II
Всюду раскиданы обрывки газет, вскрытые конверты писем, какие-то документы. От малейшего порыва ветра все они начинали скользить по полу, и комната оттого дышала отдельной, доживающей последнее жизнью.
Ей ведь нравились это свободолюбие, свежие взгляды на жизнь, горьковатая непокорность. Разговоры о революции пьянили Дамиана лучше крепкого вина. И успокаивали мысли о том, что голову потерял он от собственных грез, не от губ другой женщины. Просыпаясь после проведенных вместе ночей, Эгле любила слушать его монологи об идеальном обществе, утопая в объятиях и в сладостной неге.
Только вот Дамиан не умел останавливаться: сутками напролет переписывал от руки чужие поэмы, почти перестав выбираться в свет. Вел тайные переписки с единомышленниками, оборвав связь со всем остальным миром. Все чаще и чаще приезжал он к Эгле в предрассветные часы, дабы потом словно в белой горячке доказывать, будто сможет сделать мир лучше. В подобные дни, уложив его с трудом спать, женщина подолгу стояла на террасе и курила с тяжестью на сердце. Не было понимания, нужно ли ей это. И если всё-таки нужно, то зачем?
- А те, которые я подарила, оставишь, да? - Эгле старалась говорить увереннее, но вопрос прозвучал глухо и неразборчиво.
- Дорогая, у меня нет времени! Ты же видишь, насколько это важно! Я тороплюсь!
А ведь всего год назад часто сидели вдвоем на террасе, пили каркаде. Эгле вдыхала сладкий аромат пионов, которые Дамиан рвал для нее. Зарываясь лицом в лепестки так, чтобы виднелись лишь темные кудри, женщина позволяла аккуратно поглаживать себя по голове и перебирать в пальцах отдельные пряди.
Довольно часто они танцевали. Прямо здесь, на улице, лишенные какой бы то ни было музыки. Именно в такие моменты Эгле особенно сильно чувствовала, насколько Дамиан ее неопытнее и моложе. В том, с какой робостью он из раза в раз приглашал на танец. В том, с каким счастьем и радостью реагировал на ее согласие. Эгле ни разу не отказала, но никогда его воодушевление не становилось оттого меньше.
Но сейчас эта женщина очень устала. Их любовь умерла, а она забывалась в попытках сношения с трупом.