[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

Юнь Шучэнь слегка сжала её плечо, но, увидев, что она вовсе не намерена говорить, отпустила. 

Госпожа Чэнь, услышав, что её сына избили до полусмерти, примчалась в панике. Как раз в этот момент несколько младших учеников вынесли ту самую «жертву» за дверь. 

Когда госпожа Чэнь увидела окровавленную спину сына с багровыми, синими и зелёными следами от побоев, она чуть не лишилась чувств. После долгих рыданий в объятиях сына, с покрасневшими от слёз глазами, она резко повернулась к Цин Чжоусюэ, сделала несколько шагов и замахнулась на неё ладонью. 

Юнь Шучэнь сложила веер, легко отклоняя её руку. 

— Истина ещё не установлена, госпожа, чего вам так не терпится? 

— Истина? — вспыхнула госпожа Чэнь. — Мой сын пострадал от её жестокой руки, и ты ещё говоришь о какой-то истине! Она всего лишь девчонка из внутренней секты! С чего это она может просто так бить людей? Вы что, считаете, что семью Чэнь можно безнаказанно унижать?! 

Глава секты взял её за руку и мягко успокаивал. Женщина немного утихла, но с насмешкой посмотрела на Юнь Шучэнь:
— Так вот каков Тайчуцзин! Сплошные притеснители, пользующиеся своим положением. 

Но стоило ей упомянуть её шицзунь, как взгляд Цин Чжоусюэ устремился на лицо женщины, и она холодно произнесла: 
— Ваш сын не воспитан, его слова были непочтительны. Он заслужил наказание. 

Чуть было утихший гнев госпожи Чэнь вновь разгорелся. Она уже было замахнулась снова — будучи родом из знатной семьи культиваторов, она, конечно, не могла тягаться с Юнь Шучэнь и главой секты, но значительно превосходила Цин Чжоусюэ. Если бы она вложила в удар силу, та бы получила серьёзную травму. 

Юнь Шучэнь вновь перехватила её руку. На губах по-прежнему играла вежливая улыбка, но в глазах читалось предупреждение. 

— Я воспитывал её с детства и точно знаю, что она никогда не поступает опрометчиво и не притесняет слабых, — спокойно сказал глава секты, явно защищая ученицу. — Возможно, здесь есть скрытая причина. Бить людей, конечно, неправильно, но сначала следует разобраться. Прошу подождать хотя бы время одной палочки благовоний. 

Цин Чжоусюэ опустила глаза и не стала говорить. Она вовсе не хотела, чтобы Юнь Шучэнь узнала, как тот человек домогался её и распространял грязные слухи о ней и главе секты. Даже если это не вызовет осуждения, ей просто неприятно об этом вспоминать. 

— Глава. 

Раздался ясный женский голос у дверей. 

Линь Сюньчжэнь вошла, за ней следовали несколько взволнованных младших учеников и те, кто выбежал с урока, и незнакомые лица. 

Сохраняя спокойствие, она начала: 
— Дело расследовано. Старший сын семьи Чэнь позволял себе вольности в словах, хихикал, оскорблял и клеветал. Цин Чжоусюэ однажды уже предупредила его и отправила в дисциплинарный зал для наказания. 

Глава кивнул. До этого момента все её действия находились в рамках полномочий дисциплинарного ученика. 

— Однако он снова перешёл границы, и, возможно... шимэй Цин применила к нему телесное наказание, — Линь Сюньчжэнь отошла в сторону. — Чтобы мои слова не казались необоснованными, вот несколько свидетелей. 

Младшие ученики робко подтвердили её слова. Цин Чжоусюэ ощутила облегчение. 

Она знала, что Линь Сюньчжэнь действует безупречно и умело. Видимо, та понимала, что если рассказать всю правду, это навредит репутации старейшины, поэтому заранее предупредила свидетелей не говорить лишнего. 

— Кроме того, — продолжила Линь Сюньчжэнь, — несколько месяцев назад в внешней секте произошло прискорбное событие. Связанная с этим девушка не хочет появляться, но вот её старшая сестра.

Незнакомая девушка почтительно поклонилась. Её глаза наполнились слезами. 

— Моя младшая сестра с детства имела талант к культивации, и наша семья отправила её во внешнюю секту учиться. Мы надеялись, что спустя несколько лет она сдаст экзамен... Но в ночь праздника лунных фонарей этот мерзавец под предлогом «поучиться» силой увёл её с собой, а затем попытался совершить насилие. После он угрожал нашей семье. — девушка уже не могла говорить сквозь рыдания. — Она не смогла этого вынести, несколько раз пыталась покончить с собой. Мы её спасли, но что толку — теперь она словно в тумане, даже за дверь не выходит... 

— Это правда?! — глава секты нахмурился. — Госпожа Чэнь, если это так, вам придётся задержаться у нас на некоторое время. 

— Что ж, выходит, кто громче кричит, тот и прав?! Вы просто верите на слово этим девчонкам?! — Госпожа Чэнь вновь пришла в ярость, затем, сощурившись, продолжила: — Но так или иначе, она использовала телесное наказание, и это в любом случае неправильно! Неужели не будет наказания? 

— Нарушение правил должно быть наказано, разумеется. 

Юнь Шучэнь мягко улыбнулась. 

— Однако в Тайчуцзин есть правило: если ученик передан лично учителю, только он может его наказать. Другие не имеют права его касаться. 

Глава секты безмятежно смотрел вниз. В какой момент у них появилось такое правило? Но он, конечно же, не стал возражать. В конце концов, Цин Чжоусюэ можно считать и его ученицей. 

Дисциплинарные ученики подали бамбуковую линейку, но госпожа Чэнь возмутилась: 
— Это должно быть наказание палками! 

Юнь Шучэнь откашлялась и слабо сказала: 
— Верно. Но у меня слабое здоровье, я не смогу поднять такую тяжесть. Придётся обойтись этим. 

Она выбрала не слишком толстую линейку. Цин Чжоусюэ хотела взглянуть, но Юнь Шучэнь приподняла её подбородок той же линейкой и мягко повернула голову обратно. 

Прозвучал удар. 

Но, вопреки ожиданиям, он был таким лёгким, что напоминал ветерок, касающийся весенней глади воды. 

Не спеша. Даже почти... нежно. 

Госпожа Чэнь хотела возмутиться, но стоило ей открыть рот, как Юнь Шучэнь склонила голову, словно собираясь закашлять, а вокруг встревоженно зашептались: 
— Старейшина Юнь, берегите себя... 

После завершения наказания она сказала: 
— Вставай, Цин-эр. 

Так, под прикрытием столь явного потворства, она вышла из дисциплинарного зала невредимой, оставив госпожу Чэнь жаловаться главе секты.

— Не беспокойся, — Юнь Шучэнь сжала её запястье на пути к пику Хэ И. — Наследники семьи Чэнь избалованы. В мире культивации это далеко не первый их скандал. Если дать им слишком много воли, они уже совсем взлетят к небесам. 

— Ты редко так злишься, — заметила она, пристально глядя на неё. — Это связано со мной или с тобой? 

Цин Чжоусюэ опустила взгляд. 

— Этот человек был непочтителен к старшим. Шицзунь, не стоит беспокоиться. 

Видя её нежелание объяснять, Юнь Шучэнь прищурилась. Она, кажется, догадалась, в чём дело. Во внешней секте встречались личности разного рода. Некоторые, выпив пару чашек вина, могли говорить что угодно. Столкновение с парой отбросов — лишь вопрос времени. 

— Если бы это не касалось меня, — она слегка наклонила голову, задумчиво вздохнула, — ты бы поступила также? 

Она была удивлена. 

Раньше, что бы ни говорили о ее ученице: хорошее или плохое, она всегда оставалась спокойной, словно посторонний наблюдатель. 

Это был первый раз, когда она проявила остроту, как меч, долго скрывавшийся в ножнах и внезапно показавший своё лезвие. И поднялся такой переполох. 

— Скорее всего, нет, — после недолгих размышлений ответила Цин Чжоусюэ. — Просто связала бы и отдала в дисциплинарный зал. 

Теперь, обдумывая случившееся, она осознавала, что погорячилась. И теперь, из-за неё, Юнь Шучэнь пришлось прийти сюда... 

— Шицзунь, прости за беспокойство. 

Юнь Шучэнь посмотрела на её чистое, спокойное лицо, белоснежную кожу, под ресницами которой таял прозрачный свет. 

Впервые она ощутила, насколько приятно иметь ученицу. Пусть это временами доставляло хлопоты и даже приводило к незапланированным расходам, но преданная душа, скрывающаяся за её немногословностью, тронула ее. 

— Ну что ты, — она улыбнулась мягко. — В следующий раз, если будешь так формальна, я тебя накажу. 

Но ведь удары шицзунь совсем не причиняют боли.

Так подумала Цин Чжоусюэ, но вдруг почувствовала, как её руку крепко сжали. Тёплые подушечки пальцев пробежались по её ладони, вызывая лёгкое щекотание. 

Зачем она её держит? 

Она слегка замедлила шаг и увидела, как ветер играл с ее волосами. Юнь Шучэнь лишь невзначай схватила её за руку и, казалось, даже не придавала этому значения, продолжая идти вперёд. 

***

История Цин Чжоусюэ разлетелась по внутренней и внешней секте. Но больше, чем «дисциплинарная ученица применила телесное наказание», всех волновало «Шицзе Цин сурово покарала мерзавца». 

Раньше из-за её неземной красоты во внешней секте её обожали многие шиди. Но после случившегося их ряды поредели, а число шимэй, напротив, заметно выросло. 

Когда она завершила задание и больше не нуждалась в походах во внешнюю секту... 

Она получила несколько писем, покрытых слезами шимэй. 

Не зная, куда их деть, она просто сжала их в руке. Но стоило ей ступить за пределы внешней секты... 

Она увидела перед собой плотную толпу людей. Словно она в одиночку оказалась перед целым войском. 

Цин Чжоусюэ невольно отступила на шаг, предчувствуя неладное. 

Шицзе в первых рядах вскрикнула с восторгом: 
— Ученица старейшины Юнь здесь! Видите? Поторопитесь! 

Толпа ринулась к ней, земля дрогнула. 
Цин Чжоусюэ чуть было не выхватила меч для самозащиты, но её тут же окружили со всех сторон. 

Одна шимэй схватила её за руку, слёзы текли по её лицу. 

— Шицзе Цин, я — Му Ли! Я так давно... 

— Понимаю, — поспешно кивнула она, надеясь быстрее закончить этот разговор. 

Но шимэй вдруг резко вскинула глаза: 
— Я давно восхищаюсь старейшиной Юнь! 

— «...»

Цин Чжоусюэ неловко кивнула: 
— Я передам ей... 

— Будь добра, — девушка всхлипнула. — Передай ей эти письма, это мои искренние чувства. Надеюсь, он запомнит моё имя. 

— Шицзе! — Вдруг в толпу прорвался шиди, протягивая ей мешочек с чем-то. — Это сладкий батат с моей родины! Он большой и вкусный! Не знаю, любит ли старейшина Юнь, но... А, передай! Я — Чжан Лилинь! Не забудь сказать ей! 

— Прочь, щенок! — Его тут же оттеснили, но на его место уже поспешили другие. 

Глядя на толпу, Цин Чжоусюэ холодно сказала: 
— Тише!

На мгновение все замерли. 

— Построитесь в очередь. 

Она притащила стул, села и, нахмурившись, начала записывать имена. 

Старейшина Юнь пользовалась уважением, была мягка с учениками, а главное — имела восхитительную внешность. 

Любовь молодёжи часто поверхностна. 

Раньше она не брала учеников, а сама почти не посещала внешнюю секту, поэтому подарки передать было затруднительно. Ученики могли лишь издалека взглянуть на нее во время официальных церемоний, подавляя в себе чувства. 

Но теперь, с появлением Цин Чжоусюэ, между ними установилась связь. Конечно, и другие старейшины были уважаемы, но именно она оказалась в центре внимания. 

Цин Чжоусюэ заполнила два пространственных кольца, а когда её тень удлинилась к вечеру, наконец-то всё закончилось. 

Ученики поклонились и со словами благодарности разошлись. 

Она глубоко вздохнула, вернувшись с полной ношей. 

Так много людей восхищаются ей. Это, в конце концов, хорошо. 

Но почему-то, держа в руках письма, она почувствовала странную, сложную эмоцию.