Глава 15
«Теперь без боли»
Ночь была тёплой, солёной.
Море шумело за окнами, словно напоминало:
Вы всё ещё живы. Всё ещё рядом.
Они не спешили.
Не бросались друг на друга, как раньше, не срывали одежду в гневе и вине.
Теперь между ними было что-то иное.
Глубже.
Спокойнее.
По-настоящему взрослое.
Линг заварила чай.
Орм молчала, пока следила, как её руки двигаются по кухне — уверенно, точно.
Эти руки она помнила.
И скучала.
— Здесь тихо, — сказала Орм наконец.
— Я устала от шума.
Пауза.
— Но тишина без тебя была хуже любого крика.
Линг подошла. Осторожно.
Села рядом. Их плечи соприкоснулись.
Орм вздохнула. Долго. Как будто держала это в себе вечность.
— Я не хочу больше играть. Ни в силу. Ни в месть. Ни в холод.
Я просто хочу… тебя.
Как ты есть. Без ролей.
Линг коснулась её щеки.
— Я здесь. Вся.
Если ты всё ещё хочешь — я твоя.
Орм повернула лицо, прижалась губами к ладони.
— Хочу. Всегда хотела.
И тогда они встали. Медленно.
Пошли в спальню. Вместе. Без слов.
Слишком много слов было раньше.
Линг расстёгивала пуговицы на рубашке Орм не спеша.
Пальцы скользили по телу, не как раньше — чтобы взять, доказать.
А чтобы запомнить.
Каждую родинку. Каждую дрожь.
Орм ответила — тем же.
Целовала не жадно, а глубоко.
Целовала лоб. Плечо. Запястья.
Шептала:
— Я здесь. Я с тобой. Я не боюсь больше.
Они лежали, тесно переплетённые, под одним покрывалом, будто снова учились касаться.
Без вины. Без игры.
Без «прощай».
Когда Линг вошла в неё — медленно, почти священно — Орм закрыла глаза.
И впервые не заплакала от боли.
А от ощущения, что теперь — можно дышать.
— Я люблю тебя, — выдохнула Линг, уткнувшись в её шею.
— Я знаю, — прошептала Орм. — И я… тоже.
Они двигались вместе, как музыка, как шелест прибоя.
Взросло.
Мягко.
Навсегда.
«Теперь ты — мой дом»
Прошёл год.
Ровно двенадцать месяцев с той самой ночи, где не было больше страха, боли и вины.
Теперь всё иначе.
Медленно, с уважением, с любовью — они выстроили то, что однажды разрушили.
Утро начиналось с запаха кофе и звука клавиатуры.
Орм сидела у окна, редактировала статью. На ней была рубашка Линг — длинная, белая, чуть мятая. Та самая, в которую она влюбилась ещё в 17.
Теперь — не ворует. А носит. Как свою.
Линг вышла из ванной с полотенцем на голове, в халате. Присела на край стула, посмотрела на экран.
— Опять пишешь про любовь?
— Нет, — усмехнулась Орм. — Про прощение.
Линг обняла её со спины, уткнулась в шею.
— Про нас, значит.
— Про нас. И про то, как мы выжили в том пожаре.
Смех. Тихий, домашний.
Теперь между ними не было тени прошлого — только свет настоящего.
Вечером они вышли к морю.
Сели на старую скамейку. Та, что скрипела, но держалась.
— Ты всё ещё боишься? — спросила Линг.
Орм покачала головой.
— Нет.
Пауза.
— Я просто хочу всегда возвращаться к тебе. Даже если уйду. Даже если исчезну на время.
Линг взяла её ладонь.
— А я всегда буду ждать.
И если понадобится — найду. В любом городе. В любой тишине.
Орм посмотрела на неё.
— Ты теперь — не рана.
Ты теперь — мой дом.
И Линг кивнула.
Сквозь лёгкий ветер, в свете фонаря, её глаза блестели теплом.
Они больше не теряли друг друга.
И не играли.
Теперь — просто жили.
Эпилог. Один год спустя.
На двери их квартиры висела табличка:
«Орм & Линг. Здесь любят и не прячут.»
Внутри — картины, книги, два любимых пледа.
Одна машинка для кофе.
И две души, которые когда-то прошли через ад, чтобы найти друг друга.
Снова.
И навсегда.