Глава 17
Массимо
Невио, казалось, мысленно представлял, как жестоко расправляется с Дарио Ди Лауро. Он уже некоторое время тренировался, но, честно говоря, это было лишь попыткой сдержать свою агрессию и направить её в другое русло.
Однако это не помогало. И никогда не помогало.
Он сидел на скамье, его нога дрожала, а пальцы маниакально постукивали по колену. Казалось, что Невио не обращает внимания ни на что вокруг.
Невио был расстроен из-за того, что Римо не разрешил ему присоединиться к ним в Сахарнице и участвовать в допросах выживших канадцев. Невио мог быть очень обидчивым, особенно когда ему отказывали в возможности пустить кому-нибудь кровь.
Уже долгое время папа и дядя Римо находились в Сахарнице, где допрашивали выживших канадцев и получали для нас информацию. Это могло продолжаться и дольше, учитывая, что папа обладает искусством продлевать мучения и жизнь человека.
Глаза медленно перемещаются к Алессио, который, делая упражнения, бросает взгляды на Невио.
Мой брат выглядит обеспокоенным и нервным.
Я снимаю с него все свои очки как с лучшего брата за то, что он рассказал Невио о визите Марио Ди Лауро к Римо. Невио не должен был об этом знать. И Алессио это понимал. Особенно учитывая, что Невио всегда реагирует очень бурно, когда слышит даже упоминание о Ди Лауро.
Мне не нравились беспорядки, и я был согласен с Невио, что Ди Лауро вообще не должны были принимать в Каморру. Их вступление в наше общество и город запустило механизм, который создавал для нас всё больше проблем.
Марио постоянно пытался быть рядом с нашей семьёй, словно хвостик. Арианна сблизилась не только с Авророй, но и с Карлоттой. Дарио хотел, или, возможно, его отец хотел, чтобы состоялась помолвка с Авророй.
Эта семья вызывала у меня раздражение.
Это нападение на гоночный лагерь было отчаянной попыткой похитить Дарио и вернуть его в Канаду. Он был членом семьи Ди Лауро, которая правила в этом хаотичном синдикате.
Паола Ди Лауро, Капо Канадской мафии, испытывал сильную ненависть к своему младшему брату Марио. Однако он также желал, чтобы Дарио и Арианна, его племянник и племянница, вернулись на родину. Паола был человеком, который сильно дорожил своей семьёй.
— Аврора дома? — спросил я у брата.
Алессио поморщился и потер виски пальцами, словно у него болела голова.
— Да, мы с Невио отвезли её сразу же, — произнес Алессио с какой-то растерянностью в голосе. Он открыл рот, будто хотел сказать что-то ещё, но тут же закрыл его, покачав головой.
— Продолжай говорить.
— Это приказ?
— Я не люблю быть в неведенье.
— С Авророй всё прекрасно. Выиграла гонку, выпила и ушла спатки. Потом случилось нападение, я её нашёл и держал рядом. Приехал папа, Римо и Фабиано с остальными солдатами, и всё закончилось. Конец истории, — фыркнул он, отмахиваясь от меня.
Моя голова наклонилась вбок.
— И это всё?
— Я был великолепен. Настоящая демонстрация силы. Я положил на лопатки нескольких канадцев, — с лёгкой улыбкой пожал плечами Алессио, но в его взгляде не было ни капли озорства.
— Попробуй ещё раз.
— Ты как никогда напоминаешь папу. Расслабься, — выдыхает он, а затем, прищурившись, снова начинает разговор: — Расскажи мне лучше о загадочном свидании, на котором ты был. Я хочу знать абсолютно всё. Черт, мой младший брат вырос.
Закатываю глаза и пристально смотрю на своего кузена. Он жадно пьёт воду из бутылки, словно боится, что если не утолит жажду, то может умереть.
Подхожу ближе, чтобы сесть рядом с ним.
Мне не нравится его несдержанность и отсутствие контроля над своими действиями. Невио был неуправляем и непредсказуем.
Большинство слухов о нём были правдой. Он был копией Римо, только в более глобальном масштабе. В нём появилась черта следовать куда угодно, только не по правилам. Он не любил правила, не терпел, когда его игнорировали, и не хотел оставаться незамеченным.
Сейчас он был похож на безумца. Зрачки его расширились, кулаки то сжимались, то разжимались, взгляд метался из стороны в сторону. Невио напоминал дикое животное, которое до сих пор не может освободиться от цепей.
— Ты теряешь контроль.
Когда Невио слышит мой голос, его глаза сразу же устремляются на меня. Он не любил, когда я за ним наблюдал, потому что знал, что я вижу его насквозь.
— Разве тебе не нужно пробираться в дом Карлотты? — произносит Невио, с явным намеком на мерзкую ухмылку, которая кажется всезнающей.
Мои глаза сузились.
Конечно, он знал. Я не был удивлён этому. Невио, как и я, любил собирать информацию и наблюдать за людьми.
— Не переживай об этом.
— Будет забавно наблюдать за твоим провалом, — смеется он, с силой отбрасывая пустую бутылку.
— Провалом?
— Однажды Диего найдет жениха для Карлотты, пока ты будешь прятаться в тени, боясь, что все узнают о ваших отношениях.
Мои глаза словно заволакивает красная пелена, но я стараюсь не обращать на это внимания.
— Я не боюсь. Перестань пытаться вывести меня на эмоции, ты же знаешь, на меня это не действует.
— Разве? — Невио изображает удивление, но его актёрская игра настолько плоха, что за неё можно получить только «Золотую малину».
Зубы скрипят, когда я отворачиваюсь от него. В воздухе витает напряжение, и, кажется, достаточно одного слова, чтобы между нами разразился словесный спор.
Иногда я не прочь поспорить с Алессио, но это всегда было похоже на игру, не более того. Только когда дело доходило до ссоры, это становилось серьёзным вопросом, требующим разрешения.
Однако с Невио мы не конфликтуем, лишь изредка, в редких случаях. Иногда мне просто невыносимо видеть его действия. Невио — моя полная противоположность. Мы сильно связаны, когда поддерживаем друг друга, но в моменты конфликта превращаемся в непримиримых врагов.
Даже сейчас он пытается вывести меня из себя, потому что ему этого хочется. В данный момент ему просто необходим этот конфликт. Его действия и слова всегда необдуманны и импульсивны.
Провал... Не следует употреблять слова «провал» и «я» в одном предложении. Ни вслух, ни про себя.
Однако слова, которые были сказаны, задели меня. Это были правдивые слова. Вопрос о помолвке Карлотты с кем-то, хоть и стал менее актуальным, всё же оставался в подвешенном состоянии.
Брак — это не то, чего я хотел и не думаю, что захочу в будущем. Впервые в жизни я не знал, как поступить. После нашего первого поцелуя я просто плыл по течению, как делал всегда. После её дня рождения мы больше не обсуждали эту тему.
Невио напоминал об этом, потому что знал, что это может стать для меня спусковым крючком.
Возможно, и мне необходим этот конфликт. Не словесный. Я давно не дрался и не калечил костяшки пальцев до такой степени, чтобы испытывать наслаждение от боли. И не ощущал приятного покалывания в тех местах, куда мне наносили удары.
Мне не хочется думать о будущем.
В данный момент мне не хочется думать о Карлотте, потому что, как только я начинаю о ней думать, я вспоминаю о её нежности, мягкости её губ и о том, как мы стали близки в последнее время.
Я не хочу думать о том, насколько она религиозна, и о том, что Карлотта, как и её семья, хочет, чтобы она когда-нибудь вышла замуж.
— Ты начинаешь вести себя как безумец, — прошипел я. — Мы давно не сражались друг с другом. Пришло время исправить эту ситуацию.
Я не оглядывался, чтобы проверить, следует ли он за мной, потому что был уверен, что так и есть.
Открыв клетку, я вошел внутрь. Это было место, где я мог полностью отпустить себя.
— В прошлый раз ты проиграл.
Только для того, чтобы испытать что-то. Например, боль. Ощущения от победы уже не те, что раньше.
Но я никогда не оправдываюсь.
— Ты выбрал не самый подходящий момент, чтобы сразиться со мной. Ты же заметил моё состояние.
— Как будто в другие моменты ты более спокоен, — говорю я, покачав головой, и снял футболку, которая сейчас была совершенно не нужна.
— Это ты у нас славишься своим спокойствием. Иногда это выглядит так, словно ты живой труп. У меня нет желания быть таким же.
— А ты славишься своим поведением безумного животного. Может быть, уже начнём?
— Это будет нелёгкая борьба. Я действительно могу причинить тебе боль.
Это я и хочу.
— Ты просто тянешь время, дорогой кузен.
Его челюсть сжимается.
На мой взгляд, Невио слишком прост. Возможно, он сам не осознает этого, но это так. Мне хотелось, чтобы он отдал мне всё, чтобы все свои эмоции он передал мне. Мне хотелось почувствовать их через него.
Невио — это настоящий вихрь эмоций.
Во мне нет той сильной жажды насилия, какая есть у него. Мне больше по душе наблюдать за процессом причинения боли, чтобы видеть, как меняется мимика на лице человека. Пытки не были для меня тем, чем они являются для других.
Боль перестала быть просто болью, она стала наслаждением.
Сейчас, когда Невио бьет меня по лицу, в районе скулы, волна проходит по мне — это первое ощущение, которое я испытал за последние дни.
Кажется, по телу даже пробежали мурашки, и это приятное ощущение.
— Это всё, на что ты способен? — громкий смех исходит от меня, что только сильнее его злит.
Его лицо — это маска злости, гнева и разочарования. Я настолько явственно вижу это, что мне кажется, будто я сам ощущаю.
Боль разливается по телу, а губы растягиваются в настоящей улыбке.
Невио морщится, когда я отвечаю ему ударами. Однако я уверен, что он не чувствует боли. Он настолько потерял контроль над собой, что наносить удары и получать их стало для него словно механически.
Постепенно эмоциональный Невио превращается в безжизненную оболочку, которая делает моего кузена в оружие массового поражения. В другие моменты я бы попытался остановить его, успокоить.
Но сейчас мне нужен именно такой Невио.
После его слов в моей груди поселилось мерзкое, скользкое ощущение, которое пожирает меня, словно я самое вкусное лакомство. Мне хочется избавиться от него, чтобы кровь лилась и это ощущение ушло вместе с ней.
Но кровь льётся, которую обычно я всегда хотел смыть с себя. А отвратительное ощущение не уходит.
Меня больше не волнует грязь, и даже этот металлический запах, который нас окружает. Во мне снова зарождается ощущение пустоты. Невио больше не может дать мне то, что мне нужно. Я больше не чувствую боли и не могу видеть его злость.
Сейчас он становится таким же, как я.
Нас отталкивают друг от друга.
В моём сознании мелькают русые волосы Алессио, словно яркие вспышки. Голоса звучат словно из-под воды, а уши наполняются гулом. Боль больше не приносит наслаждения, даже покалывания в теле не вызывают того же ощущения. Я равнодушно смотрю на свои разбитые костяшки.
Теплые пальцы касаются моих щёк, и я вздрагиваю, отстраняясь.
Только тогда мои глаза наконец-то могут видеть ясно. Передо мной стоит Грета, взволнованная и явно в панике. За её спиной Невио, который не может стоять на месте, будто он даже не в состоянии держаться на одном гребаном месте.
Это вызывает у меня улыбку.
Мой брат пытается удерживать его за плечи и что-то говорит, но из-за шума в ушах я не могу разобрать слов. Невио выглядит дерьмово: его лицо залито кровью, как, я уверен, и моё.
Грета пытается завязать со мной разговор, но я не знаю, что ей ответить.
Мы были похожи, но это лишь видимость. На самом деле, Грета отстранялась от всех, кто не был частью нашей семьи. Она либо проводила время в своей пристройке, занимаясь балетом, как настоящая принцесса, либо оставалась в своей комнате в компании собак.
Грета избегала общения с окружающими, потому что знала: за стенами этого дома все ассоциировали Фальконе с насилием и кровопролитием. Она не хотела, чтобы наша фамилия вызывала страх и ужас у людей.
В отличие от неё, я был не против демонстрировать свою тёмную сторону, не боялся показать себя, ведь я был особенным.
Алессио приближается ко мне, и теперь его нервозность проявляется во всём. Во взгляде, в мимике, в каждом шаге.
— Перестань улыбаться, как последний гад. Ты же вообще не улыбаешься, — проворчал он, приближаясь ко мне и внимательно рассматривая моё лицо. — Пойдём обработаем.
Я покачал головой и тяжело вздохнул.
— Волнуешься за младшего брата?
— Зачем мне это делать? — Алессио пожал плечами, стараясь выглядеть непринуждённо, но я заметил беспокойство в его глазах. — Если ты помрёшь, я стану сыном номер один. И единственным.
— Как всегда, ты слишком надоедлив.
— Что с тобой? Я понимаю, что хочется подраться, но сегодня вы оба перешли границы. Невио понятно почему, но что с тобой?
— Я не терял контроль. Если я хотел этого боя, значит, он будет. Нет причин для беспокойства.
— Расскажи мне. Поговори со мной.
— Не знаю, что со мной. Ясно? — сказал я, отходя от него и вытирая окровавленные руки о шорты. Грязь. Мне срочно нужен душ. — Если я найду ответ, я обязательно сообщу тебе.
— Не говори как телефонный оператор. Не веди себя как робот, — пробормотал Алессио, отворачиваясь от меня и направляясь к Невио, который наблюдал, как Грета, поникнув плечами, выходит из комнаты.
— Алессио, устрой завтра в Арене бой, — произносит Невио, его голос слегка хрипит.
Мои брови нахмурились.
— Что ты задумал? — спрашивает его мой брат.
— Я говорю: устрой завтра бой. Между мной и Дарио Ди Лауро.
Мне почти хочется смеяться. Неужели Невио не придумал ничего лучше, чем затеять с ним драку?
Дарио был моего возраста, но он не был известен своими боями на Арене. Те, с кем он сражался, всегда были слабее его физически. Марио, его отец, никогда не позволял ему сражаться с более сильными противниками.
Как же жалко.
— А если Ди Лауро не согласится?
— Он согласится.
— Почему ты так думаешь? — проговорил Алессио, сверля взглядом нашего кузена.
— Не сможет отказать. Отказ будет выглядеть для них, как слабость.
Это было правдой. Ди Лауро не смог бы отказаться. Марио даже не допустил бы мысли о том, что Дарио отказался от боя, потому что отказ от поединка — это своего рода поражение.
Я был против этой идеи. Она показалась мне поспешной. Сейчас было не самое подходящее время для боя, особенно после нападения на гоночный лагерь.
Алессио молча отмахнулся от нас двоих и ушёл. Но я уверен, что он всё же выполнит просьбу Невио.
— Полегчало? — спросил я.
Он, как и я, не был в расслабленном состоянии.
— Ни капли, — произнес Невио сквозь зубы.
— Даже то, что Грета теперь здесь, тебя не успокоило?
Невио был не в восторге, когда Грета объявила о своём намерении провести некоторое время в Нью-Йорке. Хотя поездка была недолгой, для Невио было невыносимо знать, что сестра в окружении Витиелло.
Особенно после того, что произошло несколько месяцев назад, когда Лука и Амо Витиелло были в Лас-Вегасе с визитом и Грета оказалась заперта с Амо в одной комнате. Невио не желал, чтобы его сестра находилась рядом с Витиелло, а именно с Амо. Он их ненавидел.
Честно говоря, трудно сказать, кого Невио не ненавидит.
— Раньше успокаивало, но не сейчас.
— И ты думаешь, что набить морду канадцу принесет тебе успокоение?
— А что? Ты возражаешь тому, что я хочу сделать? — с прищуром спросил Невио.
— Мне плевать. Но Римо и мой отец будут недовольны.
Невио сжал кулаки, но все же ухмыльнулся мне.
— У моего отца и так в последнее время руки чешутся избить Марио и его сына до полусмерти. А я просто сделаю это. Им не нужно было начинать разговор о помолвке с Авророй. Если бы они просто сидели тихо и молчали, ничего бы не случилось.
Вот в чём истинная причина его гнева.
Дело не в том, что Ди Лауро хотят приблизиться к нам и нашим отцам через эту помолвку. Невио злится, потому что Дарио хотел быть помолвленным с Авророй. Это уже не просто защита.
— А ты спрашивал мнение Авроры? Может, она согласилась бы, — говорю это специально, хотя и знаю, что этого бы не произошло. — Сходи и спроси у неё.
Его глаза вспыхивают. Лицо становится красным, а пальцы белеют от напряжения, с которым он сжимает кулаки.
— Она не согласилась. И если я сейчас пойду к ней, то убью её на хрен.
Ну конечно же. Невио прекрасно знал, какой у Авроры характер. Если бы он пришёл к ней и начал ссору, она бы ответила ему тем же, и это было бы неизбежно.
— Тебя отвезти к Карлотте?
Мои глаза расширились, когда его тон стал более мягким.
Была ли идея поехать к ней сегодня хорошей? Я не был уверен. Было довольно поздно, и Карлотта, возможно, уже спала. Но я не хотел оставлять её одну справляться со своими кошмарами.
Поэтому я киваю, потирая грудь в области сердца, где по-прежнему ощущаю это мерзкое чувство.
***
Кошмары терзали её снова. Судорожно сжатое в пальцах одеяло — немое тому подтверждение.
И за это я ненавидел Ди Лауро. Если бы они не рвались в Каморру, если бы их не приняли — Карлотту и Аврору не похитили бы. Она бы не мучилась в кошмарах, жила бы, как прежде.
Мои руки касаются её кожи, и, как всегда, Карлотта медленно расслабляется, дыхание становится ровным.
Нападение на гоночный лагерь, где были близкие нам люди, лишь распаляет ненависть. Это всё семья Ди Лауро. И Марио я ненавижу даже больше, чем его отпрысков.
Но Невио сейчас движет совсем другое. Этот бой, который неминуемо состоится, — способ показать Дарио, что Невио не позволит ему даже думать об Авроре.
Мои глаза следят за её безмятежным сном, и мысли неустанно возвращаются к тому, как события прошлого изменили Карлотту.
Раньше она не знала страха, не вздрагивала от каждого шороха. Да, она могла сторониться людей, но теперь это — осознанный выбор. Она доверяет лишь своей семье, моей и Скудери. И на этом список исчерпан. Разумный выбор. Но то, как сформировались эти мысли, — трагическое свидетельство её перемен.
Прежде я бы отверг подобные идеи Невио, но сегодня во мне не было и тени былого протеста. Бой с одним из солдат Каморры, а Дарио, несомненно, им являлся, — отвратительная затея. По множеству причин. И никому она не придется по вкусу, особенно нашим отцам.
Следующий день наступил предательски быстро. Заснуть в объятиях Карлотты оказалось слишком легко, и к утру она уже использовала меня в качестве одной из своих любимых подушек. Но, услышав шаги за дверью, я тихо выскользнул из постели, хотя каждая клеточка тела хотела остаться.
Мне чудилось, что, узнав о моих планах на сегодня, Карлотта не одобрит их. Она, как и Аврора, защищала Ди Лауро. Мы бы снова ввязались в бессмысленный спор, и я уверен, она попросту не выпустила бы меня из виду.
Невио пребывал в приподнятом настроении. Алессио хоть и выражал словесный протест, но в его взгляде сквозило нетерпение. Да, ему тоже мог быть неприятен Ди Лауро, но впервые я видел, как сильно он жаждал всего этого.
Арена ревела и гудела, толпа задыхалась от предвкушении.
Карлотта: Почему тебя не было вчера вечером?
Я хмыкнул, устремив взгляд в экран телефона. Попытался абстрагироваться от оглушающего шума вокруг, сосредоточившись на её сообщении.
Впервые Карлотта так явно выразила желание видеть меня рядом. И мне это нравилось.
Массимо: Тебе снились кошмары ночью?
Карлотта: Нет.
Массимо: Значит, я приходил.
Я немного обижен, что ты не почувствовала моего присутствия.
Ты должна как-то загладить свою вину.
Карлотта: Ты всегда в норме, Массимо.
Мне почудилась драма в твоем сообщении? Как нетипично для тебя.
Ты придешь сегодня?
Если она узнает, что мы затеяли сегодня, Карлотта ни за что не захочет меня видеть, я уверен.
Массимо: У нас сегодня свидание. Будь готова.
— Ты хоть как-то можешь участвовать в этом? Почему я не слышу от тебя ни единого слова упрека? — воскликнул на меня Алессио, бросив взгляд на Невио, который уже был готов ворваться внутрь клетки.
По ту сторону стоял Дарио с своим отцом. Он казался копией своего родителя, только моложе и ухоженнее.
Марио исподлобья окинул нас оценивающим взглядом, на что получил в ответ мою ухмылку. В его глазах мелькнул мимолетный страх, и он тут же отвернулся.
Вот и вся разница между отцом и сыном Ди Лауро. Дарио не выказывал ни малейшего страха, возможно, лишь притворялся. Но его отец боялся.
Марио давно утратил былую спортивную форму и отчаянно пытался скрыть это за дорогими костюмами. Его голубые глаза, которые унаследовал Дарио, беспокойно метались по сторонам. А светлые волосы были нарочито растрепаны, в то время как у его сына они, хоть и небрежно уложены, выглядели куда более приятными.
— Какой смысл? Запрещать что-либо или давать советы — пустая трата времени, — произнес я, пожимая плечами, и снова уставился в телефон, ожидая нового сообщения.
Но оно пришло не от Карлотты.
Брови мои нахмурились, когда я пробежал глазами по диалогу с отцом, и медленно направился к Невио, который расплылся в маниакальной улыбке, достойной пациента психиатрической клиники.
— Отец написал, что они обо всем узнали и уже едут сюда.
— Значит, ускоряю его проигрыш, — выплюнул Невио, врываясь в клетку, и в ту же секунду Дарио последовал за ним.
Не знаю, что Невио говорит дальше, но лицо Дарио вспыхивает яростным пламенем, и когда звучит оглушительный сигнал, он бросается на моего кузена.
Невио, казалось, только этого и ждал, словно жаждал, чтобы Ди Лауро нанес первый удар.
Они закружились в диком танце, сплетясь в едином клубке ненависти, одержимые лишь одним желанием – причинить друг другу нестерпимую боль.
Впервые я вижу Невио настолько эмоциональным в бою. Его движения лишены былой выверенности, он словно отринул рассудок, отдавшись во власть первобытных инстинктов, выкладываясь до предела. Дарио ничуть не уступал ему в ярости, от былой сдержанности не осталось и следа. Его лицо искажено гримасой ненависти, словно он вымещает давнюю обиду.
В слепой ярости они не замечают ничего вокруг, не слышат громких криков толпы, которая словно обезумела, наблюдая за этим жестоким спектаклем. Алессио выкрикивает рядом со мной, то ли предупреждая Невио, то ли подбадривая его.
Но серия сообщений заставляет меня снова посмотреть на телефон.
Карлотта: Это правда? Бой Невио и Дарио.
И ты поддержал это?
Мои губы сжимаются.
Удары сыпались градом, сбивая дыхание и выбивая искры из глаз. Кровь брызгами разлеталась по клетке, окрашивая пол в багровый цвет.
Невио пропустил мощный удар в челюсть, пошатнулся, но устоял на ногах, огрызнувшись серией молниеносных атак. Дарио отступал, тяжело дыша, но его глаза горели все той же неугасимой яростью.
Казалось, что время остановилось, и в этом безумном танце ненависти не будет конца. Толпа ревела, требуя крови, подстегивая их к еще большей жестокости.
Неожиданно Невио перехватил инициативу. Серия точных ударов заставила Ди Лауро отступить к сетке. Невио набросился на него, словно разъяренный зверь, не давая опомниться. Дарио пытался защищаться, но его движения стали медленными и неуверенными.
Тяжёлая рука опустилась мне на плечо, а другая — на плечо Алессио.
В глазах брата появилось удивление, но я уже догадывался, кто стоит за спиной, еще до того, как раздался ледяной голос.
— Я разочарован в вас, — вымолвил папа, отпуская нас и вставая лицом к лицу. — Дарио — солдат Каморры. Сейчас не время для раздоров между солдатами. Особенно после событий в гоночном лагере. Канада только и ждет, чтобы убедиться, что мы не принимаем Марио и его детей.
— Невио! — рявкнул дядя Римо, стоявший у входа в клетку, а рядом с ним, вот неожиданность, Аврора.
— Пап... — начал Алессио, но отец вскинул руку, прерывая его, и посмотрел на меня.
— Почему ты это допустил?
— Я не всесилен. Невио невозможно остановить.
— А ты хотя бы пытался?
Я отвел взгляд, зная, что в нем папа прочитает правду.
Краем глаза заметил, как Римо волокут за собой Невио, чье лицо искажено яростью. Дарио лежал на полу клетки, сплевывая кровь и хрипя.
— Возвращайтесь домой, — отрезал отец, отворачиваясь и следуя за дядей и Невио.
Я тяжело вздохнул, особенно когда к нам приблизилась нахмуренная Аврора.
Наверняка это она рассказала Карлотте о случившемся.
— Откуда ты узнала?
— Это имеет значение? — прошипела она в ответ.
Алессио схватил ее за руку, впервые одаривая ее таким гневным взглядом.
— Будешь его защищать? Дарио сбежал тогда, как жалкий трус. Ему плевать на всех, кроме собственной выгоды. Поэтому он и хочет быть помолвленным с тобой. Всё это...
— Твоя вина! — выкрикнула Аврора, вырывая свою руку. — Не нужно было рассказывать Невио, что Марио приходил к дяде Римо. Если бы ты молчал, ничего бы не случилось.
— Я...
— Ди Лауро — не те люди, с кем тебе следует общаться, Аврора, — холодно перебил Алессио я, и она вздрогнула. — Ты должна прекратить общение с Арианной и Дарио. Мы защищаем тебя.
Аврора криво усмехнулась, отступая от нас.
— С чего вдруг такая забота? Ваша защита мне не нужна и никогда не была нужна. И вы не будете мне указывать, что делать, не имеете права, черт возьми!
Алессио, стоявший рядом, застыл, сжимая кулаки.
— Вы погрязли друг в друге. Фальконе защищает другого Фальконе и свое ближайшее окружение, заботится о всеобщем благополучии. У Арианны и Дарио есть только они сами. Я буду защищать их, потому что они не заслужили ненависти из-за поступков их отца. И если что-то подобное повторится, я выберу их.