[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

Это платная глава, пожалуйста,
купите главу в оригинале!
【инструкция в тг канале】

Хм, столько лет культивирования и ее рот тоже стал слаще.

Юнь Шучэнь задумалась. Однако её ученица действительно человек, который говорит то, что думает. Если она так говорит, значит, так и считает.

Юнь Шучэнь лишь улыбнулась и не стала заострять внимание.

Вернувшись на пик Хэ И, она снова поела лёгкую пищу. Первоначально собиралась продолжить тренировки с ученицей, но сегодня Цин Чжоусюэ провела слишком много времени снаружи, подралась пару раз, а теперь её нижняя одежда промокла от пота.

Поэтому сперва пошла в купальню. Дверь была лишь слегка прикрыта. Вскоре изнутри раздался голос Цин Чжоусюэ:
— ...Шицзунь, я оставила одежду снаружи.

Когда она была младше, то мылась в бочке у себя в комнате, потому что так было безопаснее.

Теперь же она по росту почти не уступала Юнь Шучэнь, так что такой проблемы не было. К тому же, их комнаты находились слишком далеко друг от друга, и она с молчаливого разрешения учительницы пользовалась её купальней.

Юнь Шучэнь на мгновение замерла, но вскоре, поколебавшись, взяла сложенную одежду и, преодолевая влажный пар, подала ей.

Внутри всё застилал белёсый туман. Цин Чжоусюэ погружалась в воду, её длинные волосы свободно плавали, как распущенные нити туши, скрывая большую часть тела.

Когда Юнь Шучэнь приблизилась, она услышала звук всплеска. В следующий миг Цин Чжоусюэ встала. Вода, как водопад, стекала с неё вниз. Обнажённые ступни ступили на пол, ослепительно белые.

Взгляд Юнь Шучэнь словно обожгло. Она поспешно отвернулась, нахмурилась и холодно спросила:
— Зачем ты встала?

— Взять одежду.

Цин Чжоусюэ с недоумением смотрела на её спину:
— Шицзунь, с тобой всё в порядке?

— ...Сперва оденься, потом говори. Быстрее.

Она держала одежду за спиной.

Раз шицзунь торопила её, Цин Чжоусюэ послушно накинула одежду и завязала пояс:
— Готово.

Юнь Шучэнь обернулась.

Концы её волос всё ещё были влажными, одежда кое-где темнела от влаги, словно слои белёсого дыма, иногда обрисовывая изящный силуэт.

Цин Чжоусюэ заметила, что её взгляд задержался на воротнике. А у неё как раз был к Юнь Шучэнь вопрос.

Она колебалась, почему-то не решаясь говорить. Немного оттянула воротник:
— Шицзунь, не знаю почему, но в последние годы здесь постоянно болит.

Она помассировала молодую, мягкую грудь:
— Если надавливать, болит. Это болезнь?

Сквозь туман Цин Чжоусюэ вдруг заметила, как профиль Юнь Шучэнь покраснел. Женщина невольно прикусила губу и, слегка кашлянув, сказала:
— Не трогай. Это нормально, не стоит зацикливаться.

— ...Тебе восемнадцать. Ты уже взрослая девушка. Впредь не переодевайся перед другими и не раздвигай воротник.

— Даже перед тобой нельзя?

Цин Чжоусюэ опустила руку. Хотя она явно не поняла, но всё равно кивнула:
— Хорошо.

Когда она вышла из купальни, одежда влажно облепила тело, с кончиков волос капала вода. Однако она даже не обратила на это внимания.

Юнь Шучэнь отмахнулась от белоснежных весенних грёз в голове и, увидев её состояние, только тяжело вздохнула.

Одежда мокрая, а даже не вытерлась и так идёт. Только дети такие небрежные. Или же эта девчонка и правда живёт, словно бессмертная, не касаясь мирской суеты?

Она щёлкнула пальцами, и капли воды осыпались и стекли. Одежда и волосы мгновенно высохли.

Маленькая ученица, сухая и чистая, села на её кровать, скрестив ноги. Она закрыла глаза и начала медитировать. В этот раз тренировка оказалась мучительной, пот выступил на лбу. Лишь под утро, обессиленная, она заснула.

Юнь Шучэнь опустила взгляд на голову, прислонившуюся к её плечу. Она спала тихо, без малейшей настороженности, а пальцы будто бессознательно сжимали край её одежды.

На этот раз...

Юнь Шучэнь не стала её будить и не прогнала. Она позволила ей провести ночь в своей постели.

Утром Цин Чжоусюэ проснулась вовремя, но обнаружила, что обстановка вокруг непривычна. Она не вернулась в свою комнату.

Окружённая знакомым, мягким ароматом, она прекрасно выспалась.

Тихонько поднявшись, она увидела, что Юнь Шучэнь всё ещё спит, ровно дыша, спиной к ней. Взглянув на небо и прикинув дату, она вдруг нахмурилась: сегодня у главы секты утренний совет с остальными старейшинами.

Но шицзунь... совсем не выглядела так, будто собирается вставать.

Цин Чжоусюэ недолго колебалась, а затем легонько ткнула её.

Дыхание Юнь Шучэнь сбилось, она недовольно открыла глаза и прищурилась:
— ...Что?

— Шицзунь, глава уже бьёт в колокол.

— Пусть себе бьёт.

Юнь Шучэнь лениво повернулась, вновь закрыла глаза, на мгновение задумалась и взглянула на ученицу:
— Как раз. Сходи вместо меня.

Так тоже можно?..

— Говорят, сегодня приедут представители другой секты. Пустое место выглядело бы странно. Не волнуйся, в прошлый раз мы обменивались знаниями ещё во времена основателя, никто тебя не узнает.

Юнь Шучэнь улыбнулась:
— Ты ведь единственная ученица пика Хэ И. Это место всё равно рано или поздно займёшь. Привыкай.

Цин Чжоусюэ всё ещё колебалась.

— К тому же... — Юнь Шучэнь нахмурилась и зарылась в одеяло. — У меня сегодня... тяжесть в груди, совсем нехорошо.

— Всё ещё не прошло? — Цин Чжоусюэ сдвинула брови, на мгновение замялась. — ...Хорошо. Эта ученица пойдет.

Юнь Шучэнь не ответила, только тихо кашлянула. В душе же отметила, что этот метод оказался весьма действенным.

Цин Чжоусюэ вытащила из сундука старую одежду старейшины, встряхнула пыль и мысленно удивилась. Сколько же лет шицзунь не ходила на утренние собрания?

Собрав волосы в высокий пучок, закрепила его нефритовой шпилькой. Длинные рукава, снежно-белая ткань сделали её облик ещё более строгим.

Юнь Шучэнь с удовлетворением взглянула на неё.

— Ученица подходит куда больше, чем я.

Похоже, теперь эта обязанность полностью её.

Цин Чжоусюэ сжала губы, с тяжёлым сердцем направляясь в зал главы секты. Теперь, имея меч Цин Шуан, она могла летать на нём и больше не приходилось преодолевать горные тропы пешком. 

Глава секты, похоже, и не ожидал увидеть Юнь Шучэнь. Женщина годами оправдывалась плохим самочувствием, так что даже возразить было нечего. 

Он с усталостью потёр переносицу и вздохнул. Но вдруг раздался мягкий голос: 
— Глава, я заменю шицзунь. 

Цин Чжоусюэ спокойно стояла на пороге. 

Остальные старейшины сразу догадались, в чём дело. Старейшина Юэ с пика Хуанчжун разразилась смехом: 
— Ах, вот как можно использовать личных учеников! Это в духе шицзе Юнь! 

— Тишина, — махнул рукой глава. Несмотря на непринуждённость, он был довольно дружелюбен. — Раз уж пришла, садись на место своей шицзунь. 

Цин Чжоусюэ заняла своё место. В её строгом одеянии и сдержанном выражении лица было нечто внушительное. 

Вскоре прибыли старейшины секты Лю Юнь. Они обменялись мнениями о дао. Цин Чжоусюэ лишь молча слушала, никому не известная, и её никто не трогал. 

Разговор снова зашёл о турнире Вэньсян. Говорят, что в этом году награды особенно щедры. Старейшина секты Лю Юнь расхваливает их так, будто ценнее просто не бывает, утверждая, что в совокупности они стоят целой горы. Он даже упомянул, что в качестве главного приза выставили редчайший артефакт — алая сердцевинная лотосовая жемчужина: стоит лишь вдохнуть её аромат и все болезни исчезнут, а стоит попробовать на вкус — станешь неуязвим ко всем ядам.

Цин Чжоусюэ не интересовалась ни турниром, ни славой. Но когда услышала про цену, равную целой горе, а затем о целебных свойствах лотоса, в её глазах мелькнул огонёк. 

Пик Хэ И, хоть и был восстановлен, потребовал немало денег, и все расходы Юнь Шучэнь покрывала из своего кармана. Если она сможет победить и выиграть приз, то восполнит эти потери. 

Глава секты и не подозревал, что его хладнокровная и сдержанная шичжи загорелась при мысли о богатстве. Он только посмотрел на неё, сидящую прямо, с невозмутимым видом, и в душе расчувствовался: она казалась благородной и безупречной, словно цветок лотоса, выросший среди грязи. 

В отличие от её шицзунь, которая на подобных собраниях либо спала, либо чистила семечки, либо ела виноград. 

Цин Чжоусюэ тоже не знала, что в глазах главы секты она уже стала воплощением надежды секты, примером ученика, не сломленного дурным влиянием. 

С этим багажом мыслей она отправилась обратно на пик Хэ И. 

Сменив одежду, она увидела, что Юнь Шучэнь только что поспала, теперь сидела в коридоре, дыша прохладным воздухом. 

Цин Чжоусюэ тут же набросила на неё тёплую накидку. 

Юнь Шучэнь сразу сняла её и повертела в руках. 

Есть такой холод, когда ученица считает, что тебе холодно. 

— Вернулась? Глава, наверное, доволен. 

— Не знаю, — ответила Цин Чжоусюэ. — Он ничего не сказал. 

— Шицзунь, а у тебя ещё болит в груди? 

— Уже нет. 

— Тогда я пойду тренироваться. 

Первый отборочный тур был уже близко. Теперь, когда у неё появилась цель, Цин Чжоусюэ уже не плыла по течению, а действительно занялась подготовкой. 

Так как команда пока не была сплочённой, тренировки проходили раздельно. 

Тем не менее, каждый всё равно старательно укрепляет свою силу. Ведь это всего лишь отбор, и если другие окажутся недостаточно сильны, а твой свет засияет ярко, у тебя тоже будет шанс привлечь внимание главы и остаться для участия в следующем испытании.

Даже Жуан Минчжу больше не слонялась по горам, а ушла в уединённую практику. 

Под её ногами вспыхнул огненный лотос. Она слегка приоткрыла глаза. Пламя взвилось на мгновение и тут же угасло, как вспышка фейерверка. 

На ветке неподалёку сидели две золотые орлы, наблюдая за ней и испуская протяжные крики. 

После того как их спасли от смерти, они поглотили целебные травы и обрели разум, перестав быть обычными птицами. 

Жуан Минчжу зажгла пламя в ладони. Оно стало ярче и насыщеннее. Она улыбнулась и стремительно рванулась вперёд, но её остановил голос: 
— Ученица. 

Старейшина Чжун тяжело вздохнул: 
— В культивации нельзя торопиться. Ты сразу прорвалась на два малых уровня. Твоя основа нестабильна. Почему такая спешка? 

— Потом доработаю, — беспечно ответила Жуан Минчжу. — Раз прорыв возможен, значит, я уже этого достигла. А раз достигла, зачем сдерживаться? 

Старейшина Чжун нахмурился: 
— Опять ты за своё. 

Она лишь усмехнулась и, опираясь на ножны, гордо вскинула подбородок: 
— Вот увидите, я не опозорю вас.

———————————————————

Авторке есть, что сказать: Эх, выросла, но не полностью.