[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

Когда Жуань Минчжу проснулась, она поняла, что проспала не только всё испытание, но и праздник лунных фонарей.

Она с усилием села на кровати, чувствуя головокружение. Воздух был наполнен горьковатым ароматом лекарств с пика Линсу. 

— Шицзе? — растерянно обратилась она к Бай Су. — Почему я здесь? 

— Ты только что прорвалась на новый уровень, твоя духовная энергия крайне нестабильна. А ещё ты силой пошла против того демона, что едва не разрушило твою основу. Ещё чуть-чуть, и ты бы потеряла всю свою культивацию! — прогремел строгий голос, полон упрёка. 

Жуань Минчжу вздрогнула и подняла глаза — её шицзунь стоял у дверей с мрачным лицом. 

— Тогда ты была неосторожна, всё твердила, что не подведёшь меня, а теперь посмотри на себя! Ты хоть думала о последствиях? 

— Я... — Жуань Минчжу опустила голову, понимая свою вину. 

— Ладно уж, — старейшина Чжун, обычно добродушный, теперь выглядел измотанным, будто эта упрямая ученица вырвала у него пару седых волос. — Поблагодари Линь Сюньчжэнь. Если бы не она, что вовремя вернула тебя и дала тебе пилюлю для укрепления основы, в живых тебя бы уже не было. 

Глаза Жуань Минчжу широко распахнулись. Она перевела взгляд на Бай Су, которая молча кивнула: 
— Так и было. 

После ухода старейшины Жуань Минчжу сидела, опустив голову, с непроницаемым выражением лица. 

— Что случилось? — тихо спросила Бай Су. 

— Ничего. 

Жуань Минчжу нахмурилась, словно испытывая головную боль. 

— Шицзе Линь всегда хорошо относится к людям, умеет всё продумывать. Все во внешней и внутренней секте её уважают. К тебе она тоже отнеслась по-доброму. Так зачем ты тогда нагрубила ей? 

— Просто раздражает, — буркнула Жуань Минчжу, теребя прядь волос. — Не может же быть так, чтобы все её любили. Это фальшь.

Она сама понимала, что была неправа, но извиняться... это уж слишком. 

— Та пилюля не из дешёвых, — вздохнула Бай Су. — Ладно, сама подумай. 

***

Цин Чжоусюэ, как обычно, закончила практику в павильоне Цзянь и по пути встретила Линь Сюньчжэнь. 

— Шицзе, — спокойно поздоровалась она и уже собиралась уйти, но Линь Сюньчжэнь её окликнула: — Есть хорошие новости. 

— Какие? — Цин Чжоусюэ остановилась. 

— Вся наша команда прошла первый этап отборов. Хотя мы ещё не слишком слажены, глава похвалил нас за сотрудничество. 

— Уже есть результаты? 

— Пока нет, — улыбнулась Линь Сюньчжэнь. — Но я часто бываю при главе, так что узнаю новости первой. 

— Впереди три года до следующего испытания. Шимэй, какие у тебя планы?

— Культивировать. 

Линь Сюньчжэнь едва не поперхнулась от такой прямолинейности. Глядя на невозмутимое лицо шимэй, она подумала: «Неужели в жизни у неё и правда только одна цель — культивировать?» 

— Шимэй Цин, скажи, зачем ты культивируешь? 

— Для моей шицзунь. 

— Для шишу Юнь? Почему? 

— Она учит меня. Я её люблю и также люблю это.

Я её люблю.

Линь Сюньчжэнь вздрогнула от этих слов, но, заметив спокойный взгляд шимэй Цин, решила, что просто надумала лишнего. 

— Шимэй, сейчас очередь тебя и шимэй Жуань преподавать во внешней секте. Кажется, в этом году тебе не придётся скучать.

— ...Внешняя секта? — Цин Чжоусюэ замерла, а спустя мгновение вспомнила: — Ах, точно, такое действительно было.

Она хорошо сдала экзамен при поступлении во внутреннюю секту, а Юнь Шучэнь дала ей несколько сложных техник, так что с преподаванием она справится. 

Хотя... воспоминания о шумных классах вызывали у неё головную боль. 

Линь Сюньчжэнь догадалась об этом и предложила: 
— Если не хочешь преподавать, можешь заняться патрулированием. 

— Угу. 

Это подходило ей.

Вдали показалась знакомая фигура — алое одеяние пылало, как огонь, черные волосы развевались на ветру. Увидев Цин Чжоусюэ, Жуань Минчжу уже собиралась подойти и поздороваться, но заметила человека рядом с ней.

Шаги Жуань Минчжу замерли — она слегка замялась.

Линь Сюньчжэнь обернулась к Цин Чжоусюэ и сказала:
— Побеспокойся и передай это шимэй Жуань.

Она уже собиралась уйти, но не успела отойти далеко.

Жуань Минчжу нахмурилась и, используя немного духовной силы, легко догнала её. 

— Эй, стой! 

Линь Сюньчжэнь не остановилась, услышав слова, продолжила идти вперёд, пока алый, словно пламя, подол одежды почти не коснулся её.

Она замерла, обернулась и вежливо спросила:
— С чем сегодня пожаловала шимэй Жуань?

— Я звала тебя. Почему ты не обернулась? — Жуань Минчжу нахмурилась.

— А с чего бы мне это делать? Ты что, из императорской семьи? — Линь Сюньчжэнь слегка склонила голову, с недоумением глядя на неё, будто искренне считала это абсурдным. — Раз ты позвала меня, я непременно должна была остановиться и ждать?

— Ты! — Жуань Минчжу сжала губы, сняла с пальца кольцо-хранилище и всунула ей в руку. — Ты спасла мне жизнь и дала дорогую пилюлю — я возвращаю долг. Бери, там много ценных вещей. 

— Мы же с тобой из одной секты, помогла по пути, — равнодушно ответила Линь Сюньчжэнь, возвращая кольцо. — У меня таких пилюль полно, и не забывай — ты пострадала, спасая меня. Мы в расчете. 

И она ушла, оставив Жуань Минчжу в смятении. 

На следующий день Цин Чжоусюэ отправилась патрулировать внешнюю секту. Работа была простая — следить за порядком, улаживать мелкие ссоры и проверять занятия. 

Внешние ученики знали её: даже если не помнили лица, то имя уж точно слышали.

Говорили, что та шицзе, которая в тот день заняла первое место, обладала ледяным корнем, была поразительно талантлива и уже стала единственной личной ученицей старейшины Юнь. Поговаривали, что по характеру она бесстрастна и немногословна. И вот теперь, увидев её, все убедились: она словно бессмертная. Её красота была холодной, и подойти к ней было не просто.

Там, где проходила Цин Чжоусюэ, никто не осмеливался вымолвить ни слова. Только когда она уходила далеко, внешние ученики вновь начинали шептаться между собой.

Каждый день, совершая два круга по территории, она оставалась словно в центре затишья.

Жуань Минчжу тоже не хотела вести скучные лекции и решила сопровождать её. Правда, выполняла обязанности формально, больше развлекаясь, чем работая. 

Цинь Чжоусюэ увидела, что она вернулась, и в руках у неё оказалось что-то дополнительное. Она всё время смотрела на это, улыбаясь с причудливым выражением, чуть не врезавшись в стену.

— Что это? — спросила Цин Чжоусюэ. 

— Ха! Классная вещь. Держи, тебе понравится, — сказала Жуань Минчжу и протянула книгу. 

Цин Чжоусюэ взяла ее и пролистала, и ее внимание привлекли несколько написанных от руки черными чернилами слов на обложке: «Романтические истории вдовы и ее золовки».

Цин Чжоусюэ открыла страницу: 

«Ся Чжухуа склонилась, обнажив белую, полную линию спины. Молодая девушка перед ней резко затаила дыхание, а её щеки залил румянец...»

Отец Цин Чжоусюэ когда-то сказал, что она, будучи девушкой, не должна была надеяться на участие в экзаменах на звание ученого, поэтому она не учила Четыре книги и Пять канонов и не знала церемоний.

> [ Конфуцианский канон ( «Четыре книги и пять канонов») — корпус текстов, представленный обширным рядом первоисточников, которые позволяют реконструировать собственно конфуцианское учение, а также выявить способы функционирования конфуцианской традиции в различных формах жизни китайской цивилизации. ]

Он, считая её «несчастливой звездой», ставшей известной на всю округу, полагал, что её шансы на замужество практически нулевые. Поэтому она не учила женских добродетелей, а занималась написанием стихов, эссе и путевых заметок, чтобы развить свой характер. Тем не менее, книги, которые она читала раньше, были вполне традиционными, и такие дерзкие и смелые описания не могли попасть в ее руки.

> [ Это был набор качеств, которые женщины должны были развивать, чтобы быть хорошими матерями, женами и дочерьми. ]

Её глаза, похоже, тоже обожгло, и она быстро отвела взгляд, а через мгновение вернулась и снова мельком посмотрела несколько раз. Но это взгляд оказался судьбоносным, она не могла ожидать, что сюжет закрутится так: после нескольких смелых и откровенных сцен, истории вдовы и золовки стали известны всему селу, и обеих увели, чтобы утопить в бочке с водой. Женщины, узнав об этом заранее, ночью, прихватив деньги, сбежали, но по пути их остановили бандиты.

В самый напряжённый момент Цин Чжоусюэ перевернула страницу и обнаружила, что это была последняя. Она нахмурилась:
— Как это нет продолжения?

Жуань Минчжу ответила:
— Это первая часть, вторая ещё не вышла.

— Но почему все были против них? Разве они мешали другим? 

Прочитав, Цин Чжоусюэ почувствовала, что в этом отрывке осталось много непонятных моментов.

Жуань Минчжу удивленно моргнула, поднесла руку к её боковой стороне и сказала:
— Ты... ты действительно не знаешь или прикидываешь, что не знаешь?

— Зачем мне притворяться, что не знаю?

— Хорошая шицзе, но это две женщины. Если бы они были вместе без проблем, вот это было бы странно. — Жуань Минчжу фыркнула. — Мужчина и женщина, которые вступают в брак – это то, что соответствует общественным нормам.

— ...Нормы? — удивленно спросила Цин Чжоусюэ. — Почему такие нормы существуют?

Жуань Минчжу была поставлена в тупик. Почему существуют такие нормы?

Она долго размышляла, в конце концов сама запуталась в своих мыслях, и, охнув, вырвала книгу:
— Ну, это ведь сюжетный ход, если не будет преграды, то эта история не будет интересной.

Хотя это казалось немного натянутым, Цин Чжоусюэ всё же кивнула. Жуань Минчжу также вынула из рукава три книги из других серий и поставила их перед ней:
— Я купила ещё много таких, эти тоже довольно интересные, если тебе интересно, можешь взять все!

— ...Хорошо. 

После праздника лунных фонарей шицзунь Юнь Шучэнь заметила, что Цин Чжоусюэ стала реже показываться. Утром — тренировки в павильоне Цзянь, днём — патрулирование, вечером — сразу в комнату.

Издалека, через туман ночи, темнеющий вечер, та маленькая оконная рамка всё ещё светилась, как будто она не собиралась гаснуть до самого рассвета.

Такая усердная?

Вспомнив, что давно не интересовалась ей, Юнь Шучэнь легонько постучала в её дверь. Раздались тихие звуки сбора вещей, скрип стула, шаги по полу.

Затем дверь скрипнула и открылась. Цин Чжоусюэ стояла, держась за дверную ручку, распустив волосы, в снежно-белой одежде, в свете, где сливались огонь и лунный свет.

Увидев удивление в её глазах, Юнь Шучэнь сказала:
— Смотрю ты эти дни сильно устала, лучше ложись спать пораньше.

Её выражение лица стало немного неловким, она с трудом кивнула. Юнь Шучэнь почувствовала, что что-то не так, наклонила голову и спросила:
— Что случилось?

— Ничего, — быстро ответила она, — Наверное, устала от чтения. Спокойной ночи, шицзунь.

Помнится когда Цин Чжоусюэ была младше, хоть она и была молчаливой, каждый раз, увидев её, она невольно подходила и искала подходящее место рядом с Юнь Шучэнь, чтобы посидеть тихо и послушно. Если Юнь Шучэнь меняла место, эта маленькая девочка немного терялась на месте, а затем, с настойчивым взглядом, следовала за ней, повторяя своё прежнее поведение.

Когда она подросла, всё, что осталось —  это холодное «Спокойной ночи, шицзунь»

Дверь открылась медленно, но закрылась довольно быстро.

Подумав об этом контрасте, Юнь Шучэнь слегка нахмурилась, выражая лёгкое недовольство.