Глава 15
Карлотта
Мой день рождения был уже совсем близко. Это самый лучший день в году. Я люблю свой праздник больше, чем Рождество и все остальные дни. Никто, наверное, не удивиться, но причина в огромном торте, который каждый год готовит для меня мама. Он будет просто огромный, с фисташковой и малиновой начинкой внутри и украшен разнообразными вещами.
Этот торт — прекрасное, вкусное и губительное лакомство, которое будет преследовать меня в воспоминаниях.
Сейчас мне просто необходимо немного сахара. Я добавляю три чайных ложки в чай, не обращая внимания на расширенные глаза Диего, который смотрит на меня с легкой насмешкой.
— Ты просто одержима.
— Я бы посмотрела, если бы у тебя была специальная диета, — бормочу я, кладя ещё одну ложку с горкой в чай и помешивая его.
Мне не хотелось смотреть на свой завтрак. Там был обычный омлет, который я не смогу даже немного посолить, и большая порция салата.
Поэтому мне срочно нужен был этот чай.
— Не завидую я тому, кто свяжет свою жизнь с тобой. Ты просто помешана на сладостях.
— Я не помешана на них. Нельзя быть помешанной на том, что тебе нельзя. Почти нельзя, — я замолкаю, обдумывая его слова. — Ты слишком задираешься. Нельзя так говорить младшей сестре. Береги мои чувства.
— Береги свой организм, — усмехнулся Диего, забирая мою кружку. Он немного отпил из неё и сразу же поморщился. — Отвратительно.
— Пей свой чай и не нападай на мой.
— Жадная.
— Никогда такой не была.
Только один раз в год. И то только потому, что мне жалко отдавать кусочки моего торта. Какой будет вкусный торт... Я делаю глоток чая, чувствуя хоть какое-то удовлетворение.
— Вы добавили слишком много сахара, юная леди, — произнесла мама, стараясь казаться строгой, но было видно, что она едва сдерживает улыбку.
— В самый раз, — пожала я плечами и села на своё место за столом.
Тони, сидевшая рядом, хихикнула.
— Это уже не чай, а настоящая отрава. Британцам стало бы плохо от такого, — рассмеялся Диего, занимая своё место во главе стола.
— Милая, я не хочу сильно ограничивать, но ты же знаешь, что тебе не рекомендуются шоколад, мороженое и...
И много всего.
— Но ты же приготовишь торт на мой день рождения? — воскликнула я, хлопая ресницами.
— У тебя же будет день рождения, так что да, — пробормотала мама, устало вздохнув.
— Значит, я пока постараюсь не так сильно хотеть сладкого и продержусь. Но, — снова отпиваю чай и улыбаюсь им, — только после этого стакана я обязательно начну это делать.
— Она становится такой энергичной, когда речь заходит о торте, — произнесла Тони, указывая на меня вилкой.
— И так каждый год, — прошептал Диего, наклонившись к своей жене.
— Не каждый год, — возразила я, нахмурившись.
— Каждый-каждый, — поддержала их мама. — Помните, как я немного задержалась с тортом в её десятый день рождения? Она была в полной панике.
— Никакой паники. Легкое беспокойство...
— Ну да, конечно, легкое, — рассмеялся мой брат, получив от меня колючий взгляд. — «Мой торт. Где мой торт? Где же мой торт?» — изобразил он меня, и мне захотелось дать ему подзатыльник.
— С каждым годом ты всё хуже и хуже.
— Это чтобы поддерживать форму и не давать скучать моим любимым сёстрам. Не стоит благодарности.
— Я и не собиралась.
— У нас завтрак, — прервала нас мама, указывая на стол. — И я бы хотела обсудить с вами кое-что, всей семьёй.
Она обвела взглядом каждого из нас.
Тони просияла, когда мама взглянула на неё. Было очевидно, как жена моего брата была счастлива, что мама приняла её. Возможно, это произошло потому, что мама знала Тони с самого детства, и они с Джеммой были подругами всю жизнь. Тони невозможно было не принять, она всегда была частью семьи Баззоли.
Однако то, что сказала мама, заставило меня насторожиться, особенно потому, что её взгляд задержался на мне.
Нет. Не надо.
Моя улыбка быстро исчезла, и, казалось, только Тони заметила это, становясь мрачной. Мама и Диего начали выглядеть немного взволнованными.
— Карлотта, тебе скоро исполнится семнадцать лет. Пришло время, дорогая, — тихо и мягко произнесла мама, но её слова прозвучали как удары молотка по моему сердцу. — Мы долго откладывали это, но уже ходят слухи...
— Это не имеет значения, мама, — перебил её Диего, с теплотой взглянув на меня.
— Да, не имеет значения, — быстро ответила она, нежно взяв меня за руку. — Но ты достигла возраста, когда нужно быть обещанной. Понимаешь? Твое здоровье улучшилось, и это замечательно. Пожалуйста, подумай об этом, хорошо?
— Мы не будем выбирать за тебя мужчину, с которым ты будешь помолвлена, — поспешил сказать мой брат. — Это будет только твой выбор. Но уже пора принять решение.
Недолго я жила в мире, где мама не упоминала об этом, что этот разговор заставил меня оцепенеть. Теперь мне становится ясно, почему она не поднимала эту тему раньше. Возможно, она ждала, пока моё здоровье улучшится, чтобы я могла предстать перед обществом как юная девушка, ищущая жениха, и не пугать людей своим болезненным видом.
Время. Мне нужно больше времени.
Недавно я открыла для себя нового Массимо. Он наполнил меня такой радостью от его присутствия, от его взгляда, от его прикосновений, что это было словно глоток свежего воздуха. Я чувствовала настоящее счастье.
Теперь он мог свободно целовать мою руку, нежно гладить меня по щеке и переплетать наши пальцы. Всё казалось таким невинным, таким чистым, что я полностью погружалась в это, не думая ни о чём другом.
Время. Нужно больше времени.
Массимо только начал позволять себе быть ближе ко мне. Раньше он никогда не делал этого. Брак? Возможно, это не то, чего он хочет. Не то, о чём он думает. Было ещё рано.
Нам нужно было оставаться друзьями и постепенно развивать наши отношения, не разрушая их.
Время.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты встретила человека, с которым будешь счастлива, и чтобы вас связала истинная любовь, как это было у меня с твоим отцом, — слова мамы словно рассекают мои мысли.
Мой язык стал тяжёлым, а в горле появился неприятный комок.
— Возможно, Карлотте следует поразмыслить над этим некоторое время, — произнесла Тони, глядя на меня с пониманием, словно читая мои мысли. — Карлотта молода, и это важное решение, которое ей предстоит принять.
— Да, надо подумать, — рассеянно прошептала я, стараясь не смотреть в любопытные глаза матери, которые словно пригвоздили меня к месту.
Воздух. Почему так стало мало воздуха? Мои глаза скользят к приоткрытому окну, занавески слегка колышутся от ветерка, проникающего в комнату. Но где же воздух?
— Я бы хотела поговорить с Джеммой, — выдавливаю я из себя, не поднимая на них взгляд.
Мне бы хотелось ненадолго уйти из дома.
— Хорошо, Лотти, — доносится до меня тихий голос брата. — Я отвезу тебя.
Хотя, возможно, мне просто кажется, что голос звучит тихо из-за шума в ушах. Я уже не уверена в этом.
— Я поем у них, — сказала я, изобразив улыбку, но она, наверное, вышла слабой. Я встала и залпом выпила весь свой чай. Это немного помогло мне прийти в себя.
Всю дорогу в машине я сидела тихо и смотрела в окно на дневной Лас-Вегас. Днём здесь царили спокойствие и умиротворение: не было огней, всё было размеренно и упорядоченно. А вот ночью город всегда превращался в настоящий хаос, и в глубине души мне это нравилось.
В некоторые моменты я чувствовала на себе взгляды Диего, но он не нарушал молчания. Возможно, он не знал, что сказать мне. Иногда нам было сложно общаться. Возможно, из-за разницы в возрасте или потому, что Диего много работал, но иногда я не знала, о чём с ним говорить.
Однако, я не должна была так думать. Диего делал всё возможное, чтобы наша семья жила в достатке, он много работал и жертвовал своим временем. Я знаю, что он желает мне только добра и хочет, чтобы у меня был человек, который будет защищать и заботиться обо мне.
Поэтому, когда говорили о моей помолвке с одним из солдат Каморры, я никогда не думала о Диего плохо. Я знала, что он сделает всё возможное, чтобы защитить меня.
Диего прокашлялся и, остановив машину перед воротами, взял свой телефон.
— Хочешь поговорить с Джеммой о нашем недавнем разговоре? — внезапно спросил меня Диего.
— Я хочу её совета.
— Совета у Джеммы? — усмехнулся он. — Она была влюблена в Савио с самого детства и делала всё, чтобы они были вместе. У вас разные ситуации.
Действительно ли разные?
— А как насчёт вас с Тони? — повернулась я к нему, краем глаза замечая, как медленно открываются ворота.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Диего, снова заводя машину и готовясь въехать на территорию.
— Какая у вас была история?
Мне было известно, что Джемма и Тони были близкими подругами с самого детства. Возможно, именно поэтому их жизнь сложилась так, как сложилась. Они часто виделись и росли вместе.
Но у них есть разница в возрасте, хоть и не большая. И Тони происходила из семьи, которая не была религиозной.
Диего снова прокашлялся, но на его лице на мгновение мелькнула едва заметная улыбка.
— Наши отношения развивались не так, как у большинства пар в Каморре. Мы начали встречаться, а потом я сделал Тони предложение.
— То есть постепенно? — то есть нормально, словно они были обычными людьми. — Вы оба медленно узнавали друг друга и затем создали свой союз.
Вот как должно начинаться счастье для любой пары.
— Что-то вроде этого, да, — пробормотал мой брат, припарковав машину, и посмотрел на меня. — Я не допущу, чтобы ты обручилась с парнем, который может представлять угрозу. Такого не будет, Лотти.
— Я просто... — я зажмурилась, ощутив внезапный укол в груди, который на несколько секунд лишил меня воздуха. Стараясь не шевелиться, чтобы не беспокоить брата, я выговорила: — Просто не уверена, что готова.
Губы Диего сжались в тонкую линию, и он тяжело выдохнул.
— Если ты не готова, то хорошо. Я бы никогда не стал тебя заставлять.
Я и сама это знаю. Но почему у меня было такое чувство, будто я подвела его и маму?
Выхожу из машины и чувствую лёгкое головокружение. Уверена, что причиной этому моё небольшое волнение, которое проявляется лёгкой дрожью в пальцах. Сжимаю руки за спиной, стараясь идти ровно к главному входу в дом Фальконе.
Однако, когда я подхожу ближе, дверь открывается, и передо мной появляется Савио — всегда улыбчивый и весёлый, одетый в свою лучшую одежду.
— Привет, красавица, — он с нежностью обнимает меня за плечи. — Вот и подходят к концу твои «сладкие шестнадцать». Ты уже готова к празднованию? Отвела место для торта?
— Я так предсказуема? — не удержавшись, я тихо рассмеялась.
— Да, — пробормотали они в унисон.
— Полагаю, мне стоит контролировать свои эмоции. Вы, кажется, читаете меня как открытую книгу.
— Для девочек иногда полезно выражать свои чувства открыто, — с улыбкой произнёс Савио, и Диего, не сдержавшись, ударил его локтем в бок.
— Заткнись.
— Я просто подшучиваю, — подойдя к Диего сзади, Савио положил руки ему на плечи. — Расслабься.
Я, как обычно, качаю головой, когда они начинают словесную перепалку, и иду вперёд. Когда я вхожу в их дом, меня всегда окутывает атмосфера тепла и уюта. В доме стоит шум: вдалеке слышны голоса Джулио и Давиде, младшего брата Авроры. Они, вероятно, снова увлечены своими компьютерными играми. В воздухе витает вкусный аромат, вероятно, Киара приготовила что-то особенное.
Когда я захожу в столовую, меня охватывает чувство лёгкости и радости. Здесь царит атмосфера всеобщего оживления и суматохи.
Римо и Нино Фальконе, как всегда, сидят за столом и увлечённо обсуждают что-то. Оба время от времени бросают взгляды на своих жен. Серафина и Киара хлопочут вокруг стола, наполняя тарелки каждого участника трапезы. Моя сестра и Леона, болтая друг с другом, расставляют напитки.
Невио и Алессио смеются, склонившись друг к другу, а Аврора, сидя рядом с Алессио, погружена в свой телефон.
Не хватает Греты и Фабиано, отца Авроры, которые сейчас в отъезде в Нью-Йорке. Грета планирует пройти какие-то курсы по балету или посетить концерт, но я не была уверена в точной информации. Также не хватает Адамо, Динары и их маленького сына, но они всегда в движении и не задерживаются надолго.
И, конечно, Массимо, который, вероятно, ещё не спустился из своей комнаты, как и младшие дети.
Эти две семьи были словно одна большая.
— Посмотрите, кто пришёл, — раздался за моей спиной голос Савио, и он подтолкнул меня к свободным местам за столом.
Всё внимание устремляется на меня, и я ощущаю себя как микроорганизм под микроскопом.
— Карлотта! — воскликнула Джемма, быстро вытирая руки полотенцем, и подошла ко мне, обняв. — Садись скорее, пока лучшие места не заняли.
Женщины рассмеялись и кивнули в ответ на её слова.
Мои ноги сами понесли меня к месту рядом с Авророй, которая с радостью приобняла меня и отложила свой телефон.
— Пойду позову остальных, — вздохнула Серафина, откидывая назад свои светлые волосы, и взглянула на своего мужа. — С ними нужно так много терпения.
— Джулио испытывает вас на прочность, — с улыбкой произнесла Джемма, занимая своё место.
— Как и Давиде, — поддержала её Киара, ставя передо мной тарелку, полную еды.
В ней не было продуктов, которые были мне запрещены по диете, но завтрак выглядел настолько привлекательно, что я засмотрелась на него, а потом пробормотала слова благодарности.
— Мне кажется, мы все уже прошли эту проверку. Да, Невио? — буркнул Савио, на что Невио ответил насмешливым взглядом и мрачной ухмылкой.
— Я могу продолжить...
— Мы все согласны на то, чтобы не соглашаться, — отстраненно произнёс Нино, как бы ставя точку в этом разговоре.
— Небольшое затишье было бы весьма кстати, — говорит Римо, и все взрослые мужчины семьи Фальконе понимающе переглядываются.
— Они все вчера отлично провели время за бутылкой, — с легкой усмешкой шепчет мне на ухо Аврора.
Савио с подозрением глядит на нас, но мы не можем сдержать улыбки.
— О чем это вы там шепчетесь?
— Я говорила Карлотте, что вы теряете свою хватку, — говорит Аврора, и Алессио, сидящий рядом с ней, прерывает разговор с Невио и с улыбкой поворачивается к ней.
— А она права, — поддерживает он ее. — Старость, что поделаешь.
— Они стали слишком самоуверенными, не так ли, Нино? — говорит Капо, подперев голову рукой.
— Это заметно, — соглашается Нино Фальконе, глядя на своего старшего сына. — У тебя сегодня будет двухчасовая тренировка.
Улыбка Алессио исчезает, и на его лице появляются нахмуренные брови и сжатые губы. Это снова вызывает мрачную ухмылку у Невио. Затем Нино переводит взгляд на Аврору и говорит:
— Твое участие в гонках теперь под вопросом.
Улыбка исчезает и с её лица.
— Мне стало приятно на душе от их недовольных лиц. Я не один такой? — довольно произносит Савио, откидываясь на спинку стула. Римо Фальконе, теперь уже улыбаясь, кивает ему в ответ.
Порой меня удивляло, что Аврора увлекается гонками. Не фанатично, а просто иногда она могла говорить о них часами. Однако сама она никогда не участвовала.
Аврора всегда была необычна. С виду она производит впечатление бунтарки, но её манера общения всегда спокойна. Она увлекается искусством, но в то же время может говорить о гонках. Это кажется совершенно не совместимым.
Спустя мгновение столовая наполнилась ещё большим шумом, когда вернулась Серафина с Джулио и Давиде. Они так громко обсуждали компьютерную игру, что у меня заболели уши. Однако их матери попросили быть тише, и они понизили голос до шёпота.
Его не было за столом.
Я ела, глядя на свободное место, и мне было неловко спрашивать про Массимо и о том, почему его нет с нами. Особенно неловко было при Савио, потому что иногда он мог ворчать, что мы с Массимо так близко общаемся.
Возможно, он спал, и его не хотели беспокоить? На его месте нет тарелки и приборов.
Через некоторое время все наелись до отвала, а после небольшой уборки разошлись по дому, который напоминал лабиринт. Джемма поманила меня за собой в их с Савио крыло. Что касается последнего, то он поспешил ретироваться, словно боялся, что его снова попросят присмотреть за младшими, и это было забавно.
Когда мы вошли в их гостиную, моя сестра остановилась и с ожиданием посмотрела на меня, положив руку на бедро.
Джемма всегда была такой красивой: идеальная спортивная фигура, длинные темно-русые волосы и глаза цвета оливок — всё в ней говорило об идеальности.
Особенно то, как она вела себя в обществе. Успешная женщина, у которой есть собственный спортивный клуб для детей и женщин Каморры. Сильная, красивая, умная и безупречная Джемма Фальконе. На её фоне я казалась блеклой.
— Тони мне рассказала, — тяжело вздыхаю, когда слышу эти слова. — Хочешь поговорить?
— Для этого я здесь, — отвечаю я, садясь на мягкий диван, который словно зазывает меня к себе. — Не знаю, что делать.
— О чём ты подумала в первую очередь, когда мама заговорила о том, чтобы быть обещанной?
Джем садится рядом со мной, с тревогой глядя на меня. Она всегда такая понимающая и заботливая.
— Что мне нужно больше времени, — растерянно произношу я, кладя маленькую подушку на колени, словно она моя защита, за которую я цепляюсь. — Что ты чувствовала, когда стала помолвленной с Савио?
— Ну, я ждала этого момента, — улыбается она, отводя взгляд и внезапно помрачнев. — Не буду врать, Лотти. Путь был сложный. Но я хотела быть с Савио и очень сильно ждала этого момента.
— Не представляю себя с незнакомцем.
Я осознаю, что могу быть с кем-то связана, но не могу представить себе никого, кроме Массимо. Никогда.
Кажется, что я в тупике.
— Это необязательно должен быть незнакомец. И это не обязательно должно произойти сейчас.
Мои глаза расширяются, и я ловлю её взгляд.
— О чём ты говоришь?
— Я поговорю с мамой, — решительно заявила Джемма, взяв меня за руку. — Понимаю, что она хочет следовать этим правилам. Но я так хочу, чтобы ты жила спокойно и не думала об этом. В моих силах это обеспечить, Лотти. Я тоже соблюдаю правила, но для тебя брак по договоренности — это не то, чего я желаю.
— И ты думаешь, она примет это?
Мне не хотелось её расстраивать. Ни я, ни Джемма, ни Диего никогда не желали её расстраивать.
— Примет, когда я с ней поговорю, — с нежной улыбкой произнесла моя сестра. — Ты молода, подумай о возможностях. Уверена, мама будет не против, если ты поступишь в колледж. Сосредоточься на своей музыке или на чём-то ещё. Просто наслаждайся жизнью и не беспокойся о том, что скажут люди.
— Я бы хотела после школы поступить в колледж, да.
Не думала об этом так глобально, мне бы правда хотелось.
— Вот и замечательно.
— Что ты имела в виду, когда сказала «это необязательно должен быть незнакомец»? — спросила я, нахмурив брови.
Джемма с яркой улыбкой провела рукой по моим непослушным волосам, слегка накручивая прядку на палец.
— Лотти, мы же сестры, — её голос стал озорным. — Я многое вижу. Ты немного напоминаешь мне меня, когда я была в твоём возрасте. Немного.
— И я всё равно не понимаю, — пробормотала я, потирая руки друг о друга.
— Тебе нравится Массимо.
О Боже, это совсем не то, что я ожидала от неё услышать.
— Я...
— Это не плохо, Карлотта. Твой секрет в надежных руках, поверь. И как можно устоять перед парнем, который готов на всё ради тебя?
— Это не так, — растерянно произнесла я, слегка рассмеявшись.
— Именно так. Массимо заботится о тебе и уважает, и я буду очень рада, если когда-нибудь вы будете вместе. Правда.
— Разговоры о парнях не в моём стиле, знаешь ли.
— Со мной ты можешь говорить обо всём, — произнесла Джемма, придвигаясь ближе ко мне и говоря тише, словно мы были в укрытии. — В твоём возрасте я была такой же стеснительной. Только с Тони я была полностью откровенна.
— Массимо смотрит на всё иначе, — пожала я плечами, закидывая ноги на диван и обнимая их руками. Подушка слегка сдвинулась вбок. — Между нами ничего нет. Не хочу, чтобы ты думала, что я...
— Я бы никогда не стала тебя осуждать. Раньше я относилась к некоторым вещам слишком критично, — хмыкнула Джемма, покачав головой. — Но тебе действительно нравится Массимо, не так ли?
— Да.
Как только я произнесла эти слова, с моих плеч словно свалилась тяжесть. Облегчение и расслабление наполнили моё тело, снимая стеснение в груди.
— Я поговорю с мамой вечером.
Крепко обнимаю свою сестру, вложив в это объятие всю свою любовь. Иногда мне её не хватало. Хотя мы жили в одном городе и виделись несколько раз в неделю, я всё равно могла скучать по ней.
— Люблю тебя, Джемма, — прошептала я ей на ухо.
— И я люблю тебя, Лотти, — ответила она, нежно поглаживая мою спину своими тёплыми руками.
Мою голову переполняют много мыслей, но я все равно чувствую спокойствие, которое умиротворяет меня.
Мы с Джеммой немного отстраняемся друг от друга, когда в гостиную врывается Савио, его лицо пылает от быстрого бега.
— Они настоящие разрушители, — бормочет он, стремительно направляясь к лестнице. За дверью раздаются громкие крики Джулио и Давиде. — Китти, ты действительно хочешь ещё таких монстров?
Кажется, Савио не ждет ответа от жены, потому что он уже поднимается наверх, словно его и не было здесь.
Мои глаза расширяются, когда я осознаю смысл его слов.
— Вы хотите детей? — восклицаю я, переполненная эмоциями.
— Да, мы оба, — краснеет Джемма, глядя туда, где скрылся её муж. — Пока мы только думаем об этом, но, кажется, пришло время.
— Я буду так рада увидеть племянницу или племянника! Это ведь так волнительно.
В гостиную врываются Джулио и Давиде, которые сразу же бегут к лестнице и поднимаются наверх. Джемма вскакивает и, быстро проговорив: «Мне нужно убедиться, что никто не пострадает», исчезает.
Это она о своём муже? Я начинаю тихо смеяться, слушая радостные крики и ворчание, доносящиеся сверху.
Дети... Я могу стать тётей, и это вызывает у меня улыбку. Мне известно, что Джемма и Савио долго откладывали этот момент, хотели, чтобы мы все — близнецы, Массимо, Алессио, Аврора и я — стали старше. Мы все были в этом особняке, и они решили подождать.
Но, вероятно, они уже не могли ждать, потому что Савио часто говорил что-то тихо Джемме или намекал ей, и она тоже была не против поделиться своими мыслями.
Это такая прекрасная новость.
Когда я стану старше, мне бы тоже хотелось иметь детей. Это было моей мечтой — создать собственную семью. Однако в мои шестнадцать лет ещё рано было задумываться о таких вещах. Возможно, мне действительно стоит подумать о учебе в колледже и перестать беспокоиться о будущем, просто наслаждаясь жизнью.
Ловить моменты.
Ноги сами ведут меня к крылу, где живёт Нино Фальконе и его семья. Это крыло отличается от остальной части дома: здесь царит прохлада и минимализм, спокойствие и тишина, лишь изредка нарушаемые звуками музыки.
Как, например, сейчас.
Массимо, в своей обычной чёрной футболке и спортивных штанах, сидит на скамейке перед роялем. Но даже в этой простой одежде он выглядит притягательно. Мои глаза всегда находят его, и я с радостью понимаю, что это взаимно.
Его игра на рояле — это то, за чем я люблю наблюдать.
Мышцы его рук напрягаются, пальцы бережно скользят по клавишам, создавая идеально подобранные ноты. Выпирающие вены на его руках, покрытые небольшими татуировками, видны даже под одеждой. Из всей нечестивой троицы у Массимо меньше всего татуировок, и он доверяет делать их только своему отцу.
Массимо — это воплощение спокойной и холодной привлекательности. Я отдала ему своё хрупкое сердце уже очень давно. И как бы ни сложились обстоятельства, я бы ни за что не отказалась от него.
Мои шаги остаются незамеченными, когда я медленно подхожу к нему, стараясь оказаться в поле его зрения. Массимо погружен в мир музыки, наслаждаясь игрой на рояле. Он закрывает глаза и слегка откидывает голову назад, позволяя звукам наполнять комнату. Его темные волосы, слегка растрепанные, падают на лицо, придавая ему немного сонный вид, который так завораживает, что у меня перехватывает дыхание.
Пристально смотрю на него, стараясь уловить каждое движение, и даже музыка отходит на второй план. Интересно, о чём он сейчас думает? Что происходит в его голове?
— Всегда такая тихая, — говорит Массимо хриплым голосом, не открывая глаз. — Помнишь, что я говорил тебе в детстве? Нужно издавать звуки, чтобы люди знали, что ты в комнате.
Я помню всё. Ты сказал эти слова на этом же месте.
— Ты и так знал, что я здесь, я уверена.
Теперь его глаза открываются и смотрят на меня. Но они не такие, как обычно, — безразличные, а теплые, и это вызывает у меня мурашки по коже.
Массимо отводит руки от клавиш и сдвигается на скамье, освобождая для меня место рядом с ним. Так близко.
— Не веди себя как призрак, который только наблюдает, — говорит он с лёгкой улыбкой, повторяя слова, которые произносил, когда мы были детьми.
— Но если я буду вести себя тихо, чтобы никто не заметил моего присутствия, я смогу увидеть всё. Тебе ли не знать?
— Это правда. Но тебе не обязательно вести себя так со мной. Я могу показать тебе себя без прикрас, — его рука поднимается, и он, как всегда, проводит пальцами по моим волосам. — Привет, мой дорогой призрак.
Глаза расширяются от удивления.
— Мой дорогой призрак?
— Это прозвище тебе подходит, не правда ли? — с лёгкой иронией вопрошает Массимо, слегка склонив голову набок.
— Звучит несколько странно.
— Вовсе нет. Ты такая тихая, что можешь находиться в комнате и не издавать ни звука. Порой ты словно ускользаешь. И ты любишь наблюдать за всем. Это прозвище идеально описывает тебя.
— Ты тоже любишь наблюдать.
— Если ты рядом, то да, люблю.
Эти слова заставляют моё сердце трепетать.
Что ты делаешь со мной?
— А первые два слова, — прошептала я, подчеркивая их важность.
— Разве их нужно объяснять? Они же так очевидны, — произнес он, приближая свое лицо и нежно кладя мою руку на клавиши рояля. — Сыграй со мной.
С трудом сглотнула, не в силах отвести взгляд от него, особенно после его слов.
— Я не очень хороша в этом.
— Не беда, — пожал он плечами, накрывая мою руку своей. Наши пальцы коснулись клавиш, и звуки наполнили комнату.
— Лучше давай сам, а я послушаю, — предложила я, осторожно убирая дрожащую руку.
Массимо усмехнулся, но ничего не сказал.
Прозвучала чистая нота, а затем пошли другие, и он снова начал отдавать себя музыке, только уже глядя на меня.
Прекрасная мелодия окутывала меня будто самое мягкое одеяло. И это было так не похоже на его обычные мелодии. Идеальная композиция, которая от мрачного переходила в легкость, а более грубые ноты — в высокие.
— Это так красиво, — прошептала я, заворожённая, и закрыла глаза, наслаждаясь.
— Посмотри на меня, — его голос звучал настойчиво, как приказ, и это так поразило меня, что я не смогла возразить. — Смотри на меня.
Когда я встретилась с его карими глазами, в них светилось глубокое тепло, которое передавалось мне. Идеальность момента невозможно передать словами. Я была готова сама позвонить матери и сообщить ей, что мне не нужна никакая помолвка, ведь я уже принадлежу кому-то. Человеку, который даже не догадывается, что я его.
Пусть я могла быть глупой, но мне было всё равно. Я была готова проводить с Массимо всё своё время, быть с ним так, и этого было достаточно.
Потому что это того стоило.
***
Ему восемнадцать лет
Ей семнадцать лет
Я была безгранично счастлива в этот день. С самого утра, как только открыла глаза, меня охватила волна радости. Мама, Диего и Тони пришли меня будить и осыпали поздравлениями. Мой брат подарил мне огромный букет пионов, а Тони украсила комнату воздушными шарами. Мой телефон разрывался от поздравлений.
По традиции, в день рождения я отправляюсь в церковь, чтобы провести там немного времени. Это стало для меня уже привычным — просто сидеть и тихо молиться, благодаря за все, что имею. Моя жизнь была чудесной, полной света. Мне не хотелось вспоминать о тёмных моментах, я хотела забыть их. Я была безмерно благодарна за всё.
После церкви Диего отвёз меня в школу, где меня снова встретили поздравления, смех и веселье моих друзей.
Самый лучший день в году.
Сегодня я с удовольствием сидела на стуле, пока мама делала мне макияж. Она была в таком же хорошем настроении, как и я, и её лицо светилось от улыбки.
Я сама выбрала свой наряд — чёрное платье с длинными рукавами. Верхняя часть платья и рукава были выполнены из чёрной мелкой сетки с кружевными узорами. По краю платья располагались более плотные кружевные вставки, а на спине красовался большой чёрный бант, который утягивал ткань, делая мою талию изящнее.
Платье было элегантным и изысканным, просто чудесным. Мама сделала мне лёгкий макияж, неброский и спокойный, который идеально подходил к наряду. А волосы я завила в аккуратные кудри, которые свободно спадали по плечам.
В полном волнении я спускалась по лестнице, переполненная эмоциями. Мой дом был наполнен воздушными шарами, украшен цветами, а на полу разноцветное конфетти создавало праздничное настроение.
Как только я ступила на пол, меня крепко обняла Аврора — моя лучшая подруга, тоже одетая в платье с цветочным узором.
— Ты такая красивая. Правда, Сайлас?
Сайлас, стоявший рядом с нами, кивнул в ответ. Он был одет в темные брюки и белоснежную рубашку, рукава которой были закатаны. Как всегда, его классический стиль был безупречен.
К сожалению, Киллиан и Николо не смогли прийти, потому что были заняты семейными делами. Но они заверили меня, что мы обязательно встретимся и отпразднуем в другой день.
— Аврора, ты уже это говорила, — с улыбкой произнесла я.
— И повторю миллион раз, потому что это правда.
— Пойдёмте в гостиную, — предложил Сайлас, обняв её за плечи.
Мы втроём вошли в комнату, где играла музыка из колонки, которую включал Алессио. За столом, полном еды, сидели Фальконе, Леона, моя мама, Диего и Тони, увлечённые разговором. Иногда их беседы прерывались смехом. Давиде и Джулио, расположившись рядом, создавали атмосферу хаоса.
— Судя по их полным драматизма сообщениям, Киллиан и Николо в отчаянии, что их здесь нет, — произнёс Сайлас, глядя в свой телефон.
— А когда они не были драматичными? — с лёгкой улыбкой спросила Аврора, наклоняясь ближе к его телефону, чтобы посмотреть. — Пусть отменят свои дела и приезжают сюда, в чём проблема?
— У Киллиана дела с отцом, у Николо тоже самое, — ответила я, наслаждаясь моментом и слегка покачиваясь в такт музыке. — Но ты права. Они оба полны драмы.
— Это не поможет им в жизни, — тихо пробормотал Сайлас. — На днях они устроили истерику, оба, уточняю. Из-за того, что у Сесилии дома не оказалось хлопьев. Им по семнадцать, а они устроили истерику из-за хлопьев. Это критическая ситуация, которая показывает, какие они ещё дети.
— Это действительно серьёзная ситуация, — хихикнула я. — Тебе никогда не хотелось чего-то, что нельзя было найти дома, и это злило?
— Можно съездить и купить.
— Но ты хочешь прямо сейчас. Если ты поедешь и купишь, то желание уже пропадёт, и это только усугубит ситуацию.
Сайлас посмотрел на меня с полным недоумением, и это выражение его лица заставило меня рассмеяться.
— Не понимаю, в чём проблема, — пробормотал он, пожимая плечами.
— Никогда не меняйся, Сайлас, — сказала Аврора, похлопав его по руке. — Хотя когда-то и ты был не таким спокойным. Бывали моменты, когда ты сильно переживал.
— Я не был таким.
— Правда? — скептически спрашиваю я, задумавшись. — Хотя, честно говоря, я никогда не видела тебя по-настоящему взволнованным.
Мои глаза блуждали по комнате, сначала остановившись на куче подарков, которые я не могла дождаться, чтобы открыть. Затем я перевела взгляд на диван, где Невио, как всегда, сидел с мрачным и скучающим видом, беседуя с Массимо. Наши глаза встретились, и, честно говоря, я чувствовала его взгляд на себе всё это время.
И он встаёт с места и направляется прямо ко мне. Невозможно устоять, невозможно не смотреть, невозможно не наслаждаться его близостью.
Когда Массимо подходит ближе, его пальцы едва касаются моей спины, и это длится всего несколько секунд. Затем он опускает руку, как будто ничего и не было. Но моё сердце, о боже, моё сердце трепещет, как будто в нём разгорелся пожар, и я не хочу, чтобы он утихал.
— Массимо, что ты подарил Карлотте? — спросила Аврора, пристально глядя на него своими голубыми глазами.
— Мой подарок слишком ценен и великолепен, чтобы открывать его при посторонних, — мгновенно ответил Массимо, с мрачной усмешкой прислонившись к стене. — А ты, вероятно, картину. Не удивлён.
— Это безупречная работа, — с гордой строгостью произнесла Рори.
— Она очень красивая, — засияла я, вспоминая картину, которую она подарила мне. Я люблю её искусство и всегда была её самым преданным поклонником.
Но картина была не единственным подарком. Ещё были серьги с лавандовым кварцем, и мне даже страшно представить, сколько они стоили.
— Вы можете сегодня не ссориться? — спросила я.
— Ссор никогда и не было, — ответила Аврора, отводя взгляд.
— Ссориться? Никогда, — продолжил Массимо, и она кивнула в знак согласия. — Иногда с ней невозможно общаться.
— Со мной?
— Я про кого-то другого говорил?
— Вопрос на вопрос, как интересно. Как же с тобой можно смириться?
— Это не я веду себя как ребёнок.
— Это ты ведёшь себя как маленький мальчик, требующий внимания. «Ценен и великолепен». На мой взгляд, это слишком высокопарно.
— И это говорит та, которая постоянно превозносит свои картины.
— Превозносить — слишком мягко сказано. Мои картины — это драгоценности, которые невозможно оценить в стоимости.
— Но они всё же имеют цену. За сколько Сесилия Маручелли продаёт их на второсортных выставках?
— Твой выбор слов расстраивает. Ты что, действительно ведёшь себя как маленький мальчик?
— У тебя мать юрист, и это единственное, что ты можешь мне ответить? Ты меня разочаровываешь, Аврора. Найди лучшее нападение.
Тяжело вздыхаю, но всё равно чувствую веселье, когда они так разговаривают. Они явно наслаждаются таким общением друг с другом. Сайлас тоже выглядит, как и я, полностью расслабленным и иногда насмешливо качает головой на их слова.
— Извините, я опоздала.
Внезапно их разговор прервался, когда рядом раздался женский голос. Они оба напряглись и на мгновение застыли.
Джоанна, широко улыбаясь, подошла к нам, держа в руках коробку в подарочной упаковке, украшенную большим бантом. Ее ярко-зеленое короткое платье слегка приподнималось при каждом шаге, но она сразу же старалась его поправить.
— Что она здесь делает? — раздалось шипение Авроры.
— Я пригласила её, — тихо ответила я, делая шаг навстречу. — Джоанна, спасибо за то, что ты пришла.
Пирос крепко обняла меня, передавая подарок и поздравляя. Затем она повернулась к Авроре, которая стояла неподвижно, словно ледяная скульптура.
И я невольно стало такой же, когда Джоанна хочет, точнее, пытается приблизиться к Массимо. Её глаза так сверкнули в сторону него, что в моей груди неприятно кольнуло.
Но Массимо сделал шаг назад, и его глаза стали такими мёртвыми, пустыми, что это на секунду испугало меня. Иногда я забываю, каким Массимо может быть — пугающим и угрюмым. Сейчас он стал совершенно бесстрастным, тихим и, казалось, лишённым жизни. Массимо смотрел на неё так, словно Джоанна была лишь незначительным препятствием на его пути.
Моё настроение ухудшается с каждой секундой, с каждой минутой, пока я наблюдаю за её попытками в течение этого времени. Джоанна стреляет глазами в сторону безразличного Алессио, который даже не смотрит в её сторону. Она изо всех сил пытается привлечь внимание Массимо.
— Массимо, когда состоится твой бой в Арене? Я бы хотела посмотреть на это.
В её голосе слышится какая-то искра, а её взгляд, направленный на него, вызывает у меня неприятное чувство злобы.
Поведение Массимо становится нейтральным, разговоры и ответы абсолютно монотонны. Кажется, пребывание здесь для него стало вынужденной мерой и отнимает все силы.
— Это из-за того, что ты её бросил? — спросила Аврора у Алессио, когда Джоанна ушла в ванную комнату.
Алессио тяжело вздохнул и закатил глаза.
— Откуда мне знать?
— Если это не прекратится, я ей надеру задницу, — прошептала она, крепко сжимая бокал в руках.
— Ставлю тысячу долларов на нашу принцессу, — с улыбкой произнёс Алессио, пытаясь приобнять её, но Рори одарила его строгим взглядом.
— Удваиваю ставку, — поддержал его Невио, пристально рассматривая мою подругу.
Их взгляды встретились. Эти двое, казалось, были главными здесь, кто выступал против Джоанны. В их глазах бушевал настоящий ураган.
— Аврора, нет, — прошептала я, съеживаясь и потирая руки. — Всё же хорошо.
— Ничего не хорошо.
Сайлас появился рядом с ней, словно чувствуя её настроение. И тут возвращается Джоанна. В тот момент, когда она начинает сплетничать о девочках, особенно об Арианне, я словно сбрасываю розовые очки.
— Вы видели, в чём пришла Арианна Ди Лауро?..
Её слова словно красная тряпка для Авроры, которая мгновенно вспыхивает. Моё настроение падает, как будто его и не было. Я смотрю на Джоанну и удивляюсь, как я могла закрывать на это глаза.
Никто не поддерживает её разговор.
Напряжение в комнате витает, особенно когда Аврора и Невио смотрят на неё так, будто они в любой момент готовы к нападению. Алессио уходит, словно хочет поскорее избавиться от неё, и снова сосредотачивается на музыке. А я чувствую тёплую руку на своей, которая оттаскивает меня от Джоанны.
— Не думай о ней, — мрачно произносит Массимо, введет меня в центр комнаты и вовлекая в танец.
— Мне не следовало приглашать её.
— Не следовало. Джоанна тебе не подруга.
— Я просто хотела поддержать её.
— Ей не нужна поддержка. Ей нужно всеобщее внимание, и она делает всё возможное, чтобы его получить.
Мои глаза некоторое время наблюдают за тем, как Аврора и Невио что-то говорят Джоанне в углу комнаты, и этот вид выглядит угрожающе.
И хорошо, что я не вижу её лица, потому что, когда она произносила ужасные сплетни, она наслаждалась этим. Наслаждалась тем, что ей нравится поливать грязью других людей.
— Кажется, день испорчен, — шепчу я, в глубине души надеясь, что он не услышит. Но его проницательный взгляд устремляется на моё лицо.
— Этот день никто не посмеет испортить, — ближе наклоняется Массимо ко мне, проговорив мне это на ухо, от чего мурашки пробегают по моей коже.
Его сильные руки тянут меня к выходу из комнаты.
— Мы ненадолго отойдём.
— Отойдём? — удивляюсь я, оглядываясь на стол, за которым сидят наши семьи. Они не обращают на нас внимания, увлечённые разговором. — Зачем?
— У меня есть для тебя подарок, и я хочу, чтобы ты его увидела.
Я издаю дрожащий вздох, и губы Массимо слегка приподнимаются в улыбке, от которой моё сердце наполняется теплом.
Мы поднимаемся по лестнице, и музыка звучит так громко, что кажется, будто она сотрясает стены. Массимо открывает дверь в мою комнату и ждёт, когда я войду.
— Надеюсь, тебе понравится. Я долго выбирал...
Его слова уходят на второй план, а я не могу отвести взгляд от виолончели, которая стоит вертикально у стены. Солнечный свет, проникающий в комнату, образует красивую тень на стене. Виолончель имеет тёмно-коричневый оттенок, а рядом с ней лежит папка, похожая на тонкую книжку с нотами, украшенную красивым лавандовым бантом.
Но я смотрю только на виолончель. Она такая красивая, такая волнующая. Прекрасная.
Это мой инструмент, который дарит мне покой. Теперь новый инструмент, подаренный Массимо, делает этот момент ещё более значимым.
Пока я, завороженная, стояла, не в силах пошевелиться, Массимо приблизился ко мне. Я ощутила его силу, когда он прижался ко мне сзади, а его руки переплелись с моими пальцами.
От такого близкого контакта мои губы приоткрылись, и я, закрыв глаза от неверия, наслаждалась всем этим.
— С днем рождения, мой дорогой призрак.
Мой дорогой призрак...
Неужели это прозвище будет сопровождать теперь меня всю жизнь? Мои наблюдения за ним показали, что мы связаны, как призраки, которые следуют друг за другом.
Я обернулась, и мы оказались настолько близко, что между нами не было ни малейшего расстояния. Массимо был словно опасный зверь, которого скрывал за маской безразличия и холодности. Мне казалось, что только мне он раскрывал всю свою правду.
— Я...
— Не нужно ничего говорить, — произнес он, и каждое слово сопровождалось вздохом, который я ощущала на своих губах.
— Мы сейчас стоим рядом не как друзья, Массимо, — прошептала я, чувствуя, как его пальцы нежно коснулись моего пульса на руке.
— Правда? — его голос звучал с легкой насмешкой, а голова слегка наклонилась вбок. Темные глаза, казалось, стали почти черными. — Не думаю, что мы могли быть только друзьями. Это всегда было чем-то большим.
— Запретным.
— Манящим.
— Неконтролируемым.
— Опасным, да? — протянул Массимо с мрачной усмешкой, преграждая мне путь своим взглядом. — Не то, что хочется портить. Или прекращать.
— Не хочется, — кивнула я головой. В голове царил туман, и мысли полностью пропали. — Но да, опасным.
Его губы сжались в тонкую линию, стали бледными от сильного напряжения, с которым он сжимал челюсть.
— Мне стало известно, что твоя мать на днях подняла разговор. Конечно, этого следовало ожидать...
Я тяжело вздохнула, закрыла глаза и, прервав его слова, положила руки ему на грудную клетку.
— Джемма с ней поговорила. Этого не будет.
Пока не будет. Мы просто оттягиваем неизбежное.
— Открой глаза, Карлотта. Мы же смотрим друг на друга, всегда, не забыла?
Мои губы растянулись в улыбке, и я открыла глаза.
Его взгляд, легкий и полный света, наполнил меня и сбил дыхание. Это был самый добрый взгляд, который я когда-либо видела.
— Мы ничего не испортим.
Его пальцы медленно коснулись моих щёк, словно желая притянуть меня ближе. Внутри меня всё затрепетало с невероятной силой. Мне показалось, что температура моего тела поднялась, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Сердце забилось так сильно, что я могла слышать его стук.
Прикосновения Массимо были другими. Я ощущала его словно в своих костях, и моя душа словно мурлыкала от удовольствия, когда его кожа соприкасалась с моей.
— Мы ничего не испортим, — взгляд карих глаз был прикован к моим губам, пока я повторяла его слова.
— Мы не испортим нашу дружбу. Мы будем двигаться медленно.
— Медленно.
— С днем рождения, Карлотта, — мое дыхание перехватило, когда он приблизился ко мне.
И он целует меня.
Его губы такие нежные, едва ощутимое прикосновение. Это так легко, так невинно и беззаботно, так правильно ощущается. Но всё меняется с невероятной быстротой, когда одна из его рук перемещается на мой затылок.
Первый поцелуй. Мой первый поцелуй.
Массимо снова целует меня, сильнее, настойчивее, словно отчаянно. Как будто это ему жизненно необходимо, как будто это так важно для него, как и для меня.
Когда я обвиваю его шею руками, осознаю, что не только я горю, но и его кожа охвачена пламенем. Прижимаясь к нему, я ощущаю приятную боль, которая пронизывает каждую клеточку моего тела.
Мне безразлично, что в груди возникает неприятное покалывание. Мне всё равно, что дом полон родственников с обеих сторон. И я не переживаю о том, что мама может счесть наше поведение не совсем правильным.
Потому что я уверена: то, что происходит сейчас, — это правильно. Мы с ним — Карлотта и Массимо — все правильно. Невозможно быть таким безразличным и отстранённым с другими и в то же время таким нежным и заботливым со мной. Но это так.
И мы отстраняемся, только сейчас осознавая, что воздуха у нас было недостаточно.
Массимо дышит так, словно он на смертном одре, словно лишился рассудка. Он смотрит на меня взглядом, полным негодования, удивления и полного непонимания. Будто Массимо только что проснулся от сна или это я всё ещё сплю?
Я распадаюсь на части, потому что ничего уже не будет как раньше, и я не хочу, чтобы было как раньше.