработника и машина за несколько миллионов, деньги альфа зарабатывал приличные. Он не скупился на подарки, нанимая лучшие прогулочные судна, когда знакомил Тэхёна и Ханюля с достопримечательностями города, покупая всё, на что рукой указывали. Ханюль за это его часто ругал, поскольку не привык к такой роскоши, когда с тобой обходятся как с принцем. Джу не особо его слушал, продолжая удивлять и радовать своих омег. Щедрость и искренность в своих намерениях были главной особенностью мужчины.

Больше всех в восторге от города был Тэхён, забыв про все свои страшные мысли по поводу переезда в другую страну. Чуть-чуть непривычно слышать отовсюду корейскую речь, учитывая, что они только с папой разговаривали дома на корейском, но к этому быстро приспосабливаешься и учишься диалекту этой провинции. Теперь у Тэхёна была своя большая комната на втором этаже с гирляндами-фонариками на бежевых стенах и с огромным, забитым доверху вещами шкафом, в котором спокойно можно лечь спать и развалиться звёздочкой, туалетный столик с зеркалом и множеством ящичков, а также диванчик, который сразу же заставил игрушками Тэхён. Школа, куда начнёт ходить омега с нового семестра, была частной и носила название «Минлё». Попасть туда весьма сложно, ибо нужно сдавать вступительные экзамены, а, поскольку омега начинал учиться в другой стране, это создало небольшие проблемы, которые решить-таки удалось, но за приличную сумму денег. Данная школа считалась одной из лучших в округе, собрав все пять звёздочек на сайте предложенных учебных заведений города. Она была с углублённым изучением математики и иностранных языков, что тоже, несомненно, привлекало. Именно этого и хотел Ханюль для своего сына — всё самое лучшее, чтобы ни в чём не нуждался.

Кажется, омега снова становится самым счастливым человеком на земле. Мир больше не серый, в нём полно красок, которые ему показал Джунёль, отчего не хотелось более сидеть на месте. Он красив и полон интересных людей, с которыми его постепенно знакомил Джунёль, помогая осваиваться и привыкать к новой жизни.

— Только не волнуйся, — приобнимает за плечи встревоженного мужа Джунёль, когда они выходят встречать гостей. — Мой друг Бонрю не кусается, как и его жена с сыном. Уверен, он подружится с нашим Тэхёном, ведь он тоже учится в Минлё, только на класс старше.

— Да, но он альфа, а Тэхён-и омега, — обнимает себя за плечи Ханюль. — Как бы наша затея не обернулась провалом для нас.

— Всё нормально будет, не переживай.

Что за затея? Ответ прост: познакомить Тэхёна с кем-то, кто его возраста и мог бы стать ему другом. Сын друзей Джунёля на это место подходил идеально, как посчитал сам альфа, решив устроить совместный ужин и убить сразу двух зайцев: дать возможность заскучавшему в последние дни Тэхёну, не вылезавшему из компьютера, где общался со своими итальянскими друзьями по интернету, завести нового друга, а также познакомить своих друзей с его прекрасным мужем. Чего скрывать, Ханюлем можно смело хвалиться в обществе, ибо выглядел омега просто великолепно, по мнению Кима, а друг давно хотел с ним повидаться семьями, поскольку уж чего-то больно довольным Джу на работу приходил, уходя с неё раньше обычного. Что ж там за алмаз такой он с собой из Венеции привёз?

Тэхён спускается на первый этаж только тогда, когда уже Ханюль его зовёт. Омега ничего не отвечает на крик папы, последний раз покрутившись возле зеркала, поправив воротник светлой рубашки и, вполне довольный своим видом, выключает свет, выдыхая шумно, спускается с лестницы вниз. Когда Ханюль помогал ему одеваться, то упоминал, что придут важные люди, при которых за ужином он должен не опозориться, ведя себя прилично, соблюдая этикет. Тэхён, пока идёт, повторяет мысленно ещё раз, так как угробил немало времени на изучение, в какой руке будет держать нож и вилку. Немного не уверен, что будет делать, если вдруг захочет добавки, но об этом он будет думать позже, а пока предстояло не упасть в грязь лицом и по возможности завести друга.

Старые друзья — это хорошо, но общение по интернету так утомляет. В последние дни Тэхён особенно сильно скучает по ним и ждёт не дождётся, когда закончится август и он сможет пойти в школу. С родителями, конечно, классно, но до поры до времени, пока они не начинают нежничать и сюсюкаться, на что омега молча закрывал глаза и уходил в комнату, не хотя мешать «любиться». Да, именно так — «любиться», в значение которого входит сразу всё: объятия, поцелуи и вещи, о которых Тэхён пока стеснялся рассуждать вслух. Смотря на счастливого папу и такого же Джунёля, омега ясно понимал, что больше они не одни и у них есть всё, чего желала когда-то душа. Папа даже в университет хотел поступать заново, обретя словно крылья за спиной, выплёскивая всю свою заботу на мужа, которую так долго топил в себе. Ханюль обрёл больше, чем просто мужа, и Тэхён это отчётливо видел, понимал и совсем не винил, что папа стал меньше уделять ему внимание. Именно поэтому Тэхёну просто необходимо подружиться с сыном друга Джунёля, который, по словам альфы, с первого класса учился в Минлё, а значит, знает про школу всё.

Тэхён резво спускается с лестницы, на ходу поправляя тёмные волосы и заправляя непослушные прядки за уши, подходя к папе, ждущему его, замечая три фигуры, стоящие в прихожей. С мужчиной, высоким и статным, громко здоровается Джунёль, крепко пожимая руку, обращаясь после с приветствием и к женщине, одетой в красивое серебряное платье, кланяясь ей. Мужчина представляется как Пак Бонрю, а женщина Сарой, женой мистера, за руку которого она держала. А их сын-альфа, которого Тэхён как-то мимо глаз пропускает, засмотревшись на Сару, говорящую, что они очень рады побывать в доме друга её мужа, и благодарящую за приглашение, сам подходит к омеге первым, протягивая ладонь. Тэхён смотрит сначала на протянутую ему руку дольше положенного, уже после поднимая голову, встречаясь взглядами с парнем.

— Пак Чимин, — голос у Пак Чимина немного высоковат, ломается, видимо, но довольно приятный, как и вся его внешность. Она мягкая и обаятельная, располагающая к себе. Чимин был выше него всего на пару сантиметров, но при этом имел крепкое, коренастое тело. Лицо маленькое, с улыбающимися светло-карими глазами, смотрящими на Тэхёна цепко. Небольшой нос и довольно пухлые губы, что нетипично немного для альфы. А ещё от него просто безумно пахло кардамоном. Это сильный природный аромат, который практически сформировался у юного альфы, перебивая тонкие и нежные нотки акации Тэхёна напрочь. — А тебя как зовут?

Тэхён проглатывает ком в горле, смутившись от такого пристального взгляда на себе, собирая себя по кусочкам и вспоминая корейские слова, пожимая ладонь альфы:

— Ким Тэхён, — выходит успешно. Надо же когда-то начинать привыкать к новой фамилии, чтобы слух не резала. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — улыбается широко Чимин, непроизвольно поглаживая большим пальцем ладонь омеги.

После они все движутся в сторону кухни, где ждёт вкусный ужин. Проходит он успешно: Тэхён столько всего нового узнает о Джунёле, удивляясь ни меньше Ханюля, увлечённо слушая все истории Бонрю, что само воплощение энергии, кажется: каждое его слово сопровождалось жестом и новой гримасой на мужественном лице. Красивые люди всегда такие интересные. Именно такой вывод делает для себя Тэхён под конец вечера, когда взрослые перемещаются из гостиной в зал. На очереди у них ещё не распитая бутылка красного вина, а у Тэхёна ответственная миссия, которую он должен выполнить здесь и сейчас, — показать Чимину их сад. Но желание остаться наедине с альфой отсутствовало совершенно, пропав тогда, когда Тэхён несколько раз ловил Пака на разглядывании себя. И что самое жуткое — он даже глаз не отводил, вгоняя в краску Тэхёна на раз-два. Наверное, как рассудил для себя омега, он ему понравился. А почему нет? Он же не урод какой-то, да и венецианские мальчишки ему не раз говорили, что он весьма симпатичный. Это, несомненно, льстило и заставляло чувствовать себя чуть ли не звездой школы.

Сейчас вечером в саду было по-особенному красиво. Он казался будто разделённым на две части, на одной половине которого росли вязы и длинные кипарисы, освещаемые садовыми фонарями. Другая же часть сада была недоступна, ибо свет не доставал до кустарников рододендрона и буддлеи, клумб с цветами и зелёных деревцев, будто вся та часть была окутана мягкой тенью. Трава здесь коротко подстрижена, светло-зелёная и наверняка очень мягкая, а от цветов тянуло свежестью. Яркие гладиолусы, георгины, петунии и астры окружали их.

Шагая по узкой, выложенной из камня тропинке, ведущей к деревянной беседке, где можно было сесть на подвесные качели, ни Чимин, ни Тэхён не спешили начинать разговор. Тэхён — потому что не знал, с чего начать, а Чимину слова не нужны от слова «совсем». Находиться просто в окружении миловидной омеги с необычными кошачьими глазами уже больше, чем превосходно. Когда ему мама говорила, что придётся познакомиться с сыном-омегой их друзей, который вроде как не «бум-бум» в корейском, да и вообще в целом культуры и менталитета их страны, Чимин не особо радовался. Зачем ему это вообще? Становиться нянькой он не собирается: у него своих дел хватает. Но всё резко отменяется, когда Чимин видит Тэхёна, и альфа понимает, что отныне никакие дела не имеют значения, а он, кажется, нашёл свою судьбу. Петарды перед глазами, может, и не взорвались, но сердце приятно ёкнуло. Можно ли это посчитать своеобразным знаком свыше?.. Чимин не хотел разбираться, чтобы не разочаровываться, ибо всё и так ясно, раз родители их свели вместе.

— Сложно учиться в Минлё? Я в первый класс младшей средней школы иду, а ты на год старше меня, вот мне и интересно, как там дела обстоят? — переборов себя, спрашивает всё-таки первым Тэхён, понимая, что, если не начнёт сам, альфа так и будет молчать, шагая в ногу с ним.

— Если будешь всё учить и писать контрольные выше семидесяти пяти баллов, то считай, ты уже на доске почёта, — прочищая горло, отвечает Чимин. — А вообще, волноваться не стоит. Школьный народ у нас адекватный, а учителя классные. Если любишь зубрить и грызть гранит науки, то без проблем будешь существовать, — вот как раз «сидеть зубрить» не про Тэхёна. Учёба давалась ему ни сложно и ни легко, то есть — никак. О высоких баллах и статусе «отличника» омега не грезил, здраво оценивая свои возможности. И самая главная его возможность, его страсть и стезя — танцы. Ни в себе, ни в своих движениях Тэхён не сомневался от слова «совсем», уже решив даже, кем станет в будущем. Правда, возможно, папа будет не в восторге от такого выбора сына, но об этом позже.

— А как учатся? В две смены? — немного погодя интересуется Тэхён, шмыгая носом и облизывая губы.

— В две, но ты, скорее всего, будешь в первой, как и я. Не переживай, я помогу тебе там освоиться и выбрать друзей, — похлопывает легонько омегу по плечу Чимин, усмехнувшись, а Тэхёну почему-то не по себе становится от этой кривой улыбочки. Зачем ему помогать? Особенно в выборе друзей, как сказал альфа. И всё-таки он какой-то странный, этот Пак Чимин. До этого пялился на него весь ужин, из-за чего омега как на иголках сидел, теперь вот друзей собрался помогать выбирать. Странный... очень странный. Или это Тэхён чего-то не понимает и так ведут себя все корейцы. — Будешь учиться, кстати, с омегами, поскольку у нас идёт гендерное разделение: омеги с омегами, альфы с альфами, — Чимин преодолевает в два прыжка небольшие ступеньки в беседке, обходя качели и плюхаясь по-хозяйски в них, положив одну руку на спинку.

Тэхён молча следует за ним, задумчиво нахмурив брови, и, скрестив руки на груди, останавливается у качелей, но пока не стремится сесть рядом с альфой, который уже натурально начал выпендриваться, толкая язык за щёку и зачёсывая пятернёй волосы назад.

— А беты с кем учатся? Отдельно? — в старой школе у Тэхёна не было никакого разделения: все учились вместе. Непонятно, почему здесь так, но, наверное, потому что эта школа элитной считается.

— Кто? — переспрашивает пренебрежительным тоном Чимин, не сдержав смешка. И опять эта ухмылка. Что такого Тэхён спросил сейчас, раз получил такой гнусавый тон и взгляд исподлобья? — А! Эти, — он откидывается на спинку качели, сверкнув глазами. — Эти с нами, с альфами. Их так и не смогли куда-то отдельно пристроить, поэтому подкинули нам.

Эти?..

Тэхёну не могло показаться. Чимин говорил о людях, рождённых бетами, так, словно те ему прислуживать обязаны, а он ноги об них вытирать. Мол — там им и место. Если так пойдёт и дальше в течение всего их общения, то им с Пак Чимином друзьями точно не быть. Для омеги все люди одинаковы и имеют равные права.

— А скажи что-нибудь на итальянском, ты же умеешь, — Чимин резко поворачивается к нему лицом и хлопает ладошкой рядом с собой, отвлекая Кима от собственных мысленных рассуждений. Тэхён садится, но в другой конец, взяв маленькую подушку в руки и обняв её. — Что-нибудь интересное.

Тэхён заламывает брови задумчиво, а после говорит:

— Tu sei l’unico mare in cui il mio istinto di sopravvivenza e pari a zero, e quando io sono in te tono, con un sorriso andando a fondo.

— И как переводится? — как это очаровательно. Голос Тэхёна, когда он говорит на итальянском, отличается от корейской речи. Становится бархатнее, вязче и теплее.

— Это моя любимая цитата. Она переводится как «Ты — единственное море, в котором мой инстинкт самосохранения равен нулю... И когда я в тебе тону, то с улыбкой иду ко дну».Автор Владимир Ток Мне показалось это таким красивым. Тебе так не кажется?

— Кажется, — кивает Чимин, подперев голову рукой. — Мне так кажется, — но другое. Тэхён. Он такой красивый. Чимин готов поспорить, что ни один омега их школы не сравнится с ним.

И ничего больше для альфы не имеет значения, потому что эту зеленоглазку хочется сделать своим: привязать всеми цепями мира и постараться сделать счастливым. Такие мысли впервые посещают Чимина, пусть он и не обделён вниманием омег. Он привык к нему, считая, что достоин всех воздыханий и мечт об идеальном партнёре. Осталось только Тэхёну это доказать, и Чимин может считать себя благословлённым, ведь теперь все парни обзавидуются ему в классе. Хах, ещё бы! Мама говорит, что он достоин лучшего, и именно сегодня своё «лучшее» он наконец-то встретил.

Они ещё долго качаются на качелях, разговаривают, а, когда время приходит прощаться, Чимин целует его ладонь, выпросив всё-таки телефон омеги, и говорит, что будет ждать новой встречи с огромным нетерпением.

До сегодняшней встречи с Тэхёном он думал, что новый семестр учёбы пройдёт скучнее некуда, однако теперь ему уже так совсем не кажется.

*

Школа действительно соответствовала статусу лучшей в округе, когда Тэхён впервые видит её. Здание выглядело так, словно построено со времён Тюдоров: величественный фасад был выложен из светлого камня, а у парадного входа расположились кашпо с вечнозелёными кустарниками, подстриженными в разные геометрические фигуры. Крыша была покрыта синей черепицей, а на кровлях виднелся чёрный парапет, на котором расположились любопытные птицы, наблюдающие за суматохой, творившейся внизу. Строение трёхэтажное, ограждённое невысоким забором, за которым был стадион и площадка для отдыха с деревянными белыми скамейками и столиками.

Около часа назад прошла линейка, а после сразу же начались уроки. Тэхён, пообещав папе, что обязательно под конец дня обзаведётся новыми друзьями, прощается с ним в холле, следуя за своим классным руководителем на второй этаж школы. Он не обманывает Ханюля: подружиться получается практически сразу со всеми двадцатью пятью омегами, что окружили его на переменке, завалив расспросами о старой школе и Венеции. Спасает его от рокочущих сороками одноклассников Чимин, заглянувший к ним в класс с ещё пятью какими-то альфами (Тэхён не запомнил ни одного), расталкивая омег и подходя к Киму, доставая из кармана какую-ту коробочку и кладя её на стол Тэхёна.

— Это мой подарок тебе в честь перевода в нашу школу, — поясняет альфа, почесав порозовевшую от смущения щёку. — Открой его.

Внутри находился металлический брелок со стразами, сделанный в виде чёрного котика с изумрудными глазами.

— Вау, как это мило, — не удерживается от комментария в сторону подарка альфы Пак Сонхун, что сидел позади Тэхёна, когда Чимин уходит под дружное верещание омег. Самый шумный в классе (так для себя решил Тэхён), заразительно улыбчивый и непоседливый, спросивший новенького даже о названии туалетной бумаги, которую покупают в Венеции. С виду обычный парень с русыми волосами, что очень удивило Тэхёна (почему ему родители уже не запрещают перекрашиваться, а Тэхёну ещё нельзя?), но внутри у него словно огонь бушевал. — Это не в стиле Пак Чимина — дарить кому-то подарки.

— Почему? — убирает коробочку в рюкзак Тэхён.

— Просто это ему обычно всё дарят, — отвечает Хан Минки, с которым теперь сидел за одной партой Тэхён. Он как полная противоположность Сонхуна: спокойный и вежливый, даже говорит с ленцой, предпочитая больше тишину. Смотря на него, Тэхён испытывал какое-то эстетическое удовольствие, как, например, когда смотрят на распустившийся цветок. Минки был видным омегой, тонким и изящным в движениях, наверняка имея кучу воздыхателей. — Он вроде как знаменитость. Его отец спонсирует Минлё, и всей новой мебелью, компьютерами и спортивным инвентарём мы обязаны мистеру Паку. Поэтому Чимин ходит по школе петушком, считая себя едва ли не хозяином.

— Серьёзно? — смеётся легкомысленно Тэхён. — Хозяин?

— Потом поймёшь, — загадочно произносит Минки, вернувшись к своему телефону, звеневшему от входящих эсэмэс.

В большой библиотеке Тэхён получает всю учебную литературу, которая ему понадобится в семестре. В конце учебного дня Сонхун и Минки уговаривают Кима пойти есть мороженое в сквер, расположившийся неподалёку от школы, а заодно получше познакомиться. С ними увязывается ещё пара ребят, которые застревают в библиотеке, получая учебники, из-за чего омегам приходится пойти на площадку, чтобы дождаться их. И, как оказывается, не одни они решают пойти на площадку.

— Куда они? — спрашивает Тэхён у Минки, заметив, как толпа мальчишек ринулась куда-то за школу, шумно что-то обсуждая и едва ли с ног не сбивая друг друга. Что там такое происходить должно, учитывая их излишнюю взбудораженность от предстоящего... события?

— Кто? — непонимающе оглядывается назад Минки, отмахиваясь от назойливого Сонхуна, отчаянно пытающегося сделать ему хвостик на голове. Взгляд мгновенно цепляется за группу альф, мчавшихся сломя голову на задний двор, к знаменитой курилке и тополю, который в «Минлё» повидал столько, сколько ни одно дерево за свою долгую жизнь.

— Ой, да это Чимин и его друзья развлекаться пошли, — отвечает вместо Минки Сонхун, присосавшись к горлу бутылочки с водой. Тэхён оглядывается ещё раз, и впрямь замечая Чимина и его «свиту», что тащил какого-то парня за собой в забавных круглых очках на пол-лица, приказывая пошевеливаться. Даже от столика был слышен их противный смех и грубые выражения в сторону мальчика.

— Что значит «развлекаться»? — вкрадчиво, громче, чем хотелось бы, говорит Тэхён, чувствуя, как ладошки похолодели.

— Ну сегодня же понедельник, — поясняет Сонхун. — А по понедельникам Чимин-ши любит ходить в парк аттракционов. Так было в прошлом семестре и, походу, ничего не поменялось.

— Не понял...

— Боже! Чтобы идти в парк, нужны деньги, а если денег нет, то их можно пойти и взять.

Тэхён распахивает глаза изумлённо, подавившись воздухом от такого ответа. Но самое страшное не то, что Чимин, оказывается, вымогает деньги у тех, кто слабее его, насильно, устраивая при этом целое представление, на котором всегда аншлаг, а то, с какой лёгкостью в голосе сказал это Сонхун, будто это дерьмо — частое явление.

— Слушай, Тэ, — Минки приходится взять омегу за руку, чтобы тот быстрее оправился от шока и посмотрел на него. — Ты просто новенький и многого не знаешь, но... не удивляйся и не принимай близко к сердцу увиденное или услышанное. Так тут было всегда и будет продолжаться. По крайней мере, до той поры, пока Чимин не выпустится, избавившись от своей короны.

— Если его родители спонсируют школу, это не значит, что он может вести себя с остальными как со своими слугами, — автоматной очередью выдаёт Тэхён, закипая от негодования. Да что здесь творится вообще? До этого всё так мило было...

— Тебе просто нужно привыкнуть, что бет здесь не любят и не считают за людей, — бет? Почему именно бет? Значит, тот парнишка бета. Насколько знает Тэхён, они безобидны по природе своей и не любят на рожон лезть. С трудом верится, что они как-то докучают Чимину или жуков ему в рюкзак подкидывают. — Отсюда и поведение такое Чимина и других. Хоть закон и борется за равноправие полов, все мы с вами знаем, что есть лишь два основных — омега и альфа, а бета — ошибка. Брак природы, утиль, который нельзя выкидывать в печь.

— Ты вообще себя слышишь, Минки? — Тэхён испускает шокированный вздох, смотря неверующе то на спокойного Минки, то на Сонхуна. Неужто правда? Неужто всё так и есть в этой элитной школе, где бет гнобят как угодно только потому, что те не соответствовали ни стандарту альф, ни омег. — Почему учителя ещё никак не прекратили это? А родители этих ребят? Ведь бет довольно много, верно?

— Да, и они тусуются только вместе. Редко когда в их кругу можно увидеть омег, а уж тем более альф, — спрыгивает со стола Сонхун и подымает с травы рюкзак. — Просто многие слишком дорого заплатили, чтобы учиться здесь. Ты ведь знаешь, что им в принципе в обществе непросто? Их за людей некоторые не считают. Они должны выкладываться по полной, делать невозможное, чтобы, например, получить хорошую должность, когда ищут работу, или же поступить в университет. Не потому, что они глупые от природы, наоборот, как говорит мой брат, они выносливее альф будут, тут уж от самого человека зависит, а потому что общество гнилое загнало их в рамки, которые они должны перепрыгнуть.

— Не знаю, как было у тебя с толерантностью в Венеции, но у нас в Корее всё консервативно, — Минки тоже поднимается и тянет за руку податливого Тэхёна, что проглотил язык, пребывая где-то в прострации, устав уже удивляться словам новых одноклассников. — В Чхунчхоне так точно, — он невесело хохочет, взяв рюкзак Тэхёна, повесив на другое плечо. — Пара недель, и твоё удивление спадёт. Главное, не вставай на сторону проигравших в лотерею жизни людей, и всё в ажуре будет. Тебе у нас понравится.

— Точно, — поддакивает словам друга Сонхун, взяв с другой стороны Тэхёна под руку. — А теперь пошлите есть быстрее мороженое! Остальные догонят. Надо отметить наш новый учебный год в Минлё и забежать в храм, попросить о хороших оценках и лёгких контрольных.

— Тебе это всё равно не поможет, лентяй, — журит Сонхуна Минки, гаденько улыбаясь.

— Посмотрим-посмотрим.

На протяжении всей прогулки Тэхён чувствует себя не в своей тарелке, мечтая только о доме и своей комнате, где сможет спокойно сесть и всё обдумать. Первый день в школе обещался быть насыщенным? Так и произошло. Тэхёну на год вперёд хватило информации.

К концу дня Тэхён зарабатывает только головную боль и дикую усталость во всём теле. Он со вселенским усилием запихивает в себя еду, пропуская мимо ушей расспросы папы о новых одноклассниках. Нет, Минки и Сонхун ему понравились. С ними точно не соскучишься, и они вполне хорошая компания для хорошего времяпровождения, да и знают много, помогут не отставать в программе, но они странные. Вызывают какие-то смешанные и противоречивые чувства. Так было уже с Тэхёном, когда он встретился в первый раз с Чимином. Будто снаружи они такие мягкие, пушистые, но, если копнуть глубже, показывается настоящая маска. И вовсе не светлая.

Полночи Тэхён не спит и всё думает о словах Минки, что он должен тщательно выбирать, с кем дружить и кому «привет» говорить, чтобы не быть белой вороной на фоне «золотых» деток. В Венеции было всё как-то проще: говори и знакомься с кем хочешь, а здесь осторожность нужна. Какое-то безумие... Ещё и тот паренёк в очках. Вот что ему сделал Чимин? Пак побил его или просто словесным унижением обошёлся? Реально ли отнял деньги? Зачем вообще они ему, учитывая, кто его родители? Просто ради смеха? Придурок. Самый настоящий придурок. И вся красота на фоне его отвратного характера меркнет, покрываясь колючками. Что там папа говорил утром? Присмотреться к альфе, так как тот заинтересовался им и даже не побоялся сказать об этом Джунёлю, а тот уже передал Ханюлю. Вот папе надо, пусть и присматривается. Тэхёну таких друзей, а особенно парней, не надо. Жил как-то до этого двенадцать лет и дальше поживёт.

Твёрдо решив, что завтра обязательно найдёт того бету и хотя бы отдаст ему маленький тюбик заживляющей ранки мази, омега закрывает глаза. Надо сказать, это выходит не так-то просто, потому что в школе существует особое разделение, придуманное школьниками специально для бет. В классах, если есть такие ученики, они должны были сидеть только на задних партах; обедали они в столовой только строго на отведённых для них столиках, помеченных красным маркером; в библиотеке они сидели подальше от всех и общались лишь со своими, не мельтеша перед глазами, занимая углы школы. Сумасшествие просто! Тэхёну даже Минки спрашивать о чём-то ещё не хочется, чтобы не расстраиваться. Пусть у них у всех будет своё мнение насчёт бет, а у Тэхёна своё, которое никакие идиотские правила не изменят.

Как оказалось, мальчик в очках учится в одном классе с Чимином, а значит, занимается на третьем этаже. Тэхён штурмует коридор и улыбается счастливо, когда находит нужный класс, заходя сразу в него. Тот пуст совершенно, если не считать паренька, что читает учебник по истории, сидя на самой последней парте второго ряда, низко склонившись над книгой. Тэхён гулко сглатывает и, уверенный, что делает всё правильно, подходит к парте, постучав по ней. На него тут же переводят взгляд, который сразу холодеет, и весь мальчик словно шипами покрывается, поджимая губы и говоря громко, вводя Тэхёна в ступор:

— Денег нет!

Тэхён открывает было рот, но тут же захлопывает обратно, опять чувствуя нарастающий где-то внутри гнев. Значит, действительно такое уже не раз происходило и парню приходилось отдавать Чимину деньги.

— Мне не нужны никакие деньги, — Тэхён успокаивается потихоньку, садясь на стул, стоящий за предшествующей партой. Он улыбается уголками губ, пытаясь расположить к себе бету, волком смотрящего на него, доставая из кармана брюк мазь и кладя её на раскрытый учебник. — Знаю, это выглядит для тебя как фантастика, но я правда пришёл просто так и принёс мазь. У тебя синяк на пол-лица.

— С чего бы это омеге Пак Чимина мне помогать? — скептически относится к подарку бета, каменея лицом, не торопясь доверять и брать в руки тюбик.

— Я не его омега. И никогда им не был, — чего этот альфа успел всем наплести, прославив Тэхёна на всю «Минлё»? — А если кто-то так говорит, то это полная чушь, — Ким поднимается, так как скоро звонок прозвенит. — Меня зовут Ким Тэхён. Я из класса «В» на втором этаже. И если ещё раз этот козёл-Пак-Чимин будет лезть к тебе, то смело иди ко мне. Мне он ничего не посмеет сделать.

— О как, — хлопает длинными ресницами бета, не зная, то ли смеяться от такой бравой речи, то ли поверить и довериться. Всё смахивает на тупой розыгрыш, и мазь эта вовсе не мазь, наверное, а суперклей какой-нибудь.

Выпархивает Тэхён из помещения, залитого солнечными лучами, с довольным лицом, вприпрыжку шагая в класс, как никогда уверенный в том, что сделал. Не только папа, но и Джунёль гордился бы им. Ведь слабым нужно помогать? Да, безусловно. А раз у Чимина какой-то сдвиг по фазе именно на бет, то Тэхён терпеть это не будет, тем более поощряя его вранье. «Омега Пак Чимина»... Хах, и когда только их успели сделать парой? Они и виделись-то всего ничего, а уже так официально. Один омега только не в курсе, что его уже поженили с альфой.

На большой перемене Тэхён решает остаться с остальными омегами в классе, не захотев идти на улицу, на которой было просто чудесно солнечно, обсуждая игрушку на телефоне Сонхуна, над партой которого образовалась горка из любопытных взглядов и подсказчиков; кто-то по-прежнему оставался на своих местах, что-то записывая или листая лениво учебник по биологии.

— Да не туда, давай в другую сторону!

— Нет, сначала налево, потом вправо!

— Много ты понимаешь...

— Хватит так вопить, голова от вас болеть начинает, — жалуется Минки, вызывая добрый смешок у Тэхёна.

— Она у тебя всегда болит.

— Да, кстати. Может, у тебя токсикоз начался? — смеётся Наиль, а за ним и весь класс. — Ведь сегодня в гардеробной на тебя подышал Пак Чимин-и, — томно выдыхает имя альфы омега, прыская от смеха. — Ты ж по нему сохнешь с прошлого года.

— Если ты сейчас не замолкнешь, то я за себя не ручаюсь, — грозится Минки, раскрасневшись весь.

— Тебе правда нравится Чимин? — спрашивает шёпотом Тэхён, повернувшись к нему и оперевшись рукой о спинку стула.

— Что за удивлённый тон? Разве он может не нравиться кому-то? — ну... да. Например, одному Ким Тэхёну. — У нас красавчиков в школе кот наплакал, а Чимин уже долгое время занимает почётное первое место даже у старшеклассников.

Сказать что-то в ответ Тэхён не успевает, так как ему мешает входная дверь, которую слишком сильно распахнули, отчего та громко ударилась об стену. Тишина наступает такая, словно кто-то на кнопку «стоп» нажал и мир остановился. Все как один поворачиваются на звук, в том числе и Тэхён, замирая в движении, когда видит объект, рассёкший мирную обстановку в классе.

Это парень. Старшеклассник, поскольку форменная белая рубашка была другая, заправленная неряшливо в серые брюки. Вроде бы такая же и у Чимина... Тэхён невольно улавливает перешёптывания одноклассников, но слова их надолго не задерживаются в памяти, так как единственным, о ком сейчас мог думать омега, был ворвавшийся мальчишка. Он явно не омега, поскольку выделялся высоким ростом и крепким телосложением; создавалось ощущение, что он заполнил собой половину класса. Он дышал загнанно, словно бежал до этого стометровку, бегло всех рассматривая, будто выискивая кого-то среди притихших омег. Черты его лица: выразительный лоб, острые скулы и чётко очерченный подбородок. Кожа была бледной, Тэхён бы даже сказал, нездоровой, а чёрные, как смоль, волосы были растрёпаны, походя на воронье гнездо. А глаза... Тэхён готов поклясться, что никогда таких ещё не видел: они густо-чёрные, будто в них радужки нет, горящие, как угольки потухшего костра. Они выгодно подчёркивались благодаря густым бровям и тёмным ресницам.

— Кто из вас Ким Тэхён? — басит грубовато парень, выделяя каждое слово, и все поворачиваются в сторону побелевшего Тэхёна, у которого сердце в пятки уходит, тщетно пытаясь вспомнить, где он что успел не так сделать. Ребята в классе так и продолжали молчать, как рыбки, ожидая, что же будет дальше.

И все размышления омеги о внешности черноволосого резко обрываются, когда дикие глаза парня останавливаются на нём. Несмотря на беспомощные попытки взять себя в руки и спросить, что всё это значит, Тэхён застывает на месте, словно статуя, прикованный взглядом альфы (альфа же?) к стулу. От этих глаз у омеги возникает ощущение, будто его бросают в раскалённое масло, а после выталкивают на жуткий мороз. Казалось, что заветный кислород из лёгких весь выкачали и дышать стало нечем. А уж когда они встречаются взглядами, то над головой Тэхёна словно удар грома раздаётся, рассекая после молнией небеса. Омега непроизвольно прижимает руку к груди, пытаясь успокоить разбушевавшееся вдруг сердце, колотящееся заполошно. Ладошки стали влажными, а коленки задрожали. Никогда ещё ни одному мальчишке не удавалось вызвать такую бурю эмоций в теле Тэхёна, как удалось сделать этому лишь одним своим взглядом.

Тем временем парень больше не стоит на месте и широким шагом направляется к парте Тэхёна, поджав тонкие губы, а когда подходит, не разрывая зрительного контакта, то швыряет что-то на парту с таким грохотом, отчего омега подскакивает на месте, захлопав ресницами. На столе оказывается лежать не что иное, как мазь, заживляющая ранки, которую он урок назад отдал бете из класса Чимина. Тэхён проглатывает образовавшийся комок в горле, переводя несмелый взгляд на парня, продолжающего стоять над его партой как скала неогибаемая.

Не альфа.

Ошибся.

Тэхён ошибся.

Это бета. Бета с древесным, лесным, с оттенками горького шоколада и дыма природным ароматом ветиве́ра. Запах настолько насыщен, что непременно относится к ряду специфичных, не походящих на что-то одно определённое, задевающих сразу несколько красок на палитре ароматов. Он так ярок, что Тэхён на мгновение словно в лесу оказывается, возле костра, греясь от его огня и не боясь обжечься. И это так... завораживает...

— В подачках не нуждаемся, — сказка развеивается, и Тэхён больно ударяется о реальность. Только сейчас он замечает, что бета зол. Очень зол. — Особенно от друзей Пак Чимина, — опять альфа. Почему он везде задействован, а страдает от этого только Тэхён? Что он, действительно, успел наплести всем? Когда успел? Специально, что ли, актовый зал собирал для этого или что? Тэхён это выяснит сегодня, обязательно, и молчать не будет, если Пак позволил себе лишнего.

Больше бета ничего не говорит. Лишь разворачивается с высоко поднятой головой и вихрем вылетает из класса, оставляя за собой землистый шлейф ветивера. Тэхён так и остаётся изумлённо сидеть на месте, тупо пялясь на тюбик мази, как из-под толщи воды слыша следующие реплики переполошившихся одноклассников:

— Капец эти беты офигели...

— Напугал-то как... У меня мурашки от его запаха.

— Что это вообще было? Зачем ему новенький понадобился?

— Кто это был? Йеджи, ты знаешь его? Ты про всех в школе знаешь, ты ведь староста наш.

— Не знаю я его! Видел пару раз, как он дрался с какими-то альфами, но имени не знаю...

— Это Чонгук из второго класса средки. Он вместе с Паком учится и постоянно ходит в библиотеку по четвергам, домашку там делает. Я сам видел.

— Точно! Это тот самый Чон Чонгук, который пошёл в восемь учиться из-за проблем со здоровьем! Он же старше нас с вами на два года, получается!

— Хах, ну понятно теперь, откуда такой гонор. Как он посмел вообще ворваться в наш класс? Вот скажу Ильу, он побьёт его...

— Ой, да ладно, не смеши.

— А чего нет?..

На дальше Тэхёна не хватает. Он резко выдыхает воздух из лёгких и, стиснув челюсти, хватает тюбик, выскакивая из-за парты как ужаленный, отчего стул в сторону едет. Минки что-то кричит ему вслед, но Тэхён не слышит, вылетая из класса, намереваясь догнать этого бету и отдать обратно мазь, которую от чистого сердца дал тому мальчику. Без понятия, что там себе надумал и рассудил про всех Чон Чонгук, но Тэхён не собирается отмалчиваться, потому что действительно хотел помочь, а не посмеяться. А то как выходит: его типа парень калечит людей, а омега приходит, издевается, делает вид, что хочет помочь, а на самом деле ему плевать. Ну уж нет! Тэхён так не оставит это.

Нагоняет бету Тэхён уже на лестнице, что вела на первый этаж, где расположился парадный холл и гардеробная, окрикивая его громко:

— Подожди, стой! — бета оборачивается и всё же останавливается, поднимая брови удивлённо, когда запыхавшийся от бега омега подходит к нему. Тэхён переводит дух, выпрямляясь во весь рост, и берёт ладонь беты в свою, кладя в неё мазь и зажимая обратно. Тот в шоке от весьма смелых действий омеги, по одним только широко распахнутым глазам-уголькам это понятно. — Эту мазь я дал бете из твоего класса, и только он имеет право ей распоряжаться: хочет — пусть воспользуется, она реально помогает при ссадинах, хочет — пусть выбросит в мусорку, мне всё равно! — Тэхён убирает свои ладошки с руки беты, что смотрел неотрывно, продолжая молчать. Видимо, такого он не ожидал.

— Я не знаю, что ты там надумал и решил, но мазь я принёс специально, намереваясь помочь, а не смеяться, — продолжает пылко Тэхён, а у самого глаза влажными становятся. Совсем не ту реакцию он ждал, когда делал доброе, казалось бы, дело. — Я приехал сюда из Венеции, в моей старой школе такого ужаса, что творится у вас, там не было, и я не хочу быть причастным к нему, потому что не такой. И я не друг Пак Чимина, как ты там ляпнул, и не собирался им быть, потому что он самое настоящее чудовище! Не смей больше делать выводы обо мне, не зная меня и почему мне захотелось помочь, а тем более так бесцеремонно врываться в класс. Понял, Чон Чонгук?! — Тэхён заканчивает, и его словно силы покидают, когда он опять встречается взглядом с бетой.

Ещё одна ошибка.

Это становится тотальной ошибкой, потому что именно сейчас Тэхён резко осознаёт для себя: эти на самом деле большие, как у оленёнка, глаза, вовсе не такие и страшные, это лицо и природный аромат больше не дадут ему спокойно спать по ночам. Тэхён, сам себя не слушаясь, внимательно смотрит на парня напротив, словно изучая и запоминая каждую деталь, чёрточку, родинку на его лице, будто не увидятся больше и Тэхён будет скучать. Так сильно, что сердце разрываться будет, а душа наизнанку выворачиваться. Пятнадцать минут назад Минки сказал Киму, что в школе красавчиков «кот наплакал» и Пак Чимин почётно занимает первое место, очаровывая своей харизмой бед-боя, а Тэхён собирался было развить эту тему... Как в воду глядел. Потому что внешность Чонгука Тэхёну нравится куда больше, чем альфы. Она простая, нет каких-то запоминающихся черт (не считая родинки под нижней губой), но тем она и прекрасна. Бету бесспорно хочется назвать красивым, чем Тэхён, похоже, и хочет заняться с этой секунды и до конца своей жизни...

Стоп, что?

О чём он только что подумал?

Ох, Боже!..

Тряхнув головой, тем самым отгоняя от себя наваждение, Тэхён, краснея щеками жутко, разворачивается и бежит обратно в класс, полыхая лицом так, что можно обжечься. Чонгук так и остаётся стоять истуканом на лестнице, держа в руке мазь, провожая омегу сверлящим взглядом. Тэхён сворачивает в туалет, подлетая к раковине и открывая кран на всю, набирая в дрожащие ладошки холодную воду и хлюпая себе на лицо. Раз, два... Не получается! Почему теперь и тело всё горит? А сердце? Оно с ума вовсе сошло, пытаясь сбежать от своего хозяина к... кому?.. К тому бете? К Чонгуку...

— Mio Dio! (бог мой)* — Тэхён не понимает, что это за чувство, когда ты дрожишь осенним листком, а ноги так и норовят сломаться, столкнувшись с ним так внезапно, совсем не ожидая такой реакции собственного тела на понравившегося мальчика. Не просто мальчика, а мальчика-бету... Бету. Которых здесь ненавидят и презирают, унижают ради веселья. Но эти его глаза... они заставляют забыть обо всём, даже как тебя зовут. Действительно ли это оно, то самое? Так себя папа чувствовал, когда встретил отца или Джунёля?

Неважно.

Неважно, потому что влечение бьёт по Тэхёну как товарный поезд на всей скорости, не оставляя никаких сомнений, что омега, кажется, влюбился. Вот так просто, ничего не понимая, неуверенный, что это любовь. Он обязательно сегодня поговорит с папой на эту тему, а пока надо склеить себя по кусочкам и идти на урок. Ещё с Чимином надо встретиться, накричать на него, но потом, всё потом...

Сейчас же Тэхён хочет просто успокоиться и научиться заново дышать.