Глава 12
«Лёд начинает таять»
От лица автора
Орм не простила.
И не забыла.
Она читает каждое сообщение.
Каждую записку.
Находит закладки, сложенные из старых стихов, подложенные Линг в книги, оставленные в аудитории, в шкафчике, под дверью.
Сначала — убирает их в ящик.
Потом — хранит на полке.
А потом — ловит себя на том, что перечитывает.
Ночами, в тишине, где никто не видит её.
Она всё ещё умеет скрывать чувства.
Но внутри — лёд начинает трескаться.
Не рушиться, нет.
Пока — просто чуть подтаивать.
Однажды она заходит в кафе — любимое, маленькое, где всё ещё готовят имбирное печенье, которое она когда-то делила с Линг.
И видит: Линг сидит у окна.
Смотрит на дождь. Одна.
Орм разворачивается — на автомате.
Но тут Линг поднимает глаза.
И не улыбается. Не машет.
Просто смотрит.
Так, как смотрят те, кто ждут.
Не требуют. Не умоляют. Просто ждут.
Орм замирает.
И, впервые за пять лет, не уходит.
Она подходит.
Садится напротив.
Молчит.
Линг шепчет:
— Ты пришла.
Орм делает глоток чая.
— Я просто… устала притворяться, что не хочу тебя слышать.
Линг не улыбается. Только выдыхает — будто держала дыхание вечность.
— Я больше не прошу прощения. Я просто хочу быть рядом. Как угодно. На любых условиях.
Ты можешь молчать. Игнорировать. Не любить.
Но я всё равно буду.
Орм смотрит на неё.
Долго. Тихо.
Внутри — хаос.
Но в нём — свет.
— А если я боюсь снова сгореть?
Линг отвечает спокойно:
— Тогда давай гореть вместе. Чтобы не было одиночных пожаров.
Тишина.
И в ней — маленькое, почти невидимое движение.
Орм вытягивает руку. Кладёт на стол. Не ближе. Просто рядом.
Линг не торопится. Просто кладёт свою рядом. Так, чтобы не касаться.
Пока.
Но между ними — снова ток.
Слабый. Но живой.
Лёд действительно начал таять.
«Где-то между прошлым и дыханием»
От лица автора
Сначала — чай.
Разговоры о пустяках. О книге, которую Орм сейчас читает. О курсах, которые Линг ведёт.
О том, как быстро бежит дождь по стеклу.
Но под этим — всё то же напряжение.
Тот же ток.
Слишком много воспоминаний прячется между взглядами, между глотками, между паузами.
Орм опускает глаза.
И вдруг — коротко, решительно:
— Пойдём со мной.
Линг молчит секунду. Вдох. Выдох. Кивок.
Они проходят мимо официантки. Через узкий коридор. До двери с надписью «WC».
Орм поворачивается. Проверяет, что никто не идёт. Закрывает. Запирает.
Тишина.
И в следующую секунду Линг прижимается к стене.
— Ты уверена? — шепчет она, голос дрожит.
Орм отвечает поцелуем.
Не мягким. Не сдержанным.
А голодным. Прожорливым.
Слишком долгим. Слишком выстраданным.
— Пять лет. — Орм целует её подбородок, шею, ключицу. — Пять лет, Линг. Я жила без тебя. Но сейчас — не смей останавливать.
Руки Линг рвутся к её талии, к бедрам. Тянут вниз пальто, проскальзывают под рубашку, ловят горячую кожу.
Орм выгибается, тихо стонет, губы ищут её мочку уха:
— Я хочу снова стать твоей. Прямо здесь. Сейчас. Чтобы ты больше никогда не забывала, чья я.
Линг прижимает её к раковине. Сквозь ткань чувствует, как дрожит тело под пальцами. Они обе горячие. Слишком.
Дышат быстро. Сбивчиво.
Одежда — в спешке. Пуговицы не выдерживают. Юбка взметнулась.
Орм приподнимается на цыпочках, когда Линг скользит вниз — губами, языком, рукой.
Тихий всхлип. Орм кусает запястье, чтобы не закричать.
— Чёрт… — выдыхает она, — я… не забуду. Никогда.
Линг возвращается вверх, целует её в губы, в лоб, в плечо.
— Тогда не исчезай. Никогда.
Всё заканчивается медленно. Они стоят, прижимаясь друг к другу, мокрые от дождя и жара.
Их дыхание уравнивается. Только стук сердца всё ещё рвётся наружу.
Орм поправляет волосы.
Смотрит в зеркало.
И впервые за долгое время — улыбается. Настояще. С мягкостью, от которой Линг замирает.
— Знаешь, — говорит Орм, — в этом городе, кажется, будет слишком жарко для двух замёрзших женщин.
Линг смеётся.
— Зато теперь у нас будут свои пожары.