19.
Ночь выдалась тихой — слишком тихой для Сону. Он лежал в полумраке своей комнаты, обняв подушку так крепко, что сбил весь наполнитель в комок. Телефон в руке мигал от их переписки — последние сообщения от Ники были короткие, какие-то сухие.
«Ок.»
«Спи.»
«Завтра поговорим.»
Но Сону не мог заснуть. В груди всё покалывало — тревожно, щемяще. Он не знал, что произошло: вдруг он обидел Ники? Вдруг что-то не так? Он уже третий раз набирал сообщение «Ты злишься?», но так и не отправил.
Вместо этого дрожащими пальцами нажал «Видеозвонок». Гудки тянулись вечность, прежде чем на экране появилось знакомое лицо. Но Ники выглядел не так, как обычно.
Он сидел в полумраке, волосы чуть растрёпаны, капюшон свисал на спину. Глаза были тяжёлые, уставшие — и холодные. На лице не было даже намёка на ту ленивую улыбку или тёплый смешок.
— Что? — выдал он низко, коротко. Даже не «зяблик», даже не «ты чего». Просто грубое «Что?».
Сону сразу похолодело внутри. Он замер, открыл рот — слова куда-то исчезли. Он хотел спросить: «Ты где?», «Ты устал?», «Я что-то сделал?» — но в горле встал ком.
— Н-ники… — тихо пискнул он.
— Ну? Говори быстрее. Я занят, — отрезал старший, глядя на него почти без эмоций. Голос был глухой, хриплый, но не тот хрип, от которого у Сону бегали мурашки. Этот был отстранённый, колючий.
Сону даже не понял, как глаза защипало. Сначала чуть-чуть, потом сильнее — слова так и не вырвались наружу. Он только дрожащими пальцами провёл по экрану, будто мог дотронуться до Ники сквозь холодное стекло.
— Я… — голос сорвался, и всё внутри сжалось. — Я… прости, — выдохнул он почти беззвучно.
Слёзы потекли так быстро, что он зажал рот ладонью, чтобы не всхлипнуть вслух. Но Ники не сказал ни «не плачь», ни «иди сюда». Он просто посмотрел так же холодно и чуть отвернул взгляд.
Этого Сону хватило.
Он всхлипнул громче, одним пальцем ткнул «сбросить вызов» — и телефон тут же упал с кровати на пол. Сону сжал руки в кулачки, прижимая их к щекам. Слёзы текли по пальцам, капали на подушку.
— Глупый… — всхлипнул он в темноту. — Глупый старший… ненавижу… глупый…
И всё, что ему оставалось — тихо рыдать в подушку в пустой комнате, пока экран телефона мерцал последним холодным кадром: Ники так и не улыбнулся.