[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

    Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

На следующее утро.

Когда она проснулась в полудрёме, перед её глазами оказались глаза, тёмные, словно черный нефрит. Рядом раздался лёгкий вздох:
— Пора вставать, шицзунь.

Юнь Шучэнь слегка пошевелилась и почувствовала, что крепко прижимает её к себе, их тела соприкасаются, разделённые лишь двумя слоями нижних одежд. Очевидно, она мешала ученице встать, но та не двинулась и покорно ждала, пока шицзунь проснётся.

В первые мгновения пробуждения Юнь Шучэнь была немного растеряна.

Она никогда не любила, когда её трогают. С каких пор она стала спать в такой позе?

Лицо напротив приблизилось ещё немного, затем лёгкий поцелуй коснулся её лба и тут же отступил.

Юнь Шучэнь резко толкнула её в плечо, и они окончательно разъединились. Глаза её вспыхнули лёгким румянцем — то ли от смущения, то ли от гнева. Она отвернулась и холодно сказала:
— Убирайся.

Ее настроение меняется, как ветер.

Цин Чжоусюэ молча подумала: она прекрасно помнила вчерашнюю ночь — мягкое, прохладное тело женщины, которое отчаянно прижималось к ней. Она уткнулась носом в её шею, тихо вздохнула и легонько поцеловала её в переносицу.

Цин Чжоусюэ нравилось, когда шицзунь была с ней такой. Она не могла объяснить почему, но ей это нравилось.

Только что она долго смотрела на её губы, и в груди поднималось едва уловимое желание: хотелось снова почувствовать эту мягкость, нежную, словно лепестки цветка, прикосновение к своему лбу.

Но, судя по выражению лица Юнь Шучэнь, шансов на это не было.

Цин Чжоусюэ вздохнула в душе и, испытывая странное чувство утраты, слезла с постели.

Как только дверь закрылась за ней, Юнь Шучэнь ослабила пояс, медленно села и привалилась к изголовью. Она прикусила губу, пальцы слегка дрожали, когда она провела рукой по холодной и влажной ткани внизу.

Нет, это не из-за неё.

Просто в рецептах лекарств, что годами подбирала Лю Сюнцинь, была добавлена ша си хуа — растение огненной природы с лёгким возбуждающим эффектом. В небольших дозах оно помогало подавлять её холодную болезнь.

Но она принимала его слишком долго.

Любое лекарство — яд, если пить его годами. Постепенно проявился побочный эффект: излишняя возбудимость, которую приходилось подавлять силой внутренней энергии.

Когда-то Лю Сюнцинь предлагала ей найти партнера по двойному совершенствованию, желательно с ледяным корнем, чтобы тот мог уравновешивать действие огненных трав и вытягивать холодный яд. Несколько раз и она бы поправилась. Но ледяной корень встречался редко, его мог частично заменить водный.

Юнь Шучэнь игнорировала этот совет. Она не хотела зависеть от кого-то, предпочитая подавлять болезнь за счёт собственной силы, от чего становилась всё слабее. Лю Сюнцинь долгое время была недовольна, ворчала, что люди подумают, будто её врачебные навыки никуда не годятся.

Отныне нельзя позволять ученице прикасаться к ней и обнимать. Эта девчонка совершенно не знает границ — вдруг снова разбудит в ней то, что лучше не пробуждать.

Хотя... У неё же высший ледяной корень.

Но нет. Она ещё не опустилась до того, чтобы интересоваться младшими.

Юнь Шучэнь потёрла виски, ощущая, как липкость между ног становится неприятной. Она вздохнула, взяла одежду и отправилась в купальню.

Цин Чжоусюэ не подозревала, насколько тяжёлым было утро для её шицзунь. Она только знала, что на улице холодно, поэтому перенесла завтрак внутрь.

Закрыв дверь, она отгородила ледяной ветер, и внутри сразу стало теплее.

Юнь Шучэнь только что вышла из купальни. Почему-то её щеки казались румяными, а в глазах блестела влага. Она выглядела особенно женственно и лениво.

Наверное, хорошо выспалась, раз с утра такая свежая.

Цин Чжоусюэ приписала это их ночному сну. Она решила, что в такие морозные дни будет спать с шицзунь, выполняя обязанности грелки.

Следующий отборочный тур состоится через три года.

Спешить некуда, но уже пора готовиться.

После завтрака она отправилась на тренировку к Линь Сюньчжэнь.

Жуань Минчжу ещё не успела вручить компенсацию, так что чувствовала, будто осталась в долгу у Линь Сюньчжэнь. Хотя близкими подругами они не стали, общение проходило без конфликтов.

Они не сказали друг другу ни слова, но мирно тренировались всё утро, провели три спарринга, и прогресс был заметен, ведь теперь она уже не выглядела неуклюжей.

На выходе с арены взгляд Цин Чжоусюэ наткнулся на знакомую фигуру.

Цин Чжоусюэ остановилась.

Это был Сяо Хун. Он фехтовал — изящные движения, быстрая, острая как клинок техника. Его меч двигался легко, но был полон жизни, плавно переходя из одного удара в другой.

Лезвие вдруг рванулось в её сторону.

Её зрачки сжались, и она невольно сделала шаг назад.

В детстве у неё не было шансов против него. Во второй раз она тоже проиграла — и опять в фехтовании, в том, в чём была лучше всего. Эта травма осталась с ней. Она не смела скрестить с ним мечи.

Даже когда тренировалась в павильоне Цзянь с другими, она бессознательно избегала боёв с ним, хотя знала, что он лучший мечник среди учеников.

Но рано или поздно ей придётся преодолеть этот страх.

Цин Чжоусюэ подавила желание отступить и шагнула вперёд.

Сяо Хун только что закончил бой. Он открыл кувшин с вином, сделал глоток и боковым зрением заметил её.

Снежно-белый меч покинул ножны, опускаясь остриём к земле.

— Что надо? — спросил он, отставляя вино.

— Хочу научиться у шисюна фехтованию, — твёрдо ответила она.

— О.

Он даже не взглянул на неё, лениво сказал:
— Правила те же. Проиграешь — не реви, не жалуйся.

Потом хмыкнул:
— Хотя в этот раз ты сама пришла. Значит, старик не сможет снова отругать меня.

Так начался бой.

Сяо Хун нанёс первый выпад — быстрый, как дракон, вырывающийся из логова, с острым порывом меча. Его золотое ядро позволяло ему разрезать железо, словно бумагу. Цин Чжоусюэ увернулась, но на её щеке остались несколько тонких порезов.

Второго удара избежать было невозможно. Она выхватила меч Цин Шуан, и, раздался резкий металлический звон, когда её клинок встретил его.

Сяо Хун не воспринимал бой всерьёз, но после десяти обменов ударами понял, что она держится уверенно. Её стойка была стабильной, а прогресс по сравнению с прошлым разом — значительный.

Цин Шуан был пронизан холодом, его ледяное острие почти сковывало его запястье. Для Цин Чжоусюэ, владеющей ледяным корнем, морозная среда была родной стихией.

Сяо Хун заинтересовался и ускорил темп. В глазах обычного человека его меч уже оставлял лишь размытые следы.

Цин Чжоусюэ вспомнила наставления шицзунь: если глаз не успевает за мечом, не полагайся на зрение. Она сосредоточилась, следя за потоками духовной энергии в его клинке, и предугадала следующий удар.

Её лицо оставалось спокойным, взгляд ровным, словно она не смотрела ни на что конкретное, но при этом улавливала весь ход боя. Цин Шуан двигался плавно, словно был продолжением её самой.

— Неплохо, — усмехнулся Сяо Хун. — Наконец-то хоть какая-то борьба.

Он крутанул меч, оставляя за собой размытые тени.

Цин Чжоусюэ прищурилась, отступая. В месте, где только что стояла её нога, в камне появились трещины.

— Старик говорит, что у тебя природный талант, — сказал он, убирая меч за пояс. — Судя по тому, как ты освоила "Семь мечей Тайчу", он был прав. Я тебя недооценил.

— Что это было за теневые мечи?

Сяо Хун бросил ей свой кувшин:
— Глотни — скажу.

Цин Чжоусюэ не стала пить, с отвращением взглянув на сосуд.

— Да ну тебя, — вздохнул он и забрал обратно. — Разве девушки не пьют? Совсем скукотища.

Он опрокинул голову и сделал ещё несколько глотков, потом, поудобнее устроив кувшин на поясе, лениво сказал:
— Это намерение меча.

Он лёг прямо на землю, раскинув руки.

— Может, через пару лет и у тебя появится, не заморачивайся.

Через время с его стороны донеслось ровное посапывание: он заснул, пьяный, как свинья.

Вопросов было много, но спрашивать больше не у кого. Цин Чжоусюэ коснулась лица, ощущая порезы. Было больно. Но вскоре раны начали заживать, кожа снова стала гладкой.

Она выдохнула, наблюдая, как в морозном воздухе растворяется облачко пара.

Она справилась с тем, что когда-то казалось невозможным. Сяо Хун в этот раз был ещё быстрее, но она не упустила ни одного удара.

Спустя столько лет она всё-таки сделала это.

В её руке меч Цин Шуан тихо зазвенел. Цин Чжоусюэ усмехнулась, сжав рукоять, и, воодушевлённая, отправилась обратно на пик Хэ И.

Вечером Юнь Шучэнь читала «домашнее задание» своей ученицы. Она заставляла её записывать разные житейские мелочи, чтобы в будущем у неё не было проблем с сочинениями.

По почерку было видно, что та писала старательно. Но лишь старательно.

«Тринадцатый день последнего месяца. Мороз. На обед ела суп с бараниной. Привкус не понравился. Была схватка с шисюном Сяо Хуном, достигла прогресса...»

Кроме недовольства бараниной, эмоций было мало. Всё ровно, без красок.

Юнь Шучэнь едва не заскучала, перескакивая через строки. Но её взгляд внезапно остановился на последней.

«Прошлой ночью шицзунь поцеловала меня в лоб. Было мягко и чуть прохладно, словно коснуться облака. Не знаю почему, но я очень рада».

Бумага помялась под её пальцами.

Лицо вспыхнуло.

Эта девчонка слишком прямолинейна. Как можно записывать ТАКОЕ слово в слово? Ещё и метафору придумала. И всё же она чуть расслабила хватку, поняв смысл. Если она настолько откровенна, значит, у неё нет лишних мыслей. Она просто радуется, когда её старшая любит её.

Только и всего.

Юнь Шучэнь отложила лист, но в душе будто что-то дрогнуло. Странное, незаметное чувство утраты. Её сознание вернулось к той ночи.

Полуотключённая, с затуманенным разумом, она смотрела в эти чистые глаза, на это белоснежное лицо, сияющее под луной, словно небожительница.

Она смотрела на неё много лет.

И не заметила, как та выросла.

Черты её лица стали женственными, исчезла детская округлость, появилась красота, свойственная взрослой женщине.

Юнь Шучэнь резко оборвала свои мысли. Поднялась, отодвинула лист подальше и вышла на улицу. На пике Хэ И метель. Она хотела, чтобы ветер остудил её мысли.

Она не любит терять контроль.

———————————————————

Авторке есть, что сказать: Сюжет постепенно приобретает черты эротической литературы.