27 глава от имени Нечестивой троицы
«Возможно, Рио не умрёт сегодня. А может и умрёт. Но я был настроен разобрать его по косточкам не только мысленно, а ещё и физически».
— Алессио
Массимо
Я сидел в кресле своего кабинета, делая последнюю тягу новых кубинских сигар, которыми со мной поделился один из каммористов. В этом спокойствии была также моя рутина — решения, ответственность, контроль.
Семья, порядок, дела — всё требовало моего внимания, как и внимание любого с фамилией Фальконе. Потерять контроль значило стать уязвимым. Эмоции мешают, отвлекают, делают слабым. Я научился видеть наперёд, предугадывать шаги, держать себя в руках, когда другие теряют голову. От части я родился таким. А от части я обязан был оставаться таким постоянно среди двух безумцев, чья кровожадность и порывистость сжигали всё вокруг, заставляя меня держать равновесие, пока они разрушали мир вокруг нас в хаосе.
Но моя жена — Карлотта... она сама очень давно заставила меня потерять голову. Вспоминая, как всё начиналось, я понимаю, что никогда не думал, что позволю себе быть таким уязвимым. Я никогда и представить не мог, что смогу добиться расположения такой девушки, как она. Нам пришлось пройти через её сомнения и страхи, её осторожность, выстроенную годами. Каждое её «нет», каждый её равнодушный взгляд, каждый сигнал, который посылал, как сильно она не хотела нашей свадьбы — было испытанием.
Я учился терпению, наблюдал за ней, понимал, что любовь нельзя навязать, её нужно заслужить. И когда она наконец открылась, я почувствовал, что весь мой холодный мир неожиданно стал мягче, ярче. Карлотта научила меня видеть ценность того, что не подвластно контролю — доверие, тепло, искренность. И теперь, даже среди дел и обязанностей, среди контроля я ловлю себя на мысли, что сердце всё так же ускоряется, когда я думаю о ней.
Время действий: на прошлой неделе.
— Мне всегда казалось, что люди преувеличивают, когда говорят о сексе, — немного смущённо пробормотала Карлотта, уткнувшись носом в сгиб моей шеи.
— Мне тоже, — признался я, опуская губы на её тёмную макушку.
Мы лежали под тёплым одеялом, голые, запах Карлотты обволакивал меня. Я ощущал её тепло, мягкость тела рядом со своим и слышал лёгкое, размеренное дыхание. Она повернулась ко мне, её тёмные волосы развалились по подушке, и она тихо прошептала:
— Мне всегда казалось, что люди слишком много говорят о чувствах, о любви... Но с тобой... — она замялась, словно искала слова, — С тобой я чувствую, что это настоящее.
Я нахмурился слегка, не привыкший к таким откровениям, но в то же время, будто ожидая их от неё всю свою жизнь.
— Настоящее? — переспросил я, не совсем понимая, что конкретно она могла иметь под этим в виду. — Я... честно говоря, не уверен, что понимаю, что это значит. Но с тобой кажется... да, кажется, что я начинаю это понимать.
Она тихо засмеялась, чуть отстранившись, чтобы встретиться со мной взглядом. Её глаза светились нежностью, такой, что я не мог отвести взгляд.
— Массимо... я... — она снова сделала паузу, глубоко вдохнула. — Я люблю тебя. Как бы мне не было страшно любить, я ничего не могу поделать с собой.
Слова её прозвучали мягко, но с невероятной решимостью. Я чувствовал, как сердце сжимается, и одновременно — странное спокойствие. Всё в этом моменте казалось одновременно простым и абсолютным. Я кивнул, слегка улыбнувшись.
— Любовь... — проговорил я тихо, ощущая, как непривычно важно это слово становится, когда оно относится к ней. — Кажется, я понимаю, что это значит... по крайней мере, для меня это ты. Ты и есть значение слова любовь.
Она вновь улеглась рядом, прижимаясь ко мне, и я впервые позволил себе расслабиться полностью, чувствуя, что в этом мире есть кто-то, ради кого готов отпустить привычную стальную броню.
Время действий: сейчас.
Изменения заметили все.
Мама, отец, вся семья увидела, как между нами не осталось ни одного вопроса, ни одной недосказанности. Мы оба скинули нашу броню, дабы позволить себе быть настоящими, уязвимыми, без страха осуждения или непонимания. Мы больше не прятались за масками контроля или холодного равнодушия. Мы просто были вместе, и в этом простом «быть» заключалась сила, которую никто и ничто не могло разрушить.
— Ты знаешь, что мне не нравится, когда ты куришь дома, — я повернулся на голос Лотты, не заметив, как она зашла в мой кабинет.
Её лицо было без макияжа, тёмные волосы были завязаны в высокий хвост, а участки кожи выглядывали с-под простой белой футболки и домашних, чёрных шорт.
Чёрт.
Она была сексуальной.
— Прости, — произнёс я, выбрасывая окурок.
Лотта ненавидела запах сигарет, но иногда я забывал об этом, когда мои мысли были слишком далеко.
Например, последние два дня я только и мог думать о словах Алессио в баре. Он заявил, что Розали скрывала от нас какой-то роман. Часть меня, которая отвечала за рациональность, твердила, что это невозможно. Розали никогда ничего не скрывала от нас, никогда не проявляла заинтересованность в парнях и её слишком контролировали, чтобы не заметить наличие отношений у неё. С другой стороны? То же самое мы думали про Грету и все мы знаем, что из этого вышло.
— Что-то случилось? — мягко спросила она, присаживаясь ко мне на колени, обнимая мою шею своими тонкими, белоснежными руками.
Я заглянул в её обеспокоенные, зелёные глаза, машинально поглаживая её талию. Не был уверен, что она беспокоилась только за меня.
— Ничего о чём бы тебе стоило волноваться, — пообещал ей я.
Я говорил так всегда, когда речь заходила о работе, а Лотта никогда и не требовала подробностей. Хоть речь была не совсем о работе, я всё равно не хотел заставлять её нервничать. Сомневаюсь, что она не рассказала бы мне, даже если бы что-то знала.
Она слегка кивнула, закусив губу.
— Ладно, — её голос по какой-то причине стал звучать не совсем уверенно. — Я пойду в душ, наверное, — на одном выдохе произнесла она, прежде чем поцеловать меня в щеку и поспешно встать.
Я внимательно и немного в недоумении следил за её удаляющейся фигурой, чувствуя, как даже воздух вокруг нее сменился.
— Лотта, — окликнул её я, заставив её неожиданно долго застыть на месте. — Всё хорошо?
Она медленно развернулась ко мне, продолжая стоять на месте, как вкопанная. Её взгляд метался, и я мог сказать, что она пыталась найти причину не уходить. Будто она понимала, что ей стоит удалиться, как можно скорее, но при этом она не хотела этого делать.
Я поднялся со своего места, приближаясь к ней настолько, что нас отделяло лишь пара сантиметров. Мне показалось, она выглядела так, будто могла нуждаться в объятиях. Я потратил много времени на то, чтобы научиться анализировать её, понимать её мимику, интонации и движения, и самое главное — как на это реагировать. И я не пожалел о своих новых навыках ни на секунду. Это ощущалось местами полезнее, чем меткая стрельба. Моя рука опустилась на её запястья, пытаясь почувствовать не ускоренное ли у неё было сердцебиение.
— Лотта, — снова обратился я, уже немного тише. — Я вижу, что что-то тревожит тебя. Расскажи мне.
Она на мгновение опустила взгляд, будто сражаясь с самой собой.
— Эй, — я задел её подбородок пальцами, заставляя посмотреть на меня. — Помнишь о чём мы договаривались? Никаких секретов друг от друга.
— А если это не мой секрет? — мягко заявила она.
— Тогда это чей-то секрет, — тихо сказал я, пытаясь подобрать слова. — И если он вызывает у тебя тревогу, мы разберёмся вместе.
И вдруг меня чуть не парализовало от осознания.
Позавчера Карлотта была у Розали. С того самого момента, она была чуть отстраненной.
Чёрт, Алессио не был параноиком. Карлотта слегка дрожала, будто была напугана, будто что-то скрывала, будто переживала за кого-то. В голове появилось зерно страха: боялась она так за Розали потому, что её спутник был опасен или это был обычный страх из-за неизвестного мужчины возле моей сестры?
Я точно не разделял таких острых чувств, как Алессио. Да, я переживал за Розали. Да, я бы убил за неё, защитил бы любой ценой. Но я доверял ей. Я абсолютно не понимал и был против, когда папа ограничил Рози от работы в Камморе. Она была умной, умела анализировать риски и происходящее. Я не верил в то, что ею могли воспользоваться, обмануть или предать. Я не верил в то, что она могла связаться с человеком, про которого не проверила бы никакую информацию. Это просто не было про мою сестру. Хоть мне не нравилось, что она обманывала нас, я понимал, что другого варианта у неё, наверняка, не было.
Но разве родители были бы против хорошого претендента? Да, Алессио, папа, дяди угрожали бы, переживали, но мама с папой всё же хотели, чтобы Розали была счастлива. И папа, похоже, осознавал, что она когда-то может начать отношения с мужчиной. Он старался выражаться нейтрально и показывать всем своим видом, что он поддерживающий отец. Так в чём тогда подвох? Зачем тогда было скрываться? Всё больше вопросов, на которых не было ответа и они заставляли меня все больше нервничать.
— Лотта, если это связано с Розали, — её глаза слегка расширились и мне больше не нужно было, чтобы она отвечала на этот вопрос, — ты должна мне рассказать. Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Но мне нужно знать всё. Прямо сейчас.
— Розали доверяет ему, — неожиданно сказала она, возможно, убеждая себя, почему она не должна рассказывать мне. — Но я переживаю за неё, Массимо, — её глаза заблестели, будто она собиралась расплакаться.
— Это нормально, — я мягко притянул её в объятия, и она уткнулась лицом в мою грудь. Её сладкий запах заполнил мои ноздри. — Расскажи. Если Розали действительно доверяет ему, я не причиню ему вреда.
— Я не хочу предавать её доверие, — тихо, почти себе под нос пробормотала она. — И я пообещала ей, что никому не скажу.
Я слегка отстранился, чтобы увидеть её лицо. В глазах мелькала тревога, смешанная с решимостью. Она пыталась быть сильной, но я видел каждую дрожь и каждое её сомнение.
— Лотта, — моя рука совершала мягкие движения верх-вниз по её спине. — Я понимаю. Но если тебе не спокойно, если ты сомневаешься в нём, то мне нужно знать. Я — её брат.
— Я знаю, Массимо, — она глубоко вздохнула. — Но я боюсь причинить ей вред, если расскажу кому-то. Но ещё сильнее я боюсь навредить ей, если буду молчать.
Я сжал её плечи чуть крепче, но осторожно, чтобы не давить. Каждый её вздох, каждый её взгляд показывали, что она сражается сама с собой — между обещанием и страхом.
— Слушай, Лотта, — тихо сказал я, — я не буду действовать по эмоциям. Я не причиню никому вреда просто потому, что хочу контроля. Я действую, чтобы защитить. Но если ты тревожишься, если есть хоть малейшая угроза, я должен знать.
Моя жена впитывала мои слова, как губка. Я видел на её лице что-то похожее на растущую решимость и понимание.
— Ты прав, — наконец прошептала она, и в её голосе появилась твёрдость, которой секунду назад ещё не было.
Я почувствовал, как она чуть отстранилась, чтобы встретиться со мной взглядом. Её пальцы дрожали, когда она убрала прядь волос за ухо, будто тянула время, собираясь с силами.
— Розали встречается с парнем с банды «Наездники штурма». Ты знаешь такую?
Знал ли я о Наездниках штурма?
Они не были частью Камморой, но фактически работали на нас, отдавая процент своего заработка, и вероятно, поэтому ненавидели всей душой. Их заработок состоял из прибыли нескольких их клубов, боёв без правил, которые там время от времени проводились, продажи наркотиков и оружия. Эти точки не были нашими самыми прибыльными. Обычно, их посещали маргиналы и люди, которые не заботились о качестве того, что им пытаются всунуть. И зависимость от нас порождала у членов этого мотоклуба ненависть.
И теперь один из них был рядом с моей сестрой? Я пытался сказать себе, что всё не было так плохо. Они зависели от Камморы, мы могли стереть их в порошок, если бы захотели. Но вопрос оставался открытым: почему Розали скрывала свои отношения от нас?
— Его зовут Рио, — продолжила Карлотта, ответив на мой вопрос в голове и заставив меня замереть на долю секунду.
А это было действительно плохо.
— Рио Мартинез? — в ту же секунду уточнил я.
— Она не назвала фамилии. Только сказала, что его зовут Рио, он с мотоклуба и она... Она назвала его своим домом. Я люблю Розали, и знаю, что она умная девушка, но я боюсь, что здесь есть двойное дно. Он наотрез отказывается знакомиться с нами и не хочет, чтобы кто-то вообще знал об их связи. Не выглядит, как будто он тоже считает её своим домом.
Домом.
Слово ударило в виски, будто кулак. Розали не бросалась такими словами направо и налево. Для неё «дом» всегда был там, где семья, где кровь, где Фальконе. Если она назвала домом чужого мужчину — значит, это не просто увлечение или мимолётная страсть. Это что-то, что укоренилось глубоко, что-то, ради чего она готова рисковать. Но Рио? Из всех ублюдков он ненавидел нас, наверное, больше всех. Понятно, почему он не хотел знакомится с нами.
— Лотта, — я сжал челюсти, но сделал глубокий вдох. Мои губы опустились на её лоб в коротком поцелуе, выражая и признательность, и поддержку. — Ты молодец, что рассказала мне. Я знаком с Рио. И твои подозрения не беспочвенны.
Её плечи напряглись, а в глазах появился обеспокоенный блеск. Я погладил её плечи, пытаясь расслабить.
— Мы разберёмся с этим, — пообещал ей я. — Иди в нашу спальню. Мне нужно позвонить.
— Ты обещаешь, что Розали не пострадает? — она замешкалась на пару секунд.
Я боялся, что было слишком поздно для таких обещаний.
— Обещаю, — мои губы снова опустились на её лоб, и я уже немного подтолкнул её, чтобы она покинула мой кабинет.
Я достал телефон с заднего кармана брюк, смотря в последние звонки. Мне нужно было позвонить Алессио, потому что с любым другим парнем, я бы хотел рассчитывать на здравый смысл. Но с Рио? Нужно было действовать, пока не стало слишком поздно.
Невио
Моё имя шептали на Западе, словно проклятие.
В Камморе я был главным. Безумцем, от которого отводили взгляд, даже если мы сидели за одним чёртовым столом. Каждый из Фальконе столкнулся с тем, как трудно сохранить свой статус психопата, когда в твою жизнь входит женщина. Она ломает твои правила, разворачивает твои привычки против тебя, смотрит на тебя так, будто видит человека, а не зверя. Но я старался отделять личное от работы. А Аврора никогда не пыталась выбирать. Она принимала всё сразу — и человека, и зверя во мне.
Возможно, поэтому я сделал ей предложение. Мне всегда казалось, что мы по умолчанию будем вместе всю жизнь. Не существовало условий или ситуаций, в которых я мог бы отпустить эту женщину. Но пусть простит меня Фабиано и сама Аврора, которая до безумия гордилась своей фамилией, меня уже начинало злить, что её всюду называли Скудери. Тёмная жилка во мне мечтала, чтобы мир перестал связывать её с кем-то ещё. Чтобы каждый, кто произносил её имя, знал: она принадлежит мне.
И вот сейчас я сижу рядом с ней, и чувствую, как чёртово терпение тает. Аврора не так близко, как я бы хотел и всё, чего я жажду — это утащить её в спальню. Но между нами сидит её кузина, перелистывающая каналы с такой скукой, будто нарочно проверяет, сколько ещё выдержит самый страшный человек Запада.
— Господи, да хоть что-то интересное есть на этих каналах? — пробормотал я, лениво бросив взгляд на экран.
— Я ищу, — не менее лениво, но более устало пробормотала Изабелла, уже зевая.
Пальцы сами нашли ладонь Авроры за спиной Изабеллы на диване и накрыли её. Она бросила на меня быстрый взгляд почти укоризненный, но в уголках губ мелькнула тень улыбки. Она знала, что я играю.
— Это бесполезно, — разочарованно вздохнула девушка, покачав головой. — Мы с Авророй посмотрели пять фильмов за день. Моей нервной системы теперь ни на что не хватает.
Она кинула пульт на подушку буквально на пару секунд, решила снова взять его в руки, но передумала, взмахнув на него рукой.
— Ладно, — она поднялась с дивана. — Не знаю, как вы, но я пойду спать.
— Спокойной ночи, Иза, — улыбнулась ей Аврора, не выглядя такой сонной и усталой, как кузина.
Дверь её комнаты тихонько закрылась, и я больше не мог терять ни секунды.
— Невио! — воскликнула Аврора, когда я одним движением руки заставил её оказаться на мне верхом. Теперь она полностью заграждала мне вид на телевизор.
И мне было абсолютно всё равно. Я мог смотреть на Рори вместо личного кинотеатра хоть двадцать четыре часа в сутки круглый год.
Я почувствовал её лёгкое сопротивление, как она упирается руками, но одновременно ощущал, как её тело быстро расслабилось на мне. Я притянул её ещё ближе, так что наши тела почти слились, и ткань бессмысленной одежды будто перестала быть барьером. Аврора вздрогнула, когда мои пальцы — шершавые и грубые — скользнули по её спине, обводя изгибы её талии и бёдер.
Её дыхание стало неровным, пока моя ладонь уверенно и с напором, зная, где её место — обхватила её ягодицу. Я опустил губы к её шеи, ощущая аромат её нового шампуня. Мурашки пробежали по её спине, заставив её протяжно вздохнуть. Я усмехнулся, ощущая каждую её реакцию. Меня никогда ничего не возбуждало сильнее, как то, как её тело отзывалось на мои обычные прикосновения, поцелуи, акты поклонения. В эти моменты Аврора точно выбирала зверя во мне, он сам к ней приходил.
— Невио, Иза точно ещё не уснула, — она постаралась отстраниться, но я не позволил ей, оставив её на месте.
Нам обоим нравилось, когда я принимал решения за нас двоих в постели. Это была единственная зона, в которой я мог так поступать.
— Мне плевать, — пробормотал я с ухмылкой. — Она трахалась пять лет с Алессио. Наши звуки точно никак не удивят её.
Это напомнило мне позвонить своему кузену завтра утром, потому что я почти был уверен, что он либо выбивает из кого-то дерьмо, либо полностью погряз в бутылке. Собственно говоря, он мог совмещать эти две вещи. Помолвка Изабеллы Виттиэло делала его ещё более неконтролируемым, чем обычно. Настолько неконтролируемым, что даже мне — главному безумцу Камморы — нужно было следить за ним, чтобы он не разрушил ничего в моменте своего саморазрушения.
Мои мысли не смогли меня отвлечь от Авроры. А точнее от того, как её тело странно напрягалось в моих руках. Лёгкое дрожание, еле заметное поджатие бёдер, напряжение плеч — всё это могло означать возбуждение, но сейчас я был уверен, что эта эмоция смешалась с чем-то ещё.
— Что такое? — спросил я ей в шею, но всё-таки подняв глаза, чтобы заглянуть в её светлое лицо с росписью веснушек на носу.
— Что? — её голубые глаза выдавали непоколебимость, но почему-то она казалась искусственной.
Я напрягся.
— Ты не со мной сейчас, — пробормотал я, внимательно наблюдая за ней. — Ты где-то летаешь.
— Я не летаю, — упрямо заявила она, но я видел обман в том, как её лицо на секунду вытянулось в напряжении.
— Я вижу, когда ты врёшь.
Я снова провёл рукой по её спине, ловя реакцию её тела. Но в этот раз — откинувшись на спинку дивана, давая ей немного пространства.
— Это из-за того, что Иза выходит замуж? — предположил я. — Я говорил Алессио раздуплиться, но он упрямее барана.
— Он приходил сегодня, — неожиданно выдохнула она спустя секунду после моих слов.
Меня это не должно было напрягать и не напрягало. Я доверял свою жизнь и жизнь Авроры ему, но меня действительно напрягало почему Аврора молчала об этом весь день, почему Алессио ничего об этом не упомянул и почему девушка передо мной дышит глубже, чем обычно.
— Алессио? — уточнил я.
— Да.
— К Изабелле? — я поднял одну бровь, не удивившись бы такому раскладу.
На моё удивление, Аврора лишь покачала головой с какой-то опаской глядя на меня. Будто не была уверена, можно ли мне рассказывать. Меня не злило ничего больше, чем секреты, особенно когда я искренне не понимал, что такого Алессио понадобилось у Авроры.
— Нет, ко мне.
— Почему? — нахмурив брови, выпалил я.
Она молчала, и в этой паузе я чувствовал, как внутри меня постепенно поднимается монстр.
Её дыхание стало чуть прерывистым, и я видел, как она пытается подобрать слова, но не понимал для чего. Такая реакция на простой вопрос начинала нервировать и вгонять в тупик. Я доверял Алессио жизнь Авроры не меньше, чем свою. Алессио мог быть провокатором, но я и представить не мог, чтобы он сделал что-то, что напугало бы Рори. И зная Аврору, она не из тех, кто легко пугается.
— Рори, ты заставляешь меня нервничать, — мои руки на её бёдрах напряглись, справляясь с нетерпением. — В чём дело?
Её внимательный голубой блеск в глазах сканировал меня, будто я знал больше. Теперь лёгкий страх Авроры перешёл мне, потому что я не мог представить, что мог скрывать от неё такого, чтобы заслужить на такую реакцию.
— Ты знаешь Рио Мартинеза? — выпалила она, будто скинула бомбу на стол.
Я замер, услышав это имя.
О сделке с Рио знали только я, Алессио и Массимо. Остальные Фальконе знали только предысторию. Кроме женщин, естественно. Я был тем, кто лично держал Рио на коротком поводке. Не могу сказать, что он выполнял самую грязную из возможных работ, но он был необычайно полезен нам. Мы смогли заработать немало денег на нём, и самым приятным бонусом было то, что если его схватят его соотечественники или полиция — он знал, что лучше никогда даже не упоминать нашу фамилию вслух. В случае провала он взял бы весь удар на себя, чтобы спасти своего никчемного брата.
Хотя внутри меня ещё остались те непонятные эмоции после нашего последнего совместного рейда, пока он не начал выполнять мои поручения один. Я не понял, что тогда произошло, и казалось он тоже. Но несмотря на это я также прекрасно знал: он бы с радостью вцепился мне в горло, если бы поводок на его шеи хоть на секунду ослаб. Поэтому я держал его крепко, не теряя хватку и никому не рассказывая о том, что произошло.
— Это работа, Аврора, — грубее, чем планировал, отрезал я.
— Почему Алессио говорит, что тот предпочёл бы видеть тебя мёртвым? — её голос звучал сердито, что гарантировало либо лучший секс в моей жизни, либо отсутствие его на несколько дней.
— Если мы захотим собрать всех людей, которые хотят видеть меня мёртвым, вместе, то нам не хватит и нескольких национальных стадионов, — моя улыбка была безумной, гордой. — Ты знала с кем связываешься.
— Но почему ты мне ничего не рассказываешь? — её голос приобрёл ещё более возмущенные нотки.
Аврора никогда не была невежественной даже касательно бизнеса Камморы. Я мог обсуждать дела при ней, но только те, которые были насущными или масштабными. Иногда я также делился с ней чем-то, потому что она была единственной, кто могла успокоить мой внутренний хаос. Но я не видел надобности в таких подробностях, как сделка с братом должника. Рио не был настолько важной фигурой, чтобы обсуждать его.
— Это лишнее, — мне не нравилось, когда она предъявляла претензии по поводу бизнеса. Это было моё поле битвы. — У меня всё под контролем. И вообще, какого чёрта, он говорил о Рио тебе?
Мой вопрос остался без ответа.
— Ты что-то скрываешь от меня? — я прищурил свои чёрные глаза на неё, ещё крепче сжимая её бёдра, когда почувствовал, что она захотела слезть с меня.
— Нет, — твёрдо заявила она, скрестив руки на груди.
— Ты врёшь.
Мы играли в гляделки. Её глаза не дрогнули, ни один мускул на лице не предал её — и именно это бесило меня сильнее всего. Аврора могла быть мягкой, но в такие моменты она превращалась в стену, о которую я ломал зубы.
— Я сейчас сам позвоню Алессио и спрошу в чём дело, — кинул вызов я.
— Звони, — ответно кинула вызов она.
Я сжал зубы так сильно, что скулы свело. Она играла так, словно знала меня, как свои пять пальцев. И чёрт возьми, меня раздражало, что она действительно так хорошо знала меня.
— Какая же ты невыносимая, — кинул ей я, резко позволяя ей упасть на меня всем её весом. Наши лица отделяло пару сантиметров.
Её губы дрогнули в вызывающей полуулыбке. От этой мелочи во мне ещё сильнее вспыхнул огонь. Захотелось одновременно разозлиться и поцеловать её до потери дыхания.
— Уже хочешь сбежать? Сделай это, пока мы не успели позвать гостей на свадьбу.
— Ты провоцируешь меня, — заявил я, приближаясь лицом настолько близко, что наши носы соприкасались. — Хочешь, чтобы я показал тебе, что никогда не убегу и никогда не позволю тебе убежать?
— Моя провокация работает? — я видел, как её взгляд загорелся.
Я провёл ладонью по её бедру, сжимая. Она могла заставить моё сердце биться быстрее одним взмахом своих ресниц.
— Я больше думаю над тем зачем ты это делаешь. Но да. Твоя провокация работает.
Я перевернул её молниеносно — так, что у неё не было времени опомниться. Мои руки зажали её запястья над головой, прижимая к дивану. Её дыхание стало короче, глаза вспыхнули новым вызовом и именно это толкало меня ещё сильнее. Она знала, что играет с моей яростью, и, чёрт возьми, ей нравилось чувствовать, как я теряю контроль. Я склонился к её шеи неожиданно медленно, проводя губами по её нежной кожи, заставив её вздрогнуть. Несмотря на это, её спина выгнулась ближе ко мне. Злая ухмылка заиграла на моих губах.
— Отвечай, Аврора, — кончик моего языка лизнул точку пульса на шеи. — Иначе я буду очень долго играть с тобой.
В её взгляде было что-то между гневом и желанием. Неожиданно там также появилось сомнение, которое заставило меня напрячься.
— Иза, — тихо проговорила она, закусив губу.
Я выдохнул, сдержав смех.
Её кузина за стенкой меня не волновала. Её жизнь итак станет слишком скучной с этим её юристом Фамилии. Особенно после такого человека, как Алессио. Я не переживал, если она услышит нас. Я был слишком поглощён тем, что происходило здесь, в моих руках.
— Пусть слушает, — прошипел я ей в кожу, снова проведя языком по линии её пульса. — Может, тогда она поймёт, что такое настоящая жизнь.
Аврора вцепилась пальцами в мои волосы, то ли отталкивая, то ли удерживая — сама не знала. Я чувствовал, как её тело выдаёт больше, чем она готова признать: грудь прижималась к моей, дыхание сбивалось, а бёдра предательски дрожал. Я отпустил её руки, чтобы раздвинуть её бёдра и я смог оказаться между ними. Я прижал её сильнее своим весом, прикусывая нежную кожу на её ключице, и услышал тихий, сдавленный стон.
Она мгновенно зажала рот рукой, будто боялась, что соседняя комната услышит каждую ноту её желания. Я поймал её запястье и убрал руку, снова прижав к дивану.
— Не смей скрывать от меня то, что принадлежит мне, — процедил я, прижимаясь своей эрекцией к её бедру.
Она дрожала, но не от страха. Я снова наклонился к её шеи, оставляя лёгкие поцелуи, зная, что этого было мало для неё. Этого было мало и для меня, блять. Но Аврора хотела поиграть, а я был готов пойти на это только на своих условиях.
— Что произошло сегодня, Аврора? — слишком мягко бормотал я в её кожу.
Я чувствовал, как её тело предательски подаётся ко мне, как бедра ищут хоть малейшее трение, и ухмыльнулся, удерживая её на расстоянии. Ни миллиметра ближе, чем я позволю. Её стон застрял где-то в груди. Я сдерживал её руки одной рукой, мои пальцы второй руки лениво скользнули вдоль линии её талии, задержавшись на мягкой коже под тонкой тканью пижамной майки. Я наслаждался её беспомощной жадностью, этой смесью отчаяния и злости в глазах. Она пыталась сохранить гордость, но я чувствовал, как каждый её вдох, каждая дрожь уже говорили мне правду.
— Скажи, — прошептал я, уткнувшись носом в её волосы. — Или я заставлю тебя говорить другими способами.
Она зажмурилась, её дыхание стало неровным, и я почувствовал, как её бёдра снова чуть подались вперёд, в поисках трения, но я не позволил. Сдерживал её, зная, что она сама себя сведёт с ума быстрее, чем я это сделаю.
— Я... я не могу, — выдохнула она, и её голос прозвучал как просьба и как признание одновременно.
Я напрягся. Глаза её не поднимались на меня, будто она боялась моей реакции. Подымающийся к горлу ком я начал испытывать ярче и яснее, чем возбуждение. Я ненавидел, когда она что-то скрывала. Ещё больше ненавидел ту нотку испуга, которая всего на секунду промелькнула на её лице. Но я, конечно, успел её заметить.
— Не можешь? — я контролировал свой голос, как мог. Моя ладонь скользнула по её спине, заставляя её выгнуться. — Или не хочешь?
— Это не мой секрет, — едва слышно ответила она, губы дрогнули, но взгляд так и не встретил мой. — Если я скажу, я предам доверие.
Что-то тяжёлое, неприятное ворохнулось во мне. Всё моё тело требовало контроля, который она не собиралась мне отдавать. Я сильнее прижал её к себе, так, что она почувствовала моё напряжение, моё раздражение и желание одновременно.
— Не прячь от меня то, что имеет отношение к тебе, — мой голос прозвучал глухо, но моя рука заправила её белокурую прядь за ухо. Слишком нежно для моего голоса. — Я разнесу весь этот город, если узнаю, что кто-то втянул тебя в свои игры. Даже если это чёртов Алессио.
Я не имел ни единого понятия, что он мог хотеть от Авроры и причём там был Рио. Алессио был слишком непредсказуемым, особенно в последние несколько месяцев. Не удивлюсь, если он снова похитит свою Виттиэло. Но пока ему было достаточно каждый месяц драться на Арене Роджера, заставляя Киару больше тратить деньги на краску, чтобы скрыть седые волосы.
Гулкое напряжение забилось в висках, и я сжал челюсти так сильно, что зубы заныли. Мне нужно было знать. Сейчас. Немедленно. В кармане завибрировал телефон. Я опустил взгляд и едва не рассмеялся. Экран вспыхнул именем, которое я только что готов был вписать в список своих врагов. Алессио. Упомяни дьявола, как говорится. Аврора смотрела на меня так, будто ожидала, что я сброшу вызов. Но я никогда не был идиотом, чтобы отказываться от ответа.
Я скосил взгляд на неё, заметив, как её пальцы невольно сжались в мою футболку на груди.
— Что ж, — глухо бросил я, проводя пальцем по экрану. — Посмотрим, что мой дорогой кузен скажет мне сам.
Я поднял трубку к уху, чувствуя, как по венам разгоняется смесь ярости и предвкушения. Он никогда не звонил в час ночи, только если не хотел кого-то убить.
— Алессио, — сказал я немного торжественно.
— Приезжай в Сахарницу, пока я не убил Рио Мартинеза, — выпалил он, заставив меня в равной степени удивиться и напрячься.
Вкус крови был мне слишком знаком и слишком приятен, чтобы отказываться от веселья.
Но какого хрена происходило?
— И ты даже не спрашиваешь меня? — включил я свой голос капо, соединяющий в себе и власть, и злость. — Просто ставишь перед фактом?
— Ага, — усмехнулся Алессио, в его голосе слышался хрип и усталость, как будто он говорил после драки. — Я не спрашиваю. Я тебя ставлю в известность. И если бы не Массимо, который настоял, чтоб я тебя позвал, я бы, клянусь, даже телефон в руки не взял.
Я только открыл рот, чтобы что-то ответить, как тот просто сбросил.
Меня.
Сбросил.
Я опустил глаза на Аврору. Она слушала, вцепившись в подол моей футболки, будто ткань могла удержать её от паники. Её глаза метались между моим лицом и телефоном, как будто она ждала, что я прямо сейчас сорвусь и уйду. Моё лицо наклонилось ближе к её.
— Вы убьёте его? — в её голосе было нечто такое, что меня одновременно насторожило, удивило и выбило из колеи. Не страх за меня. Не ненависть к Рио. Что-то другое.
— Ты знаешь, что я не отчитываюсь, — мой голос был ровным, но грудь поднималась и опускалась слишком резко. — Но если его хотят убить — я должен знать за что. Он полезен Камморе.
Она глубоко вздохнула, будто решалась.
— Это... касается Розали, — прошептала она, заставив каждый мой мускул напрячься.
Как он, чёрт возьми, мог касаться Розали?
— Она будет подавлена, если он умрёт, Невио, — в уголках ее глаз собрались слёзы. — Вы не можете так поступить с ней. Алессио рассказал мне о его долге Камморе, но Розали ничего не знает об этом.
Я глубже задышал, как бык, которому показали красную тряпку.
Он посмел обманывать её, использовать.
Я никогда не разделял брата и сестру от своих кузенов и кузин. Розали для меня имела столько же значения, сколько и Грета. Они были одновременно похожи и одновременно чертовски разными. Я потерял Грету, отдав её паршивому ублюдку, который не был достоин даже волоска на её голове. Я надеялся, что такого никогда не произойдёт с Розали, но жизнь как обычно давала мне подзатыльники и замахивалась в пах.
Я обещал себе, что не допущу такого с Розали. Но я прекрасно помнил, чем мне обернулось то, что я пытался препятствовать Грете и Амо. Но Рио? Чёрт, этот ублюдок ненавидел одну нашу фамилию больше всего на свете. И в отличие от Амо, у него не было ничего, что могло показать его власть. Только если он не решил положить свои грязные руки на Розали. Он знал, что за такое его может ждать. Смерть. Но зачем приближаться к ней? Чтобы посмеяться нам в лицо? Оскорбить? Унизить?
Зачем, чёрт возьми, он спасал мне жизнь?
— Как давно ты знаешь? — это единственное, что меня интересовало.
Она покачала головой, поджав губы. Достаточно давно, чтобы она не хотела проговаривать это в голос.
Мои мышцы заходили ходуном. Волна гнева и ярости подымалась во мне. Я почувствовал, как пальцы сами сжимаются в кулаки, будто готовясь разорвать всё вокруг. Сердце билось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Каждый мускул тела напрягся, готовый к действию, к борьбе, к защите того, что мне дорого. Я оттолкнулся от дивана, подымаясь на ноги. Аврора также резко повторила за мной движение.
— Невио! — крикнула Аврора, уже не заботясь о нежных ушах своей кузины, когда я быстрым шагом направился в спальню, чтобы одеться.
— Мне нужно быть в Сахарнице, Аврора, — доставая оружие, сказал я. — Я не позволю разбираться с Рио без меня.
Частично это было дело капо, частично — дело семьи. В любом случае, я не мог пропустить его.
Алессио
Неделю назад я провёл свой третий бой на Арене Роджера за последние три месяца. Лицо всё ещё было покрыто синяками, кости постепенно срастались, и каждый поворот на левый бок доставлял боль. Но через три недели меня ждал следующий бой на смерть — это была моя рутина, от которой невозможно было убежать. Я и не очень-то хотел куда-либо убегать, кроме как в тренировочный зал или в бар. Особенно после разговора с Розали я нуждался в чём-то, что остановит меня от убийства этого ублюдка этой ночью.
Но только этой ночью.
— Куда это ты? — послышался сзади голос моего отца. Почти клинический, будто он уже привык к моим выходкам и к тому, что я доставляю неприятности.
Я слегка обернулся через плечо.
— На улицу, — только и кинул я.
Часть меня подумывала о том, чтобы рассказать о Рио отцу. Это было логично. Он заслуживал и должен был знать, где и с кем проводила время его дочь. Но что-то внутри останавливало меня. Будто хоть я и закрыл Розали в комнате ради её же безопасности, я не желал выдавать её тайну, пока она сама не была готова рассказать её.
— Время как раз подходящее для неприятностей, — заметил папа, говоря о позднем часе.
— Любые из двадцати четырёх часов в сутки подходят для неприятностей, — я усмехнулся.
Папа помолчал, но я не спешил уходить. Знал, что он ещё не закончил.
— Я видел, что ты записался на ещё один бой, — медленно начал он. Его голос прозвучал не столько с упрёком, сколько с тихим предубеждением. — Ты знаешь, что боёв раз в год или раз в полгода — вполне достаточно, чтобы показать свою силу. Ты не успеваешь восстанавливаться. В прошлый раз это чуть не сыграло с тобой злую шутку.
Я медленно повернулся к нему, чувствуя, как напряжение растёт в плечах. Его взгляд был холоден, как будто пытался проникнуть сквозь меня и увидеть каждый нерв, каждое решение, которое я принимал. Но я знал папу и с другой стороны — когда его глаза выражали гордость, радость, любовь, защиту. Просто не все имели такую честь встретиться с его настоящими эмоциями. В последнее время я входил в число этих людей всё реже.
А по поводу боя он был прав. Я пропустил намного больше ударов, чем обычно, что всё равно не помешало мне свернуть шею противнику и победить его.
— И я убил его, — моя усмешка не вызвала никаких эмоций на его лице, кроме капли беспокойства в его глазах.
Внутри я почувствовал волну облегчения, которую скрыл. Он ещё что-то чувствовал ко мне.
— Ты гордишься этим, но я видел, как даже самые сильные уходили с ринга в мешке, — он слегка нахмурил брови. — Иногда мне кажется, что ты этого и добиваешься.
Я глубоко вдохнул, стараясь не выдать внутреннего напряжения. Он говорил о боях и рисках, но я понимал: за словами скрывалась тревога за меня. За мной, а не за статусом или амбициями.
— Не говори глупостей, — просто ответил я. — Ты знаешь меня. Я никогда не ищу лёгких путей.
Хотя после лекции от Массимо я уже сомневался в правдивости своих слов.
— Лёгкие пути не убивают людей, — сказал он тихо. — Я знаю, что твоя мать тоже это понимает. Она боится за тебя. И я боюсь. Каждый раз, когда ты теряешь контроль на собой.
Холодок прошёлся по моей спине.
Я не хотел заставлять их нервничать, но почти каждый мой поступок противоречил моим намерениям. Мама воспринимала бои без правил намного тяжелее, чем отец. Что было странно, ведь она всегда приходила на Арену Роджера, когда боролись кто-то из дядь, папа или Фабиано. Но никогда, когда это делали я, Массимо или Невио. Даже не смотрела эти бои по телевизору.
— Я знаю, — я сжал кулаки, но это было раздражение лишь на себя. — Но ты знаешь, что я уже не могу отказаться от этого боя. Это будет поражение.
Папа кивнул, потому что понимал.
— Просто будь осторожен, Алессио. Ты всё ещё нужен своей семье.
Я задержал взгляд на его лице, пытаясь прочитать скрытые слова между строк. Отец никогда не говорил о страхе напрямую, но в этом коротком предупреждении было всё: забота, опыт, тихое понимание того, что мир, в который мы играем, слишком жесток. Я кивнул, будто впервые осознал, что любой бой — не только проверка моей силы и выносливости, а еще и испытание для моих родных.
— Я понял, — выдохнул я, скрывая в словах и лёгкой усмешке весь свой внутренний огонь. — Но это моё решение. И я справлюсь.
Он не возражал, лишь тихо кивнул и повернулся, оставив меня с моими мыслями, адреналином и неизбежным чувством, что впереди ночь, в которой мне нужно спрятаться.
Я сел за руль байка. Ветер ударил в лицо, когда я завёл двигатель, и жужжание мотора стало моим единственным сопровождением. Единственное место в котором я хотел сейчас оказать — Сахарница. Но по всей иронии мне также не хотелось находиться в толпе. Тем более, особенно после моих последних боёв на меня не могли не обращать внимания абсолютно все, кто находился в одной комнате со мной. Обычно, они боялись. Из-за этого Невио тоже записался внепланово на один из следующих боёв, потому что не может допустить, что люди будут боятся меня больше его. Он выйдет сразу против двоих ублюдков.
— Вам что-то принести, мистер Фальконе? — девушка, которая была и официанткой, и стриптизершей и по совместительству — проституткой, постучала в кабинет Сахарницы.
— Принеси бутылку виски, — крикнул я. — Джек знает какое.
Она покорно кивнула и поспешила прочь.
Я потёр свой небритый подбородок, ощущая лёгкую усталость после дороги. В голове прокручивались планы на ночь. Каждую ночь я планировал кого-то трахнуть в клубе или хотя бы позволить отсосать мне, но каждую ночь я так и не решался. Дерьмо. Меня это бесило, ведь Изабелла и её муженёк точно не будет себя сдерживать в первую брачную ночь. Мой кулак сжался, и я почувствовал необузданную потребность кому-то врезать. Официантка, вошедшая в кабинет, явно была не вовремя.
— Вот ваш виски, — она поставила бутылку и стакан со льдом на стол. Но уходить не поспешила. Настолько, что пришлось поднять голову вверх, чтобы заглянуть в её лицо. — Вас искали, мистер Фальконе. Его провести в ваш кабинет?
Я поднял бровь, думая, кому я мог так понадобиться.
— Ты спросила кто?
Её глаза расширились, будто она осознала, что в самом деле ей нужно было сделать. Я закатил глаза.
— Пускай проходит в подвал, я скоро подойду, — махнул рукой я, заставив её удалиться и не собираясь встречаться с незнакомцем в кабинете, из которого могли быть слышны чьи-то крики.
Хотя враг, навряд, будет спрашивать моё местонахождение у официантки, рискуя быть опознанным позже. Но даже если и враг, я был слишком возбужден и моя тяга к насилию была бы не против такого расклада событий. Неожиданно мне позвонил Массимо, как всегда имея шестое чувство, когда я мог оказаться в беде. Меня бесило, как часто младший брат поучал меня.
— Да? — сказал я, взяв трубку, пока по ту сторону телефона послышалось молчание.
Я напрягся.
— Ты где, Алессио? — голос брата был тихим, осторожным, будто он боялся, что его услышать лишние уши. Лишними ушами, если мы говорим о бизнесе могла быть только Карлотта.
— Угадай, — хмыкнул я, откидываясь в кресло. — В Сахарнице.
Секунда тишины, в которой я услышал его тяжёлое дыхание.
— Послушай... — он запнулся, а потом решился. — Я знаю, с кем Розали встречается. С кем у неё... роман.
Хотел бы я об этом не знать и не слышать.
Знакомая волна гнева окутала меня, заставив кулаки крепко сжаться. Я всякий раз вспоминал отчаянный голос Розали, когда запер её в её комнате. Это было жестоко. Но если Розали связалась с Рио, то я больше не мог доверять её суждениям. Она попросила одной ночи, чтобы я не убивал Рио, но я понимал с самого начала, что это была её уловка. Она хотела поговорить с ним за эту ночь, предупредить, услышать, что я ошибаюсь. Она настолько влюбилась, что была готова идти в само логово льва, не думая о последствиях.
— Ну? — кинул я скучающе и немного провокационно, делая первый глоток виски с горла.
— С Рио, — сказал Массимо, и в его голосе проскользнула смесь злости и беспомощности. — С этим ублюдком. И мы оба знаем, что это означает. Даже я понимаю это.
Я усмехнулся, не удержавшись. Горечь смешалась с раздражением.
— Ты уже знал? — быстро догадался Массимо, судя по моему слишком долгому молчанию, как для такой новости.
— Пробил камеры утром, — просто ответил я, что противоречило моей внутренней злости.
— Ты поговорил с Розали? — осторожно спросил брат, будто опасался.
Я запер её в комнате.
— Поговорил.
— И? — я услышал не свойственное Массимо раздражение. — Я должен каждое слово из тебя вытаскивать?
— Она любит его, Массимо, — я скривился, но не от вкуса горького виски. — Она любит его, даже зная, что он член грёбанных Наездников штурма. Но, конечно, он не рассказал ей о его долгах перед нами. Ублюдок просто воспользовался ею, и я хочу разорвать его на части.
— Я тоже, — в кои-то веке согласился Массимо со мной.
Внезапно дверь распахнулась и в неё снова зашла официантка в том, что едва ли прикрывало её тело. Я приложил телефон к плечу вопросительно и немногого раздражительно глядя на неё.
— Он уже ждёт вас, мистер Фальконе, — она на секунду запнулась, посмотрев на мой телефон, будто испугалась, что отвлекала меня. — И я спросила его имя. Это Рио Мартинез.
Красный.
— Кто?! — я крикнул так, что заставил её дёрнуться и прижать поднос к груди, будто это действительно смогло бы её защитить от меня.
— Рио Мартинез, — снова, но уже тише повторила она.
По моим венам разливалась горячая ярость, и мой телефон чуть не хрустнул в руке. Каким нужно быть идиотом, чтобы согласиться пойти в наш подвал добровольно, зная что он натворил?
— Алессио? — я услышал обеспокоенный голос Массимо в трубке. — Что случилось?
— Он. Он здесь, — мне не нужно было называть имя, чтобы он понял о ком я говорю.
Официантка уже к тому времени убралась, видимо беспокоясь о своей жизни. Но не она была причиной моей злости. На той линии Массимо шумно выдохнул, и в трубке на секунду повисла почти мёртвая тишина.
— Вот чёрт, — выругался он. — Алессио, жди меня. Я скоро буду. Не делай ничего, пока я не приеду.
Я откинулся назад, сжимая телефон так, будто хотел вдавить его в ладонь.
— Он сам пришёл, — выдавливал я сквозь зубы. — Сам пришёл и подписал себе смертный приговор. Но возможно я протяну его жизнь до утра. Я обещал Розали не убивать его этой ночью.
Мои губы скривились в злой ухмылке.
Я встал, чувствуя, как мышцы гудят от напряжения, как в груди поднимается зверь. Обещание Розали... это было единственное, что держало мои руки от крови. Не её просьба, а её глаза, которые умоляли ради человека, который не был достоин даже слышать её голос. Те самые глаза, что умели разжигать во мне всё человеческое, что во мне ещё оставалось. А его было чертовски мало.
Возможно, Рио не умрёт сегодня. А может и умрёт. Но я был настроен разобрать его по косточкам не только мысленно, а ещё и физически. Был уверен почти на сто процентов, что Розали связалась с ним, и он решил действовать на опережение. Но я не был таким, как моя младшая сестра. Я не поверю ни в одно слово, которое он скажет. Я просто скинул Массимо, думая, стоит ли мне идти в подвал за ним, пока не будет хоть одного человека, который сможет меня сдерживать.
Я вышел с кабинета, меня сразу встретила шумная музыка и толпа людей, которая ещё никогда не была так раздражающая, как сегодня. Я прошёл мимо них, не торопясь, чувствуя, как с каждым шагом злость разливается по венам, как яд. Внутри всё гудело от напряжения и это было даже приятно. Адреналин, ненависть, предвкушение. Моё тело жило для таких моментов.
Подвал был полон сырого холода, будто стены впитали в себя всю боль и крики, что когда-либо звучали здесь. Запах — смесь металла, сырости и крови, въевшейся в бетон. Этот запах иногда казался привычнее воздуха. Дверь скрипнула, и я увидел его. Рио стоял посреди комнаты — смугловатый, весь отбитый татуировками, в белой футболке и в чёрных штанах. Его рука покоилась на заднем кармане штанов, и я был почти уверен, что там был пистолет. Он не сидел скрученный и избитый, каким я хотел его видеть. Он сам пришёл, сам выбрал это место.
— Алессио, — произнёс он так, будто мы встретились в баре, а не в подвале.
Я остановился посреди комнаты. Смотрел на него и думал, что никогда не встречал большего идиота, чем он. Чего он добивался? Он прекрасно знал, что я хочу его смерти. Почти уверен, что он знал, что я обещал Розали. И всё равно пришёл. Либо он слишком смелый, либо слишком глупый. Либо у него есть что-то, чем он думает меня удержать.
Я скрипнул зубами, сдерживая порыв сорваться на него прямо сейчас.
— Ты, должно быть, чертовски устал жить, раз пришёл сюда, — сказал я, голосом, в котором сквозила угроза.
Рио не отвёл взгляда.
— Если бы я действительно устал от жизни, я бы бежал, а не приходил сюда, — он просто повёл плечами. — У меня ещё есть надежда.
Я чуть не прыснул смехом.
Надежда.
К кому-угодно, но ни ко мне, ни к брату и ни к кузену приходили люди за надеждой. Он действительно был идиотом. Но Рио не смутила моя насмешливая реакция, хотя по его дрожащим мускулам был уверен, что ему было чертовски трудно контролировать себя, чтобы не напасть.
— Я пришёл, потому что разговор нужен нам обоим, — уверенно, не дрогнув в голосе продолжил он.
Я медленно обошёл вокруг него, чувствуя, как пальцы жаждут сомкнуться на его шее.
— Ты пришёл в подвал Камморы, Мартинез. Это не место для разговоров. Это место, где люди исчезают.
— Возможно, — он знал, что мои слова были правдой. — Но я знал, что не смогу добраться до тебя иначе. Ты думаешь, что оберегаешь Розали, но вместо этого — тащишь её в пропасть.
Я ощутил, как кулак сжался сам собой.
— Ты смеешь говорить о ней? Ты?!
Я сорвался, желая дать ему по лицу.
Но его рука с пистолетом быстро оказалась напротив меня. Моя реакция позволила мне в секунду повторить движение за ним. Мы смотрели друг на друга, как два хищника, которые не собрались отступать назад.
— Я хочу убить тебя, — тише, чем всё предыдущее заявил Рио. — Но не буду, — к моему удивлению он откинул пистолет в сторону, но это не помогло мне расслабиться ни на секунду. — Потому что я знаю, кто будет больше всех страдать, если я пущу пулю тебе в лоб.
Моя рука с пистолетом даже не дрогнула.
— Не думай, что это поможет тебе, Рио. Я — не моя сестра. Я не ведусь на красивые слова и жесты.
— Красивые слова? — он усмехнулся, но глаза оставались мрачными. — Я никогда не говорил Розали того, что не имел в виду. Может, я и не сказал ей о долге моего брата, но я никогда не собирался обманывать её. А сколько раз ты обманывал ради того, чтобы сохранить своё лицо перед ней?
Я стиснул зубы так сильно, что скулы заныли.
— Следи за языком, — процедил я, делая шаг ближе. — Я не обязан отчитываться перед тобой за то, что делаю для своей семьи.
— Семья? — он усмехнулся криво. — Ты называешь это заботой? Ты держишь её в золотой клетке, Алессио. Ты привык, что все подчиняются тебе. Но Розали не твоя собственность.
Каким надо быть идиотом, чёрт возьми, чтобы говорить это мне и надеяться, что я не убью его?
Я рванулся на него так резко, что пол под ногами загудел. Его слова прожгли меня изнутри — дерзость, с которой он произносил имя моей сестры, и уверенность в том, что он имеет на это право. Рио встретил мой удар не кулаком, а плечом, врезавшись в меня и впечатав в стену. Воздух вырвался из лёгких, бок предательски загудел, но это только распалило меня ещё сильнее. Я врезал ему кулаком в челюсть. Его голова откинулась вбок, а кровь брызнула из разбитой губы.
Он перехватил мой запястье, вывернул его и ударил коленом в живот. Боль скрутила, но я не остановился, а навалился сверху, повалив его на бетонный пол. Мы катились по грязным плитам, обмениваясь ударами, каждый из которых был пропитан ненавистью. Может, Рио и хотел как-то изменить своё положение своим приходом сюда, но его ненависть к нам слишком ему мешала. Рио схватил меня за горло, пытаясь вдавить голову в пол. Его пальцы вонзились в кожу, дыхание перекрылось, но я успел всадить кулак в его висок. Он рухнул на бок, но не сдался, а снова рванулся, прижав меня.
— Хватит! — я перестал ощущать вес Рио на себе, когда Массимо схватил его и прижал к стене.
Я бы хотел подорваться вместе с ним, но голова слегка кружилась, а перед глазами появлялись тёмные пятна. Не успел я опомниться, как Массимо уже привязал Рио к стулу, чему последний был не очень доволен.
— Отпусти меня, ублюдки, — рявкнул Рио, дёргая связанными руками. — Я пришёл говорить, а не драться.
Массимо посмотрел на него холодно и расчётливо, и только после этого перевёл взгляд на меня.
— Я сказал тебе ждать, — его голос был спокойным, но от этого только опаснее. — Но ты, как всегда, решил, что лучше знаешь.
— Он говорил про Розали, — процедил я сквозь зубы, подходя ближе, так что мои шаги эхом отдавались по подвалу. — Посмел.
— И именно поэтому я и сказал тебе не спускаться сюда один, — Массимо кивнул на связанного Рио. — Ты бы убил его в первые же минуты.
Как я бы хотел сделать это сейчас.
Рио при этом не выглядел сломленным. Его глаза горели решимостью и гордостью, грудь поднималась и опускалась ровно, он держался, как человек, готовый идти ва-банк.
— Слушай, — Массимо не сводил взгляда с меня, — всё, что ты сделаешь сейчас, Алессио, не изменит того, что она чувствует.
И это, блять, уничтожало меня изнутри.
— Она не должна была пострадать, — рявкнул я, переводя взгляд на Рио. — Ты ей вредил. Ты использовал её. Скрывал свой долг перед Камморой. Скажи мне, зачем ты вообще с ней знакомился? Это был приказ Луиса или твоя собственная инициатива?
Рио чуть улыбнулся, сжимая зубы.
— Это была моя инициатива, — твердо сказал он. — Я знал, что могу потерять всё, но не мог остаться в стороне.
— Взрослый человек рискует своей жизнью ради собственного эго, — усмехнулся я, шагнув ещё ближе. — Ты думаешь, я поверю тебе на слово?
Его зубы сжались настолько, что я мог слышать их хруст.
— Я готов на всё ради того, чтобы никто не смог причинить ей вред, чтобы никто не смог настроить её против меня — он смотрел мне прямо в глаза, но я отказывался видеть там что-то, кроме тьмы. Возможно, это было моё отражение. — Даже если это значит идти против вас.
Массимо молча наблюдал за сценой, не вмешиваясь, оценивая Рио. Я же почувствовал, как внутренняя ярость нарастает. Ему удавалось не быть сломленным, хотя ситуация была отчаянной.
— Всё это красиво звучит, — процедил я сквозь зубы. — Но я не верю тебе.
Рио не пошевелился, его решимость читалась в каждом жесте, в каждом взгляде: он не собирался отступать и эта сила, эта решимость раздражали меня. Моя кровь закипала — кто этот парень, который не дрогнет перед Фальконе, который не дрогнет передо мной? И что самое ужасное, так это то, что он утверждал, что делал это ради Розали.
Я вытащил нож, держа его остриё на виду, и медленно шагнул к нему, каждый шаг отдавался в груди, словно барабанный бой.
— Ты готов пройти через всё это ради неё? — мой голос был ровным, но ледяным, с ноткой провокации. — Через боль, через страх, через всё, что я могу на тебя обрушить?
Рио не отводил взгляда. Он сжал челюсть, его дыхание было ровным:
— Да. Если ты думаешь, что она простит тебя после такого, то да.
Он говорил так, будто знал её лучше.
Будто он был ей ближе, чем её семья.
Я крепче сажал рукоять клинка. В моих глазах плескалась ярость и желание насилия.
— Не верю, — процедил я сквозь зубы. — Не одному твоему слову. Ты заигрался, Рио. И пора тебе заплатить за то, что приблизился к моей сестре, обманув и предав её, её доверие. Я никогда не поверю, что ты подошел к ней не с желанием мести.
И началось.
Боль полилась рекой: пытки, удары, давление, приёмы, которые могли сломать любого. Но он стоял. Каждый раз, когда я ожидал, что его глаза потускнеют, что плечи прогнутся, он снова поднимал голову, держал взгляд, держал меня. Он отвечал на вопросы, но совершенно не так, как мне этого хотелось. Я не видел в этом правды.
— Хватит! — раздался спокойный, но глухой голос Массимо. — Ты его скоро убьёшь, Алессио. Остановись. Нам нужно позвонить Невио.
Я сделал шаг назад, нож всё ещё сжатый в руке. Рио тяжело дышал, но стоял. Его решимость и та дикая, почти неистовая защита Розали стояли передо мной, и я понимал — он может быть идиотом, но он настоящий.
Массимо подошёл ближе, оценивая ситуацию.
— Нахрена нам Невио? — выкрикнул я. — Я сам хочу с ним разделаться.
— Мы не можем принимать такие решения без Невио, — тихо ответил Массимо. — Рио работает на Каммору. Каммора — это Невио.
Невио
Я прошёл мимо скользкой, танцующей толпы, направляясь в подвал Сахарницы. Знал, что всё происходило именно там. Мои глаза сразу наткнулись на фигуру, привязанную к стулу. Кровь. Много крови. Но не та, что убивает мгновенно. Её хватало, чтобы показать, что человек держался, сопротивлялся, но был сломлен.
Рио Мартинез.
Он сидел так, будто каждый мускул готовился к следующему удару, но глаза горели решимостью, которой хватало, чтобы заставить меня замереть. Он не был сломленным, нет. Он был чертовски живым, чертовски упрямым, и это раздражало меня больше, чем всё остальное. Алессио в свою очередь тоже был в крови, и только Массимо в чёрной рубашке и брюках выглядел так, будто готовился защищать диссертацию, а не пытать.
— Ты осмелился, — я прошёл к нему медленно, чувствуя запах железа и пота, вкус крови в воздухе. — Осмелился прийти сюда и думать, что можешь защищать что? Ваши отношения?
Он поднял взгляд, взгляд полного вызова.
— Я защищаю то, что важно, — голос его был хриплым, но твердость не покидала его. — Никто не тронет её через меня.
Меня удивило то, что он считал, что должен был защищать Розали от нас. Что, чёрт возьми, происходит?
— Он ни в чём не признаётся, — кинул раздраженно Алессио, закуривая сигарету. — Строит из себя сказочного принца, будто мы все здесь не можем сложить дважды два, чтобы понять зачем ему нужна была Розали.
Рио поднял голову, взгляд не дрогнул, несмотря на кровь и пыль на лице. Его гордость и решимость читались в каждом жесте. Он не говорил слов о любви, но каждое движение, каждый взгляд показывал, что он готов сделать всё ради неё — не ради игры, не ради вызова, а ради того, что для него было важнее собственной жизни. Возможно, если бы не Аврора, я бы никогда не узнал этот взгляд. Возможно, Алессио был слишком сломлен, чтобы тоже узнать его. Но я смотрел на Массимо и понимал, что он сомневался также, как и я.
— Я не сказочный принц, и Розали об этом прекрасно известно, — его ухмылка дрогнула. — Но я решил использовать свой последний шанс. И даже сейчас я ни о чём не жалею. Она стоит каждой грёбанной пытки.
Алессио взорвался. Возможно, он просто пытался отрицать то, что видел через свои громкие эмоции.
— Убей его к чёртовой матери, Невио, иначе это сделаю я, — выкрикнул он.
Я медленно шагнул к Рио, нож сжался в руке, блеск лезвия отражался в тусклом свете лампы. Сердце стучало как безумное, адреналин поднимал температуру в венах. Каждый нерв кричал «убей его сейчас», каждая клетка тела требовала разрушения.
— Ты думал, что всё это изменило бы ситуацию? — прошипел я, поднося нож к его груди, ощущая, как сталь холодит ладонь. — Что сможешь стереть свою ложь?
Рио поднял взгляд. Ни страха, ни сомнения не было в нём, а только вызов и решимость. Его глаза не умоляли, не молили — они просто показывали, что он готов отдать всё, что у него есть. Массимо стоял рядом, молча наблюдая. Его лицо было каменным, но глаза блестели тревогой. Я сделал шаг ближе, нож сверкнул у горла Рио.
И тогда что-то щёлкнуло в моей голове. Он однажды спас мне жизнь. Рио. Да, этот ублюдок, который осмелился бросить вызов нам, решил, что может претендовать на мою кузину, обманывать её, трогать, целовать, пока она оставалась в неведении. Он однажды протянул руку в момент, когда я сам мог умереть. Я понимал, что они тогда уже встречались с Розали. И теперь это открыло мне глаза. Я долго задавался вопросом, зачем он спас меня, когда просто мог убить, но теперь я был уверен в том, что знал причину.
Я сжал кулак, развернув лезвие, и вместо удара срезал верёвку, связывавшую его руки.
— Запомни это, — прошипел я, дыша тяжело, сердце ещё бешено колотилось. — Ты однажды спас мне жизнь. Сейчас я возвращаю долг.
Рио медленно поднялся и только сейчас выглядел настороженно. Но он стоял шатко, каждое движение давалось ему с трудом. Его руки дрожали, ноги еле удерживали его вес, а лицо было залито потом и кровью. Но взгляд оставался твёрдым, как будто внутренний стержень не позволял ему сломаться, даже когда тело кричало об усталости.
— Ты... я могу... с Розали... — прохрипел он, голос срывался, слова висели в воздухе, оборвавшись на полуслове.
Я поднял бровь, ощутив вспышку ярости и не дав ему договорить.
— Не будет тебе Розали, — холодно сказал я, держа нож наготове, но не приближаясь. — Она заслуживает честного человека, а не лжеца и предателя, кто надеется играть с её доверием. Тем более, я не уверен в том, что ты изначально не подошел к ней ради мести.
Глаза Рио сузились одновременно в ненависти ко мне и так, будто он согласился со мной. Алессио стоял рядом, глаза горели возмущением, готовый рвануть на меня с криком, но я его игнорировал. Массимо медленно подошёл к Рио, проверяя, чтобы тот не упал, и спокойно сказал:
— Ты поедешь далеко, очень далеко — на границу с Мексикой. И не появляйся больше в жизни Розали.
— Это не то, зачем я сюда приходил, — Рио сглотнул и покачал головой.
— Но это то с чем ты уйдёшь, — мои губы дрогнули в безумной улыбке. — Уходи, пока я не передумал. Розали будет лучше без тебя.
Рио посмотрел на нас с вызовом и болью одновременно, но понял, что спорить бессмысленно. Его тело было измотано, а сила — на исходе. Я сделал шаг назад, позволяя Массимо взять ситуацию под контроль. Он не был таким эмоциональным, чтобы убить Рио по дороге.
Но он должен был покинуть Вегас.
Розали заслуживала лучшего, и в его взгляде я уловил, что он сам это понимал. Телефон завибрировал, и я увидел на экране имя Авроры, думая, что тоже понимал, что она заслуживала намного лучшего, чем я.
———————————————————————
Вот и двадцать седьмая глава 🏍️
Я так старалась и надеюсь, что вы ощутили эмоциональное напряжение вместе со мной 🫶🏻
Поддержите главу оценкой и комментарием 🤎