III
Когда Мэй пишет ему, что у неё есть кое-что важное, стоящее обсуждения, Тони составляет список из ста сорока трёх пунктов, по которым он успел облажаться.
Однако вопрос состоял лишь в том, хочет ли он присоединиться к ней на предстоящем родительском собрании. И этого однозначно не было в списке. Фактически, Тони посчитал, что это относится к списку «Плохие идеи. Никогда не делать».
Однако, по мнению Мэй, это, очевидно, следующий логический шаг в их дороге к совместному воспитанию их ребёнка-гения-супергероя, и именно поэтому Тони, не задумываясь, просто кивает, когда она перечисляет ему всё, что нужно запомнить: вопросы, которые нужно обсудить, и учителей, с которыми нужно поговорить. И Тони искренне рад, что у него есть Пятница, которая записывает разговоры, потому что его разум отключается на первом вопросе.
После того, как Мэй оставляет его наедине с мыслями, а содержание их разговора медленно и верно сочится в сознательную часть его мозга, Тони начинает волноваться.
Он никогда не думал, что может быть таким взволнованным из-за чего-то такого обыденного. Но Тони окрылён от радости. Питер — его ребёнок, и он становится частью его повседневной жизни за пределами наставничества из-за супергеройства. Это заставляет грудь Тони наполняться эмоциями, которые он не может уместить у себя в голове.
Тони не был бы Тони, если бы не его тщательность во всём. В конце концов, пока PTC* только думает о чём-то, у него уже есть план и готовые файлы в облачных хранилищах. И облачные хранилища для облачных хранилищ, потому что всё должно быть идеально. И он не будет удовлетворен чем-либо за исключением идеального собрания, и его абсолютно не волнует то, что он будет жертвой подколок двух прекрасных женщин и даже самого Питера.
И это важно.
И, ко всеобщему удивлению, вечер действительно проходит без сучка, без задоринки.
Мэй и Тони достигли такого уровня отношений, что могут разговаривать без лишних слов и играть в словесный пинг-понг из дружеских шуток. А ещё они почти единогласно стоят на том, что является лучшим для Питера («почти», потому что их мнения на этот счёт иногда разнятся). Так что это не просто собрание по вынужденному совместному воспитанию, ведь Тони чувствует себя соучастником какого-то преступления и не понимает, почему некоторые родители упускают такие моменты.
Они находятся в середине беседы с учителем рисования Питера, который практически падает в обморок из-за выделенной для него и класса экскурсии в Музей Современного Искусства, когда Тони просит сделать паузу и прерывает его ужасно длинный монолог о тех навыках и знаниях, которые должны получить студенты от него.
— Планируются ли какие-либо экскурсии для посещения университетов? — Тони вопросительно смотрит на Мэй и по её взгляду понимает, что задал хороший вопрос.
Учитель на мгновение запинается, а потом говорит, что им следует поговорить с одним из учителей естественных наук, которые занимаются организацией.
Это приводит к чертовски долгому разговору, который сводится в основном к проблемам с деньгами. Тони прерывает этот поток информации терпеливым голосом и взмахом руки. Пеппер бы им гордилась.
— Школе разрешено только определенное количество экскурсий для каждого класса, — говорит ему учитель физики. — Наша школа финансируется государством, и у нас банально нет столько средств, чтобы делать что-то бо́льшее, даже если мы этого хотим. У старших ребят есть возможность рассматривать варианты. И за поездку проголосовали большинство учеников. Мне очень жаль, но я ничего не могу с этим поделать, мистер Старк.
Учитель действительно выглядит извиняющимся, и это — единственное, что не даёт Тони закатить глаза.
— Расходы не имеют значения, — начинает он, и Мэй стреляет в него глазами с полуулыбкой, потому что она точно знает, куда он ведёт, и явно не собирается ему мешать размахивать карточкой миллиардера. — Дети могут поехать, скажем, в MIT? Обычная экскурсия, всего на один день и, конечно же, в чисто образовательных целях.
Мистер Брайант склоняет голову к правому плечу, видимо, прикидывая график экскурсий на год, а потом кивает.
— Чисто теоретически, мы можем заменить один из дней для проектов на визит в университет, но... — он делает паузу и пересекается взглядами с Тони.
А потом довольно скромно добавляет:
— Может быть, будет намного легче поехать в университет, который ближе? Например, Колумбийский?
— А, — Тони слегка усмехается. — Нет, я действительно думаю, что Питер и его одноклассники должны быть в состоянии выбрать наилучший из возможных вариантов, и это явно не Колумбийский университет, поверьте мне. Я там был.
Тони наклоняется вперед, облокотившись на колени.
— Я действительно думаю, что MIT будет лучшим выбором. У меня всё ещё есть связи в кампусе, и перелёт из Нью-Йорка в Массачусетс занимает всего около часа.
— Я...эм, — мистер Брайант на мгновение запинается и сглатывает, переводя взгляд с Тони на Мэй и обратно, которые стоят единым фронтом и отступать явно не собираются. — И всё-таки я думаю, что это выходит за рамки того, что мы можем себе позволить, и даже если вы материально поддержите школу, мы просто не сможем оплатить билеты на самолёт и...
Теперь настала очередь Тони озадаченно нахмуриться.
— А с чего вы взяли, что я буду материально поддерживать школу? — это было действительно сформулировано так, что его можно было понять неправильно, и Тони наслаждается выражением чистого ужаса на лице учителя за секунду до того, как он продолжает. — Я имею в виду, что, конечно, я буду поддерживать школу везде, где это возможно, но я собираюсь заплатить за эту поездку. И мы воспользуемся моим частным самолётом, чтобы не было необходимости в билетах и долгом ожидании в грязном аэропорту.
В этом момент самообладание учителя даёт трещину, и он начинает чуть ли не на коленях благодарить его за поддержку, и это, честно говоря, немного отвратительно, насколько сильно он трясет руку Тони, но, пожалуй, Тони это даже ценит. Этот преподаватель искренне благодарен за то, что может предложить своим ученикам больше, чем обычно может дать государственная школа. Тони мысленно вносит в свой растущий список дел почаще сотрудничать со школами.
Они прощаются и Тони наблюдает за небольшой беседой Мэй с родителями и учителями, демонстрируя спокойствие и небрежное отношение, которое он может охарактеризовать только как фарс. Фарс, который Мэй поддерживает на протяжении почти двадцати минут. После чего она тащит его через коридор на улицу, чтобы яростно обнять его там.
— Спасибо-спасибо-спасибо, — повторяет Мэй снова и снова, и Тони приходится приобнять её за талию, чтобы объятие не казалось таким неловким. Он почти готов начать что-то отвечать на благодарности, когда яркая вспышка заставляет его вздрогнуть. Они осознают, что окружены репортёрами с микрофонами и камерами.
Он может только приблизительно понять то, что кричат им журналисты, и Тони начинает злиться на себя за то, что не подумал об этом. СМИ буквально сходят с ума из-за Питера с того момента, когда узнали о его роли в жизни Тони, и они, конечно, выяснили, что сегодня родительское собрание.
С рычанием он отодвигает Мэй за себя, чтобы скрыть её от вспышек и вопросительных взглядов.
— А мисс Поттс знает, что вы изменяете ей с матерью вашего сына?
Что?
Тони чуть не падает прямо на месте, потому что парень, который пихает ему микрофон в лицо, выглядит напуганным, когда дословно повторяет то, что ему говорит человек в его наушнике.
— Мисс кто? — невинно спрашивает Тони и пытается сохранить невозмутимый вид, несмотря на болезненный тычок в ребра, который он получает сзади.
Глаза репортёра расширяются, а в толпе начинают бормотать, но никто не выступает вперёд, чтобы спасти нерадивого репортёра, которому едва ли двадцать пять лет, и который явно внутренне молится и хочет провалиться сквозь землю. Однако, он довольно стойкий, и это требует большой смелости, поэтому Тони не перебивает его.
— М-мисс Поттс, сэр?
Сэр. Этот пацан точно ребёнок.
— А, — Тони кивает с кривой улыбкой. — Моя любимая невеста. Нет, я думаю, она не знает, что я изменяю ей с матерью своего сына, но, если вы не возражаете, то я попрошу вас опубликовать эту милейшую откровенность, чтобы она узнала.
Он поворачивается ко всем с широко раскрытыми руками и небольшим поклоном.
— Пожалуйста, не стесняйтесь публиковать все эти фотографии. Мне бы очень хотелось посмотреть эту статью, и еще больше мне хотелось бы посмотреть, как моя прекрасная невеста уничтожит всех вас, прежде чем закончит завтракать.
Мэй всё ещё скрыта за его плечом, но она неожиданно цепко держится за его куртку, как будто ожидая, что он нападёт на одного из этих писак, и Тони практически чувствует, как она дрожит от смеха. Это заставляет его усмехнуться шире, хотя за это он опять получает тычок в рёбра.
— Как думаешь, завтра будут какие-нибудь статьи об этом? — спрашивает Мэй, когда они наконец остаются одни и небрежно идут к его машине. Она поправляет лямку рюкзака и кусает губу, очевидно, немного нервничая из-за всего этого. Тони лишь успокаивающе гладит её по плечу.
— Если они достаточно умны, то не будут. И даже если появятся, то они не видели твоего лица. И мы позаботимся, чтобы это осталось так. Пит получил достаточно общественного внимания благодаря нашему знакомству. Я не позволю им усложнять.
Это, безусловно, трудное обещание, но он говорит от всего сердца.
Она улыбается.
— Я знаю. Ты хороший человек, Тони. Я так рада, что ты есть у Питера.
Тони не знает, что на это ответить, и не уверен, что его голос не дрогнет, поэтому просто кивает, садится в машину и отвозит Мэй домой, чтобы заказать пиццу, которую они обещали своему ребёнку.
Никаких статей не выходит, но Пеппер каким-то образом удаётся найти фото Мэй, обнимающей Тони, и засунуть его в рамку. Оно присоединяется к другим фотографиям его семьи в лаборатории.