Глава 14
«Запах цветов и правда»
Дождь шёл третий день подряд.
Мири спала, тихо дыша в подушку, а Орм сидела у окна, глядя в пустоту.
Она больше не писала Линг.
Горло пересыхало от непроговоренного.
Грудь — болела от отсутствия.
А пальцы — так и тянулись к экрану, чтобы стереть всё. Или, наоборот, позвонить.
Вдруг — звонок в дверь.
Она открыла в домашнем свитере, с растрёпанными волосами и отрешённым лицом.
— Курьер. Орм Корннапхат?
— Да. Что?..
— Вам. Цветы. И… конверт.
Он протянул ей тяжёлый букет из белых лилий и синих гортензий — любимых. Таких, какие она когда-то сама дарила Линг, ещё в далёкой юности.
И письмо.
Не открытка. Не записка.
Ровный, чуть неуверенный почерк на бумаге цвета слоновой кости.
Линг.
Орм закрыла дверь. Долго смотрела на конверт, прежде чем открыть.
Пахло цветами. И её.
И прошлым.
> Орм.
Ты выиграла.
Я увидела себя снаружи. Со стороны.
Как я когда-то держала тебя в тени.
Как ты смотрела. А я молчала.
И теперь я поняла — ты не мстила мне.
Ты учила.
Показывала, как это — быть на другой стороне разбитого сердца.
Я ушла не потому, что обиделась.
А потому что… если я продолжала бы появляться рядом, я бы молила тебя любить меня снова.
Даже если ты не хочешь. Даже если ты уже с другой.
Но я всё ещё люблю тебя.
Не по-юношески. Не вспышками.
А терпеливо. Зрело. Глубоко.
Я не прошу, чтобы ты вернулась.
Я просто хочу, чтобы ты знала:
Я тебя не отпускаю. Я просто научилась любить тебя — даже на расстоянии.
Твоя,
Линг
Цветы дрожали в руках Орм.
Слёзы катились по щекам — медленно, почти бесшумно.
Мири вышла на звук шороха.
— Что случилось?
Орм подняла глаза. Улыбнулась ей — мягко, но печально.
— Цветы. Из прошлого. Которое… не умирает.
Мири кивнула.
Молчала.
А где-то, может быть, в другом городе — Линг смотрела в дождь, так же, как когда-то Орм.
Обе — с частицами друг друга, которые уже нельзя вырвать.
«Теперь я иду за тобой»
Орм не спала почти всю ночь.
Письмо лежало на груди, как что-то живое.
Цветы — в вазе на подоконнике, но каждый лепесток будто шептал: "Ты всё ещё моя."
Мири почувствовала. Слишком проницательная, чтобы не заметить.
— Ты всё ещё её любишь?
Орм молчала.
Но глаза ответили за неё.
Мири кивнула, без драмы.
— Тогда иди.
— Что?
— Найди её. Если ты не пойдёшь — будешь гнить здесь, рядом со мной. А я не хочу быть тенью. Я хочу быть кем-то настоящим. Как она — для тебя.
Поиски Линг были сложнее, чем Орм думала.
Никаких соцсетей. Телефон — отключён. Преподавательский сайт университета обновился, и её страница исчезла.
Даже адрес, где она раньше жила — пуст.
Соседи пожимают плечами.
— Уехала пару месяцев назад. Кажется, на побережье. Спокойнее, тише там.
Орм не сдавалась.
Она связалась с издательствами, где Линг публиковалась. Получила один-единственный ответ:
> «Она читает лекции в маленьком арт-центре в прибрежном городке. Иногда пишет эссе. Очень уединённая. Очень закрытая.»
Орм собрала чемодан.
Купила билет на автобус.
Всю дорогу — молчала. Только держала письмо.
Читала снова. И снова.
Ты не отпускаешь. Я просто научилась любить тебя на расстоянии…
Нет.
Не на расстоянии.
Городок оказался тихим, будто вырезанным из другого времени.
Море шумело где-то рядом.
Орм нашла арт-центр — маленькое здание, заросшее плющом. Там пахло кофе и бумагой.
— Линг Сирилак Квонг?
Женщина на рецепции улыбнулась.
— У неё сейчас лекция. Маленькая группа. Хотите подождать?
— Нет, — Орм выдохнула.
— Я… хочу просто войти.
Дверь приоткрыта.
За ней — голос.
Тот самый. Спокойный, глубокий, уверенный.
— Искусство — это не всегда красота. Иногда — это рана, которую никто не зашивает. Но ты живёшь с ней. И она становится частью тебя.
Орм сделала шаг.
В классе — пятеро слушателей.
И она.
Линг.
Стоит у мольберта. Волосы собраны. Взгляд серьёзен.
И вдруг… она чувствует.
Поворачивается.
И замирает.
Их глаза встречаются.
Пауза.
Зал замирает.
— Продолжим позже, — говорит Линг тихо, и группа медленно выходит, бросая взгляды.
Когда они остаются одни — тишина.
Орм смотрит.
— Ты писала, что не отпускаешь.
— Да.
— А если я теперь пришла, чтобы остаться?
Линг не отвечает.
Но медленно идёт вперёд.
Касается пальцев Орм.
— Тогда не уходи. Больше никогда.
И впервые за много лет — их прикосновение снова не боится.
Не скрывается.
Не мстит.
Оно — возвращается домой.