21.
Сону стоял, уткнувшись носом в воротник куртки так глубоко, что почти перестал дышать. Он не смел поднять глаз — не хотел снова видеть этот чужой, холодный взгляд, от которого сердце стучало тошно и больно.
Ники молчал слишком долго. И от этого молчания внутри Сону сжималось всё сильнее. Он уже собрался отступить назад, уйти — пусть даже босиком домой, лишь бы не стоять под этим тяжёлым взглядом.
Но в этот момент Ники сдвинулся. Медленно, почти лениво, но пальцы всё же вытащил из карманов и поднял — широкие ладони коснулись щёк Сону. Тёплые, грубые, но осторожные. Малыш вздрогнул и попытался отвернуться, но Ники крепко зафиксировал его лицо.
— Зяблик, — сказал он тихо, но голос всё ещё был чуть глухим, низким, без привычного смешка. — Посмотри на меня.
Сону всхлипнул носом, ресницы дрогнули. Он чуть приоткрыл глаза — взгляд был смущённый, обиженный. Слёзы вновь заблестели на нижних ресницах.
Ники медленно провёл большими пальцами по его щекам, стирая следы слёз. Губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но не находил слов. Потом он выдохнул — медленно, хрипло.
— Я не должен был так, — тихо пробурчал он. — Глупый ты… и я тоже глупый.
Пальцы на щеках легонько дрогнули, а взгляд хоть и остался тяжёлым, но ледяная колкость чуть растаяла. Чуть-чуть — но Сону её сразу почувствовал.
— Прости меня, зяблик. — Голос сорвался чуть ниже. — Ты мой… ты один у меня такой. Я сам не понимаю, чего несу, когда злой. Прости.
Он склонился ближе, почти касаясь лбом его лба. Дышал тихо и хрипло — будто проглатывал лишние слова, что никогда не вылетали у него вслух.
— Иди ко мне, — выдохнул он почти шёпотом. — Дай поцелую.
Сону всхлипнул снова, но руки дрожащими пальцами вцепились в подол его худи. Он не сказал «прости» в ответ — просто потянулся ближе сам, зажмурившись, уткнувшись носом прямо ему в ключицу.
А Ники осторожно склонился и прижался губами к его виску. Один раз. Потом к щеке. Потом к уголку глаза, смывая остаток соли.
— Не прячь свои глазки от меня. Даже если ты злишься, плачешь или ненавидишь меня — всё равно смотри на меня, понял?
Сону только тихо пискнул в ответ, прижимаясь к нему ещё крепче. Сердце внутри всё ещё дрожало от остатка обиды, но в тепле этих тёплых ладоней оно успокаивалось медленно — и так по-настоящему.