Боже,я влюбилась? Или просто потерялась в нём?
Глава 6:
Утро третьего школьного дня началось тревожно.
Я смотрела на своё отражение в зеркале: глаза чуть припухшие, волосы не слушаются, губы будто не свои.
Ночь выдалась странной — не кошмары, нет. Просто слишком много мыслей, и ни одна не отпускала.
Он ведь даже не сказал тогда ничего.
Он просто прошёл мимо, как будто это ничего не значило.
Но взгляд был... не случайный.
— Юна! Ты опоздаешь! — мама крикнула с кухни.
— Да, уже выхожу!
Я одела укороченный черный пиджак поверх белой рубашки, короткую юбку, свои любимые ботинки на платформе.
Распущенные волосы, лёгкий макияж.
В школе
Третий день. Казалось бы, всё уже должно было стать привычным.
Но нет.
Когда Бён Хон вошёл в класс — я снова почувствовала, как всё внутри сжалось.
Он был в серой рубашке, без пиджака. Спокойный. Строгий. Пахло тем же — кофе и книгами.
— Доброе утро. Сегодня у нас немного изменится формат занятия. — его голос раздался чётко, уверенно. — Вы будете работать в парах. Анализировать диалоги из пьесы, выбирать подводные смыслы, — и защищать свою точку зрения.
Шум в классе. Кто с кем. Кто уже побежал к своей подруге.
Я обернулась — Ми Ён и Джи Су уже сидели вместе.
Я осталась одна.
И тут:
— Ли Юна, ты будешь работать с... Хм...
Он сделал паузу.
В классе притихло.
— Со мной.
Все головы повернулись.
Я застыла.
А Хэ Ра косо посмотрела на меня
— С... С вами? — переспросила, почти шёпотом.
— Да. Я хочу, чтобы ты мне показала, как слышишь подлинные интонации героев. Присаживайся сюда. — он указал на стол сбоку от учительского.
— А можно я с вами? — спросила Хэ Ра
— Хэ Ра, у тебя уже есть партнер — сказал учитель
— Юна,давай подойди сюда,я же не кусаюсь) — сказал с легкой улыбкой
Ноги будто ватные. Внутри всё пульсировало. Я встала и медленно пошла к нему.
Он отодвинул для меня стул.
— Не переживай. Это всего лишь театр. — прошептал.
Но в его голосе я услышала нечто иное. Почти улыбку. Почти вызов.
Мы читали сцену.
— Вы хотите, чтобы я сказала это с чувством? — спросила я, читая реплику героини, оставленной любимым.
Он смотрел внимательно.
— Нет. Я хочу, чтобы ты почувствовала, что значит быть не услышанной.
Я подняла взгляд. Наши глаза встретились.
На секунду класс исчез.
Был только он.
И я.
Он кивнул — ещё раз.
И я сказала фразу снова — на этот раз тише, с дрожью.
Он молча смотрел. Потом только тихо сказал:
— Вот теперь — правда.
⸻
После урока он отпустил класс.
Но когда я собрала тетради, он тихо произнёс:
— Ты хорошо чувствуешь интонации. Это редко встречается.
— Спасибо. — я сглотнула.
Я уже вышла в коридор к шкафчикам.
Школьный коридор был уже почти пуст.
Кто-то шуршал книгами в библиотеке, в спортзале глухо стучал мяч, и только тишина осталась в классах.
Я собиралась уходить,как вдруг — голос:
— Ли Юна.
Я замерла.
Этот голос невозможно спутать ни с чьим.
—Я тебя не отпускал..
Он стоял у двери кабинета. Спокойный, строгий. Но что-то в его тоне было... мягче обычного.
Я развернулась и подошла.
— Что-то не так, учитель Ли?
Он поднял бровь.
— Ты сама знаешь, что — да.
Он вошёл внутрь, не оборачиваясь, и жестом пригласил тебя за собой.
Я снова зашла в этот кабинет.
Он указал на стул.
Я села, скрестив ноги, стараясь выглядеть невозмутимой.
— Пустой тест по литературе, — начал он спокойно. — Ни одной строчки. Ни одного слова.
Я пожала плечами.
— Не было вдохновения.
— Серьёзно? — он чуть подался вперёд, изучая мой взгляд. — Ты обычно не сыплешь отговорками, Юна.
Я откинулась на спинку стула, глядя куда-то в сторону.
— Ну, видимо, сегодня тот день, когда даже я могу облажаться.
— Это не на тебя похоже.
Молчание. Он ждал. Я не говорила.
— Ты умеешь писать. Думаешь. Видишь больше, чем другие. И ты не из тех, кто сдаёт пустые листы.
Он смотрел внимательно, слишком внимательно.
— Почему?
Я почувствовала, как сжимается живот.
Я вспомнила: как сидела над листом, и как не могла даже начать писать. Все мысли были не о тесте.
А о том, как он смотрел на меня вчера.
Как он купил мне покушать,когда я сидела голодной
Как пахла его рубашка.
Как дрожали её пальцы, когда она держала ручку.
Но разве можно это признать?..
— Может, мне просто скучно стало, — буркнула я. — А может, устала. Всё же не обязаны быть идеальными каждый день, верно, учитель?
Он чуть наклонил голову.
— Ты пытаешься играть в безразличие. Но ты ведь не такая.
— А вы откуда знаете, какая я? — резко. Почти укол.
Он не ответил сразу. Его взгляд задержался на моём лице.
Секунду. Вторую. Третью.
Слишком долго, чтобы это было просто педагогическое сочувствие.
— Я не знаю. Но я хочу узнать.
— Зачем вам знать? Вы же учитель. — мой голос дрогнул, но я старалась, чтобы это не было заметно.
— Потому что ты важна. Потому что ты не случайная.
Он встал. Прошёлся по комнате. Вернулся к столу.
— Я не заставлю тебя говорить. И не накажу за пустой тест.
Но в следующий раз — не убегай от того, что происходит в голове. Пиши. Даже если страшно. Или если в голове — кто-то, кто тебя отвлекает.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Иногда, наоборот, об этом и нужно писать.
Я стиснула пальцы. Сердце билось быстро, слишком громко.
— Вы думаете, меня что-то отвлекло? — усмехнулась я. — А если просто не хотела?
— Ты врёшь плохо, Юна.
Он отступил назад, будто давая мне пространство.
— Свободна.
Я встала медленно, глядя на него.
— Вы всегда так глубоко копаете в учеников?
Он чуть улыбнулся.
— Нет. Только в тех, кого боюсь не понять.
И больше ничего не сказал.
Я вышла из кабинета. Шум коридора вернулся, но во мне всё звенело.
Он говорил не как учитель.
Он говорил как человек, который чувствует меня. И который сам — в ловушке собственных границ.
Дома
Дверь квартиры хлопнула за спиной.
Я бросила сумку в коридоре, стянула куртку, даже не оглянулась в сторону кухни, откуда мама что-то крикнула:
— Юн, ты ела?..
— Позже... — пробормотала и скрылась в своей комнате.
Я не включила свет.
Прислонилась спиной к двери. Закрыла глаза.
Всё, что я слышала — это его голос.
«Ты не случайная.»
«Ты плохо врёшь.»
«Иногда нужно писать даже о том, кто отвлекает.»
Я провела руками по лицу и плюхнулась на кровать.
С потолка — тишина.
Изнутри — буря.
Что со мной происходит?
Я не просто думала о нём.
Я видела его каждую минуту, даже когда закрывала глаза.
Знала, как он двигается, как улыбается чуть одним уголком губ.
Меня трясло, когда он был рядом. Но не от страха. От чего-то другого.
Я села, вытащила из тумбочки старый блокнот — когда-то вела туда мысли, песни, дурацкие фразы. Сегодня — это стало спасением.
Я открыла чистую страницу. Взяла ручку.
И начала писать:
«Что это?
Я не ребёнок, чтобы сходить с ума от чужой улыбки.
Он — взрослый. Он — учитель.
Он не имеет права.
Я не имею права.
Но каждый его взгляд — как удар.
Каждое слово — как будто он заходит в те уголки, которые даже я боюсь трогать.
Это не просто симпатия.
Это не просто каприз.
Это...
Что-то опасное.
И живое.
Он будто знает, что я держу в себе.
И это пугает.
Но и тянет.
Боже, я влюбилась?..
Или просто потерялась в нём?»
Я закрыла блокнот, откинулась на подушку и уставилась в потолок.
Слёзы не шли.
Но горло сжималось, как будто внутри всё не умещалось.
Если это и правда влюблённость... то что делать с этим дальше?
Я взяла телефон, открыла чат с Ми Ён.
Долго смотрела.
Потом просто написала:
И сразу выключила экран.
Ответа не ждала.
Потому что ответ уже знала.
Комната наполнялась мягким светом от экрана телефона, который я включала... и снова гасила.
Влюбилась.
Я даже мысленно не могла произнести это слово вслух. Оно звучало слишком... наивно.
А ведь это чувство — не наивное. Оно ломает, обостряет, горит внутри.
Я снова достала блокнот.
Снова написала, криво, почти дрожащим почерком:
Я хочу, чтобы он говорил только со мной.
Я хочу, чтобы он смотрел так, как вчера.
Хочу, чтобы его слова были не просто частью работы.
Это эгоизм. Это глупо. Это... не проходит.
Телефон завибрировал.
Сообщение.
От Ми Ён.
Я читала сообщение долго.
Потом просто написала:
Мне страшно...
И снова — тишина.
Я выключила свет совсем. Закуталась в одеяло.
Ощущение было, будто мир уменьшился до одной мысли, одного человека, одного взгляда.
Ли Бён Хон.
В голове всплывали его слова:
«Ты врёшь плохо.»
«Ты важна.»
Он не имел права говорить так.
И всё же — говорил.
Может быть, не как мужчина женщине. Но точно не просто как учитель ученице.
И в этих полутонах — я тонула.
Я заснула под утро.
Неплотный сон, где в коридоре школы он снова смотрел на меня.
Только теперь — касается руки.
Касается — и отдёргивает, будто сам боится того, что чувствует.
А я стою, будто молчу телом: «Не уходи.»