[GL] Тысяча хитростей моей болезненной Шицзунь

Переводчицы:
Байхэ завод
[тг канал]

В горах нет исчисления времени, годы сменяются, не оставляя следов.

Когда Юнь Шучэнь вновь очнулась, прошло несколько лет. Для тех, чья жизнь тянется веками, это лишь мгновение.

Поскольку она не собиралась долго восстанавливать силы, то осталась на пике Хэ И, наложив барьер у двери спальни. Рядом, за стеной, находилась Цин Чжоусюэ. В состоянии полусна, она медитировала и лечила свои внутренние раны.

Спустя несколько лет её тело стало немного лучше.

— Что-нибудь важное произошло в мире?

— Всё как обычно, — зелёные кошачьи глаза ловко сверкнули. — Глава павильона Пэнлай с Восточного моря прислал письмо, пригласил на чашку вина. Говорит, недавно народ цзяо выткал партию новых тканей, верх мастерства.

— Угу, — она помассировала виски. — Позови... как там её...

— Цин Чжоусюэ, — она убрала руку и, закрыв глаза, лениво облокотилась на изголовье. После пробуждения всё её тело казалось расслабленным. — Приведи её ко мне.

— Она ушла во внешнюю часть секты на занятия, — кот послушно свернулся в клубок. — Вероятно, вернётся вечером, чтобы поужинать.

— Вот как? Такая усердная?

— Маленькая хозяйка действительно усердствует. Ежедневно, чуть свет, идёт на лекции, а дома или читает, или практикует даосские искусства. Очень прилежна.

В повседневной жизни Цин Чжоусюэ внесла большой вклад в улучшение кулинарных навыков А-Цзинь. Не понимая людские писания, А-Цзинь всегда полагался на неё. Она находила рецепты в грудах книг и зачитывала ему вслух.

> [ «А» (阿) префикс для обозначения близости, привязанности или нежности, а также так называют детей. Прозвище. ]

Она хоть и молчалива, но проявляет редкое терпение, недоступное большинству.

Поэтому А-Цзинь решил заступиться за неё перед Юнь Шучэнь, сказав пару добрых слов.

— Маленькая хозяйка? — Юнь Шучэнь открыла глаза и холодно произнесла: — С каких это пор её статус так высок?

Кошачьи зрачки сузились, и он опустил голову.

— Каждый день читает книги, — спустя мгновение Юнь Шучэнь поднялась. Длинные волосы свободно спадали на пояс. Она достала одежду из шкафа, будто собираясь принять ванну, но внезапно усмехнулась, словно вспомнила что-то забавное.

— Она и так недостаточно живая. Как думаешь, не превратится ли она в маленького глупца от такого усердия?

Когда она закрывала глаза, была ранняя весна, а теперь, открыв их, увидела разгар лета. Хотя, вероятно, это был не тот самый год. На пике Хэ И круглый год царит дождь и снег, но именно в этот период солнце сияет особенно ярко, а горные цветы расцветают с наибольшей пышностью.

С любого места на пике, куда ни глянь, можно увидеть цветы, раскрывшиеся по всему склону, яркие, словно малиновый закат.

Юнь Шучэнь любила такие пейзажи.

После купания она, с влажными, ещё не высохшими волосами, устроилась на переднем дворе под солнцем. Хотя место выглядело выбрано случайно, оно было тщательно продумано: летом не стоило находиться под прямыми лучами, но равномерная тень дерева защищала от обгорония. Кроме того, открытая входная дверь обеспечивала прохладный поток воздуха.

С этого места прекрасно видны горы, облака и цветы.

Любуясь цветами, Юнь Шучэнь заметила, как среди алых красок появляется белая фигура.

Вдали она увидела её.

Юная красавица, словно паря на ветру, приближалась. Чёрные волосы, снежно-белая одежда, стройная фигура. Её брови и глаза отличались изяществом, а холодное выражение лица придавало ей вид отрешённой неземной сущности. Кажется, она тоже заметила Юнь Шучэнь — её лицо слегка изменилось, и шаги ускорились.

— Сколько времени прошло с моего уединения? — Юнь Шучэнь отвела взгляд и, слегка дотронувшись носком обуви до хвоста кота, спросила.

— Хозяйка, прошло шесть лет и пять месяцев.

Цин Чжоусюэ, приподняв подол, вошла во двор, поймав её взгляд. Неожиданно для себя, она сжала ткань в руках, испытывая странное напряжение.

Шесть лет — почти как новая жизнь для неё. Сначала она ещё иногда спрашивала А-Цзинь, когда Юнь Шучэнь выйдет из уединения. Но год сменялся другим, затем третьим, и на четвёртом она уже едва могла вспомнить, как та выглядит и как звучит её голос.

Поэтому она успокоилась, перестала задавать бесполезные вопросы и просто занималась своими делами: читала, писала, училась.

Но теперь, когда Юнь Шучэнь внезапно вышла, Цин Чжоусюэ вновь была очарована её внешностью и почувствовала лёгкую отчуждённость.

Тихо поприветствовав её, она чинно встала в сторонке.

— Сильно подросла, — Юнь Шучэнь поднялась и подошла ближе. — Когда увидела тебя, чуть не узнала. Всё время казалось, что ты вот такой высоты.

Она показала рукой на уровне своей талии и улыбнулась.

На самом деле, сейчас Цин Чжоусюэ доставала ей до плеча. Возможно, ещё через пару лет они сравняются.

Девушка сжала губы и промолчала.

Похоже, она стала ещё более замкнутой, чем раньше.

Юнь Шучэнь заметила её лёгкое напряжение и, проявляя заботу, сменила тему:
— Все книги на полке прочитаны?

— Угу, — ответила она, кажется, с облегчением. — Прочитала все. Внешние учителя тоже в основном опираются на них.

Юнь Шучэнь задала несколько вопросов, на которые она отвечала без запинки. Её голос был серьёзен, звучал, словно музыка, но всё же сохранял оттенок юношеской наивности.

Однако она стояла прямо перед Юнь Шучэнь, заслоняя самый прохладный поток воздуха.

— Не стой здесь, словно каменная глыба. Сядь поудобнее, — сказала Юнь Шучэнь, заваривая чай.

Полувзрослая девушка кивнула, отодвинула стул и села в стороне, тихо наблюдая за ней.

Юнь Шучэнь, проведя пальцем по краю чайной чашки, усмехнулась:
— Интересно, кем я должна быть в твоих глазах, чтобы ты так боялась говорить? Боишься, что случайно скажешь что-то не то и разозлишь меня?

— Ничего подобного. Старейшина не строгая, — искренне ответила Цин Чжоусюэ. — Просто я не знаю, что сказать.

— Хм, храбрости стало ещё меньше, — с притворной тяжестью вздохнула Юнь Шучэнь. — Помнится, в прошлый раз ты называла меня цзыцзы.

Цин Чжоусюэ смолкла.

— Ладно, не буду тебя дразнить, — мягко добавила Юнь Шучэнь. — Через три с половиной года будет набор в ученики. Экзамены во внешней секте начнутся раньше. У тебя есть примерно полгода на подготовку.

— Что касается экзаменационных вопросов, они в основном касаются того, что преподают. Судя по твоим успехам, об этом можешь не переживать.

— Но испытания после зачисления не так уж просты.

— Тебе, возможно, придётся соперничать с учениками из семей, практикующих дао поколениями.

— Семей, практикующих дао? — переспросила Цин Чжоусюэ.

— Да. Это такие семьи, где начинают культивировать ещё в утробе. Сразу после рождения они получают не молоко, а эликсиры и пилюли, — с усмешкой пояснила Юнь Шучэнь.

Тайчуцзин — великая секта, куда стремятся попасть самые разные даосы. Подобно тому, как знатные семьи в мире людей укрепляют связи через браки, семьи культиваторов всегда стараются пристроить своих детей в подобные места.

У них с самого начала есть всё необходимое: ресурсы, наставники, опыт. Культивирование становится для них своего рода утончённым хобби. Простым людям, если у них нет исключительного таланта или удивительной силы воли, туда путь заказан.

Цин Чжоусюэ начала свой путь довольно поздно.

Но это не столь важно. В масштабах столетий несколько лет не оказывают решающего влияния.

Юнь Шучэнь, сделав ещё глоток чая, развернула складной веер и медленно начала обмахиваться.

— Не нужно излишне беспокоиться. После обеда пойдём к главе.

Полуденное время выдалось жарким, поэтому обед состоял из лёгких блюд. Огурцы с чесноком и соусом оказались особенно освежающими. Юнь Шучэнь провела всего несколько минут под утренним солнцем, а затем предпочла оставаться внутри.

Обеденный стол перенесли подле кухни, в небольшую прохладную столовую, оставив место под акацией пустовать.

— Разве занятия во внешней секте заканчиваются вечером? Почему ты вернулась так рано? — спросила Юнь Шучэнь.

— Сегодня фестиваль голодных призраков, — ответила Цин Чжоусюэ, прожевала кусок пищи и добавила: — Вечером мало кто хочет выходить на улицу, поэтому занятий днём не было.

> [ Фестиваль голодных призраков (中元节) — традиционный праздник проводимый в 15-ю ночь седьмого месяца. Считается, что во время Фестиваля призраков умершие посещают живых. ]

— Значит, у этого праздника есть свои плюсы, — Юнь Шучэнь, кажется, погрузилась в воспоминания.

Цин Чжоусюэ никогда не выходила из дома вместе с Юнь Шучэнь, поэтому, будучи сама собранной, она не ожидала, что подготовка Юнь Шучэнь займёт так много времени.

Сначала она долго выбирала одежду, перебирая ткани и оттенки, после чего нахмурилась и спросила у неё совета. Цин Чжоусюэ, видя, как даже один цвет может быть представлен во множестве градиентов, с удивлением подумала, что гардероб Юнь Шучэнь, возможно, даже богаче её библиотеки.

В итоге та выбрала наряд цвета корня лотоса. Но на переодевание ушло ещё одно продолжительное время. Затем последовали макияж и причёска, которые были выполнены с исключительной тщательностью.

Когда всё было завершено, тени на земле уже изменили угол.

Юнь Шучэнь, выглядя неотразимо, как небожительница, с лёгкой усмешкой посмотрела на неё:
— Что, снова застыла? Пошли.

Цин Чжоусюэ, выйдя из дома, машинально направилась вниз по горной тропе, но была схвачена за рукав и повернула в другую сторону: к вершине.

Вершина пика Хэ И — самая высокая точка Тайчуцзин, уходящая в небо. Под ногами пропасть, из которой тянется бесконечное море облаков.

На краю утёса возвышался камень с вырезанными на нём словами. Большинство из них за века стерлись, но можно было разобрать: «Вне мирской суеты, время дарует свободу... сто лет великого и малого... всё ускользает, словно сон».

Позже люди, вдохновлённые произведениями Цю Чуцзи из эпохи Сун, назвали это место утёсом «Единого Сна».

> [ Чан-чунь (мирское имя Цю Чуцзи) — даосский монах школы Цюаньчжэнь, основатель ордена Лунмэнь (Драконьи Ворота), самый известный из семи учеников Ван Чунъяна, или «семи бессмертных». В мировой истории значим в первую очередь описанием своего путешествия ко двору Чингисхана. ]

На утёсе дул сильный ветер. Волосы Юнь Шучэнь, несмотря на потоки ветра, оставались безупречно уложенными, тогда как Цин Чжоусюэ казалась растерянной: её волосы разметались, и она не могла справиться с сильным порывом.

Юнь Шучэнь с лёгкой усмешкой наблюдала за ней несколько мгновений, прежде чем сжалиться и наложить защитное заклинание от ветра.

— Знаешь, почему даосы обычно стремятся подняться на высоту? — спросила Юнь Шучэнь.

— Чтобы использовать ветер как опору, — ответила Цин Чжоусюэ, но не успела договорить, как Юнь Шучэнь легко поднялась в воздух, позволяя ветру подхватить её и унести к небесам.

***

Зал главы секты практически не изменился за прошедшие шесть лет. Всё оставалось таким же, каким Цин Чжоусюэ видела его в первый раз. Глава секты, сидя в позе лотоса, неподвижно медитировал.

В дверях, на фоне света, возникли две фигуры: одна высокая, другая пониже. Почувствовав знакомую ауру пика Хэ И, глава секты открыл глаза и, как он и ожидал, увидел Юнь Шучэнь.

Но кто стоял рядом с ней? Приглядевшись, он вдруг радостно воскликнул:
— Как она выросла!

— Да, — многозначительно ответила Юнь Шучэнь, бросив на него взгляд. — Ещё немного, и она сможет участвовать в экзаменах для поступления в внутреннюю секту.

— Прекрасно, — глава секты слегка улыбнулся. — Есть мысли, к какому пути она склонна? Сейчас уже можно начинать готовиться.

— Именно по этому поводу я и пришла, — ответила Юнь Шучэнь. — Не буду многословной, глава секты, мне нужно одолжить твоего маленького Цилинь.

> [ Цили́нь — мифическое существо, известное в китайской и других культурах Восточной Азии. ]

Маленький Цилинь был питомцем главы секты, за последние годы его немного перекормили, и теперь он выглядел круглым, словно шарик, лежащий на потолочной балке.

Цилинь использовался в особые моменты, особенно во время набора новых учеников, чтобы измерять духовные корни кандидатов.

Человек рождается между небом и землёй, изначально происходя из пяти стихий. Из-за различий в их телосложении у людей бывают разные предрасположенности к металлу, дереву, воде, огню и земле.

Первой стихией, которой Цин Чжоусюэ научилась управлять, была «вода», и до сих пор именно вода поддается ей лучше всего.

Юнь Шучэнь же думала, что в её духовном корне хотя бы одна из этих стихии точно есть.

Когда Цин Чжоусюэ мягко коснулась пушистой головы Цилинь, тот закрыл глаза, словно углубляясь в серьёзные и сложные раздумья.