Глава 3
Ему четырнадцать лет
Ей тринадцать лет
Карлотта
Последние два дня я ночевала у Фальконе по одной простой причине. Моя мама вела себя очень тревожно и постоянно ходила за мной по пятам. Из-за этого я чувствовала себя очень уставшей, как будто все силы из меня выжимали.
Моя сестра вела себя так же, как и наша мама, но, к счастью, её муж Савио Фальконе иногда забирал её с собой, чтобы она не мешала мне.
Я провела это время в тишине. Мне было странно. Сейчас я чувствую себя лишней, словно мне нет места ни в одной из компаний.
Невио, Алессио и Массимо всегда были близки, и они никогда не исключали меня из своих разговоров. Но иногда я ощущала себя некомфортно, когда старший из них начинал планировать проделки, а двое других присоединялись к нему. Это было не для меня.
У Авроры появились друзья — три мальчика. И, казалось, это было похоже на ситуацию с Невио, Алессио и Массимо. У них был свой круг, свои разговоры о проделках и играх. Я видела, как ей нравилось дружить с ними, и не вмешивалась. Я словно находилась между двумя компаниями, как будто мне не было места ни там, ни там.
Я даже не пыталась заговорить с Гретой, сразу поняла, что это бесполезно. Она всегда была погружена в свой собственный мир. И я постепенно начала понимать её.
С друзьями Аврора преображается. Она становится более открытой и общительной, особенно с одним из мальчиков — Сайласом. Он был самым молчаливым, но именно с ней он проводил больше всего времени. Они всегда садились рядом и начинали разговаривать. Мне даже неизвестно, о чём они говорили, ведь их беседы были очень тихими.
Двое других мальчиков — Киллиан и Николо — были как напарники, созданные для того, чтобы создавать проблемы и шум. Эти слова точно описывают их.
Иногда я общалась с ними. Они были довольно приятными. Когда у меня было хорошее настроение, мне даже нравилось проводить с ними время. Однако я всегда чувствовала себя неловко.
Только с одним мальчиком я могла свободно общаться, не испытывая смущения или каких-либо трудностей — это Массимо. Хотя он больше времени проводил с Невио и Алессио, он также находил время для меня. Чтение книг, долгие разговоры и просто сидя рядом с ним — всё это стало частью нашей повседневной жизни.
Я росла вместе с ним, Алессио, Невио и Гретой, а также с Авророй. Последняя сразу же стала мне близкой подругой, единственной, с кем я могла поделиться своими мыслями.
Массимо же был тем человеком, с которым я могла поделиться своими переживаниями. Меня не беспокоило, что он был молчалив и не очень разговорчив. Массимо больше любил слушать, а если и говорил, то обычно о чём-то новом, что узнал или прочитал.
— Зачем нам ехать к тебе? — спросила Аврора, собирая вещи в рюкзак. — Мы могли бы остаться у меня или...
— Прости, я не хочу в дом Маручелли, — тихо ответила я, потирая руки. — Мне нужно домой. Не могу надолго оставлять маму одну.
Моя подруга нахмурилась.
— В доме всегда твой брат и его жена. Твоя мама не одна.
Аврора не понимала.
У Диего была жена, и они хотели создать свою семью. Однако они постоянно беспокоились о моём здоровье и здоровье мамы. Но они могли бы перестать беспокоиться и наконец-то уделить время себе.
Но я знаю своего брата — он упрямый и слишком заботливый. Он всегда ставит нас с мамой на первое место, а уже потом всё остальное.
Мне бы хотелось облегчить его жизнь. Хотелось бы вылечиться, чтобы он перестал так тревожиться. Хотелось бы вырасти и достичь чего-нибудь, чтобы переехать в отдельный домик с мамой и заботиться о ней.
Жаль, что магии не существует.
— Вы серьезно уезжаете?
В комнату Авроры стремительно влетает Алессио и, не раздумывая, приземляется на её кровать. Вещи, аккуратно сложенные на покрывале, падают, и в голубых глазах Авроры вспыхивает гнев.
Алессио был старше нас на два года, но мы никогда не замечали этой разницы в возрасте. В отличие от своего брата и кузена, он был мягким и общительным, и среди них он был самым дружелюбным.
Этот голубоглазый Фальконе с его характером и внешностью так отличался от своей семьи.
— Аврора, ты только вернулась от своих друзей, а уже уезжаешь. Это так печально... — он театрально схватился за сердце, устало откинулся на кровать и закрыл глаза.
— Тебе бы в актеры, талант на глазах теряется, — фыркнула Аврора и кинула в него подушкой.
Алессио со смехом отбил её рукой.
— Не хотите остаться и посмотреть фильм?
— Я так понимаю, выбор фильма будет за тобой. Нет, спасибо, в прошлый раз ты выбрал ужастик, и это было скучно.
— Но он был действительно страшным, — возразила я, и, вспомнив фильм, задрожала. — После него я не могла спать нормально несколько дней.
Аврора взглянула на меня с лёгкой улыбкой.
— Ты ещё не видела настоящих ужастиков, — тихо сказала она. — Может сегодня...
— Вы останетесь? — прервал Алессио, переводя взгляд с меня на Аврору.
Я покачала головой.
— Нет.
— Карлотта хочет вернуться домой, — пожала плечами Аврора. — К тому же, какой смысл оставаться? Я знаю, что вы сегодня поедете на посвящение нового солдата и вернетесь поздно.
— Нет, мы быстро, — возразил Алессио, вставая. — Я и Массимо сразу же вернёмся.
Аврора, нахмурившись, отвела взгляд.
— А Невио?
О, нет.
Моей лучшей подруге с самого детства нравился Невио. Аврора старалась не подавать виду, но мне кажется, что жители обоих соседних домов знали или хотя бы догадывались об этом.
— Он уже уехал, и мне как раз нужно к нему, — тихо сказал Алессио. — Но после посвящения я с Массимо вернёмся и сможем что-нибудь сделать. Оставайтесь здесь.
— Нет, — громко ответила Аврора, с шумом застёгивая рюкзак.
Её брови всё ещё были нахмурены.
Разница в возрасте между Авророй и Невио составляла три года, и это было заметно. Невио шестнадцать лет, он часто уходил из дома и попадал в неприятности на улицах Лас-Вегаса. Уже не было тех детских игр, в которые мы играли вместе. Он вырос.
Аврора осознавала это, но чувства всё равно не исчезали. Было грустно видеть, что моя подруга испытывает безответную любовь.
— Вы готовы? — спросил мой брат, входя в комнату.
Диего с недовольством взглянул на Алессио, но, переводя взгляд на меня, его лицо смягчилось.
— Моя сумка уже собрана, а Аврора ещё не...
— Алессио отвлекает, — пожала она плечами.
Мой брат нахмурился и внимательно посмотрел на него.
— Тебя зовёт Нино. Он в гостиной, внизу.
Алессио с тяжёлым вздохом направился к двери, бросая на нас страдальческие взгляды.
Это выглядело так драматично и в то же время забавно.
— Где твоя сумка? — спросил мой брат.
— Я быстро за ней схожу, она всё ещё в особняке Фальконе.
Диего хотел было развернуться и пойти туда, но я остановила его.
— Я сама схожу, а ты подожди нас в машине, пожалуйста.
Дорога до особняка Фальконе не занимает много времени. Между домами Фальконе и Скудери нет забора. Эти семьи считали, что это общая территория, и часто навещали друг друга, живя как одна большая семья.
Меня всегда поражали размеры этой территории. Она очень большая. Если бы я пришла сюда впервые, то, наверное, потерялась бы. Но я знаю здесь всё, поэтому мне не составляет труда ориентироваться.
Войдя в особняк, я направляюсь к двери, ведущей в крыло, где живут моя сестра и её муж. Когда я была ещё младше, они выделили мне отдельную комнату, где я могу останавливаться, когда приезжаю к ним в гости.
По словам Джеммы, раньше эта комната была заставлена кроссовками Савио. Мне было забавно это слышать. Она рассказала, что попросила мужа перенести свою коллекцию в меньшую комнату, и он чуть не расплакался от обиды.
Нежные звуки рояля, доносящиеся из-за приоткрытой двери, заставляют меня остановиться перед нужной мне дверью. Мой взгляд невольно обращается к этой приоткрытой двери, которая ведёт в крыло Нино Фальконе. Музыка звучит еле слышно, но любопытство и волнение уже переполняют меня.
Возможно, это Киара, жена Нино, играет, как обычно. Но мелодия, которую я слышу, так отличается от тех, что она играла раньше. Она звучит как-то пусто. Эта мелодия оставляет после себя вопросы, словно автор сам переполнен ими.
Захожу, медленно прохожу по комнате и замечаю его.
Массимо.
Человек, который словно читает меня как открытую книгу. Человек, который неустанно следит за моим здоровьем. Он перечитал множество книг, чтобы знать всё о моей болезни.
С годами это стало его основной задачей.
Аврора часто говорит, что Массимо — моя тень. Это вызывает у меня лишь раздражение, но я понимаю, что в её словах есть доля правды. Массимо действительно всегда рядом со мной. Даже если я дома, то, посмотрев в окно, всегда замечаю его присутствие на улице.
Днём Аврора поделилась со мной, что подслушала разговор своего отца и Римо Фальконе. Сегодня состоится важное событие — посвящение нового солдата в Каморру.
Поэтому Массимо одет в костюм, который придаёт ему более зрелый вид. В какой-то момент я даже не могу понять, где заканчивается его тело и начинаются клавиши.
Его глаза закрыты, темные волосы, слегка взъерошенные, падают на лицо. Все пуговицы на рубашке застегнуты. Пальцы нежно и бережно касаются черно-белых клавиш, словно соединяя их в единое целое, и нет другого выбора, кроме как жить в гармонии, позволяя звучать его мелодии.
Я была наслышана о таланте Массимо к игре на рояле. Его мать, Киара, обучала его, а также Алессио и Аврору. Она даже хотела научить меня, но этот музыкальный инструмент не привлекал меня. Мне больше по душе была виолончель.
Однако, когда я смотрю на Массимо сейчас, я полностью поглощена его игрой. Никогда раньше я не слышала ничего более прекрасного и захватывающего.
Как будто мелодия проникает под кожу, наполняет кости и охватывает всё моё существо. Она словно говорит мне то, что я должна услышать. Волнения, вопросы, недоумение — всё это растворяется в мелодии, которая раскрывает то, что находится внутри него.
Меня пугает неожиданная громкая нота, которая не соответствует характеру всей мелодии. Кажется, Массимо хотел сделать её более яркой, но не знал как. После этого мелодия снова становится привычной холодной.
Когда песня медленно затихает, в комнате слышно только моё тяжёлое дыхание. Его тёмные глаза медленно открываются, и его взгляд сразу же останавливается на мне, пронзая меня насквозь.
От этого взгляда я чувствую себя словно воровкой этого момента.
— Как всегда, ты очень тихая, — сказал Массимо, вставая со скамьи. — Иногда издавай какой-нибудь звук, чтобы люди знали, что ты вошла в комнату. Не веди себя как призрак, который только наблюдает.
— Я не верю в призраков.
— Разумеется, — хмыкнул он, покачав головой. — Ты веришь, что после смерти душа отправляется туда, где ей самое место.
— Ты не веришь в это?
— После смерти всё исчезает, оставляя лишь темноту и пустоту. Не существует ни рая, ни ада, Карлотта.
— Ты не можешь знать наверняка.
— И ты тоже не знаешь.
— Остаётся только ждать нужного часа, и всё раскроется, — тихо прошептала я, заметив, как Массимо нахмурился.
— Нам ещё долго ждать, — сказал он, поправляя свой идеальный чёрный пиджак. — Очень долго. Но в этом споре нет победителя. Мы никак не сможем рассказать другому, что там по другую сторону. Предлагаю забыть об этом.
— Это не спор, а разговор.
— Семантика, — отмахнулся Массимо и кивнул на стол, где стояла шахматная доска. — У тебя есть желание проиграть мне?
— Я не настолько часто проигрывала, чтобы считать это чем-то обычным.
— Я задал вопрос, а не утверждал. По моим наблюдениям, в наших играх в шахматы ты проигрывала более чем в половине случаев. Поэтому я могу сказать, что это уже стало привычным исходом.
Предпочитаю хранить молчание, потому что в большинстве случаев Массимо поддавался мне, а я старалась не замечать этого.
Он был слишком искусен в шахматах.
— Мне нужно уходить, — пожимаю плечами, делая шаг назад.
— Хочешь вернуться домой?
— Хочу к маме.
Массимо взглянул на меня с сомнением в глазах.
— Не хочешь. Там ты ощущаешь больше контроля, чем здесь.
— Твоя игра была великолепна, — сменила я тему, заметив, что ему не хочется этого. — Не думал ли ты о том, чтобы заниматься этим постоянно? Показать свой талант людям...
— У меня есть и другие таланты, — с твердостью произнес Массимо, закрывая крышку рояля. — Например, я разбираюсь в делах Каморры. Там я смогу проявить все свои способности.
Потираю ладони об одежду и тяжело вздыхаю. Мне не нравится, к чему всё пришло.
— А что насчёт тебя?
С удивлением наблюдаю за ним и замечаю, что Массимо с интересом смотрит на меня.
— Я не играю на...
— Знаю, что ты любишь виолончель. Ты будешь демонстрировать свой талант публике?
С сомнением качаю головой.
— Не думаю.
Игра на виолончели была моим личным делом. То, что предназначалось только для меня.
Мне не нравилось, когда мама просила меня сыграть. Ведь когда я играю, я словно раскрываю свою душу, делюсь своими искренними переживаниями. Играя для других, я словно открываю им свою суть, и от этого мне было не по себе.
— Жаль.
В его голосе звучала привычная пустота.
Я часто слышала, что Аврора и Массимо не могут найти общий язык. Они очень редко разговаривали друг с другом. Даже находясь в одной комнате, они могли лишь приветствовать друг друга и не произносить ни слова. Казалось, обоих это устраивало.
Удивительно, что она могла проводить много времени с Сайласом, который тоже не был разговорчивым и холодным. С ним она могла поддерживать беседу. Однако с Массимо у неё не получалось.
Мне было приятно, что Массимо со мной разговаривал. Я чувствовала себя частью круга людей, которым Массимо позволял находиться рядом с собой.
— Можешь мне кое-что объяснить?
Киваю, замечая, что он погружён в свои мысли, отводя взгляд в сторону.
— Внутри меня возникает ощущение. Иногда. Возможно, это реакция на определённые события. Я не могу понять это.
— Не можешь определить эмоцию?
Массимо нахмурился, покачал головой, а затем кивнул. Его рука поднялась к лицу, и он провел пальцами по коже.
— Вероятно, да.
— Опиши это ощущение, и я постараюсь объяснить тебе, — произнесла я, с трудом удерживая улыбку.
Он медленно приблизился ко мне, словно боясь меня спугнуть.
— Это было похоже на горькое, неприятное ощущение на языке. Затем появилось что-то, что оставило след и вызывало покалывание в груди. Я не мог думать. А потом во мне разгоралось пламя.
— Разочарование, боль и злость, хотя, скорее, гнев. Ты это сейчас ощущаешь?
— Утром.
— Что это вызвало?
Его рука поднимается и осторожно касается пряди моих волос, пропуская её между пальцами. Взгляд пристально изучает меня.
Теперь я не могу сдержать улыбку, когда Массимо нежно, очень нежно, заводит мне волосы за ухо.
— Браслет, который ты мне отдала, порвался.
Мои глаза широко распахнулись.
Признаться, я думала, что Массимо сразу же выбросил его или что он уже давно порвался. Ведь прошло так много времени.
— Я могу сделать ещё один.
Я улыбнулась ещё шире и радостнее.
— Массимо, ты уже переоделся? — услышав голос его матери, я отступила на пару шагов назад.
Уверена, что мои щеки покраснели. Мне не следует находиться так близко к мальчикам.
Рука Массимо безвольно упала, и он с безразличием смотрел в сторону. Его лицо не выражало никаких эмоций, будто ничего особенного не произошло.
Однако я ясно осознала, что ему не понравилось то, что порвался браслет, который я ему дала.
***
Мне некомфортно слышать разговоры о Каморре, хотя я и сама была частью этого. Моя жизнь была тесно связана с Каморрой: мой брат был капитаном, моя сестра вышла замуж за одного из Фальконе, а мой покойный отец был членом Каморры.
Вся моя семья служила этой системе.
Мама всегда говорила мне, что в будущем я должна выйти замуж за одного из солдат Каморры. Это была горькая и печальная правда, которую я должна была принять. Хотя то обещание, которое дал мне Массимо, было шуткой, я бы не хотела, чтобы оно стало реальностью.
Связывать свою жизнь со мной — это ужасная идея. Мама учит меня быть идеальной женой, но моя жизнь не будет долгой. Быть в браке со мной — значит постоянно быть связанным с человеком, который не задержится в этом мире. Я не хочу бросать того, за кого выйду замуж.
Лучше быть одной, чем обрекать человека на такую участь.
Хотя я понимаю, что даже если выйду замуж за Массимо, это не изменит его. Этот человек не способен на глубокие и сильные чувства. Я никогда не осуждала его за это и всегда принимала его таким, какой он есть.
Однако если Массимо всё же решится на этот шаг и женится на мне, а я затем покину этот мир, он потеряет близкого друга.
Сердце. Сердце. Сердце. Сердце. Сердце.
Порок сердца.
Мое больное сердце.
Моя мама утратила веру в Бога. Это произошло, когда я была ещё совсем маленькой, и мой папа ушёл из жизни. Мама столкнулась с серьёзными испытаниями, потому что я не могла выздороветь достаточно, чтобы жить без тревог. Из-за этого она утратила веру.
Джемма рассказывала мне, что до этого мама часто благодарила Бога за всё, что у неё есть. Но потом она просто замкнулась в себе.
Я не помню папу, но когда смотрю на его фотографии, меня всегда охватывает тёплое чувство. Он всегда улыбался на них, и его нежность и любовь к семье были очевидны.
В первый раз я пришла в церковь по своей собственной инициативе. Я попросила Джемму составить мне компанию, потому что не хотела беспокоить маму. Я знала, что она всё ещё тяжело переживает потерю папы. Эта трагедия оставила глубокий след в её душе, и, казалось, она всё ещё не может оправиться от боли.
Когда мы вошли внутрь, меня охватило умиротворение и спокойствие. Я была благодарна за это чувство и молилась за свою маму, чтобы она наконец-то обрела душевный покой. Я также молилась за отца, желая ему оказаться в лучшем мире и не беспокоиться о нас.
Ребята никогда не могли понять моего желания верить. Невио часто насмехался над этим, Алессио смеялся, скрываясь, Массимо был настроен скептически, а Аврора... Её это не волновало.
Возможно, моя болезнь — это испытание, которое я должна пройти? Или же она стала результатом поступков мужчин в моей семье, их грехов, и теперь я несу ответственность за них? Если это так, то пусть это буду я.
Я уже смирилась со своей болезнью и жду, когда смерть придёт за мной. Я всегда ощущала её леденящий холод.
Поэтому я никогда не молилась за себя. Но за всех, кто мне дорог? Да, да, много раз. Но никогда — за себя.
Сегодняшний вечер был полон неожиданностей. Мы не подозревали, что всё закончится именно так.
Обычная поездка домой. Аврора сидела рядом со мной и, вероятно, переписывалась со своими друзьями, глядя в телефон. Диего, который был за рулём, отбивал ритм музыки, постукивая пальцами по рулю. Казалось, ничто не предвещало беды, всё было как всегда.
Хлопок.
Шум.
Выстрелы.
Машина резко остановилась, и нам пришлось схватиться за сиденье, чтобы не упасть вперёд.
Мы были уже почти у дома.
Слышу, как ругается мой брат, и вижу, что он достает пистолет. Он что-то громко говорит нам и выходит из машины. Я не могу разобрать ни слова. Шум заполняет мои уши, и Аврора начинает трясти меня, пытаясь привести в чувство. Но у неё не получается. Она трясёт меня, что-то говорит, но я ничего не слышу.
Неужели смерть уже настолько близко?
Мне кажется, я слышу тиканье часов, которое звучит в моей голове. Никогда не думала, что это произойдёт так. Мне всегда казалось, что смерть заберёт меня, когда я буду лежать на больничной койке.
Мои глаза застилает темнота, и я больше ничего не вижу. Я чувствую, как меня куда-то несут, но моё тело словно онемело.
Неужели это происходит на самом деле?
Я столкнулась с истинным обликом мира, в котором живу. Это мир мафии, где происходят ужасные вещи: похищения, насилие, убийства.
Раньше я никогда не сталкивалась с подобным и не видела этого своими глазами, так как меня всегда тщательно оберегали.
Что стало с моим братом?
Единственное, что успокаивает меня — это ощущение, что меня сажают, и тёплая рука моей подруги, её тихий шепот, который пытается меня успокоить.
Моя жизнь всегда была тесно связана со смертью, но Аврора...
Моя подруга должна жить.