Глава 2
«Слишком поздно остановиться»
Дождь усилился. Казалось, небо кричит вместо неё.
Всю ночь Линг не спала. В голове — голос Орм, её дерзость, её близость. Эти слова: «Я просто жду, когда ты перестанешь врать.»
Она говорила это так… будто уже знала всё.
На следующее утро Линг вошла в класс с намерением быть холодной, строже обычного. Но она не была готова к тому, что Орм сядет за первую парту. Прямо перед ней.
Первые десять минут урока прошли в напряжённой тишине. Никто не понимал, почему воздух в кабинете будто дрожит.
Орм не отрывала взгляда.
Запретный взгляд.
Линг попыталась продолжить объяснение, но голос предательски дрогнул.
— Что-то не так, мисс Линг? — Орм улыбнулась, будто вежливо, но в её голосе слышался вызов. — Устали?
Линг подошла ближе, нависла над ней.
— После урока — останься.
Глаза Орм вспыхнули. Но она кивнула.
Смело. Спокойно. Будто давно знала, что всё идёт по её плану.
Когда класс опустел, Линг закрыла дверь. На ключ.
Она медленно подошла к Орм.
— Это должно прекратиться.
— Хочешь, чтобы прекратилось? — тихо спросила Орм, вставая с места.
— Я… Я не могу. Я твоя…
— Учительница? — она подошла ближе. — Ты больше не звучишь как учительница. Ты звучишь как женщина, которая слишком долго притворялась, что не чувствует.
Пальцы Орм коснулись руки Линг. Медленно, будто проверяя: можно ли.
Линг не отстранилась.
— Ты не понимаешь, во что играешь…
— Это не игра, Линг.
Орм приблизилась, и их лбы почти соприкоснулись.
— Или хочешь, чтобы это было просто фантазией? Бумажной? Молчаливой?
Линг сорвалась.
Поцелуй был резким, наполненным запретом, страхом — и тем, что давно копилось. Страсть, зажатая между страниц учебников. Желание, спрятанное за школьной этикой.
Орм не отстранилась. Она отвечала так, будто ждала именно этого. И давно знала: слишком поздно остановиться.
«Твоё имя — на вкус»
Поцелуй был голодным.
Никакой осторожности. Только дыхание, сбившееся в панике и вожделении, и руки, больше не слушающиеся разума.
Линг прижала Орм к столу, губы жадно искали её шею, ухо, ключицу. Её пальцы дрожали, когда расстёгивала пуговицы на рубашке Орм, как будто каждая — это запрет, на который она наплевала. С каждым сантиметром кожи внутри неё рушилась система. Стены, которые она строила годами, осыпались в одно касание.
— Скажи, что остановить ещё можно, — прошептала Линг, но губы продолжали искать вкус.
Орм провела рукой по её щеке, затем к шее, а потом — ниже.
— Скажу. Но ты всё равно не захочешь.
Её руки были уверенными. Она тянула Линг к себе, цеплялась за её талию, будто боялась, что та исчезнет. Линг впервые за долгое время чувствовала себя желанной. Не как преподаватель, не как взрослая, а как женщина, которую раздевают взглядом и руками одновременно.
Орм прошептала:
— Ты такая… настоящая, когда дрожишь.
Линг не знала, кто из них управляет моментом. Кто из них ведёт, а кто — сдаётся. Всё происходило в каком-то размытом настоящем, где не существовало возраста, профессии, норм.
Только тело. Только пульс. Только жар, который невозможно было остановить.
Она опустилась, не заботясь уже ни о чём. Скользила губами по животу Орм, ловила каждый вздох. Орм изогнулась, прикусила губу, чтобы не закричать. Её пальцы сжимали край стола, ногти оставили следы.
Линг подняла голову. Их глаза встретились.
— Моё имя, — прошептала Орм, — на вкус?
Линг кивнула.
— Греховно.
И она снова коснулась её — уже не сдерживаясь.