Глава 18
14 февраля 2023
Солнце, пробивающееся сквозь щель между плотными шторами, разбудило Брауну раньше будильника. Она лежала, не открывая глаз, прислушиваясь к тишине отельного номера – такой контраст после вчерашнего какофонии смеха, музыки и криков. В голове медленно прокручивались кадры прошедшего вечера, как обрывочный, слишком яркий фильм.
Хави.
Его лицо, полное навязчивой надежды в лифте... его испуганные глаза на террасе под яростным взглядом Родриго... Его фигура, торопливо уходящая в темноту.
«Наконец-то»
Пронеслось в голове с чувством глубочайшего облегчения.
«Он понял. Он ушел. Слава Богу.»
Горечь осталась, но она была приглушенной, как старая рана. Главное – он не будет больше преследовать.
Родриго.
Образ его, взбешенного, готового разорвать Хави, заставил ее сжаться под одеялом. Его сила, его ярость, направленная на защиту ее... Это было страшно и... бесконечно трогательно.
«Мой безумный аргентинский брат»
Подумала она с нежностью и легкой тревогой.
«Спасибо тебе. Но пожалуйста, больше никаких сцен ради меня. Ради Франчески.»
Она мысленно добавила в список дел: отправить ему смешной мем про спокойствие и спросить, как дочь.
Педри.
И тут ее мысли замерли, а сердце сделало странный, легкий скачок. Его пиджак на ее плечах в холодном ветру... Его неожиданно спокойный голос на террасе... Его вопросы – не колючие, а... какие? Заинтересованные? И самое главное – его слова у ее двери:
...Скинь мне завтра план. По колену...
Добровольно. Он сам попросил. После недель отрицания, сопротивления и колких замечаний.
«Неужели одумался?»
Надежда, крошечная, но яркая, затеплилась в груди. Или это просто прагматизм?
...Снизить риски, но играть...
Даже если так – это уже огромный шаг. Его шаг.
Она потянулась, с наслаждением чувствуя скованность в мышцах – следствие вчерашних танцев и таскания пьяного Пабло. Будильник на телефоне замигал – пора вставать. Стажировка в Барсе ждать не будет.
Сбросив одеяло, Брауна подошла к окну и резко раздвинула шторы. Яркий утренний свет хлынул в комнату. Мадрид сиял внизу, уже проснувшийся и деловитый. Машинально ее взгляд скользнул в сторону балкона напротив. Он был пуст. Занавески плотно задёрнуты. Никаких следов вчерашнего утра: ни пристального взгляда, ни насмешливой ухмылки, ни телефона в руке. Только тишина и солнечные блики на стекле.
«Интересно, спит еще?»
Мелькнула мысль, прежде чем она одернула себя.
«Не твое дело, Лопес. Собралась и на работу.»
Душ смыл остатки сна и вчерашнего макияжа. Перед зеркалом она быстро собрала длинные каштановые волосы в тугой, профессиональный хвост – никаких вчерашних роскошных волн.
Легкая, свободная футболка, поверх который накинут свитер. На ногах прямые джинсы и кроссовки.
Пока заваривался кофе в мини-чайнике, она на ходу проверяла телефон.
«5 непрочитанных сообщений»
Родриго Де Пауль.Сегодня в 9:12
Принцесса передает: торт был оценен на 10/10. И спрашивает, когда Брауна приедет играть? Папа вел себя прилично. Обещаю.
>фото...
Девушка ткнула на фотографию прикрепленную к сообщению. Картинка спящей Франчески, укутанной в плед. Мило.
Me. Сегодня в 10:52
Скажи ей - скоро! И папа молодец. Держи слово.
Брауна еще раз просмотрела фотографию спящей девочки, а после закрыла чат, дабы проверить оставшиеся. И лучше бы она этого не делала.
Хави Симонс. Сегодня в 1:20
Брауна, прости меня!
Хави Симонс. Сегодня в 1:23
Мне правда жаль за прошлое! Я не хотел, чтоб сегодня все так обернулось. Умоляю, давай встретимся и поговорим!
Хави Симонс. Сегодня в 2:56
Не будь сукой, Розарио! Сегодня вечером на террасе отеля. Я буду ждать тебя.
Мурашки табуном пробежались тонкой коже девушки, заставляя зажать телефон крепче.
«Может он правда хочет как лучше?»
Аргентинка еще раз перечитала сообщение от француза. Был в сети в пять утра.
«Нет.»
Она ткнула на три точки в углу чата.
«Хави Симонс. Заблокировать.»
В её глаза отражалась эта надпись. Палец застыл в попытке нажать на заветную кнопку, которая перекроет дальнейшие попытки и его сообщение. Не хотела ли она этого искренне?
«К черту Францию.»
«Хави Симонс. Разблокировть»
Лопес вдохнула полной грудью. Мысли про парня угли на второй план, когда её взору представилось сообщение из рабочего чата.
Рабочий чат. Сегодня в 10:00
Расписание на день. Первые пациенты через час. Среди них...
«Нет, его там пока нет. Он придет после тренировки. Как договорились.»
Кофе был крепким и горьким. Она выпила его стоя у окна, снова глядя на пустой балкон напротив.
...Скинь план. По колену...
Его слова звучали в голове снова. Она открыла планшет, быстро пролистала составленный ею еще на прошлой неделе
>|Индивидуальный реабилитационный план для П. Гонсалеса.
Он лежал там, невостребованный, как обвинение. Теперь... теперь он будет нужен. Сегодня.
Собрав сумку: планшет, стетоскоп, кинезио-тейпы, маленькая аптечка, бутылка воды. Она бросила последний взгляд в номер. Утро было ясным, город шумел внизу, а впереди ждал рабочий день, полный вызовов. Но сегодня один вызов выглядел немного менее безнадежным. Она поймала свое отражение в зеркале прихожей – сосредоточенное, профессиональное лицо, но в уголках глаз светилась тень улыбки.
«Ну что ж, Гонсалес»
Подумала она, выходя в коридор и направляясь к лифту.
«Ты попросил план – ты его получишь. Готовься к работе. А там посмотрим, кто кого переупрямит.»
Она нажала кнопку лифта. Пустой балкон напротив остался позади, но мысль о нем, о человеке за этими шторами, уже не казалась такой тревожной. Кажется, лед тронулся. И это придавало сил даже раннему утру после очень долгого и очень странного вечера.
***
Утренний воздух на тренировочной базе был свеж, пахнул скошенной травой и... легким ознобом. Лопес стояла у края поля, наблюдая за разминкой основной команды. Солнце уже припекало, но в тени трибун для персонала было прохладно. Она скрестила руки на груди, планшет с графиком тренировок и реабилитаций прижав к себе. В голове крутился составленный план для Педри – четкий, жесткий, но необходимый.
Мысли о вчерашнем вечере отступили перед рабочим ритмом: крики тренеров, свистки, стук мячей, смех игроков.
А потом к ней подбежал Пабло. Он выглядел... не совсем свежим. Глаза были чуть прищурены от яркого света, движения – не такими резвыми, как обычно. Но энергия била ключом, просто немного помятая.
— Браунита! Спасительница — воскликнул он, останавливаясь рядом и слегка пошатываясь.
— Твои таблетки... они волшебные. Голова больше не хочет помереть и улететь в Барселону. Хотя... — он потер виски. — ...она все равно напоминает, что вчера было весело. Очень весело.
— Рада помочь, Паблито — улыбнулась Брауна, откладывая планшет на скамейку. — Главное – не повторять подвиги с медузами наяву.
— Медузы? — Пабло на мгновение задумался, потом махнул рукой. — А, да! Микки! Нет, я не про то... Слушай, у меня дурацкий вопрос...
Он вдруг притих, его взгляд стал пристальным, чуть подозрительным. Он понизил голос, хотя вокруг было шумно. — Мне приснилось сегодня... ну, такое странное. Будто ты и Педри... соседи. — Он внимательно смотрел на нее, изучая реакцию.
Аргентинка почувствовала, как легкий холодок пробежал по спине.
«Вот тебе и алкогольная амнезия.»
Она сделала вид, что поправляет рукав свитера, избегая прямого взгляда.
— Соседи? — Повторила она, стараясь звучать максимально невинно и немного насмешливо. — Пабло, тебе явно снились не соседи, а последствия тех походов с Родри.
Но Гавира не отступал. Его детективный инстинкт, похоже, проснулся вместе с головной болью.
— Да нет... сон был очень... конкретный.— Настаивал он, сузив глаза. — Будто вы вдвоем что-то скрывали. От меня. А я... я что-то говорил про правило? Правило номер восемь? — Он постучал пальцем по лбу. — Оно всплыло во сне! Четко! "Не встречаться с лучшими друзьями друг друга!" Помнишь? Наш список.
Русый ткнул пальцем ей в плечо, потом в сторону поля, где Педри как раз отрабатывал пасы с Ансу.
— Он – мой лучший друг! Ты – моя лучшая подруга! Соседи? Это же первый шаг к... нарушению правил. — Его голос набрал обороты, в нем зазвучала игривая, но настойчивая тревога.
Брауна чувствовала, как нарастает паника. Нужно было срочно сменить тему!
— Пабло, это же просто сон! — Засмеялась она, надеясь, что звучит убедительно. — Ты смешил весь зал, пытаясь стать фламинго, а потом защищал фондан с Ансу от легиона Ферранов! Вот откуда все эти образы! Соседство, правила... Это мозг переваривает вчерашний хаос!
Она схватила его за руку и потянула в сторону поля. — Иди лучше разминайся как следует, а то Хави заметит, что ты тут теории заговора строишь вместо работы с мячом!
— Но Бруни... — Пабло упирался, его взгляд все еще был полон подозрений. — Почему-то сон был таким... реальным. И Педри во сне тоже что-то мямлил про секрет...
В этот момент, как по спасению, подошел Педри. Он был в тренировочной форме, лицо слегка раскраснелось от упражнений, на лбу блестели капельки пота. Он окинул их обоих спокойным, но немного усталым взглядом.
— Гави, ты чего тут застрял? Босс зовет. Бегом на скоростную работу. — Его голос был ровным, деловым. Но его взгляд на долю секунды задержался на шатенке, и в нем мелькнуло что-то – понимание? Предупреждение?
Пабло тут же забыл про сон и подозрения, его внимание переключилось на Педри с привычной братской агрессией.
— Скоростную? Да я тебя с закрытыми глазами обойду, Гонсалес! — Заверил он, уже поворачиваясь к полю.
Но перед тем как побежать, он обернулся к Брауне и подмигнул:
— Это не конец, док. Расследование продолжается.
— И помни про правило восемь! — Он громко рассмеялся и помчался на поле.
Шатенка вздохнула с облегчением, которое тут же сменилось легким раздражением.
«Почему я покрываю тайный переезд, о котором сама не знаю? Вру другу..»
Педри не ушел сразу. Он стоял рядом, смотря вслед убегающему Гави.
— Скоростную работу ему сегодня явно не осилить. — заметил он сухо. Потом его взгляд скользнул к девушке. — Я зайду после тренировки. Как договаривались. К тому времени... — он слегка наклонился, понизив голос так, что его слова были слышны только ей. — ...может, ты придумаешь, как объяснить ему, что его «расследование» может плохо сказаться на его колене? Врач же знает, как надавить.
В его глазах промелькнула едва уловимая искорка – не злорадства, а скорее... соучастия. Он знал, о чем Мартин болтал. И он был на ее стороне в этом маленьком секрете.
Брауна встретила его взгляд. В его предложении была логика, даже своя извращенная справедливость. Но внутри что-то резко воспротивилось.
— Надавить на его колено – это нечестно, Педри. — сказала она тихо, но твердо. Ее голос потерял легкую игривость, которая была с Гивирой. — И врать ему – тоже. Он мой лучший друг. С детства. — Она сделала паузу, глядя прямо в ореховые, чуть удивленные глаза. — Я не стану активно рассказывать ему о соседстве. Но если он будет спрашивать, если почувствует, что что-то не так... я не стану отрицать. И уж тем более врать. Рано или поздно правда вылезет. И лучше, чтобы она вышла не от кого-то другого, а от тебя. — Она подчеркнула последние слова. — Если ты не хочешь, чтобы он узнал – скажи ему сам. Пока он не начал рыть глубже. Иначе... — она пожала плечами. — ...я не стану покрывать ложь. Не люблю врать тем, кого люблю.
Мужчина замер. Искра соучастия погасла, сменившись сначала недоумением, потом – холодноватой оценкой. Он изучал ее лицо, ища слабины, намека на шутку. Не нашел.
— Ты же врач. — произнес он наконец, и в его голосе прозвучало что-то странное – не упрек, а скорее констатация факта, который его... озадачил?
— Должна понимать важность... тактичности. Или контроля информации. — добавил тот подходя ближе к девушке, преисполняясь в росте.
— Я понимаю важность доверия, Педри. — парировала Брауна без колебаний смотря прямо в глаза. — И дружба для меня – не пустое слово. Даже если она усложняет жизнь. — Она взяла планшет с лавочки. — Я не полезу к нему с признаниями. Но и врать не буду. Решай сам. — она замолкла на секунду, облизывая обветренные губы — Тебе виднее, как обращаться с твоим лучшим другом.
Она сделала шаг назад все так же глядя в темные глаза напротив, что будто прожигали в ней дыру.
— После тренировки. Медкабинет. Не опаздывай. План ждет.
Не дожидаясь его ответа, который мог быть любым – от гнева до ледяного молчания – она развернулась и пошла прочь, оставляя полузащитника стоять одного на краю поля. Солнце освещало его застывшую фигуру, лицо, на котором боролись раздражение, неожиданность и, возможно, крупица уважения к ее принципиальности.
Он смотрел ей вслед, потом его взгляд перевелся на Пабло, который что-то громко кричал Феррану на другом конце поля. Легкая тень пробежала по его лицу.
«Сказать самому?»
Мысль казалась абсурдной. Ненужной. Но слова Брауны висели в воздухе.
...Рано или поздно правда вылезет...
...Не люблю врать тем, кого люблю...
Педри фыркнул, резко развернулся и направился к мячу, который катился неподалеку. Он поймал его на подъем, резко и точно. Движение было отточенным, но в нем чувствовалось лишнее напряжение. Глухая боль разнеслась от колена по всему тело, заставляя разум вернуться в реальность.
Утро после бури выдалось не только многообещающим, но и поставило перед ним неожиданный, очень неудобный выбор. А план на его колено... этот план теперь казался самой простой частью предстоящего дня. Он пнул мяч с силой, посылая его через полполя к воротам.
«Спасибо за откровенность, Лопес.»
Аромелькнуло в голове с едким послевкусием.
«Очень "помогли".»
Но где-то в глубине, под слоем раздражения, шевелилось понимание: врать Пабло она действительно не станет. И это... меняло правила их странного, только что зародившегося союза.
***
Тишину медицинского кабинета нарушал только скрип пера Брауны по бумаге и тиканье часов. Она заполняла стандартные карты после утренних осмотров. Солнечный луч, пробивавшийся через жалюзи, ловил пылинки, танцующие в воздухе. На столе царил ее фирменный «творческий беспорядок»: стопки бумаг, кинезио-тейпы разных цветов, стетоскоп, наполовину съеденный протеиновый батончик.
Она открыла следующую папку. Френки де Йонг. Официальная фотография, где голландец смотрел в камеру с серьезным, почти профессорским видом. Брауна не сдержала смешка.
«Профессор, который вчера едва удержал свою "медузу" от полета к люстре.»
Она быстро поставила галочки напротив пунктов:
<...Общее состояние – удовлетворительное. Жалобы – отсутствуют. Координация – слегка нарушена после 3 бокалов шампанского (со слов пациента). Рекомендации – воздержаться от танцев с воображаемыми морскими существами...>
В графе «Особые отметки» она с ухмылкой добавила:
>|Голеностоп в норме. Угрозы травматизма при обычной ходьбе – минимальны. При танцевальной активности – требует дополнительного контроля.
Скрип!
Дверь кабинета распахнулась резко, без стука. На пороге стоял Педри Гонсалес. Он был в тренировочной форме – черные шорты, футболка Барсы, волосы слегка влажные от душа. Его лицо было непроницаемым, но в самом входе чувствовалось вызов:
Я пришел, как обещал. Но не жди восторга.
— Приемные часы для добровольцев – с 13 до 15. — бросила Брауна, не отрываясь от карты Френки, делая вид, что его внезапное появление – сущая ерунда. — Ты на 20 минут раньше. Нарушитель.
Он шагнул внутрь, окинув взглядом ее «творческий хаос» на столе. Его губы тронула едва заметная, холодная усмешка.
— Врач, который не может навести порядок в собственном кабинете, вряд ли может навести порядок в чужом колене. — Заявил он. В пол тона. Подошел к кушетке и сбросил спортивную сумку на пол со звучным бух.
Аргентинка медленно подняла голову, встретив его темный, насмешливый взгляд. Она отложила ручку.
— Пациент, который приходит раньше и начинает с критики интерьера, обычно просто боится кушетки, Гонсалес. Садись. — Она жестом указала на кушетку.
Он фыркнул, но сел на край, спиной к ней. Его поза кричала о нежелании быть здесь. Брауна подкатила к нему на вращающемся стуле. — Снимай шорты. Показывай то колено, которое «ничего не чувствует».
Педри замер, его рука застыла на поясе шорт. — Приказы «снимай» всегда настораживают, Лопес. — Его губы изогнулись в усмешке.
— Только если у тебя больная фантазия, Гонсалес. Лосины? Давай сюда это колено. — Ее тон не оставлял места для дискуссий.
Канарец молча закатал эластичную ткань по бедру. И вот оно открылось.
Брауна едва сдержала вдох. Колено. То, что она видела на МРТ сделанных месяц назад и подозревала при осмотрах, теперь предстало во всей красе. Но хуже. Намного. Сустав был заметно припухшим, контуры сглажены. Кожа над внутренней боковой связкой и ниже коленной чашечки имела нездоровый синюшно-багровый оттенок, как глубокий синяк. Видны были расширенные сосуды, признаки воспаления. Это не было "ничего серьезного". Это было "серьезно игнорируемое".
— ...Господи, Педри... — вырвалось у нее тихо, прежде чем она успела зафильтровать эмоции.
— Что? — он резко обернулся, поймав ее взгляд.
— Выглядит страшно? Не пугайся, доктор, это просто нога.
Она взяла себя в руки. — Говоришь, не болит? — Ее пальцы мягко, но уверенно легли на сустав, начиная пальпацию. Сначала вокруг, проверяя температуру, кожа была горячей, потом выше и ниже суставной щели.
— ...Нигде... — буркнул он, глядя в стену.
Ее пальцы скользнули к внутренней стороне колена, к месту прикрепления медиальной связки – одной из самых уязвимых зон. Она надавила чуть сильнее. — Точно?
— Точно. — повторил он, но его плечо слегка дернулось.
Она знала это место. Знала, где гнездилась боль при перегрузке. Она приложила большой палец и надавила – не жестоко, но достаточно ощутимо, с точностью хирурга, попадая точно в эпицентр воспаления.
Педри резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Его челюсть напряглась, скулы выступили резче. Он не вскрикнул, но резкий, шипящий вдох был красноречивее слов.
— ..Хм.. — хмыкнула та, убирая палец. — «Нигде». Любопытно. Твоя нервная система обладает избирательной чувствительностью? Или ты просто упрямый, как баран?
Он открыл глаза, в них вспыхнуло раздражение. — Может, у тебя просто садистские наклонности, Лопес?
— Возможно. — парировала она, возвращаясь к осмотру, давление теперь было диагностическим. – Но на разрыв связок не похоже. Сильнейший ушиб, отек, возможен ушиб кости. МРТ после матча. Если тебя выпустят. — Она нарочито подчеркнула последнее.
Педри фыркнул. — Меня выпустят. Я сыграю. — Он помолчал, пока ее пальцы двигались по его колену.
Брюнет открыл глаза, в них вспыхнули искры гнева и... досады, что попался. Но прежде чем он что-то сказал, Брауна продолжила пальпацию, теперь уже более тщательно, ощупывая связки, мениски, проверяя объем движений, который он упрямо пытался сделать полным, но она чувствовала микро-ограничение.
Тишину снова нарушил он. Голос был низким, нарочито небрежным, но тема – как нож.
— Гави сегодня утром... говорил с тобой? На поле? — Он не смотрел на нее, глядя куда-то поверх ее головы. — Болтал что-то про сон. Про соседей. Идиот.
Брауна не прервала осмотр, ее пальцы работали над оценкой стабильности сустава. — Говорил. Я сказала, что это плоды его фантазии из-за похождений с Родри. Он, кажется, купился. — шатенка перевела взгляд устремляя его в ореховые прикрытые глаза. — Пока.
— Вы похожи. — Резко сказал Педри. — Оба суёте свой но..
Девушка надавила на точку боли.
— Брауна! — повысил тон мужчина смотря на девушку, но был проигнорирован.
— Если заподозрит что-то... — Гонсалес помедлил, будто меняя ход мыслей. — Вообщем, мне не нужно, чтобы кто-то знал, где я живу. Особенно он. — Он наконец раскрыл глаза, его взгляд стал тяжелым, требовательным. — Так что держи рот на замке, Лопес. Насчет соседства. Это не его дело.
Ее пальцы снова нашли ту зону. Ту самую, болезненную точку на внутренней стороне колена. И снова надавили – чуть сильнее, чем в первый раз. Точно, неумолимо.
Педри аж подался вперед, вцепившись пальцами в край кушетки. — Сука! Бемби, что ты делаешь?
— Работаю. — парировала Брауна спокойно, убирая палец. Ее глаза холодно встретились с его. — И пока ты будешь заводить разговоры о том, что мне нельзя говорить, вместо того чтобы отвечать на мои вопросы о твоем колене, эта точка будет моим аргументом. Понятно? — не дожидаясь ответа, она продолжила — Следующий вопрос: боль при скручивающих движениях? Когда делаешь резкий поворот с мячом?
Он тяжело дышал, сжимая зубы. Гнев боролся с болью и пониманием, что она держит его за больное место в прямом и переносном смысле.
— Иногда.. —Выдохнул он сквозь зубы. — Не всегда.
— "Иногда" – это уже тревожный звонок. — Отметила она, записывая что-то в блокнот, лежащий рядом. Она снова переключилась на колено, теперь проверяя заднюю поверхность.
— А Симонс этот..
— Что прости? — девушка подняла свой взор на мужчину, отрываясь от колена.
— Хави больше не докучал? — твердо проговорил брюнет упираясь на массивные локти.
Лопес поджала губы смотря куда-то сквозь футболиста. Размыкая губы с характерным ц-цц.. она вымолвила:
— ..Он...пытался написать. Я не отвечала. — Розарио взглянула на лицо футболиста легко улыбаясь.
— Телефон – замечательная вещь, там есть функция "заблокировать". — Она перешла к другой ноге, сравнивая.
— Ты почему спрашиваешь? Переживаешь, что он вернется? Или... что я сдамся и "поговорю"? — хмыкнула кареглазая рассматривая колено правой ноги.
Педри пожал плечами, но его взгляд упал на нее, стал пристальным, изучающим. — Просто интересно. Как человек, который... видел твою реакцию. На террасе. Ты была... — он искал слово. — ...на грани. А он лез, несмотря ни на что. Упрямый идиот.
— Как некоторые другие пациенты, которых я знаю. — парировала Брауна, закончив осмотр мышц и снимая перчатки. Она подошла к столу, взяла план. — Которым больно, но они твердят "не болит". Которым нужна помощь, но они огрызаются. Которые приходят, но ведут себя так, будто делают одолжение.
Он молчал, наблюдая, как она кладет перед ним распечатанный план реабилитации. Его взгляд скользнул по пунктам: упражнения, физиопроцедуры, ограничения нагрузки, график.
— Это... подробно. — процедил он, листая страницы.
— Это – необходимо. — поправила она. — Если хочешь снизить риски и продолжить играть полноценно. — она склонила голову смотря на сидевшего перед ней соседа.
— Начинаем завтра. В 10. Здесь. Без опозданий. Никаких "Я знаю свое тело", а пока отдых. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — И, Педри? Пока ты здесь – ты мой пациент. А я – врач. Твои колкости про бардак на столе или моё прошлое – оставь за дверью. Они не помогут твоему колену. А вот мои пальцы, которые находят твои больные точки – помогут. Договорились?
Он держал план в руках, его пальцы слегка сжали бумагу. Он посмотрел на ее стол, на бардак, потом на ее лицо – серьезное, профессиональное, без тени улыбки. Потом его взгляд упал на свое синее колено.
— ...Договорились... — сказал он тихо.
Полузащитник слез с кушетки, потянулся за шортами. — Завтра в десять.
Он оделся молча, взял сумку и план. У двери он остановился, не оборачиваясь.
— И, Лопес... насчет Гави. Держи язык за зубами. Ради его же...спокойствия.
Он не стал ждать ответа и вышел, закрыв дверь на этот раз аккуратно.
Брауна осталась стоять у стола, глядя на дверь. Она провела рукой по лицу. Адреналин от их словесной дуэли и физического противостояния, ее пальцы против его боли, еще дрожал в кончиках пальцев. Он был невыносим. Упрям, колок, едок. Но он пришел. Он взял план. И он, кажется, понял правила игры в ее кабинете.
Она посмотрела на синий оттенок, оставшийся у нее на мысленном экране – оттенок его больного колена. И на его лицо в момент, когда ее пальцы нашли ту самую точку. Боль и признание. И странный разговор о Гави и Хави... Почему он так цеплялся за эту тему? Защищал ее от прошлого? Или просто диагностировал ее слабое место?
Брауна встряхнула головой. Загадка Педри Гонсалеса была сложнее любого анатомического атласа. Но сегодня она сделала первый шаг к разгадке. И первый шаг к его выздоровлению. Она подошла к окну, глядя на пустынную сейчас тренировочную площадку.
15 февраля 2023
Реабилитационный зал гудел тихим утром: где-то ритмично стучал эспандер, шипел пневматический тренажер. Брауна подошла к Педри, который уже сидел на высокой кушетке, свесив поврежденную ногу. Его лицо было напряжённым, тень недосыпа под глазами, а взгляд — как у загнанного зверя, готового укусить.
«Очередная ночь боли и, судя по отеку, полного игнорирования моих рекомендаций.»
Констатировала про себя Брауна, надевая тонкие нитриловые перчатки.
«И этот взгляд... как будто я его мучаю.»
— Показывай геройство, — сказала она вслух, её голос был ровным, профессиональным, но без прежней слащавости. Она опустилась перед ним на маленький вращающийся табурет. — Что натворил вчера? Лестницы? Пробежка? Или просто стоял на балконе, любуясь видом?
Педри хмыкнул, избегая её взгляда.
— ...Вид иногда того стоит... — пробурчал он, но тут же вздрогнул, когда её пальцы, холодные от геля, коснулись его воспалённого колена.
«Идиот.»
Брауна погрузилась в работу, отключив на время его колкости. Её движения были чёткими, отточенными годами практики.
Её пальцы скользили вокруг коленной чашечки, определяя точную локализацию отека, температуру кожи, состояние связок по бокам. Она нащупала особенно болезненную точку чуть ниже надколенника и услышала его сдавленное: черт!
Аккуратно, но настойчиво она начала сгибать его ногу в колене, измеряя амплитуду.
— Терпи, Педри. Надо понять, где зажим.
— Легко тебе говорить! — он вцепился в край кушетки, костяшки побелели. — Ты же договорилась не ломать!
— Я не ломаю, я оцениваю. Расслабь бедро, а то только хуже делаешь. — Она продолжила, игнорируя его стон.
«Сгибание не больше 90 градусов... Значит, воспаление синовиальной сумки. И мышцы-сгибатели в спазме.»
Она взяла холодный компресс и плотно прижала его к боковой связке, вызывая новый взрыв негодования.
— Ай! Ледяная ведьма!
— Снимает отёк и боль. Терпи. Дыши. — Пока холод работал, её хрупкие, но твердые пальцы начали глубокий, медленный массаж напряжённой икроножной мышцы и задней поверхности бедра, пытаясь снять гипертонус. Педри закусил губу, ругаясь сквозь зубы на непонятном Брауне каталонском, но ногу не отдергивал. Его тело напряглось как струна под её сильными, знающими пальцами.
«Спазм сильный. Надо работать с фасцией, но сегодня он не выдержит.»
Наконец, она сняла компресс и начала накладывать эластичный бинт восьмёркой вокруг колена, фиксируя сустав, но не пережимая. — Вот. Теперь можешь ругаться вслух.
Педри тяжело дышал, вытирая пот со лба тыльной стороной руки.
— Ты садистка под обличием ангела, Брауна, — выдохнул он, но в его голосе было больше усталости, чем злости.
— А ты — пациент, который игнорирует правила. — парировала она, вставая и снимая перчатки.
— Почему ты не расскажешь Пабло? — она повернулась к мужчине немного уже сомневаясь, что ей стоило начинать этот разговор.
Педри отвёл взгляд, пытаясь осторожно пошевелить забинтованной ногой.
— Какая разница? Можешь добавить в карту: «Живет напротив врача. Риск внезапных приступов её любопытства».
— Это не любопытство, Гонсалес! — вспыхнула та. — И вообще, меня смущает такой сосед, который подглядывает в отеле через балкон!
Педри резко поднял голову, и в его глазах вспыхнул знакомый дерзкий огонёк.
— Подглядывал? — Он обнажил ряд белоснежных зубов. — Ты вышла на балкон на рассвете в той белой майке, которая... ммм... оставляла довольно мало для воображения. Это называется «публичное пространство», доктор.
Педри привстал на локти. — А мои глаза смотрят туда, куда хотят. — его взгляд упал на женское тело. — Им понравилось то, что они увидели.
Брауна почувствовала, как жар заливает её щёки и шею.
«Наглый, бессовестный...»
Мысль бежала по кругу, смешивая гнев со смущением. Сейчас не об этом. Никогда об этом.
— Это не ответ на мой вопрос и не то соседство! — выпалила она, теряя профессиональный хладнокровный тон. — Я имею право поинтересоваться, Педро. — складывая руки на груди, та продолжила. — Как врач, который отвечает за здоровье пациента. — парировала шатенка глядя уже куда-то в сторону бумаг на рабочем столе.
— Может твое колено дает сбой из-за твоих ночных похождений в Барселоне. — она вновь взглянула на кареглазого. — Еще тогда..на Камп Ноу... — мимолетный взгляд в ореховые глаза. — Ты хромал.
Брауна подняла руки ввысь так же быстро, как опустила вниз ударяя себя о берда вздыхая от какой-то безысходности.
— Да и как минимум ты знаешь мой секрет..
Кушетка издала характерный скрип, предвещая подъем брюнета с нее.
— А я имею..
Игнорируя боль в колене, он сделал один резкий, невероятно быстрый шаг к ней.
— Право знать..
Его рука молнией взметнулась вверх — не к её запястью, а к предплечью, чуть ниже локтя. Железная хватка. Он притянул её к себе себе быстро. Не думая. Сильно.
— Твой..
Она буквально влетела в него, что заставило её замолчать. Её свободная рука инстинктивно уперлась в его массивную грудную клетку, чтобы не упасть. Их лица оказались в сантиметрах друг от друга.
Его дыхание обрушилось на неё — горячее, прерывистое, с горьковатым оттенком кофе и чего-то неистового, пламенного. Оно обжигало её кожу, смешиваясь с её собственным перехваченным дыханием. Его глаза, тёмные и горящие, впились в неё, не оставляя места для побега.
— Слушай внимательно, Бемби. — его голос был низким, хрипловатым, как раскалённый шёпот, в котором угроза причудливо смешивалась с вызовом и чем-то ещё, животрепещуще опасным.
— Моя личная жизнь — не твой реабилитационный тренажёр. Запоминай раз и навсегда: не лезь. Иначе я найду способ... — он намеренно замедлил речь, переходя на шепотом. Его губы почти коснулись её виск. — ...заткнуть тебя. И тебе этот метод точно не понравится...
Он не ждал ответа. Его пальцы разжались так же внезапно, как и сомкнулись.
— А твой секрет я узнал случайно. Будь внимательнее в следующий раз. — Он не оттолкнул её, а просто отпустил, отступив на шаг назад, его взгляд был ледяным и непроницаемым.
Брауна едва устояла на ногах. Предплечье горело там, где он схватил её, на коже проступали красные следы от его пальцев. Сердце колотилось так, что звенело в ушах. Воздух вокруг них сгустился, наполненный невысказанной яростью, смущением и... электричеством некой грани, которую только что перешли.
«Это была не шутка. Он опасен. Почему я тогда не отпрянула сразу? Почему... замерла?»
Хаос мыслей и чувств бушевал в Брауне, смешивая страх врача перед агрессией пациента с чисто женским осознанием его грубой силы и близости.
Педри уже отвернулся, хватаясь за лямку сумки. Его спина была напряжена до предела, плечи подняты.
«Слишком близко. Почему эти её глаза... как прожекторы? Держаться. Держать дистанцию. Или уйти. Быстрее уйти...»
Его мысли метались, как пойманные птицы. Образ её на балконе, смешанный с только что пережитым моментом её внезапной близости, тепла её тела, испуганным блеском её глаз, обжигал изнутри сильнее любой физической боли. Он сделал шаг к выходу, хромая, но остановился, будто вспомнив что-то.
Девушка, всё ещё пытаясь перевести дух и вернуть контроль над дрожащими руками, сглотнула комок в горле. Голос, когда он прозвучал, был не её — хриплый, но твёрдый:
— Три подхода на велотренажере. Минимальное сопротивление. Медленно. — она повернулась к нему. К его спине. — И если ты сорвёшься сегодня ещё раз, Педри, сядешь на скамейку. Ясно?
Он не обернулся. Просто кивнул, коротко и резко, и заковылял к тренажёру, оставляя её среди запахов геля, пота и неразрешённого, опасного напряжения, витавшего в воздухе тяжелее любого тумана. Граница была не просто нарушена — она была сожжена дотла. И Брауна не знала, что страшнее: его следующая выходка или то странное, предательское чувство, что пробежало по её спине в момент его рывка — не только страх, но и вспышка чего-то запретного и дикого.
***
Тишину зала нарушал только монотонный гул велотренажера, на котором Педри методично крутил педали. Его лицо было каменной маской, взгляд уперся в стену напротив, но напряжение в плечах и неестественная скованность движений выдали внутреннюю бурю. Каждое вращение педалей давалось через силу – не столько физическую, сколько моральную. Обжигающий стыд за свою вспышку смешивался с привычной яростью на боль в колене и на себя самого.
«Зачем сорвался? Зачем коснулся?»
Сильнее сжимая поручни тренажера, испанец прокучивал в своей голове отрывок произошедший пятнадцать минут ранее.
Брауна стояла у стойки с тренажерами, делая вид, что сортирует эспандеры. Ее пальцы дрожали, перебирая резиновые кольца. Предплечье, где остались следы его пальцев, пылало под рукавом халата – не столько от боли, сколько от памяти о его железной хватке, о его дыхании так близко... о том диком, запретном электричестве, что пронзило ее вопреки всему страху. Она глубоко вдохнула, пытаясь вернуть контроль.
«Профессионализм. Только профессионализм. Он пациент. Опасный, непредсказуемый пациент»
Внезапно гул велотренажера стих. Педри слез, лицо все так же закрытое, но шаг его был направлен не к выходу, а к раковине в углу зала. Он намочил бумажное полотенце холодной водой. Не глядя на нее, он подошел и молча протянул мокрый комок.
— Приложи. — его голос был глухим, почти без интонации. Он смотрел куда-то мимо ее плеча, на стену. — Там... красное.
Брауна замерла, глядя на мокрое полотенце в его руке. Это было не прости. Это было даже не извини. Это было... признание. Признание того, что он перешел черту, что он оставил след. Минимальное, скупое, но – покаяние в его стиле. Она медленно взяла холодный комок, прижала к предплечью. Ледяная влага обожгла кожу, но принесла облегчение.
— ...Спасибо... — прошептала она, тоже не глядя на него. Неловкая тишина повисла между ними, густая, как смог.
Он кивнул, почти незаметно, и развернулся, чтобы вернуться к тренажеру. Казалось, кризис миновал. Они нашли хрупкий мостик обратно к делу.
Скрип. Грохот.
— Я бы щас сожрал целого ягненка..— Пабло Гави ворвался в помещение, как ураган в ярко-розовой толстовке. Его энергия мгновенно заполнила пространство, развеивая остатки тяжелой атмосферы.
Он окинул их обоих веселым, но слишком проницательным взглядом:
— Ну что, Бруни, он уже может носится по полю? — он прошел в глубь помещения и уселся на рядом стоящий тренажер.
— А ты, Педрито...— он подмигнул другу. — ...не слишком ли грустишь? Видок у тебя, будто мяч последний отобрали.
Гонсалес лишь фыркнул, садясь обратно на велотренажер, но уголок его губ дрогнул – почти улыбка облегчения от вторжения Гави. Брауна быстро опустила руку с мокрым полотенцем за спину.
— Работаем, Паблито, — сказала она, стараясь звучать ровно. — Ты чего здесь? Тренировка же на поле.
— А я мимо бежал! Услышал стон нашего полузащитника – решил проверить, не добивает ли его наш строгий доктор? — Пабло подошел к Педри, игриво ткнул его в плечо. — Ну как коленка, брат? Все еще "ничего серьезного"? — Он подчеркнуто громко произнес последние слова, бросая многозначительный взгляд на Брауну. Он знал. Он был единственным в команде, кому Педри доверил правду о травме, и теперь использовал это знание как козырь для подколов и поддержки одновременно. И неважно, что изначально про колено ему поведала Лопес.
Брюнет сдавленно застонал, но не от боли, а от раздражения.
— Пабс, замолчи и уходи. Мешаешь сосредоточиться.
— Ой, извините, ваше высочество! — Пабло отдал шутливо честь.
— Это скорее ты наше высочество..— начал Гонсалес. — ..Принцесса Испании все еще ждет когда ты ей перезвонишь?
Пабло толкнул друга в плечо сильнее, который в свою очередь залился звонким смехом на пару с девушкой.
— Успокоились оба! — он спрыгнул с тренажера грозя пальцами двух рук.
— Я вообще-то просто напомнить зашел: сегодня! Вечер! Ужин команды команды перед матчем. Ресторан «Маринатос» на набережной. Восемь вечера. — Он указал пальцем сначала на Педри, потом на Брауну. — И ты, Браунита! Ты тоже часть нашей банды теперь. Никаких отговорок.
Девушка поджала губы. Ей действительно сейчас не до развлечений.
— Особенно тебе. — он снова повернулся к Педри, лицо вдруг стало серьезным, хоть и с хитринкой в глазах. — Тебе нужен отдых. И хорошая еда. И... — он понизил голос до шепота, но так, чтобы слышала Брауна, — ...чтобы твой личный врач видела тебя в человеческом обличье, а не вечно орущим на нее пациентом.
«Боже, Пабло!»
Брауна почувствовала, как снова вспыхивают щеки. Мартин слишком хорошо все видел и слышал, даже если делал вид, что шутит.
— Пабло, я... — начала она.
— Нет, нет, нет! — Пабло перебил ее, подбежав и обхватив за плечи. — Никаких «я», «работы», «бумажек». Ты целый день копаешься в наших больных телах! Вечер – для тебя. Для нас. Мы тебя ждем! — он совсем по братский закинул руку на её хрупкие плечи прижимая к себе
— Гарантирую – будет весело, вкусно и никаких разговоров про травмы! — Он поднял три пальца в клятве. — Иначе... — он грозно посмотрел на Педри. — ...я расскажу всем, как наш звездный полузащитник боится простого массажа.
Педро закатил глаза, но улыбнулся по-настоящему, коротко и с облегчением. Гави был громким, навязчивым, но он был его лучшим другом. И он знал, как разрядить любую, самую тяжелую ситуацию.
Лопес вздохнула, смиряясь с неизбежным напором друга. Она прижала холодное полотенце сильнее к предплечью.
— Хорошо, Паблито. Подумаю. — подчеркнула она последнее слово. — Но у меня действительно куча бумаг по оценке рисков игроков перед матчем. Если успею...
— Успеешь! — весело парировал Пабло.
— Я лично пришлю тебе напоминание, а если не явишься... — он сделал устрашающее лицо, но в глазах танцевали смешинки, — ...я приду и утащу тебя силой! Как в старые добрые.
— Педри, поддержи! — восклицал русый.
Брюнет, уже крутя педали с чуть большей легкостью, лишь кивнул, глядя на Брауну. В его взгляде уже не было ни ярости, ни того опасного огня. Было что-то другое... Напряженное, оценивающее, но без агрессии. Почти... выжидающее.
— Приходи, Лопес, — сказал он негромко, но четко. — Пабс прав. Отвлечься... полезно. И бумаги никуда не денутся. — Он бросил быстрый взгляд на ее руку, все еще прижатую за спиной, и снова уставился на стену, увеличивая скорость на тренажере.
Пабло сиял, как победитель.
— Вот видишь! Даже наш тихий Гонсалес за. Решено! Я побежал, меня ждет великое дело – уговорить Феррана надеть что-нибудь не черное.
Он бросился к двери, но на пороге обернулся. — И не вздумайте тут опять сцепиться, пока меня нет! Играйте в реабилитацию дружно. — Дверь захлопнулась за его стремительно исчезнувшей фигурой.
Тишина снова опустилась на зал, но теперь она была другой. Тяжесть была разбита вторжением Гави, неловкость – скупым жестом Педри. Брауна медленно убрала мокрое полотенце. Красные отметины на предплечье все еще были видны. Она посмотрела на мужчину, сосредоточенно крутящего педали. Его профиль был напряжен, но уже не враждебен.
— Еще один подход. — сказала она, вернувшись к своему профессиональному тону, но без прежней жесткости. — Плавно. Следи за ощущениями.
Он кивнул, не оборачиваясь.
— Да, док.
Они вернулись к работе. Велотренажер гудел, Брауна записывала наблюдения. Но в воздухе витало нечто новое – хрупкое перемирие, достигнутое благодаря вспышке гнева, скупому жесту, неловкости и оглушительному вторжению лучшего друга. И нерешенный вопрос вечернего ужина. Бумаги ждали. Но и взгляд Педри, когда он сказал
...Приходи...
Тоже ждал. Брауна сжала ручку.
«Подумаю.»
Это было все, что она могла себе позволить. Пока.
Жду ваших звезд, комментариев и вашего мнения !!!!!!!!!
Тгк: Мальборо пишет
( или marlborogonzalez )