[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

В этот момент Цин Чжоусюэ не удержалась и коснулась струи воды. Юнь Шучэнь как раз превращала её в форму птицы. В тот же миг, как её рука соприкоснулась с водой, она мгновенно превратилась в ледяную скульптуру.

Ледяная птица упала на землю и разлетелась на куски.

Цин Чжоусюэ смотрела на осколки птицы на земле с лёгким оттенком сожаления в глазах.

Юнь Шучэнь щёлкнула пальцами, и осколки льда быстро растаяли, словно в кипящей воде, превращаясь в холодную воду и стекая в щели земли. Она подняла голову и нахмурилась: 
— Это что там такое?

На небе кружили две тени, которые никак не хотели опуститься. Цин Чжоусюэ тоже это заметила: это были две величественные золотые орлы.

Орлы Жуань Минчжу.

Это та самая девушка из инородцев, которая вместе с ней посещала занятия внешней секты. Она когда-то показывала ей этих орлят, которых привезла из клетки с рынка.

Жуань Минчжу сказала, что их жаль, ведь их нельзя держать в клетке. Жители центральных равнин не умеют ухаживать за орлами.

Позже орлов удалось вырастить, и они стали весьма умными. Они приносили письма, ловили кроликов и возвращались с добычей.

— Они ищут тебя, — вздохнула Юнь Шучэнь. — Я отойду подальше, тогда, возможно, они спустятся.

Старейшина Юнь грациозно удалилась.

Золотые орлы, судя по своим инстинктам, посчитали Юнь Шучэнь угрозой для жизни, поэтому и не решались подлететь. Как только она ушла, один из орлов быстро опустился на плечо Цин Чжоусюэ, а другой приземлился на ветку дерева.

Цин Чжоусюэ приподняла руку — орёл оказался тяжёлым. На его ноге была прикреплена записка. Она развернула её и узнала почерк Жуань Минчжу, всё ещё немного неловкий, но заметно улучшившийся по сравнению с тем временем, когда та не умела писать вовсе.

【Цин Чжоусюэ, ты давно не приходила. Хотя, может, и хорошо, тут всё равно скучно. Он уже начал повторять, то что уже говорил.】

【Где ты живёшь? Если будет свободное время, давай я зайду к тебе поиграть.】

Цин Чжоусюэ написала ответное письмо, так что, естественно, она не сможет прийти.

Пик Хэ И находится во внутренней части секты и является резиденцией старейшины Юнь. Несмотря на то что она здесь живёт временно, приглашать кого-то сюда для веселья она не посмела. Она знала, что Юнь Шучэнь любит тишину. 

Когда она написала последние строки письма, опираясь на каменный стол в переднем дворе, оба орла вдруг снова взлетели.

Юнь Шучэнь подошла ближе, взглянула на орлов, которые, предчувствуя беду, взлетели в разные стороны, села напротив неё и сказала: 
— Вдруг вспомнила одну вещь, она касается тебя, поэтому я решила с тобой посоветоваться.

Цин Чжоусюэ отложила кисть и инстинктивно выпрямилась.

— То, что сказал глава секты, верно: твой духовный корень единичный, ты больше подходишь для фехтования, которое разбивает все техники одним ударом меча. Он приглашает тебя изучать боевые искусства меча. Ты бы хотела этим заняться?

— А старейшина хочет, чтобы я училась? — после небольшой паузы спросила она.

— Это твой путь. Учиться или нет — зависит от тебя.

— Однако на внутренних состязаниях придётся встретиться с настоящими боевыми сражениями. Изучение искусства меча не принесёт вреда. Ты можешь попробовать, а если не понравится, то бросить.

Раз она так сказала...

Цин Чжоусюэ кивнула в знак согласия, без особых возражений — она никогда не спорила со старейшиной Юнь.

На следующий день она впервые пришла в павильон Цзянь. 

Павильон находился не так далеко от зала главы секты, оба располагались на главном пике. 

По сравнению с безлюдным пиком Хэ И, здесь было гораздо больше людей, но по сравнению с пестротой внешней сектой, здесь царила большая чистота и порядок. 

Цин Чжоусюэ увидела нескольких юношей, которые вращались, орудуя мечами, демонстрируя ловкие и изящные движения. Один из них, заметив её, сделал боковой переворот и приземлился прямо перед ней, указывая остриём меча в землю. 

— Это ты та девочка, которую мой шицзунь велел учить искусству меча? 

Цин Чжоусюэ взглянула на сверкающий меч в его руке и тихо ответила: 
— Да. 

— Я второй ученик главы, Чэнь Ляньцин. Шицзунь сегодня занят делами секты, но утром он велел мне показать тебе основы. 

Он взял деревянный меч и протянул ей, сам же заменил свой серебряный меч на деревянный, чтобы случайно не ранить её. 

— Это первый приём из «Возвращения к Единству», он называется «Облако выплывает из ущелья». Учитель говорил, что этот простой выпад может показать уровень мечника с точностью. 

— Меч — это острое оружие, но нельзя слишком резко наносить выпад. Это может привести к потере равновесия. Приём должен быть плавным, словно облако, выплывающее из ущелья: направленным вперёд, но в то же время мягким и устойчивым. 

Цин Чжоусюэ сжала губы, взяла деревянный меч и сделала выпад, но её меч ещё не достиг цели, как меч Чэнь Ляньцина резко отбил его в сторону. 

Она пошатнулась и, опираясь на меч, едва устояла на ногах. 

Он нахмурился и строго сказал: 
— Твоя основа нестабильна. Когда вернёшься, ежедневно стой в позиции всадника. 

— Ха-ха-ха...

Вдруг раздался громкий смех издалека. Ветви деревьев закачались, но никого не было видно. Только светло-жёлтый кувшин с вином свесился с ветки, покачиваясь туда-сюда, словно удочка. 

Парень, спавший на дереве, лениво взглянул на неё, зажав травинку во рту, и сказал: 
— Ха, это та самая «гениальная» девочка, о которой глава толковал несколько дней подряд? А я думал, тут будет кто-то поинтереснее. Скукотища. 

— Заткнись, шисюн! — нахмурился Чэнь Ляньцин. — Иди, пей своё вино и спи! 

Словно младший наставлял старшего, у него даже появилась строгая осанка, напоминающая главу. 

Парень не рассердился, достал кувшин, перевернул его вверх дном, и капля вина чуть не попала на голову Цин Чжоусюэ. Он расхохотался: 
— Оп, закончилось. 

Чэнь Ляньцин поспешно увёл Цин Чжоусюэ, как будто отводил её от беды. В стороне он строго сказал: 
— Впредь, если увидишь этого пьяницу, не обращай на него внимания. 

Первый приём «Облако выплывает из ущелья» Цин Чжоусюэ отрабатывала всё утро. Постепенно её движения стали более уверенными и чёткими, а стойка устойчивой. Она больше не шаталась, как в начале. 

Чэнь Ляньцин остался доволен её прогрессом. 

В течение следующих нескольких дней она приходила в павильон Цзянь, чтобы заниматься. Если глава был свободен, он лично обучал её. Однако для начальных тренировок использовались более простые методы, поэтому большую часть времени ею занимался Чэнь Ляньцин. 

Однажды утром она ожидала Чэнь Ляньцина в привычном месте, но вместо него пришёл кто-то другой. 

Молодой человек с опущенными веками лениво взглянул на неё, усмехнулся и сказал: 
— Эй, маленькая красавица, скажи-ка, есть ли у тебя прогресс от этих занятий с тем парнем? 

Это был тот самый шисюн, который спал на дереве. Теперь он стоял под деревом, всё ещё выглядя сонным. 

Цин Чжоусюэ нахмурилась, но он объяснил: 
— Сегодня Чэнь Ляньцин дежурит во внешней секте. Похоже, придется заменить твоего наставника. Например на меня, твоего добросердечного шисюна, Сяо Хуна.

— Что за лицо у тебя такое? Я, между прочим, практиковался дольше, чем он. 

— Ну, маленькая красавица, покажи-ка, что ты выучила. 

Цин Чжоусюэ кивнула и продемонстрировала базовый набор техник из «Возвращения к Единству». 

«Возвращение к Единству» состояло всего из семи приёмов. Возможно, человек, составляя это руководство, подумал о трудностях новичков и решил, что слишком длинные комбинации могут отбить желание учиться, поэтому сделал их короткими. По сравнению с мечевыми стилями, состоящими из тридцати шести или даже сорока восьми движений, этот набор считался невероятно простым и доступным. 

Почему же он получил такое название — «Возвращение к Единству»? Лишь спустя много лет, когда Цин Чжоусюэ овладела искусством меча, она поняла истинный смысл. Мир искусства меча полон бесчисленных вариаций, но все они берут начало из нескольких базовых приёмов. Великий путь прост, и в конце концов всё сводится к единству. 

Закончив демонстрацию семи приёмов, Цин Чжоусюэ слегка вспотела, но не слишком устала. 

Сяо Хун внезапно поднялся на ноги и спросил: 
— Ну, как ты думаешь, хорошо ли ты справилась? 

Цин Чжоусюэ задумалась и ответила: 
— Думаю, ошибок не было. 

— Ха, — усмехнулся он с насмешкой. — Это правда, ошибок нет. Но, маленькая красавица, позволь мне сказать тебе прямо — все твои движения выглядят как показательные, красивые, но бесполезные. С таким подходом тебе лучше пойти танцами заниматься. Слышал, ты ещё не выбрала себе учителя? На состязаниях на внутренних учеников тебя точно размажут. 

— Твой шицзунь, — Цин Чжоусюэ задумалась. — Не этому ли тебя учил? 

— Да, — легко согласился Сяо Хун. — Но, по-моему, глава сам отлично владеет мечом, а вот учить других — это совсем другое дело. 

Эти слова звучали дерзко, как будто он совсем потерял страх, особенно учитывая, что он только что раскритиковал главу секты. 

Цин Чжоусюэ прижала меч к груди и спокойно спросила: 
— И что же ты предлагаешь? 

Сяо Хун бросил ей длинный меч: 
— Хватит с тебя этого деревянного меча, слишком уж мелочно. Ты что, боишься, что меч поцарапает твоё красивое личико? 

Он сам вытащил свой духовный меч из ножен, направил его на неё и сказал: 
— Дам тебе фору в десять ударов, не буду использовать духовную силу. Если сможешь победить, значит, научилась чему-то. 

Цин Чжоусюэ кивнула, сделала поклон с мечом, после чего нанесла первый удар. 

Сяо Хун начал считать, уворачиваясь с ловкостью обезьяны. Когда он досчитал до десяти, он повернулся и блокировал её меч своим, издав громкий звон стали. 

Цин Чжоусюэ вынужденно отступила, её рука занемела от удара. 

Сяо Хуну было почти восемнадцать, он был старше её примерно на четыре года и уже почти полностью сформировался физически. Даже сдерживая свою силу, он всё равно был намного сильнее. 

Цин Чжоусюэ владела техникой, её движения были даже более точными, чем у Сяо Хуна. Но перед лицом превосходящей силы одних лишь навыков оказалось недостаточно. 

Когда Сяо Хун снова напал, ей оставалось лишь уворачиваться. Он в итоге отбросил свой меч и схватил ножны, начав атаковать ими. 

Цин Чжоусюэ несколько раз перекатилась по земле, в какой-то момент сумела встать, но тут сверху свистнуло — ножны приближались к её голове. Почувствовав опасность, она машинально блокировала удар своим мечом. Однако удар оказался слишком мощным, и её рука не выдержала — она уронила меч, а ножны крепко ударили её по запястью. 

Бой был окончен за считанные мгновения. 

Цин Чжоусюэ опустилась на колени, зажимая правую руку, которая дрожала от боли. Её белоснежная одежда вся испачкалась пылью. 

Сяо Хун скрестил руки на груди и спокойно произнёс: 
— В настоящем бою ты уже лишилась бы руки. 

Он с недовольством оглядел её, взял пустой кувшин с вином и попытался отпить, но ничего не осталось. Тогда он взял её за руку и поднял: 
— Запомни, как тебя сегодня побили. В следующий раз не дашь себя так просто одолеть. А теперь можешь идти к своей старейшине Юнь жаловаться.