8 часть
— А ещё он просто красивый, не сладко, но и не горько пахнет цитрусами. Наверное, именно из-за этого мне и нужен Чимин, — та самая фраза, после которой у Пака вновь в голове образовалась каша. Казалось бы, он все уже решил для себя, взвесил и принял, что полюбил. Но эта фраза заставляет его невольно переосмыслить её.
«…просто красивый…».
Эта фраза как эхом отдаётся в ушах. «Нет, он, наверное, не это имел в виду… как я могу судить, исходя из отрывка из диалога?», — думает омега, прежде чем пройти дальше, тем самым привлекая внимания.
— О чем сплетничаем? — ехидно интересуется родитель, зашедший следом. Чимин чуть вздрагивает, а после отбрасывает мысли в сторону.
— Все о вас, омегах, — так же ехидно отвечает глава семьи Мин, притягивая к себе младшего и целуя в лоб. — Мы закончили с ужином, поэтому садитесь за стол.
— Чимин, все хорошо? Ты какой-то тихий, — неуверенно тянет альфа, дотрагиваясь до запястья.
— Я что по-твоему, истеричка что ли? — шикает Пак, от души пнув старшего по ноге. — Вроде на втором месте по успеваемости, а тупишь — хуже некуда.
Мин извиняется, но почему-то с улыбкой, от чего в белокурой голове пронеслось «мазохист». Какой альфа будет терпеть побои слабого пола, издевки и прочее? Мазохист? Или же просто влюблённый, прощающий все грехи своему возлюбленному? Чимин последний раз шикнул на него и сел рядом за стол.
Их вечерняя трапеза протекает в тишине. Никто так и не решается заговорить, хотя омеге кажется это правильным. Помнит, как в детстве получал ложкой по губам, когда делал за столом что-то не так и тем более заводил разговор. Несмотря на его разгульный образ жизни, Пак знает основы этикета. Но что в нем сказалось больше: отец или упертые учителя в школе для омег? Обе стороны хорошо постарались.
Он переводит взгляд на окно, где дождь все так же льёт как из ведра, но добавились ещё и модные раскаты грома. Парень тяжело вздохнул, понимая, что погода в конец разбушевалась. Молча доев свой ужин, Чимин притянул к себе стакан сока, начиная по маленьким глоточкам пить. К его удивлению, это оказался апельсиновый сок.
— Спасибо за ужин, все было очень вкусно, — тянет Пак, вставая из-за стола и собираясь вымыть за собой посуду, как его запястья перехватывают и направляют на открытую посудомойку. Мин кладёт свою тарелку следом и закрывает машину. Они ещё раз поблагодарили родителей за ужин и ушли в свои спальни, что находились напротив друг друга.
Юнги вдумчиво остановил младшего, все так же обхватывая тонкое запястье.
— Не хочешь посмотреть что-нибудь со мной? Если ты не сильно устал, конечно, или просто не хочешь, — неуверенно предлагает Мин, с надеждой глядя на омегу.
— Почему бы и нет? Пойдем, — сдувается Чимин. И уже сам тянет старшего в его комнату, тут же с интересом разглядывая спальню. — И зачем тебе такой трахадром?
— Ты про кровать-то? Наверное, специально для тебя и меня, — легко подмигивает парень, от чего тут же получает удар подушкой по лицу.
— Ещё раз так пошутишь, прилетит кулак! — сердито произносит омега, а после сваливается с кровати от точно такого же удара подушкой, только уже на его голову. Началась целая война.
Запланированный просмотр чего-то интересного перешёл в настоящую войну. Перья начали летать по комнате, пару ваз разбито, а по всей комнате и, кажется, доме слышны визги, маты, грохот и треск чего-то хрупкого. Они словно дети непринуждённо бегают по всей комнате, заливисто смеются, играют. Словно и нет никаких проблем вокруг них, а сами они давние знакомые.
В конце концов, Чимин падает на старшего, умещая свою пятую точку на солнечном сплетении и замахиваясь подушкой. Дыхание сбивчивое, щеки красные от бега, на голове настоящее гнездо, откуда, кажется, совсем скоро выглянут цыплята. Юнги смотрит на это полюбившееся чудо и расслабляется, легко улыбнувшись уголками губ. А младший опускает руки вниз, понимая, что вымотался и устал, даже не сразу замечая руки на собственных бёдрах, что просто лежат.
— Мальчики, я все понимаю, молодость, но в комнате обязательно нужно прибраться, — мягко поясняет папа Мина, оперевшись о косяк двери. Чимин моментально вздрагивает и краснеет, тут же начиная вставать, но руки не дают.
— Сейчас приберемся, пап, — ехидно говорит в след уходящему омеге Мин, сразу же заваливая парня на себе в бок, подминая под себя младшего. — Ты такой милый когда смущаешься.
— Идиот, прекрати! — дёргается омега, пряча лицо в руках. И чувствует горячее дыхание на шее.
— А когда злишься похож на милую булочку с надутыми щечками, — тянет старший, проводя носом по гладкой коже.
— Прекрати…
— Такой нежный хулиган, что хочется обнять тебя со всех сторон и спрятать ото всех, — бархатным голосом говорит Юнги, замечая, как младший замолкает в конец, продолжая прятаться в собственных ладонях. Запах неестественно усиливается, став словно плотным и тягучим заполняется в грудной клетке. Старший с удивлением смотрит на него, а после чувствует чужую твёрдую плоть, слышит это сбивчивое дыхание и шумные сглатывания.
Он осторожно берет чужую ладонь, открывая вид на красные щеки и сведенные бровки к переносице.
— Отпусти, — просит младший, сложив руки на груди и делая лёгкий напор.
— Я так не хочу, — чуть ли не мурлычет Мин, мягко касаясь губами щеки. — Ты такой красивый и…
Вновь это слово. Чимина трясёт от этого. «Просто красивый, именно поэтому мне нужен Чимин». Вновь эта фраза в голове, после которой на душе паршиво.
«Да в рот я ебал эту красоту и такую любовь», — подумалось омеге прежде, чем он смачно съездил по щеке старшего полусогнутой рукой, оставляя три глубоких царапины и красный след.
— А ведь я думал, что ты не такой, как те ублюдки, что пытались меня изнасиловать, — рычит Чимин, тихо выходя из одной комнаты в другую. Он наспех одевается и спешит вниз, сталкиваясь с директором его школы.
— Чимин, ты куда?..
— Спасибо за гостеприимство, директор Мин… мне стоит уйти.
Дверь за ним хлопает, а следом выбегает и сам Юнги. Его ловят за локоть и многозначительно качают головой, словно останавливая. Уговаривая не бежать следом.
— Лучше дай ему немного подумать. А завтра извиняйся, уж не знаю, что ты успел натворить, но советую тебе приготовиться получить по полной, — произносит старший альфа, отпуская руку сына. На шум приходит и его папа, что с неким беспокойством смотрит на расцарапанное лицо своего кровинушки.
— Что произошло? Буквально недавно вы смеялись на весь дом! — осторожно интересуется он, а потом прикусывает язык, понимая к чему могла привести та картина, которую он застал. — Опасно его оставлять вот так одного… хотя судя по всему, ты реально весь в своего отца: наломаешь дров и бежишь извиняться…