25.
Сону сидел под теплой ладонью старшего, уткнувшись взглядом в свой учебник. Щёки всё ещё горели, сердце колотилось, но теперь — сладко, по-настоящему спокойно. Ники лениво облокотился на спинку стула, чуть наклонился к зяблику и всё ещё держал ладонь на его коленях, большим пальцем лениво рисуя круги.
Класс постепенно наполнялся шумом — кто-то шептался, кто-то с интересом косясь на их ряд. Джейк и Чонвон переглядывались, прикусывая губы, чтобы не расхохотаться. Ну а Сону тихо бурчал себе под нос: — Глупый… глупый старший…
Но стоило начаться уроку, как у открытой двери снова замаячила она. Та самая девочка с лентой в волосах и липким блеском на губах. Она оглянулась, увидела Ники, который сидел прямо рядом с Сону, и, как ни в чём не бывало, подскочила к их парте.
— Ники~! — пропела она, словно ничего не было. — Так ты всё-таки с младшими сел? Слушай, а можно я тоже сюда? Я же говорила…
Она сделала шаг ближе, но Ники даже не посмотрел на неё. Его ладонь чуть крепче легла на колени Сону, и он медленно поднял голову — взгляд был холодный, тяжёлый, как лёд.
— Нет.
Девочка моргнула: — Ну что ты сразу — «нет»? Я же…
Ники прищурился и откинулся на спинку стула так, что Сону чуть вжался в него сильнее. Говорил он спокойно, глухо — но так, что рядом сидящие даже замерли.
— Слушай сюда.
— Я сижу только с ним. — Он кивнул подбородком на Сону и лениво стянул капюшон с его головы, чтоб все видели эти покрасневшие щёки. — Поняла?
Девочка ещё что-то промямлила, пытаясь наигранно посмеяться: — Ну ты чего? Мы же друзья…
Ники хмыкнул, уголок губ чуть дёрнулся — но смеха в этом не было совсем. Только ледяное «режу и не моргну».
— С друзьями я так не сижу. — Он чуть склонился к Сону, проведя ладонью по его затылку, так что зяблик тихо пискнул и спрятал нос в рукав. — И щёки их никто трогать не будет, кроме меня. И место это моё — для него. А ты иди куда шла.
Он даже не дал ей ответить — взглядом так отрезал, что девочка побледнела, фыркнула что-то под нос и попятилась к другому ряду.
Когда она ушла, класс наконец выдохнул. Джейк чуть не прыснул со смеху, а Чонвон сжал ладонь у рта, чтобы не застонать от второго кринжа за день.
А Сону всё ещё сидел, почти свернувшись калачиком под его рукой. Наконец он тихо выдохнул, губы тронула крошечная смущённая улыбка: — Ты… ты дурак.
Ники хмыкнул и лениво ткнул носом в его макушку: — Но твой дурак.
И Сону всё, что смог, — это ещё плотнее уткнуться носом в его плечо, пряча распухшие глазки, но внутри греясь так сладко, как только его зяблик может.