[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

Цин Чжоусюэ закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, с облегчением выдохнула.

Она не стала вновь зажигать свет и не притронулась к книгам. Опустив взгляд, села на кровать, скрестив ноги, надеясь очистить разум.

Книги, которые она читала раньше, были отрешёнными, а даосские сутры и техники, изучаемые ею теперь — ещё более безмятежными и свободными от желаний. Казалось, чтение должно было лишь успокаивать её. Однако книги, которые дала ей Жуань Минчжу, оказались совсем иными. В каждой строчке, вперемешку с бурными чувствами и страстью, бушевало пламя, столь жаркое, что казалось, его можно ощутить сквозь бумагу.

Цин Чжоусюэ не совсем понимала всё это. За свои восемнадцать лет она редко соприкасалась с внешним миром. Многие правила мира ещё не были ей известны, а она уже оказалась на отдалённом горном пике, вдали от людской суеты.

Закрыв глаза, она не смогла обрести покой. В итоге снова зажгла лампу и, не зная, чем заняться, продолжила читать. Жуань Минчжу, взяв вторую часть книги «Романтические истории вдовы и её золовки», заботливо поделилась ею с Цин Чжоусюэ.

Цин Чжоусюэ, сжав губы, с серьёзным выражением дочитала до конца.

После нападения злодеев вдова и золовка едва не попали в беду, но, к счастью, Небеса благоволили им, и они встретили караван торговцев. Однако деревенские жители догнали их, заявив, что это семейное дело, в которое не стоит вмешиваться. Во избежание неприятностей глава каравана оставил женщин. Их связали и увезли обратно в деревню, но по пути они сумели тайно перерезать верёвки каменными осколками, снова сбежали и в итоге оказались загнанными группой людей с факелами на обрыв. Там, под взглядами множества людей, они обнялись и прыгнули вниз.

Концовка оказалась немного натянутой: проснувшись, они обнаружили себя в Небесном Дворце. Оказалось, что они — звёздные божества, спустившиеся в мир смертных ради испытания. В конечном итоге они обрели друг друга. А затем последовала сцена чувственного единения, столь страстного, что, казалось, даже небеса и духи проливали слёзы.

«Она опустила голову, её взгляд скользнул по нежной шее, затем занавески опустились, а тени слились воедино...»

«Во время коротких передышек между стонами она спросила: почему в мире смертных ты решилась бросить вызов всем законам ради меня?»

«Другая лишь улыбнулась: я так сильно люблю тебя, что потеряла голову. Какая разница, кем я была, в какой ситуации находилась? Я готова преодолеть любые горы и моря, лишь бы быть с тобой».

Цин Чжоусюэ спокойно смотрела вперёд, не испытывая особых эмоций. Чувственных желаний у неё не возникло. Однако, когда её пальцы коснулись строки «Какая разница, кем я была, в какой ситуации находилась?», в её сознании вдруг промелькнул образ человека. В этом тексте она словно ощутила слабый отклик знакомого волнения.

Юнь Шучэнь.

Она неожиданно вспомнила, как в ту ночь, при свете луны, Юнь Шучэнь наклонилась, чтобы попробовать кусочек винограда, и её губы окрасились алым, словно румяна, но мягче и утончённее.

Но эта мысль пронеслась, словно птица, не оставив следа.

Цин Чжоусюэ провела ночь в лёгкой дреме. Проснувшись, почувствовала усталость и решила, что подобные книги лишь вносят смятение в душу и мешают культивации. Втайне она дала себе слово больше не читать их.

Сегодня взгляд шицзунь задержался на ней чуть дольше обычного. Неожиданно та подняла рукав и кончиками пальцев приподняла лицо Цин Чжоусюэ.

— Здесь всё посинело.

Цин Чжоусюэ застыла. Мягкие подушечки пальцев коснулись области под её глазами.

— Я же говорила, чтобы ты ложилась спать раньше.

— Больше не повторится, — ответила она, опустив ресницы, слегка рассеянно.

Даже тренировка с мечом в этот день у неё вышла несколько вялой.

Днём, пробираясь к внешней секте, она собиралась вернуть книги Жуань Минчжу, но та лишь махнула рукой:
— Шицзунь конфискует мои книги. Пусть пока побудут у тебя, так безопаснее.

Цин Чжоусюэ задумалась, куда лучше спрятать их в своей комнате. Продвигаясь вперёд, она невольно услышала шум из-за двери одной из комнат. Там звучали грубые шутки, а среди слов проскользнули несколько знакомых имён.

Она открыла дверь. Тут же в лицо ей полетели разорванные листы бумаги.

Комната мгновенно замерла. Молодой ученик, пытавшийся навести порядок, сначала с облегчением выдохнул, но, увидев, что вошла именно Цин Чжоусюэ, тут же напрягся.

Цин Чжоусюэ опустила взгляд на бумагу. Края были порваны, когда-то они сшивались в книжку.

Она пробежала глазами по тексту, сначала замерла в растерянности, а затем её лицо резко похолодело.

Это была рукопись, но в отличие от любовных романов, что читала она, здесь не было ни чувств, ни смысла — лишь грязные, непристойные описания. К тому же рядом были кое-какие каракули, явно изображавшие нечто пошлое.

Но не это разозлило её.

На страницах отчётливо значились два имени: «Юнь Шучэнь и глава секты».

— Кто это написал? — она положила бумагу на стол. Её голос звучал ровно, но ученики ощутили пробежавший по спине холод.

Какой-то юноша, одетый в роскошные одежды, встал, скрестил руки на груди и, прищурившись, усмехнулся:
— Что случилось, прекрасная шицзе? Молодой господин обладает изысканным слогом, тебе понравилось?

В ответ раздалось несколько приглушённых смешков.

— Это всё? — безразлично спросила она.

Кто-то бросил ей оставшуюся часть рукописи. Цин Чжоусюэ поймала её без промедления.

— Девушкам нельзя читать такое, — насмешливо заметил молодой человек, свистнув.

Цин Чжоусюэ даже не взглянула. Вспомнив лицо шицзунь, она ощутила отвращение. В тот же миг книга в её руках замёрзла и, сжав её пальцами, она превратила её в ледяную пыль.

Парень нахмурился, ударил по столу и рявкнул:
— Как ты смеешь трогать мои вещи, ты хоть знаешь, кто я такой?!

Цин Чжоусюэ сжала рукоять меча.

— И кто же?

Один из внутренних учеников поспешно схватил Цин Чжоусюэ за рукав и тихо прошептал:
— Шицзе Цин, это сын главы клана Чэнь из Лишуй — знаменитого клана культиваторов. У него хорошие задатки, а его семья богата и влиятельна. С детства он... э-э... весьма свободолюбив. Скорее всего, в будущем его примут в внутреннюю секту, так что тебе лучше...

— Неважно, кто он, — перебила Цин Чжоусюэ холодным тоном. — Оскорблять главу секты и старейшин, попирать правила Тайчуцзин и полагать, что внешняя секты может быть пристанищем для подобных мерзостей?

Её голос прозвучал бесстрастно, но все вокруг почувствовали, как в воздухе повеяло холодом.

— По правилам секты, — продолжила она, — тебе не нужно больше посещать занятия. Немедленно отправляйся в зал наказаний внутреннего двора и получи сто ударов палкой.

— Да кто ты такая?! — взорвался молодой господин Чэнь. — Всего лишь временно поставленная надзирательница!

Он высокомерно вскинул голову и сузил глаза, с явным намерением оскорбить её:
— Ты, значит, та самая Цин Чжоусюэ? Ну, теперь всё понятно. Ученичка Юнь Шучэнь, да? Твоя шицзунь хороша собой, с такой тонкой талией... интересно, как она...

Он не успел договорить. Раздался громкий треск — в воздухе вспыхнула ледяная волна ци меча, в одно мгновение разнеся в щепки стол и стулья перед ним.

Юноша рухнул на пол. Когда он поднял голову, остриё меча уже покоилось у его горла.

Остальные ученики с криками кинулись врассыпную. Внутренний ученик, что предупреждал Цин Чжоусюэ, от ужаса вцепился в край стула.

Господин Чэнь хоть и испугался, но быстро взял себя в руки. Крепко сжав рукоять меча, он попытался припугнуть её:
— Осмелишься ударить меня хоть раз, и завтра мой клан сделает так, что ты и шагу ступить не сможешь! Ты всего лишь ничтожная ученица внутренней секты! Думаешь, кто-то станет за тебя заступаться? В зале наказаний у меня тоже есть люди, кто посмеет тронуть меня?!

Цин Чжоусюэ спокойно убрала меч в ножны.

Парень уже было ухмыльнулся, решив, что она испугалась, но тут же услышал её ровный голос:
— Раз уж никто не накажет тебя...

Она сделала шаг вперёд.

— ...то я сделаю это сама.

С этими словами она резко развернулась, держа меч в ножнах, и, использовав его как палку, с силой ударила юношу по пояснице.

Громкий крик боли разнёсся по залу, сопровождаемый звуком ломающейся мебели.

Внутренний ученик в панике попытался остановить её:
— Шицзе Цин, самоуправство запрещено!

Цин Чжоусюэ даже не взглянула на него.

— Всё в порядке. Я приму наказание после того, как закончу.

Молодой господин Чэнь, первый раз получив удар, был слишком ошеломлён, чтобы сразу среагировать. Лишь когда последовал второй, а затем третий, он в ярости выхватил меч и попытался атаковать.

Однако его грубая техника была ничем в глазах истинной внутренней ученицы.

Одним движением Цин Чжоусюэ выбила меч из его рук. Затем, прижав его к полу, безжалостно продолжила наносить удары.

Сначала он выкрикивал ругательства, потом начал молить о пощаде. Затем уже не мог говорить ничего внятного.

Но она не остановилась.

Она сказала «сто ударов», и это значило сто ударов — ни больше, ни меньше.

Когда последний удар был нанесён, юноша лежал без сознания, в луже собственной крови.

Весь зал погрузился в гробовую тишину.

Жуань Минчжу, привлечённая шумом, заглянула внутрь и застыла.

Перед ней предстала картина разгромленного помещения, изломанной мебели и стоящей среди всего этого Цин Чжоусюэ, которая спокойно вытирала кровь с ножен своего меча.

— Шицзе? — ошеломлённо спросила она. — Что здесь произошло? Этот... он умер?

— Не знаю, — равнодушно ответила Цин Чжоусюэ.

Закончив проверять, уничтожены ли грязные рукописи, она, наконец, расслабила плечи.

Затем, повернувшись к Жуань Минчжу, сказала:
— Я отправляюсь принимать наказание. На ближайшие дни присмотри за внешней сектой.

После этих слов она в одиночестве удалилась, её белые одежды, несмотря на беспорядок вокруг, оставались безупречно чистыми.

Жуань Минчжу всё ещё не могла прийти в себя. Она хотела окликнуть её и расспросить о причинах, но, увидев выражение лица Цин Чжоусюэ, передумала.

***

Юнь Шучэнь в это время мирно заваривала чай в своём дворе.

Внезапно пёстрая фигурка вспорхнула через стену, мягко приземлилась и замяукала:
— Беда, беда! Маленькая хозяйка в зале наказаний!

Рука Юнь Шучэнь, державшая чайные листья, замерла.

— Почему?

Цин Чжоусюэ всегда была прилежной ученицей, и ей было трудно представить, что та могла нарушить правила Тайчуцзин.

Но раз уж её единственная ученица оказалась в зале наказаний, она, конечно же, должна была разобраться.

Войдя в зал, Юнь Шучэнь увидела знакомую стройную фигуру, которая стояла на коленях в центре, без тени страха или смущения.

Глава секты уже был здесь. Увидев Юнь Шучэнь, он едва заметно вздохнул.

— Шимэй Юнь, что случилось с твоей ученицей? Почему она не говорит ни слова, когда я ее спрашиваю? Забудь об этом, поговори сама.

—Что случилось? — Юнь Шучэнь слегка изогнула губы и обернулась к Цин Чжоусюэ: — Она такая послушная обычно, что она может сделать?

Младший ученик, ответственный за доклад, неуверенно посмотрел на неё и жестом приказал внести «жертву».

Когда полуразбитого господина Чэнь принесли внутрь, запах крови мгновенно наполнил зал.

Ученик нервно сообщил:
— Говорят, шицзе Цин разрушила имущество внешней секты... и... и избила этого человека.

Юнь Шучэнь бросила на него беглый взгляд. Его спина и бёдра превратились в один сплошной синяк. Но это явно не были раны от меча. Скорее уж его избили тупым предметом.

Трудно представить, что это сделала ученица, которая отличается своей элегантностью.

Она поманила рукой, велев унести это жалкое зрелище, и затем, мягко коснувшись плеча Цин Чжоусюэ, спросила:
— Ты сделала это?

— Да, — без колебаний ответила та.

— Почему?

Цин Чжоусюэ прикусила губу и бросила на неё короткий взгляд, но ничего не сказала.