II
— Мистер Старк?
— Малыш? — Тони хмурится и проверяет номер звонящего ещё раз. — Почему ты шепчешь? Разве ты не должен быть в школе?
Зачем следует пауза, в которой он слышит приглушённые голоса и звук захлопывающейся двери, после чего Питер отвечает:
— Я... Я просто...
Он всё ещё шепчет, и его слабый голос обрывается в середине предложения. Питер говорит в нос, и это совершенно на него не похоже. Тони немедленно встаёт на ноги, не обращая внимания на бесконечное жужжание Дубины, который ловит отвертку, прежде чем она упадёт в проводку самой последней версии скоб для Роуди.
— Ты плачешь?
— Н-нет, я хотел сказать... — то, как Питер судорожно выдыхает в трубку, говорит Тони достаточно, чтобы он дал Пятнице знак разблокировать его самую быструю машину и открыть гараж.
Это именно то, что Пеппер называет «Мой-ребёнок-в-беде» режим, и Тони беспокоит то, как часто он включал этот режим за последние несколько месяцев. Он старается не думать о том, насколько инстинктивным стало волнение за Питера и насколько жизненно важно его благополучие.
— Вы... вы можете забрать меня?
— Я уже в пути, пацан. Что случилось?
***
Сердце Тони не перестаёт колотиться до того момента, пока он не останавливается перед раздевалкой, а Нэд не открывает ему дверь. На самом деле, оно не перестаёт колотиться, даже когда Тони перехватывает стеклянный взгляд Питера, и борется с желанием упасть на колени рядом с тем местом, где подросток свернулся на полу. Тони просто опускается рядом на корточки, и этого достаточно, чтобы унять дрожь в руках и голосе. Не нужно волновать Питера ещё больше.
— Хэй, — Тони быстро пропускает пальцы сквозь влажные кудри ребёнка. — Как твоя лодыжка?
— Кажется, она сломана, — бормочет Питер, зажмурившись от боли, когда рука Тони легко касается его голени. — Я-я не могу ходить. Очень больно. И Мэй не может забрать меня, и...
Тони останавливает извинения Питера взмахом руки, даже до того, как они начинают сыпаться, потому что он не чувствует себя так, как будто сумеет быть хладнокровным ещё хоть немного. Этот ребёнок — практически солдат, но сломанные кости причиняют чертовски сильную боль. И даже не важно, что у него есть силы. Не то, чтобы Тони знал, но Стив однажды рассказывал, что это намного хуже, ведь боль ощущается гораздо сильнее.
— Я уже позвонил Брюсу, и он готовит для нас медицинский отсек, чтобы забрать тебя побыстрее, как только мы войдем в Башню, ладно?
Он не дожидается ответной реакции и просто продолжает говорить, пытаясь отвлечь ребёнка в меру своих сил, готовясь поднять его.
— Ты всегда хотел познакомиться с Брюсом Беннером, правильно? Он очень крутой парень. Правда, у него есть проблема с управлением гневом, но в остальном...
Это вызывает короткий смешок, и это даёт Тони надежду.
Когда он садится на колени рядом с Питером, он бесконечно благодарен за то, какие его брюки из мастерской эластичные, и за то, что он периодически занимается силовыми тренировками, чтобы иметь возможность поднять одного конкретного ребенка. Тони медленно двигается, давая Питеру понять, что он собирается сделать. И когда он в последний раз поправляет руки под коленями и лопатками ребёнка, Тони ждет пока Питер окончательно ответит «да», прежде чем поднять его.
Даже несмотря на то, что Питер знал, что это произойдёт, он не может сдержать всхлип, сорвавшийся с его губ. И это пронзает сердце Тони, как отравленная стрела. Он ждет, когда Питер обхватит его за шею и прижмется к его груди, прежде чем Тони начинает идти.
Каждый шаг кажется мучительным, и, пытаясь отвлечься, Тони снова начинает говорить.
— Я думал, что твое паучье чутьё должно предупреждать тебя, если есть опасность, чтобы не произошло происшествий.
— Это не так просто, — пробормотал Питер сквозь слёзы. — В основном это касается всего, что может быть опасно. А сейчас это просто застало меня врасплох, вот и всё.
С помощью Нэда, открывшего дверь, Тони осторожно выносит свой драгоценный груз в, к счастью, пустынный коридор.
— И это заставило тебя споткнуться и сломать лодыжку?
— Да, — вздыхает он. — На самом деле не так круто быть укушенным радиоактивным пауком, как это думают люди. Паучье чутьё — отстой.
— Если честно, я не думаю, что кто-то считает, что оно крутое, малыш, — говорит Тони. К тому моменту, когда они почти дошли до дверей, ему дышится намного легче. — Ты просто...
Прежде чем он успевает закончить свою шикарную шутку, их догоняет голос:
— Простите, сэр, но что вы делаете?
Сейчас, когда Тони задумывается об этом, он понимает, что это похоже на похищение явно беззащитного ребенка по жутким школьным коридорам.
— Я могу объяснить, — произносит он, поворачиваясь лицом к учителю, который делает шаг назад, когда видит, с кем он разговаривает. — Видите ли, ребёнок споткнулся и вывихнул лодыжку. Он не может ходить, поэтому я хочу отвезти его к доктору. Признаюсь, мне следовало подумать о том, чтобы подписать соглашение с секретарём, но я вроде как...
(...слишком взволнован, чтобы думать о своих действиях, потому что этот ребёнок слишком глубоко проник в пропасть моей души. Обещаю, что предупрежу в следующий раз).
— Вы же не можете просто забрать ученика из школы! — учитель смотрит в упор, делая шаг вперёд, и выглядит так, словно собирается забрать Питера. А это не сулит ничего хорошего.
— О, правда? — огрызается Тони, крепче обхватив Питера и притягивая его ближе к груди. — Мне бы очень хотелось увидеть, как вы попытаетесь помешать мне забрать моего ребёнка из школы, чтобы отвезти его к чертовому доктору для осмотра его лодыжки.
Он близок к тому, чтобы начать тираду о непригодности школы, когда спокойный тихий голос Питера отрезвляет его.
— Всё в порядке, мистер Даниэль, — говорит он с натянутой улыбкой. — Мистер Старк — мой экстренный контакт и ему можно забирать меня из школы, ну, знаете, во время чрезвычайных ситуаций. Вы можете дать знать об этом секретарю? У меня правда очень болит лодыжка.
Тони определенно ожидал бо́льшего от начинающегося спора, но, кажется, даже взрослые при исполнении не могут отказывать этому ребёнку. И именно поэтому Тони донёс Питера до машины.
— Как думаешь, поедим мороженого после того, как Брюс наложит гипс?
Питер медленно кивает, опускаясь на кожаные сиденья машины.
— Вы действительно думаете обо мне, как о своём ребёнке?
Тони встречается с Питером взглядом и выезжает на улицы.
— Конечно, я так думаю. И я никогда бы не попросил лучшего.
Каким-то образом СМИ узнают, что Тони называет Питера своим ребенком, а заголовки о незаконнорождённом сыне Тони Старка пестрят в газетах и социальных сетях в течение нескольких недель. Учитель уволен сразу. Ну, а Тони и Питер?
Ну, а Тони считает, что в какой-то момент миру пришлось бы узнать о ребенке, которого он собирается сделать наследником своей многомиллионной компании. А Питер не любит прессу, но есть вещи похуже, чем то, что один Тони Старк называет его «мой ребёнок».