26 глава от имени Рио (часть 2)
How could you love somebody like me?
Как ты можешь любить кого-то, вроде меня?
I'm not worthy
Я не достоин
I haven't touched your body in weeks
Я не прикасался к твоему телу неделями
'Cause I'm not worthy
Потому что я не достоин
And though you try, you could never fix me
И несмотря на то, что ты пытаешься — ты никогда не сможешь меня починить
I know you wanna believe
Я знаю, ты хочешь верить
I couldn't hurt somebody so sweet
Я не мог ранить кого-то такого милого
But, baby, won't you rot with me?
Но детка, ты не сгниёшь со мной?
I wanna feel good when I'm makin' you scream
Я хочу чувствовать себя хорошо, когда заставляю тебя кричать
I wanna feel pretty, baby, can you teach me?
Я хочу чувствовать себя красивым, детка, ты научишь меня?
Don't wanna be dramatic, but I swear if you lеave
Не хочу быть драматичным, но клянусь, если ты кинешь меня
I'd be broken
Я сломаюсь
— из песни „How could you love somebody like me" от Artemas
Я уже отвёз Даниэля в реабилитационный центр, как увидел пропущенный вызов от Розали. Оставлять своего брата одного было трудно. Частичке меня казалось, будто я бросаю его. Но более разумная часть меня понимала, что оставаться рядом каждую секунду — значит лишить его возможности научиться справляться самому. Я не мог прожить за него эту боль, не мог пройти за него через ломку, через срывы и через маленькие победы. Но, чёрт возьми, это было невыносимо — уходить, оставляя его там.
Я посмотрел на экран телефона, на имя Розали, и внутри неприятно дрогнуло. Отвечать или нет? Она не звонила просто так. Никогда. Очевидно, что её обижало моё молчание и она хотела выяснить всё здесь и сейчас. Такой она была: прямолинейной, местами простой, но по-своему уникальной. Мы слишком разные, я это понимал. Я говорил себе это тысячи раз, но это не помешало мне зайти настолько далеко, насколько это было возможно.
Я провёл ладонью по лицу, задержав дыхание. Брат в рехабе, моя жизнь разрывается между мотоклубом, ответственностью и этим постоянным, давящим чувством, что я теряю контроль над собственным будущим. И теперь ещё она. Розали. Я хотел услышать её мягкий, знакомый голос. Хотел, чтобы хоть кто-то пробился сквозь эту тьму, которая окружила меня.
И именно это меня злило сильнее всего.
Зависимость.
Зависимость от её голоса, её ласки, её взгляда и её прикосновений. Всё это принадлежало ей и только ей.
— Привет, принцесса, — хрипло сказал я, когда она взяла трубку всего лишь после одного гудка. Будто она сидела перед телефоном и ждала, когда я позвоню.
Мама была права.
Я не мог уйти молча, это было хуже всего. Но я вообще не хотел уходить. Каждая моя мысль о том, что нам пора заканчивать разбивалась о её голос, о то, как она произносила моё имя, прикасалась своими губами к моим и обвивала руки вокруг моей шеи. Я твердил себе, что это затянет нас обоих слишком глубоко, что ничем хорошим это не кончится. Но именно в эту секунду, услышав её дыхание в динамике, я понял, что врал себе. Я уже зашёл слишком далеко, и останавливаться было не только поздно — это было невозможно. Я не мог уйти.
— Перезвони мне по видео, — вдруг сказала она, без объяснений.
— Что? — нахмурился я, машинально глядя на экран.
— По видео, Рио. Мне нужно видеть твоё лицо.
Я моргнул, не до конца понимая, зачем ей это. Зачем ей видеть моё лицо? Разве недостаточно просто услышать голос? Я ведь выглядел так, как обычно выглядят мужчины. Особенно те, которые вытаскивают брата из зависимости и пытаются справится с тяжестью собственного груза. Уставший, помятый, с усталым взглядом. Но, чёрт с ним. Я вздохнул, потер лицо ладонью и не позволяя себе задуматься, переключился на видеосвязь.
Экран мигнул, и спустя секунду её лицо оказалось напротив моего. Розали сидела у себя в комнате, свет падал сбоку, и волосы отливали тёмным каштаном в свете лампы. Она не была накрашена, и, наверное, именно поэтому выглядела ещё красивее. Тонкая линия её губ дрогнула, будто она хотела улыбнуться при виде меня, но внутри она боролась с чем-то другим.
Я посмотрел в её глаза и насторожился. Розали было сложно прочитать, но сейчас я видел в её выражении лица что-то, что заставляло меня напрячься. Она не выглядела обиженной, нейтральной или даже злой. Скорее той, которая уже знает все секреты, знает ответы на все вопросы, но которая хочет услышать их от меня. Что-то между болью и неверием было в её глазах за тонкими линзами очков.
— Розали... — начал я, сам не зная, что хотел сказать. Моих слов и не требовалось, ведь девушка сказала всё за меня.
— Твой брат — должник Камморы? — выпалила она со всей присущей ей интонацией, которая привыкла выискивать факты и доказательства.
Я замер, не зная, что ответить.
Я особо не думал о том, как эта информация могла отразиться на Розали. Даже никогда не раздумывал над тем, чтобы рассказать ей об этом. Это было ненужным, лишним проявлением слабости. Лишним доказательством того, как высоко стоит она и как низко нахожусь я.
— Ответь мне, Рио, — спокойно потребовала девушка, не выдержав и пары секунд молчания. — Ты отрабатываешь его долг у моих братьев?
Мне не нужно было отвечать, чтобы она поняла, что так оно и есть. Моё выражение лица сделало всё вместо меня. Глаза Розали стали ещё более стеклянными, и я возненавидел себя вообще за тот день, когда посмел приблизиться к ней.
Она смотрела так, будто впервые видела меня настоящего — и этот «настоящий» ей абсолютно не нравился.
— Значит, всё это... — её губы дрогнули, и она запнулась, будто слова резали язык, но её голос не потерял твёрдости. — Всё это было ложью?
Мои глаза расширились от шока от её догадок.
Ложью?
— Розали... — снова повторил я, будто забыл все слова, кроме её имени.
«Я никогда не врал тебе. Я врал себе. Я думал, что смогу отделить тебя от грязи, в которой тону, но, похоже, просто затащил тебя туда вместе со мной», — крутилось в моей голове. Она смотрела прямо на меня и впервые её взгляд был не тёплым, не мягким, не рассуждающим, а холодным и отталкивающим. И я поймал себя на мысли, что боюсь её больше, чем всех тех ублюдков, с которыми приходилось иметь дело.
— Я знаю, что я — Розали, — тихо, но с нажимом ответила она. — А ты? Знал это с самого начала, не так ли? Ещё с той встречи возле Сахарницы. А потом сделал вид, что глубоко шокирован тем, кто моя семья.
Я прикрыл глаза, громко выдохнув. Каждое её слово было неправдивой догадкой, но я не мог обвинять её в том, что она не доверяла мне.
Уже не мог, не имел права.
— Нет, Розали, нет, — я беспрерывно мотал головой. — Клянусь, я не имел понятия кто ты. И я не пришёл к тебе ради выгоды или какой-то информации. Я даже...даже не думал, что смогу быть с тобой. Ты должна мне поверить, принцесса.
Она лишь горько усмехнулась, но в глазах не было ни капли веселья.
— Ты должен понимать, — её голос дрогнул, но она не позволила ему сорваться, — всё, что ты говоришь сейчас звучит так же, как то, что говорил бы человек, который хочет оправдаться.
— Нет... — я протянул руку к экрану, сам ненавидя эту жалкую попытку приблизиться хоть на миллиметр. — Нет, Розали, я не оправдываюсь. Я не пришёл к тебе ради своей семьи, не использовал тебя, не притворялся. У меня даже в мыслях такого не было. Я... я сам охренел от того, что рядом с тобой почувствовал себя живым.
Она молчала, её пальцы сжались в кулак, будто она держала себя изо всех сил, чтобы не сорваться. Я впервые видел, чтобы Розали пришлось себя так сдерживать.
— Тогда почему, — наконец выдавила она, — ты не сказал мне правду? Ни разу. Ты позволил мне... — она осеклась буквально на секунду. — Ты позволил мне полюбить тебя, зная, что всё рухнет, как только я узнаю.
Полюбить.
Чёрт.
Слово ударило меня сильнее, чем любой кулак, что я когда-либо ловил на улице. Оно эхом разнеслось по моей голове. Она сказала это — пусть даже в обвинении, пусть в злости. Она любит меня. Или... любила? Было ли это прошедшее время?
Впервые я подумал ни о том, что я чувствовал к ней. Ни о том, как пытался сделать всё правильно, ни о том, что был для неё первым парнем, с которым ей было комфортно. Я осознал причину всего этого. Последствия. Я жадно пил каждую секунду с ней, но глубоко внутри был уверен: для неё это легче, временно, обычный эксперимент. Что я — грязь, которой она коснулась случайно, и рано или поздно отмоется. Так чувствовал себя я рядом с ней.
А теперь оказалось, что она действительно держала меня в сердце. Как я мог упустить это? Как мог не догадаться к чему это приведёт, сам посылая сигналы? Конечно, после того, как она познакомила меня с мамой и хотела познакомить со своей семьей — я понял, что мы зашли слишком далеко. Но услышать это от неё? Она действительно осознавала это? У меня перехватило дыхание. И я сам же, своими руками, вырвал это чувство, заставив её сомневаться в нас, ненавидеть меня, бояться своих чувств.
— Потому что я трус, — признался я хрипло. — Потому что я боялся, что, если скажу — ты уйдёшь. И, чёрт возьми, я не хотел этого. Никогда. Но я не использовал тебя. Чёрт, Розали, ты единственная, кто вообще заставил меня хотеть быть честным. Но я испугался. Я боялся, что, если скажу — ты отвернёшься.
— А теперь? — её глаза вспыхнули гневом, но под ним было что-то хуже — боль. — Ты понимаешь, что я уже ушла?
Я замер, проглотил слова, что хотели сорваться. Но они все звучали одинаково: «Не уходи. Только не ты. Только не сейчас». Я закрыл глаза, чтобы не видеть, как она смотрит на меня. Хотелось вцепиться в экран, протянуть руку и вытащить её из этого чертового телефона.
— Дай мне шанс поговорить с тобой лично, — выдавил я. — Дай мне хотя бы объяснить всё лицом к лицу.
— Нет, Рио, — она покачала головой. — Лично ты сможешь меня сломать. А я не хочу, чтобы ты меня ломал. Возможно, ты думал, что я слабое звено, но это не так. Я не позволю обманывать себя.
Я сглотнул, чувствуя, как горло сжимает, будто петля.
— Принцесса...
— Не называй меня так, — перебила она, и в её голосе не было привычной мягкости, только усталость.
Я замер, словно кто-то одним движением выбил воздух из лёгких. Принцесса — то единственное, что всегда вырывалось у меня само собой, когда я смотрел на неё. Нежность, которой я не умел, но чувствовал. Теперь оно стало для неё символом лжи.
— Розали, — произнёс я её имя так, будто боялся, что оно сорвётся с губ и исчезнет навсегда. — Я не думал, что ты слабая. Ни секунды. Я видел, какая ты сильная. Наверное, поэтому и молчал, потому что знал, что ты уйдешь.
Я говорил тихо, почти шёпотом, будто боялся, что каждое слово может стать последним. Но Розали всё равно не смягчилась. Её глаза оставались настороженными, словно между нами вдруг выросла стена, пробить которую я не мог.
Я молчал не потому, что хотел обмануть. Я молчал, потому что впервые в жизни боялся потерять. Потому что, черт возьми, я чувствовал себя рядом с ней живым. Слишком живым, чтобы делиться с ней всей той грязью, в которой я захлебнулся. Но сейчас это уже не имело значения. Розали глубоко вдохнула, собираясь с силами, и её губы дрогнули, прежде чем прозвучали слова.
— Алессио знает о тебе.
Я похолодел.
— Что? — мой голос стал ниже, резче, чем я хотел.
— Он знает, Рио, — повторила она, и в её глазах мелькнула боль, смешанная с тревогой. — И если ты не уедешь... — она сделала паузу, словно сама не могла заставить себя закончить. — Если ты не уедешь, он сделает это за тебя. Навсегда.
Я сглотнул, чувствуя, как виски стягивает давлением. Она не угрожала. Она предупреждала. Чёрт, она пыталась спасти меня, даже после всего.
Это была та самая ситуация, которой я боялся больше всего. Семья Розали знала о каждом моём шаге, о каждом решении, которое я принимал. И теперь они могли определить моё место. Конечно, не среди будущих родственничков, а где-то глубоко под землёй в отдаленном месте. Каждая секунда, что я задерживался рядом с Розали была риском. Даже сейчас, просто общаясь с ней по телефону.
— Я выиграла для тебя эту ночь, Рио, — продолжила она, пока с её глаза потекла одна слеза.
Чёрт.
Я застыл, словно удар пришёлся прямо в грудь. Слёзы Розали... это было то, чего я никогда не должен был увидеть. Она всегда казалась уверенной, сдержанной, сильной настолько, что иногда мне самому хотелось утонуть в её спокойствии. А теперь — эта одна-единственная слеза жгла хуже любых угроз Алессио.
— Чёрт, Розали... — снова повторил я. Мой голос дрогнув, выдавая, что я полностью сломан этим зрелищем.
Она покачала головой, словно не хотела слышать даже мой голос.
— Я выиграла для тебя эту ночь. Завтра всё изменится и они начнут тебя искать. Ты должен уехать, Рио.
Я сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. В голове всё гудело от злости и бессилия. Чёрт, я боялся этого больше всего — момента, когда её мир и мой столкнутся. И вот оно, произошло. Она плачет, а я... я лишь ещё одно напоминание о том, что даже самые сильные ломаются рядом со мной. Я хотел крикнуть, что не смогу оставить её, что плевать мне на её братьев, что я останусь, даже если придётся умереть.
Но в её взгляде было то, что глушило каждое подобное слово. Она не просила, она требовала. Она защищала меня ценой самой себя.
— Ты знаешь, я не могу уех...
— Не переживай о своей маме и о своём брате, — перебила она меня, будто это была единственная проблема. — Они не тронут их, даже если ты сможешь уехать только один и они останутся здесь. Я тебе обещаю.
Слова ударили по мне сильнее, чем если бы она просто сказала обычное «Прощай».
Моя мама. Даниэль.
Она подумала и о них. Она знала, что это мой самый большой страх — что Каммора доберётся до семьи. И она сказала так уверенно, что в этот раз я даже поверил ей. Чёрт, как можно было любить её ещё сильнее? Но именно в этот момент я понял, что можно. Она отрезала себе кусок сердца, чтобы отдать мне. Чтобы я мог уйти и жить. Даже если больше никогда не увижу её. Даже если она будет ненавидеть меня до конца своих дней. Она заботилась обо мне в тот момент, когда я меньше всего этого заслуживал.
А я? Я сидел перед экраном, сжимающий горло ком не давал произнести ничего, кроме глупых, бесполезных слов. Я хотел сказать ей, что люблю её тоже. Что сделал свой выбор. Извинится за то, что потратил так много её времени перед тем, как принять решение. Что останусь, даже если придётся умереть. Что без неё я никто. Но я видел в её глазах просьбу, будто она умоляла меня уйти и больше не появляться ей на глаза.
Я вдохнул глубже, чем мог, и выдавил единственное слово, которое не разорвало бы её больше, чем она уже была разорвана.
— Спасибо, — я прочистил горло, чтобы она смогла услышать меня.
Она просто кивнула, ничего не ответив.
Экран загорелся чёрным, и я понял, что она скинула трубку. Я крепко сжал телефон в руке. Хотелось запустить его в стену, разорвать, уничтожить всё, что связывало с этим разговором. Её голос всё ещё звучал внутри меня. Её слеза прожгла во мне дыру глубже любого ножа.
Она выиграла для меня ночь.
Одну ночь.
Я никогда ещё не боялся рассвета так сильно.
***
Я сидел на краю кровати, пока возле меня прыгал возбуждённый Спайк. Телефон всё ещё жёг ладонь, как раскалённое железо.
Бежать? Спрятаться? Уехать?
Смысл?
Чтобы всю жизнь оглядываться через плечо и знать, что рано или поздно Каммора всё равно найдёт меня?
Нет. Это не вариант.
Если я уеду, я потеряю всё: Розали, мать, брата, себя. Если я останусь и просто буду ждать, меня сотрут с лица земли, как ненужную пешку. Значит, у меня был только один выход.
Пойти к самому Дьяволу.
К Фальконе.
Сердце билось так громко, что я слышал его в висках. Руки дрожали, но внутри появлялся тот холодный стержень, которого раньше не было. Я никогда не умел играть в шахматы, но сейчас было ощущение, будто на доске осталась последняя партия. И если я не сделаю ход первым — меня снимут с доски.
Я поднялся, прошёлся по комнате, сжимая кулаки. Чёрт, да, я боялся. Но страх был таким сильным, что превращался в топливо. В ту злую энергию, что толкала меня вперёд.
— Ладно. Ва-банк, — шепнул я сам себе.
Я знал, что иду на самоубийство. Но если я хоть немного научился чему-то у этой жизни — то иногда единственный шанс выжить в мире акул — прыгнуть в воду первым и схватить их за глотку.
И я собирался это сделать.
Хоть раз. Хоть ценой всего.
Я направлюсь к Нечестивой троице сам.
————————————————————————
Вот и вторая часть двадцать шестой главы 🏍️
Делитесь своими оценками и комментариями 🤎