FROST
Они идут мимо сиреневых от сгустившихся сумерек многоэтажек. Серые панельки, облепленные снегом, будто ватой, уютно светят желтыми окнами. За домами ярко-алым надрезом пылает закат.
— А ты очень жестокий? — она разворачивает голову так, что на короткий миг кажется почти человеком.
— Это с какой стороны посмотреть...
— Ну, если, к примеру, будет замерзать ребёнок, ты его спасёшь? Или убьёшь? — он на секунду задумывается, пряча руки в карманы. Старое, привычное движение, словно они мёрзнут. Но теперь они никогда не мёрзнут.
— Работа такая. Убью, — будь он человеком, он бы выдыхал сейчас клубы пара. На улице - собачий холод, а он идёт - в одной рубашке и брюках - и ничего.
— А если замерзать будет кто-то из твоей прошлой жизни? Знакомый человек? — она снова вопросительно наклоняет голову.
— Работа есть работа. И его убью.
— А знаешь, почему, они не отняли у тебя память о прошлом? — она кладёт голову ему на плечо, будто ласкается. Он инстинктивно сжимается, ждёт подвоха.
— Ну?
— Чтобы ты всё помнил и понимал НАСКОЛЬКО ты больше не человек, — в миндалевидных глазах загораются и пляшут озорные блики. Он коротко кивает. Затем усмехается одним уголком рта:
— Тебе хорошо, ты не такая смертоносная, как я.
— А паводки? А наводнения? А подтаявший лёд? В этом мы с тобой ещё посоревнуемся, — она заливисто смеётся, — Кстати, а ничего же, что тебя называют Дед? На деда ты, если честно, совсем не похож, но все привыкли...
— Ничего. Мне без разницы.
— Хорошо, Дед Мороз, тогда - до встречи, — она, хохоча, растворяется в вихре яблоневых цветов. Ещё какое-то время сладкий аромат витает в воздухе. Затем медленно рассеивается, растворяясь в ледяном пространстве сумерек.
Он разворачивается и быстрым шагом идёт прочь. Слишком уж знаком ему этот район. Слишком уж много тут знакомых лиц.