Глава 8
Карлотта
— Какой последний сон был особенно тревожным? Можете его описать?
Тик. Так. Тик. Так.
Взгляд скользит по секундной стрелке напольных деревянных часов, которые ярко выделяются на фоне всего кабинета.
Мои пальцы, словно сами по себе, скользят по рукавам моего любимого пушистого свитера, слегка их оттягивая. Не замечаю, как растягиваю ткань. Руки слегка подрагивают.
Я мнусь на диване, переводя взгляд на столик, где стоит мой стакан воды. Чувствуя сухость во рту, я отпускаю свитер и тянусь за стаканом.
— Это произошло несколько дней назад, — я стараюсь говорить спокойно, но не получается. — Мне снова снилось похищение.
Однако на этот раз в моём сне не было мужчины, который вёл машину. И не было момента, когда Аврора остановила его.
Всё было иначе. Их стало больше. И конец был другим. Нас не спасли, и мы, крича и моля о помощи, вошли в тот жуткий деревянный дом.
— Как вы себя чувствовали?
С трудом сглатываю и, сжимаясь, погружаюсь в воспоминания.
Плохо. Отвратительно. Слабо. Жалко... И ещё миллион слов, которые могли бы описать моё состояние.
— Всё было как в тринадцать лет. Тот же страх, который парализовал меня. Та же растерянность. Но они словно усилились в два раза. Потом я вроде бы проснулась, но не могла пошевелиться. Это был...
— Сонный паралич, да, — поднимаю глаза и встречаюсь с понимающим взглядом своего психолога. — У меня тоже были такие приступы в вашем возрасте.
Мистер Лоренс Корнуэлл всегда был очень добрым и вежливым человеком. Он говорил со мной мягко, а если я чего-то не понимала, сразу же объяснял и давал полезные советы. Мистер Лоренс был ровесником моей сестры.
Он имел темно-русые волосы, которые всегда тщательно укладывал, чтобы они выглядели ухоженными. Его стиль одежды включал в себя разнообразные джемперы, классические широкие брюки и лоферы. На левой руке он носил часы.
Почти каждый месяц у него появлялся новый блокнот для записей. Однажды, в один из таких месяцев, моя мама подарила ему красивый блокнот в знак благодарности.
У него был едва уловимый акцент. Но я уже давно знала, что он британец, так как слышала, как Диего говорил о нём.
Мне до сих пор неизвестно, как моя семья его нашла. Удивительно, что мистер Лоренс так спокойно согласился сотрудничать с мафией и помочь мне. Однако я не жалуюсь, потому что эти встречи были полезны для меня.
Аврора раньше тоже посещала психолога, но она ходила к другому специалисту. Однако она быстро поняла, что это не её путь, и перестала ходить.
— Почему они у вас были? — с любопытством спрашиваю я.
Мистер Лоренс, прикрывая свой блокнот, слегка постукивает пальцами по кожаной обложке.
— Я почти не спал и чувствовал физическое переутомление, — мистер Лоренс, отведя взгляд, произнес эти слова. — Был полностью поглощён учёбой и отдавал ей все свои силы, стремясь достичь наилучших результатов. И мне это удавалось, но, к сожалению, мой организм страдал от этого. У вас есть проблемы со сном?
— Да, — тихо произнесла я. — С недавних пор. Иногда мне совсем не хочется спать, и я сажусь читать книгу или смотреть фильм. Но проходит много времени, и я не замечаю, как засыпаю от усталости. В другие дни я вообще не могу уснуть, что бы ни делала. А на следующий день не в состоянии ничего делать. Примерно раз или два раза в неделю мне снятся кошмары, независимо от того, в каком состоянии я засыпаю. Чаще всего, когда я засыпаю в чьем-то присутствии, кошмаров не бывает. Но это только небольшая теория.
— Вам нужно научиться решать эту проблему самостоятельно, это самое важное, — говорит мистер Лоренс, берясь за записи. — Не стоит принимать снотворное, это не лучший выход. Я понимаю, что нахождения с близкими людьми позволяет вам чувствовать себя в безопасности и помогает уснуть, но постарайтесь научиться засыпать без их помощи.
Мои глаза неотрывно следят за движениями его руки, когда он записывает что-то в блокнот. Возможно, это будет диагноз, который, как я думаю, мистер Лоренс поставил мне.
Мне бы очень хотелось узнать, что он написал.
— Составьте график, когда вы будете засыпать. В вашем возрасте я сделал то же самое и выбрал время десять часов ночи. Также рекомендую начать делать дыхательную гимнастику, она помогает успокоиться.
Уголки его губ приподнимаются в улыбке.
— И не боитесь говорить людям о своих проблемах. В этом нет ничего страшного.
Когда я обернулась, чтобы посмотреть на стеклянную дверь, я увидела своего брата, который сидел в кресле, внимательно наблюдая за моей беседой с психологом.
Наши сеансы всегда проходили именно так. Диего всегда настаивал на том, чтобы видеть меня, и я не возражала, а мистер Лоренс с готовностью согласился.
Однако наши беседы всегда были строго конфиденциальными. Я была этому рада.
— Я просто не хочу их беспокоить.
— Насколько я могу судить по коротким беседам с вашим братом и вашей матерью, они обеспокоены тем, что вы держитесь в стороне. Если вы поделитесь своими переживаниями с ними, они будут очень рады вашей открытости. Помните, что они ваша семья и любят вас.
Мои губы непроизвольно растягиваются в лёгкой улыбке, и тепло разливается по телу, словно меня укрыли мягким одеялом.
— На сегодня всё, мисс Карлотта. Помните, у вас есть мой номер, если что-то понадобится. — его ладонь закрывает блокнот, и он кладёт его на столик.
— Благодарю вас, мистер Лоренс. До свидания.
Встаю с дивана, стараясь сохранить это тёплое чувство в себе, и иду к двери брата. Диего вскакивает с места и, открыв дверь, взволнованно смотрит на меня.
Мой слишком заботливый старший брат.
— Как прошло?
— Хорошо, — говорю я, улыбнувшись, чтобы развеять его тревогу за меня.
Беру его под локоть и мы направляемся к выходу из клиники.
— Знаешь, вам с мамой не обязательно ехать сегодня на ужин к Фальконе. Мы могли бы вчетвером сходить в ресторан.
Я слегка ущипнула его за бок, и он, зашипев, потер больное место.
— Диего, вы с Тони давно не проводили время наедине. К тому же, мама хочет поехать к Фальконе, чтобы навестить Джемму.
Мама часто ругала Диего за то, что он уделяет слишком мало времени Тони. Именно поэтому она настояла на том, чтобы сегодня мы с ней уехали, чтобы дать им возможность побыть вдвоём.
Я знала, что Тони и Диего очень любили друг друга и были счастливы. Однако иногда Диего переутомлялся и работал так много, что его было почти не видно. Ему необходимо было отдыхать.
— Понял-понял. Обязательно было щипать меня? — недовольно пробурчал Диего, открывая дверь, чтобы выйти к парковке.
— Обязательно, — рассмеялась я. — В какой ресторан вы сегодня пойдёте? Надеюсь, в самый изысканный. Тони заслуживает только лучшего.
Тони стала для меня как старшая сестра, и я очень любила её. Она всегда умела снять напряжение в доме, когда мама и Диего слишком переживали за меня.
Диего нежно улыбнулся мне и провёл рукой по моим волосам.
— Ты права, — в его голосе звучало искреннее волнение. — Я долго искал идеальное место, и Джемма мне помогала. Ресторан с итальянской кухней, который обязательно понравится Тони. Я смотрел фотографии оформления зала и меню, и теперь уверен, что нашёл то самое место.
Брат достает телефон и показывает мне фотографии.
В ресторане почти на каждом столе стоят живые растения, что придаёт помещению свежесть. На стенах можно увидеть разнообразные росписи, а освещение создаёт уютную атмосферу. Это поистине идеальное место.
— Надеюсь, что вы хорошо проведёте время.
— После ресторана мы заедем за вами и заберём вас...
— Не нужно, мы, вероятно, останемся ночевать у Фальконе. Мама хочет побольше времени провести с Джеммой. И, по секрету скажу, с Савио тоже.
Диего закатил глаза и покачал головой:
— Похоже, этот подлиза скоро станет любимчиком.
— Диего! — стараюсь говорить строго, но не могу сдержать смех.
— Но это же правда! Разве ты не помнишь, как он слишком часто хвалил мамины кулинарные способности и её внешность? Я убеждён, что он делает это специально, чтобы меня позлить.
— Вы оба ведёте себя как дети, а это я, между прочим, самая младшая в семье. Вам нужно перестать подшучивать друг над другом.
— Не в этой жизни.
***
— Мне кажется, я не на сто процентов справилась, — тихо прошептала я, роясь в сумке в поисках нужной тетради. — Где же она...
— Не стоит так переживать, — вздохнула Аврора, помогая мне искать. — Тест был утром, и ты уже весь день на нервах. Уверена, у тебя будет хорошая оценка.
— Тебе легко говорить.
Начинаю выкладывать всё, что есть в сумке на стол. Несколько ручек падают на землю, но я не обращаю на это внимания, сосредоточенно разыскивая то, что мне нужно. Моё внимание привлекает упаковка таблеток, и я смотрю на время в телефоне, чтобы убедиться, что пора принимать лекарство.
Аврора, с улыбкой протягивая мне бутылку воды, чтобы я могла запить таблетку, получает благодарный кивок от меня.
— Возможно, ты просто забыла тетрадь дома.
— Я не переживаю. И я никогда ничего не забываю...
— Карлотта, спасибо! — раздается громкий голос Киллиана, и передо мной появляется моя тетрадь. — Прости, что забыл вернуть её сразу. Но она очень помогла мне на тесте.
Мои глаза расширяются от удивления.
— Ты такой придурок, — шипит на него Аврора и начинает толкать.
Когда я открываю свою тетрадь и просматриваю записи, то уже не обращаю на них особого внимания. И когда я начинаю читать, то понимаю, что выделила правильные варианты ответов на тесте, и испытываю облегчение.
Мы сидим за столиком на улице, недалеко от школьной парковки. Учебный день подошёл к концу. С самого утра я была очень напряжена из-за теста, который был на первом уроке. Но, кажется, всё прошло успешно.
— Как же мне повезло, что я общаюсь с тремя лучшими учениками в классе! — радостно сказал Николо, подходя к нам.
Аврора всегда занимала первое место, затем Сайлас, а уже после — я.
Это всегда вызывало у меня чувство досады, но я не подавала виду.
— Прекрати, ты просто списываешь у нас, — произнес Сайлас, пытаясь разнять Аврору и Киллиана, которые шутливо толкали друг друга. — Может, уже поедем?
— Ты же с нами? — спросила Аврора, беря свою сумку и поправляя пиджак.
На всех нас была серая школьная форма, отличавшаяся только тем, что у девушек вместо брюк была юбка. В школе были строгие правила: тех, кто не носил форму, оставляли на дополнительные занятия. Поэтому все старались соблюдать эти правила.
Школа была хорошо охраняема, так как здесь учились некоторые дети солдат Каморры. Именно поэтому моя семья и семья Авроры согласились, чтобы мы ходили сюда, хотя они предпочли бы домашнее обучение.
Однако эта школа считалась лучшей в штате, и её главный плюс — она предоставляла рекомендации, которые могли помочь поступить в престижный университет. Я очень хотела получить эту рекомендацию, чтобы иметь возможность поступить в хороший университет самостоятельно, без помощи семьи.
— Разве ты не домой? — спросила я, укладывая свои вещи обратно в сумку.
— Сначала я к Сесилии, чтобы забрать некоторые свои тетради. После этого Сайлас отвезёт меня домой.
— Езжайте, не переживай за меня. Савио отвезёт меня в их особняк.
Аврора кивает и помогает мне собрать ручки, которые тогда рассыпались по земле. Мы быстро складываем их обратно в мою сумку.
Николо увлечённо рассказывает Сайласу о девушке из другого класса, но его кузен остаётся безучастным, лишь изредка кивая в ответ. Однако, когда он замечает, что Киллиан слишком долго смотрит в сторону, он с лёгкой хмуростью похлопывает его по плечу.
— На кого ты так пристально смотришь?
Киллиан качает головой, не отрывая взгляда, и мы все с любопытством оборачиваемся в ту сторону.
Дарио Ди Лауро, вместе со своей младшей сестрой Арианной, направляется к парковке.
Оба обладают светлым цветом волос. У Арианны длинные волосы, которые часто заплетает в косу. Её голубые глаза всегда выражают настороженность, а хрупкость в её облике проявляется не столько в тощем теле, сколько в поведении — она всегда начеку. Как и её брат.
Дарио идет прямо и уверенно, но не забывает осматриваться по сторонам. У него такие же голубые глаза, как у сестры, но иногда кажется, что они светлее.
Они всегда держатся вместе и почти ни с кем не разговаривают.
Возможно, это связано с тем, что их семья до сих пор не получила признания в Каморре. Им не доверяли. Их семья бежала из Канады, но я не вдавалась в подробности, просто иногда слышала разговоры об этом.
Массимо и Невио не проявляли к ним симпатии и относились к ним так, будто им было здесь не место.
— Поехали отсюда, — произнесла Аврора, отворачиваясь. — Увидимся за ужином, — она поцеловала меня в щеку и крепко обняла на прощание.
Киллиан и Николо тоже обняли меня, а последний потрепал по волосам, за что я шутливо толкнула его. Сайлас кивнул мне, крутя в руках ключи от машины, и они вместе ушли.
Продолжаю смотреть на Ди Лауро, и меня охватывает беспокойство. Мне было их жаль. Должно быть, это очень тяжело — чувствовать, что тебя не принимают окружающие.
В кармане пиджака мой телефон издал сигнал о полученном сообщении, и я, не раздумывая, достала его.
Мама: Дорогая, я уже у Джеммы. Не переживай, я взяла все необходимые лекарства и одежду для сна. Мы всё же останемся у них с ночёвкой.
Мне хочется написать, что я совсем не беспокоилась. Ведь я знала, что она так поступит.
Но потом я застыла. Это будет ночь в особняке Фальконе.
Мы с Массимо не разговаривали уже несколько дней после того, как он, словно вор, проник в мою комнату. Я не знала, что и думать. Засыпая в его присутствии, я испытывала запретные ощущения. Это было так неправильно.
Однако, когда на следующий день я проснулась одна, меня охватила сильная волна пустоты и потери. Весь следующий день я провела в раздумьях и тревоге, не узнала ли мама или Диего о его проникновении. Но всё было хорошо, они не знали.
Каждый вечер я стояла у окна, смотрела на высокое дерево и думала, придёт ли он. И корила себя за такие мысли, за то, что даже позволяла себе думать об этом. Для Массимо это был просто дружеский поступок, он не видел в этом ничего особенного. Для меня же это было всепоглощающим, запретным чувством. Мне нельзя было о нём думать. Нельзя.
Голос в моей голове повторял, что он не почувствует того же, что и я. Никогда не почувствует. Нужно довольствоваться дружбой. Это было правильно. Было правильно не оставаться с ним наедине. Было правильно сократить наше общение. Было правильно не ездить так часто в их особняк. Было правильно не подслушивать его игру на рояле. Было правильно не смотреть на него. Но я не могла.
Я не знаю, замечал ли он, как я подсматриваю за тем, как он играет. Не знаю, замечал ли, как я подсматриваю за тем, как он читает. Не знаю, замечал ли он, как я слишком внимательно слушаю его, не отрываясь глядя на него. Всё это было неправильно.
— Привет, Баззоли, — услышала я этот голос прямо у себя над ухом и сильно вздрогнула.
В страхе я отскочила в сторону, дрожа от волнения.
Лео Пирос стоял в нескольких шагах от меня и улыбался своей неприятной, вызывающей отторжение улыбкой.
— Что тебе нужно?
— Как грубо, — с усмешкой произнёс Лео, и я внутренне сжалась, стараясь не показывать своих эмоций. — Я просто хотел кое-что сказать.
— И что же?
Его голова склонилась набок, а глаза, полные презрения, сузились.
— В следующий раз не вмешивайся в мои разговоры с сестрой.
— Разговоры? — воскликнула я с негодованием. — Ты делал ей больно!
— Джоанна тебе так сказала?
В его глазах появился опасный блеск.
— Ей не нужно было ничего говорить — её лицо говорило за неё. Как это ужасно, Лео, когда брат причиняет боль своей сестре. Ты просто...
Внезапно он резко шагнул ко мне, и я снова отступила назад, осматриваясь по сторонам.
Лео не посмеет причинить мне вред. Вокруг было много людей, все выходили из здания школы. Кроме того, Лео знал, что моя семья и Фальконе уже много лет связаны родственными узами. Он не осмелится даже помыслить о чём-то подобном.
— Карлотта — добрая душа, которую Бог оберегает. В ней нет ни единого греха, ни единого дурного поступка, — Лео смеётся, но в его смехе слышится лишь ирония. — Что же скажет твоя мать, если узнает, что её умная и порядочная дочь посещает ночные клубы?
Всё во мне замирает. Я ощущаю, как меня охватывает ужас.
— Что будет, если об этом узнают все? В Каморре не так много религиозных семей, но эта новость станет для них ужасной. Они будут избегать тебя. Тебе уже подыскивают мужа? — он снова делает шаг вперёд, но моё тело не слушается, и я не могу отступить назад. — Кому ты будешь нужна, если об этом станет известно?
Опозорена. Опозорена. Опозорена. Я буду опозорена.
— Это будет мой звёздный час. Я, как прекрасный принц на белом коне, приду к твоей матери и скажу, что мне нужна невеста, и меня не волнует её репутация. Это будет для тебя сущим адом, не так ли?
Он этого не сделает. Он этого не сделает. Он этого не сделает. Не посмеет.
Ведь так?
Фальконе стараются не вмешиваться в дела религиозных семей, когда те обсуждают браки по-договорённости. Конечно, они могли бы мне помочь, но так я не смогу восстановить свою репутацию. Маме будет очень стыдно за меня.
— Не вмешивайся в мои разговоры с сестрой. Джоанна не заслуживает того, чтобы её защищали. Запомни это на будущее, — говорит Лео резко, проходя мимо и задевая моё плечо своим.
***
Пальцы нервно постукивают по поверхности шезлонга, а в голове снова и снова прокручиваются слова Лео.
Мой взгляд перебегает с Джеммы на Савио, и я не знаю, стоит ли поделиться с ними своей проблемой. Потом я смотрю на маму и, охваченный стыдом, опускаю глаза. Я не могу заставить себя сказать им правду.
Не могу. Не могу. Не могу. Не могу.
— Когда вы подарите мне внуков? — неожиданно спрашивает мама, глядя на Джемму и Савио.
Моя сестра подавилась лимонадом и закашлялась. Савио с улыбкой похлопал её по спине, немного посмеиваясь.
— Я готов хоть сейчас... — произнёс он с лёгкой хрипотцой.
— Савио! — воскликнула Джемма осипшим голосом, заливаясь краской. — Мы хотим ещё подождать.
Я, как и моя сестра, опустила голову и перевела взгляд на Аврору, Алессио и Давиде, которые плавали в бассейне.
Лунный свет нежно окутывал их фигуры. Они играли в водный волейбол, и, судя по выражению лица Авроры, она была не в восторге от того, что оказалась в команде с братом, который не отличался высокой игрой. Ей всегда хотелось быть лучшей.
— Вы, как и Диего с Тони, не спешите. Это меня огорчает, — недовольно бормочет мама.
Мои губы расплываются в улыбке при виде смущенного лица сестры.
— Давайте обсудим что-нибудь другое, — с надеждой предлагает Джемма. — Мама, пройдем в дом и выпьем чаю.
Савио тихонько посмеивался, шагая позади них, пока мама продолжала говорить Джемме, что она уже не молода и тому подобное.
— Карлотта, присоединяйся к нам! Будешь в моей команде, — с энтузиазмом восклицает Аврора, тяжело дыша. — Давиде не очень хорошо играет.
— Эй! — строго кричит её младший брат, ударяя по воде, и брызги летят в сторону его старшей сестры.
Опустив голову, я рассматриваю свое тело, облаченное в закрытый купальник и дополнительно обернутое полотенцем. Затем мой взгляд снова обращается к воде в бассейне. Купальник скрывает ужасный шрам на моем теле, и хотя его не видно, мне становится не по себе, когда кто-то может увидеть мою худобу и чрезмерную бледность.
Этот шрам остался со мной еще с детства, после первой операции на сердце, когда была проведена трансплантация. Он был большим и вызывал отвращение.
— Пока я просто хочу отдохнуть здесь, — сказала я, с усилием улыбнувшись, и, откинувшись на шезлонг, поправила полотенце.
Аврора, услышав мои слова, нахмурилась. Однако через мгновение рядом с ней оказался мяч, и на неё снова попали брызги воды. Алессио и Давиде, смеясь, дали друг другу пять.
Если я объясню всё маме, она, уверена, поверит, что я просто хотела провести время с друзьями. Я не употребляла алкоголь и не делала ничего запретного. У неё никогда не было причин сомневаться во мне.
Полагаю, её единственный страх — это потеря репутации нашей семьи. О нас никогда не ходили слухи. Диего был верным солдатом Капо, а Джемма до брака с Савио пела в хоре и всегда следовала правилам.
Они могут быть злы на меня, возможно, только за то, что я не сказала им, где именно нахожусь. Но они знали, с кем я.
Если только Лео не станет искажать факты и добавлять что-то от себя. В таком случае это может привести к ещё большим проблемам. Лучше мне самой рассказать обо всём семье. Но сейчас я так боюсь смотреть маме в глаза без чувства стыда, что не могу долго выдерживать её взгляд.
— Вы оба мне надоели, — произнесла Аврора, выходя из бассейна и направляясь ко мне.
Я взяла лежавшее рядом сухое полотенце и протянул ей, чтобы она вытерлась.
Алессио, смеясь, тоже вышел из воды, встряхивая головой. Несколько капель попали на меня, и я съёжилась. Давиде, выбежав следом, сразу направился к дому, крича, что пойдёт к Джулио.
— Вам что-нибудь принести из еды? — интересуется Алессио, поочередно глядя на меня и Аврору.
— Нет, спасибо.
— Ты идёшь внутрь? — спрашивает Аврора, усаживаясь на соседний от моего шезлонг и накидывая на плечи полотенце. — Кстати, куда пропали Невио и Массимо? После ужина их никто не видел.
Моя голова склоняется вниз, а пальцы вцепляются в ткань полотенца.
Массимо лишь поздоровался со мной, и на этом всё.
Честно говоря, я и не ждала чего-то большего. Просто меня смущало и заставляло чувствовать неловкость то, что он вёл себя так, будто ничего не произошло.
Хотя на самом деле ничего особенного и не случилось. Это лишь я одна придумала, что его визит ночью имел глобальные последствия. Никто не знал о том, что Массимо был у меня. Этого больше не повторится, и об этом никто не узнает. Не было никакой проблемы.
Ты расстраиваешь только себя, Карлотта.
— Они сидят с Гретой, — сказал Алессио, проведя рукой по волосам.
Аврора хмыкнула, отворачиваясь.
Когда мы были детьми, Аврора не могла понять, почему Грета не хочет с нами общаться. Она часто приглашала её к нам, чтобы мы могли поговорить и провести время вместе. Но Грета предпочитала быть либо одна, либо в окружении только своей семьи — так ей было комфортнее. Постепенно мы перестали пытаться привлечь её внимание, смирившись с этим.
Наше общение стало более нейтральным и, казалось, всех устраивало.
— Мы ещё побудем здесь, — произнесла Аврора, с заговорщицкой улыбкой глядя на меня, и я прищурилась.
Чувствовала, что она что-то задумала. Она определённо что-то задумала.
Алессио кивает головой, нерешительно топчется на месте, но всё же уходит, оставляя нас одних. Аврора хлопает в ладоши и отбрасывает в сторону полотенце, как только он прикрывает за собой дверь.
— Вставай!
— Зачем?
Мои брови нахмурились.
— Лотти, я же знаю, что ты не стала бы плавать в бассейне при всех. Но сейчас мы одни, так что можно искупаться, давай же! — Аврора потянулась ко мне и помогла встать.
— Стой-стой-стой...
— Никаких «стой», — беря меня за руку, она тянет меня к бассейну.
— Аврора!
Во время нашей борьбы моё полотенце упало. Мы обе рассмеялись, а я изо всех сил старалась удержаться на месте, но это было почти невозможно.
Под наш громкий смех Аврора сделала последний рывок, и мы обе оказались в тёплой воде бассейна. Под водой было светло благодаря подводному освещению, и вокруг нас образовывались пузырьки воздуха. Я оттолкнулась от дна бассейна, чтобы вынырнуть, и Аврора повторила за мной.
Как только я сделала первый вдох воздуха, моя подруга начала брызгать на меня водой. Я со смехом брызнула в ответ, и она отплыла.
Наша игра продолжалась несколько минут, пока я не почувствовала приятную усталость. Я отплыла к ступенькам, чтобы оставаться в воде и сидеть. Аврора тем временем притянула надувной круг, который валялся на земле недалеко от бассейна, и устроилась на нём, расслабленно откинув голову назад.
— Скоро Хэллоуин, и мы с ребятами собираемся в клуб. Ты с нами? — спрашивает она, и я замираю.
— Нет.
— Но тебе же понравилось тогда, признай. А в Хэллоуин будет ещё лучше. Сайлас сказал, что там костюмерная вечеринка, и в полночь отключат...
— Я не хочу.
Родители Авроры не были в курсе того, что она и её друзья посещали вечеринки и вели свободный образ жизни. В их семье не уделялось особого внимания репутации, и они были далеки от всего этого.
Конечно, Фабиано и Леона были бы расстроены, если бы узнали правду, но, честно говоря, они настолько доверяли Сайласу, Николо и Киллиану, что могли быть уверены в безопасности Авроры.
Я же выросла в другой семье, с другими правилами. И мне действительно хотелось следовать им. Хотя мне и нравилось в том месте, где я проводила время, я не хотела расстраивать маму и Диего. Они так много вложили в меня и так верили в меня.
Мои глаза были прикованы к воде, которая мерцала в лунном свете, словно в сказке. Вода была теплой, а лёгкий ветерок обдувал, но мне не было холодно. В этом году осень в Лас-Вегасе выдалась очень тёплой.
Поворачиваюсь к Авроре, и мои глаза удивленно распахиваются: перед собой я вижу лишь одинокий надувной круг. Авроры нигде нет. Осматриваюсь по сторонам и, когда мой взгляд падает на шезлонги, я замечаю Массимо, который невозмутимо сидит и курит сигарету.
Его темные волосы спадают на лоб, подчеркивая изящные скулы. Длинные ресницы обрамляют самые темные глаза, которые я когда-либо видела в жизни, и они смотрят на меня, почти не моргая. Он был так похож на своих родителей внешне.
Массимо привлекал внимание не только своей безупречной внешностью, но и тем, как он двигался и вёл себя. В его спокойствии, лёгкости и одновременно серьёзности было что-то завораживающее.
В его облике ощущалась истинная мужественность, окутанная холодной уверенностью.
— Леона и Серафина зачем-то забрали Аврору, — пожимает плечами Массимо, одновременно выдыхая дым, отчего его голос становится более грубым.
— Курение — это одна из самых ужасных вещей, придуманных человечеством. Ты когда-нибудь читал статьи о том, как сигареты влияют на организм?
— Уверен, они очень познавательны, но думаю, что умру точно не от сигарет.
Мои губы плотно сжаты в тонкую линию. Нервно поглядываю на входную дверь, словно надеясь, что мама не выйдет прямо сейчас и не увидит нас.
— Ты меня избегаешь? — внезапно спрашивает Массимо, наклонив голову набок.
Его длинные пальцы начинают крутить сигарету, и он снова делает затяжку.
— Почему ты так решил? — удивляюсь я.
Учитывая, что сегодня он сказал мне только «привет», это я должна спросить его, не избегает ли он меня. Но это не в его характере.
— Ты сразу после ужина ушла.
— Ты тоже ушёл, — теперь моя очередь пожать плечами.
— Ненадолго, а потом вернулся и заметил тебя здесь. Ты разговаривала с Авророй, — его лицо на мгновение омрачилось. — Подумал, что не буду вас отвлекать.
— Что это было? — мой голос звучал строго.
— О чём ты?
— После того как ты упомянул Аврору, что это было?
Массимо усмехнулся, выдохнув:
— В последнее время она мне не очень нравится.
— Почему же?
Его взгляд снова останавливается только на мне, заставляя меня чувствовать себя неловко.
Только сейчас я осознаю, что до сих пор сижу в бассейне. О нет.
Я ни за что не выйду отсюда под его пристальным взглядом. Лучше я проведу здесь вечность, пока кто-нибудь из его большой семьи не придёт и не позовёт его.
— Она заставляет тебя проводить время с её друзьями? — спрашивает Массимо, и я, нахмурившись, скрещиваю руки на груди.
— Никто меня не заставляет, — отвечаю я. — Мне самой хочется общаться с ними, они хорошие люди.
— Хорошие люди, как известно, до поры до времени, — с лёгкой усмешкой говорит он. — Ну что ж, хорошо.
— Вот и отлично.
Массимо ещё несколько секунд пристально смотрит на меня, и я, не отводя взгляда, смотрю на него в ответ.
Упрямо. Сердито.
Затем он гасит сигарету в пепельнице, которую держит в руках, встаёт с шезлонга, прихватив полотенце.
— Выходи, ты уже довольно долго находишься здесь. Пришло время принять лекарства.
Ни за что на свете.
Нет. Нет. Нет.
Не выйду.
Я не удивляюсь, что Массимо знает, в какое время мне нужно принимать лекарство для нормализации работы сердца. Я была уверена, что он записывает это в заметках. Однако я не воспринимала это как нечто особенное. Он всегда проявлял заботу о своих близких.
Когда Алессио болел, Массимо внимательно изучал, какие лекарства ему нужны. Хотя Киара и Нино и так знали все необходимое, он всё равно уделил этому время.
Массимо протягивает руку, в ожидании смотря на меня.
В этом нет ничего особенного, не так ли?
Конечно, Карлотта, ты просто преувеличиваешь. Выходи и сразу же закутайся в полотенце. Если ты сделаешь это быстро, он ничего не увидит.
Но он и так видит мои выступающие ключицы.
— Мне не хочется.
Обнимаю себя за плечи и отворачиваюсь.
— Перестань, тебе, наверное, холодно. Вылезай.
— Мне совсем не холодно, Массимо, правда. Оставь меня.
Не обращая внимания на его тяжелый вздох, я провожу рукой по воде, создавая легкую рябь от своего движения.
В том месте, где я сижу, под водой нет подсветки, и мои ноги почти не видны, что меня очень радует. Не то чтобы я была недовольна своим телом, но мне бы хотелось, чтобы оно было более здоровым. Моя бледная кожа всегда привлекала внимание, но не в хорошем смысле этого слова.
Краем глаза я заметила, как его правая нога ступила в воду, и тут же обратила на него всё своё внимание. Массимо, одетый в спортивные шорты и футболку, медленно спустился по ступенькам и сел рядом со мной. Его одежда промокла, но, казалось, это его совсем не беспокоило.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я.
— Очевидно, твоя упрямая личность продолжает сидеть здесь, чтобы в полной мере проявить себя, — ответил Массимо. — Мне просто интересно, в какой момент ты осознаешь, что твое упрямство делает всю эту ситуацию глупой и бессмысленной. Ты можешь заболеть.
— Я не заболею. На улице тепло, вода тоже тёплая. Мне не холодно, и всё хорошо. Немного раздражает только твоя манера общения, как у старика.
— Старика?
— Да. У тебя молодое тело, но внутри ты ведёшь себя и говоришь, как старик.
Уголки его рта слегка приподнимаются, и от этого зрелища у меня перехватывает дыхание, а по телу разливается тепло.
— Тебе всегда по душе моя манера общения, Карлотта.
Его рука с едва заметными выступающими венами приподнимается.
Длинные пальцы медленно скользят по моей мокрой пряди тёмных волос, закручивая её, пока не убирают за ухо. Вздрагиваю, когда он касается моего уха, спускается к пульсу на шее и задерживается там.
— У тебя ускорилось сердцебиение. Ты хорошо себя чувствуешь?
Сглатываю ком в горле и часто моргаю, чтобы прийти в себя. Его тёмно-карие глаза, словно бездонные омуты, завораживают своей глубиной.
— Не люблю этот вопрос.
— Знаю, — его пальцы осторожно проводят по моему пульсу на шее, вызывая у меня дрожь. — Но это не был ответ на мой вопрос.
Мои губы приоткрываются, чтобы сделать глубокий вдох и восполнить недостаток кислорода.
Сидеть здесь с ним, только вдвоем, под звездным небом, отражающимся в воде. Под лунным светом, который освещает только меня, так как Массимо сидит спиной к ней. Его лицо в тени, словно в зловещем прекрасном сне.
— Дрожишь. Из-за чего?
Из-за тебя.
Из-за того, как моё сердце реагирует на тебя.
И из-за того, что ты не чувствуешь того же. У тебя нет никакой реакции на меня и никогда не будет.
Как же хочется вернуться в детство, когда я подарила ему тот нелепый браслет из бусин. Та Карлотта без тени страха попросила его стать её женихом.
Как жаль, что та смелая и решительная Карлотта исчезла. Как жаль, что того браслета больше нет.
Шум, доносящийся из дома, заставляет меня очнуться от мечтаний. Он возвращает меня к реальности, которая обрушивается на меня, как кувалда. Это жестокая и суровая действительность.
Массимо не способен дать мне то, чего я хочу. И мне не стоит расстраиваться, ведь он никогда не обещал мне чего-то грандиозного.
— Ты прав, — говорю я, крепко сжав челюсти. — Мне холодно.
Моя ложь звучит убедительно.
Встаю, стараясь не встречаться с ним взглядом, и сразу же заворачиваюсь в полотенце, чтобы скрыть своё тело. Массимо же остаётся сидеть в воде с безмятежным видом, опустив руки в воду.
— Пойдём в дом? — предложила я.
Массимо хмыкнул, сохраняя невозмутимость.
— Твоей матери не понравится, если мы появимся вдвоём. Иди первой.
— Хорошо, — тихо прошептала я, украдкой поглядывая на окна дома. — Сегодня мы могли бы все вместе посмотреть что-нибудь в игро...
— Невио предложил поехать в одно место.
Рейд...
Их тёмные и кровавые дела.
— Будьте осторожны.
— Это ты должна сказать тем, кто нас встретит, Карлотта, — Массимо поворачивается ко мне, и под его безразличным взглядом я замираю. — Иди, твоя мать, наверное, уже всем рассказывает о потенциальных кандидатах для тебя. Ты не можешь пропустить разговор о твоём будущем.
Мои губы сжались. Сердце неприятно кольнуло, и мне показалось, что оно вот-вот выскочит из груди.
Пусть оно будет у него, хочется кричать мне. Возможно, такова моя судьба — жить с мыслями о нём вечно, будучи замужем за другим.
Массимо всегда спокойно относился к моим рассуждениям и моей семьи, никак не реагируя на них. Ему было всё равно, и я не должна была реагировать на это критично. Единственное, что его могло взволновать, — это беспорядок, шахматы и отвлечение от игры на рояле. Вот и всё.
Поэтому я киваю, отворачиваясь от него.
Каждый шаг, который я делаю прочь от него, словно разрывает меня на части. А ощущение его взгляда на своей спине лишь усиливает мою боль, делая её более длительной и колючей.
Моё сердце разрывалось.
Я сама была виновата в этом. Я всегда думала о Массимо как о человеке, который мог бы быть со мной всегда. В глубине души я надеялась, что моя жизнь будет связана только с ним.
Но разум, моя трезвая часть, подсказывала мне, что этого не случится. Что это невозможно.